РАЗВЕДКА И КОНТРРАЗВЕДКА ЗААМУРСКОГО ОКРУГА ОТДЕЛЬНОГО КОРПУСА ПОГРАНИЧНОЙ СТРАЖИ НА ТЕРРИТОРИИ КИТАЯ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА

Федорова Т.В. 

ORCID: 0000-0003-2316-3999, Кандидат исторических наук, Московский государственный лингвистический университет, Евразийский лингвистический институт в г. Иркутске (филиал)

РАЗВЕДКА И КОНТРРАЗВЕДКА ЗААМУРСКОГО ОКРУГА ОТДЕЛЬНОГО КОРПУСА ПОГРАНИЧНОЙ СТРАЖИ НА ТЕРРИТОРИИ КИТАЯ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА

Аннотация

Разведывательная и контрразведывательная деятельность любой страны всегда являлась первостепенной задачей в системе обеспечения государственной безопасности. В свою очередь находящиеся на приграничной территории стратегически важные в военном отношении объекты, всегда вызывали интерес иностранных спецслужб. Поэтому рассмотрение вопроса разведки и контрразведки Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи (ОКПС) в Китае в ХХ в. дает возможность применения опыта пограничной стражи в современных, достаточно сложных в геополитическом отношении, условиях. Целью данной статьи является системный анализ форм и методов работы ОКПС Заамурского округа. Задачи статьи связаны с раскрытием специфики взаимодействия пограничной стражи с спецподразделениями России, занимающимися разведкой и контрразведкой в Дальневосточном регионе.  

Ключевые слова: разведка, контрразведка, Отдельный корпус пограничной стражи, Заамурский округ, Главное управление Генерального штаба.

Fedorova T.V. 

ORCID: 0000-0003-2316-3999, PhD in History, Moscow State Linguistic University, Eurasian Linguistic Institute, Irkutsk (branch)

  INTELLIGENCE AND COUNTERINTELLIGENCE THE TRANS-AMUR REGION OF THE SEPARATE CORPS OF BORDER GUARDS IN CHINA IN THE EARLY TWENTIETH CENTURY

Abstract

Intelligence and counter-intelligence activities of any country has always been a priority task in the system of state security. In turn located in the border area is strategically important in military cover, the objects were always of interest to foreign intelligence services. Therefore consideration of a question of intelligence and counterintelligence of the Zaamursky district of the separate corps of border guards (SCBG) in China in the early twentieth century gives the potential of application of experience of border guards in modern, enough difficult in the geopolitical relation, conditions. The purpose of this article is the system analysis of forms and methods of work of SCBG of the Zaamursky district. Tasks of article are connected with disclosure of specifics of interaction of boundary guards with the special forces of Russia, which are engaged in investigation and counterintelligence in the Far East region.               

Keywords: intelligence, counterintelligence, Separate corps of border guards, the TRANS-Amur district, the Main Directorate of the General staff.

Российско-Китайские отношения в начале ХХ в. можно охарактеризовать, не только как нестабильными, но и в некоторой степени напряженными, и в первую очередь это связано с восстанием ихэтуаней в китайской столичной провинции Чжили в 1900 г. в подавлении которого активно участвовали российские войска. Основной целью этих войсковых подразделений являлась охрана зоны Российских железных дорог на территории Маньчжурии. Но обстоятельства складывались таким образом, что именно это и спровоцировало военный конфликт. В результате эффективных действий российских военных китайская армия была разбита, и уже 1 (13) августа 1900 г. был взят Пекин. Таким образом, тревожная обстановка в Китае способствовала созданию в 1901 г. на территории Заамурского военного округа отдельного корпуса пограничной стражи (ОКПС).

ОКПС был сформирован следующим образом: «штаб округа, четыре бригады со штабами, двенадцать отрядов со штабами, пятьдесят пять рот с двенадцатью учебными командами, шестью пеше-конными батареями» [1]. Численность офицеров в составе округа на момент создания составляла офицеров 495 человек, нижних чинов 25 тыс. человек. Во главе корпуса были поставлены генерал-лейтенант Николай Михайлович Чичагов и начальник Штаба, полковник Сергей Ильич Богданович. И хотя основной задачей корпуса ставилась охрана пограничных территорий, уже с первых лет своего существования его специалисты занимались ведением разведывательной и контрразведывательной работы первую очередь на территории полосы отчуждения Китайской Восточной железной дороги.

Связано это было еще и с тем обстоятельством, что Россия, стремясь укрепить свои позиции в Китае становилась противником Японии, которая раскинула здесь широкую сеть своих разведывательных бюро и тайной агентуры. Как в период перед русско-японской войной 1904-1905 гг., так и после ее окончания японское правительство тратило баснословные финансовые средства на разведку в Китайской империи, а кроме того, в период ведения военных действий направляла сюда своих диверсантов с целью разрушения мостов и железнодорожных сообщений. К примеру участник войны поручик К.И. Шахновский вспоминает, что «Начальник Заамурского округа, едва раздался первый выстрел, прекрасно понял, что одной из главных задач японцев с открытием военных операций против России явятся попытки разрушить единственный железнодорожный путь, соединяющей Дальний Восток с Россией с целью воспрепятствовать сосредоточению нашей армии против смелого врага, и генерал направил всю энергию на охрану лини железной дороги. Благодаря этому, упорные и многочисленный стремления противника к уязвлению нас с самой чувствительной стороны, стороны подвоза подкреплении из внутренней России и сосредоточения более или менее грозной армии, не могли дать японцам сколько-нибудь осязательных результатов» [2 с. 7]. Следует отметить, что японские эмиссары, бродившее по Маньчжурии, не замедлили воспользоваться и услугами Тулисана, «его хунхузы, легко превращаясь в обыкновенных манз, проникали в район расположения наших армий, самого Тулисана не редко встречали в Мукдене, месте нахождения наших штабов, благодаря чему японцы всегда оказывались очень хорошо осведомлёнными о наших планах и намерениях» [2, с. 9]. В результате, приказом по Округу за № 122 было дано указание на обращение особого внимания на линию пути железной дороги, также большое внимание чинов Заамурского округа было обращено выработку системы ее охраны и военную разведку.

Таким образом, в период ведения боевых действий перед Заамурским ОКПС стояла еще, и задача выявления и поимки японских шпионов с которой они достаточно удачно справлялись. Так 5 апреля 1904 г. два нижних чина отдельного корпуса пограничной стражи, рядовые 26-й сотни Павл Гежин и Иван Кропаков выполняя свои обязанности по охране полотна железной дороги, заметили в 12-ти верстах от дороги юрту кочевников, что в свою очередь не ускользнуло от пристальных глаз разведчиков. Подойдя к юрте, они нашли здесь несколько кочевников. На первый взгляд, казалось, подозрения разъезда не имело под собой почвы. Монголы спокойно варили себе пищу, заведя мирную беседу с нежданными гостями. Подозрение Гежина привлек мешок, лежавший в углу юрты, который он начал ощупывать. «Один из сидевших в юрте монголов, заметив действия пограничника, поднялся с места и спокойными шагами направился к выходу, прихватив на пути ведро, желая этим дать понять, что идет за делом. И это, в сущности пустое обстоятельство не ускользает от внимания рядового Гежина. Он дает понять товарищу, проследить за уходящим. Между тем… продолжает ревизию мешка, откуда извлекает предметы, кажущиеся ему совершенно непригодными в обиходе кочевника. Электрически фонарик, шнур и пироксилиновые шашки, всевозможные инструменты, найденные в мешке, убеждают Гежина в основательности его подозрений» [2, с. 10-15]. Результатом этого случая был арест двух японских офицеров Чонзо Иокока и Тейске Иокки. Первый на допросе назвался полковником Генерального штаба, а второй показал, что состоит инструктором при японской миссии в Пекине.

Одновременно подразделения ОКПС проводили большую работу по пресечению распространения слухов в тылу войск. Особое внимание было уделено территории соседней Монголии, где активно действовала японская агентура. В конце 1904 г. штабом Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи в Монголию была направлена специальная экспедиция подполковника Хитрово. Центром ее пребывания была выбрана ставка монгольского князя хошуна Джаспу Ван Удая, откуда посылались разведчики и разъезды во всех направлениях. Они собирали сведения о противнике, заводили дружеские отношения с монгольскими чиновниками и местным населением, составляли топографические карты местности и собирали статистические данные о крае. В общении с местным населением русские разведчики неизменно подчеркивали агрессивный характер японской армии, ее жестокость в отношении мирного населения Монголии и Китая [3].

Кроме того, стояла острая необходимость в противостоянии с японцами, которые активно использовали методы перевербовки местного населения путем устрашения. «Из рассказов многих шпионов, как на суде, так и на предварительном следствии обнаруживалось, что японцы, заняв новую местность, путем расспросов сейчас же выясняют кто из местных жителей находится на службе в российских войсках или имели с ними сношения и потом всех таких лиц заносят в категорию подозрительных» [4, л. 19]. Под угрозой затем жестокого наказания предоставлялось право заслужить себе расположение японских властей, для чего им рекомендовалось отправляться на север и пользуясь прежними связями с русскими, доставать интересующие японцев сведения. В итоге в целях борьбы с вербовкой местного населения, с сентября 1905 г. стали использовать жесткие методы их контроля. Предписывалось выдавать всем постоянно проживающим в районе этапов китайцам билеты на право жительства [4, л. 17], к сожалению, все эти действия не сказались положительно на результатах войны в целом.

После окончания русско-японской войны учитывая ее последствия, Главным управлением Генерального штаба (ГУГШ) были предприняты все меры по усилению разведывательной и контрразведывательной деятельности отдельного корпуса пограничной стражи. Из донесений разведки ОКПС Заамурского округа за 1907 г. можно сделать вывод, что начинается пристальное наблюдение и сбор сведений не только о японских, но и о китайских войсках. Секретные донесения от 21 марта 1907 г. за № 15 свидетельствуют, что «Перевозка китайских войск, вводимых в Хэйлунцзянскую провинцию, произведена по Китайской восточной железной дороге семью эшелонами» [5, л. 7] также отмечается количество офицеров, нижних чинов и лошадей по кавалерии, пехоте и артиллерии. Для эффективности работы ведомства использовались не только метод разъездов, но и анализ местных газет. В той же разведке отмечаются данные получены из перевода газеты «The China Gazette», которые свидетельствуют, что «Командование войсками, расположенными в трех провинциях Маньчжурии будет объединено в лице одного главнокомандующего, который будет назначен впоследствии. На должность командующего войсками Мукденской провинции, по словам газеты будет назначен генерал Чань-Суань, вызванный теперь в Пекин» [5, л. 7]. Но анализу подвергается не только китайская, но и японская пресса, которая не ускользает от бдительного внимания корпуса. Так из анализа японских газет, которые в большинстве своем выражали общую политику японского правительства начальник штаба Заамурского округа, Генерального штаба полковник Володченко представляет следующую характеристику ситуации: «Японская газета «Kokumin» обвиняет некоторых русских деятелей в подстрекательстве к мести за неудачную войну и находит, что если обе державы будут продолжать подозревать друг друга во враждебных намерениях и при каждом удобном случае создавать конфликты, то в конце концов такая политика приведет к нарушению мира…Японская «The China Gazette» приводит мнения различных газет иностранной прессы о русско-японских отношениях и уверяет, что китайцы твердо убеждены, что еще много крови прольется в Маньчжурии из-за самой богатой из китайских провинций. «Jiji Shimpo» волнует общественное мнение сообщая, что эвакуация японских войск из Маньчжурии дала весьма нежелательные результаты, что будто бы в некоторых местностях центральной Маньчжурии китайское население снесло могилы японцев, павших в последнюю войну» [5, л. 15об. - 16]. Все эти сведения передаются в ГУГШ для сведения и своевременного реагирования.

В связи с тем, что действия ОКПС с 1908 г. должны были согласовываться с Департаментом Таможенных сборов и Департаментом полиции, которые также занимались контрразведкой,  методом работы ОКПС Заамурского округа стал сбор информации о функционировании японских разведывательных бюро, действовавших на территории полосы отчуждения Китайской Восточной железной дороги. О чем свидетельствуют многочисленные тревожные донесения разведки ОКПС: «Деятельность японских шпионов вновь стала более оживленной. Разведчиком Штаба округа на японской станции Мокотон был встречен японец, бывший начальник Инкоуского разведывательного бюро, одетый по-европейски, но с отпущенной косой. Из разговора с ним выяснилось, что он собирается в Харбин к японскому консулу. Японцами нанят в качестве шпиона Ли-шао-лянь, бывший переводчик гиринского военного комиссара» [5, л. 5 об.]. Разведка за № 6 от 23 января 1909 г. дает сведения о японцах, руководящих разведывательным бюро в Куанценцзах, во главе которого стоял подполковник Морита, и его помощник Абэ «По виду – совершенный китаец, ходит в китайском платье, носит косу, владеет китайским и русским языком, вместе с Морита изучает в настоящее время – монгольский» [5, л. 133], а также китайцах Чжан-мин-сяне, Лу-сян-нане, Ли-чен-до, Ван-чен-хао и Цзя-гой-сюань. Отмечается что эти лица составляли постоянный штат бюро. Разведка выяснила что, кроме них временно нанимаются шпионы с жалованием до 40 руб. в месяц. Есть сведения, что в некоторых пунктах Монголии, а также в Гирине, бюро содержит постоянных агентов. Разведка от 12 июня 1909 г. за № 27 доносит «Установлено, что куанченцзское отделение старается всеми силами достать точные сведения: 1) об организации численности и личном составе нашей полиции на полосе отчуждения; 2) то же о судебных учреждениях» [6, л. 77].

В связи с тем, что японское правительство не гнушалось сбором информации посредством создания бюро под видом домов терпимости, противостоять их деятельности было еще одной задачей Заамурского корпуса. Агентурными сведениями было установлено, что на станции Маньчжурия расположен дом терпимости, «содержимый японцем Накамура Оки, представляет из себя тайное разведывательное японское бюро. Дела публичного заведения идут плохо и поддерживаются лишь постоянным приездом на станцию японских офицеров, производящих сьемку окрестной местности и сбор разных военно-статистических сведений. Приезжие японские офицеры останавливаются на ст. Маньчжурия в заведении Накамуры всего лишь на сутки, а затем за сбором таких же сведений едут через Читу в Иркутск, где останавливаются в номерах Одесса» [5, л.45]. «На ст. Даймагоу в японском доме терпимости с 21 сентября проживал какой-то молодой японец, который ежедневно уходил с хозяином дома в сопки, якобы, за грибами, но на самом деле, видимо, для съемки окрестностей, так как японец этот, именующийся Тавара Масигиро – уносил с собой всегда какую-то карту, а по возвращении домой, что-то писал и чертил, причем часто посылал письма в Нингуту и на ст. Пограничная. Японец этот, подвыпив, говорил, что он офицер японской службы, в удостоверение чего показывал ордена и медали» [5, л. 222]. После проведения обыска у Масигиро было обнаружено несколько чертежей, записей, а после проведения допроса он сознался, что снимал станции Сандоводи, Мадаоши, Эхо, вел дневник и делал описание района. Таким образом, система разведки и контрразведки Заамурского ОКПС после русско-японской войны претерпела существенные изменения. Если в первое время розыск японских шпионов велся бессистемно и был не всегда эффективным, то впоследствии поле контрразведывательной работы расширилось, а сами действия такого рода стали приобретать характер спланированных операций. С созданием в середине декабря 1911 г. региональных органов контрразведки их совместная работа с ОКПС укрепила позиции российской контрразведки на Дальнем Востоке.

Начало Первой мировой войны, дало еще один стимул ведения разведывательной и контрразведывательной деятельности ОКПС Заамурского округа. После ликвидации официальных представительств Германии на территории России основное внимание было сосредоточено на выявлении нелегально действующих разведчиков и агентов противника, внедренных на глубокое оседание еще несколько лет назад и активизировавших свою работу с началом войны. Борьба велась не только со шпионажем, но и с диверсиями, терроризмом, вредительством и враждебной пропагандой. Объектами оперативного внимания стали военнопленные и беженцы.

Таким образом, можно сделать вывод, что созданный в 1901 г. Заамурского округа отдельный корпус пограничной стражи вел не только охрану границ, но и разведывательную и контрразведывательную работу, к основным методам которых можно отнести сбор информации, выявление и поимка шпионов, анализ прессы по выявлению настроений общества в целом. Поражение в русско-японской войне 1904 – 1905 гг. активизировала действия ОКПС по своевременному выявлению шпионских сетей, разведывательных бюро, тайной агентуры, а совместная работа с Департаментом полиции и контрразведывательными отделениями, расширила их спектр действий по поимке беглых военнопленных с целью сохранения стратегически важной информации.

[2] Шахновский И. К. Очерк деятельности Заамурского округа Отдельного корпуса пограничной стражи в период минувшей Русско-Японской войны (1904-1905 гг.). – СПб.: типо-литограия «Энергия», 1906. – 144 с. [4] РГВИА (Российский государственный военно-исторический архив). Ф. 14378, оп. 2, д. 14, л. 17-19. [5] ГАИО (Государственный архив Иркутской области). Ф. 25, оп.11, д.10, л.5-222. [6] РГВИА. Ф. 4888, оп. 2, д. 26, л. 77

Литература

1. Савчик В. История создания отдельного корпуса пограничной стражи (ОКПС) [Электронный ресурс] http://pogranichnik.ru/2010-04-02-15-21-45/istoriya-pv/istoriya-sozdaniya-otdelnogo-korpusa-pogranichnoy-strazhi-okps.html (дата обращения 14.05.2016).
2. Шахновский И. К. Очерк деятельности Заамурского округа Отдельного корпуса пограничной стражи в период минувшей Русско-Японской войны (1904-1905 гг.). – СПб.: типо-литограия «Энергия», 1906. – 144 с.
3. Старков Б. Охотники на шпионов. Контрразведка Российской империи 1903 – 1914 [Электронный ресурс] http://www.libros.am/book/read/id/361716 /slug/okhotniki-na-shpionov-kontrrazvedka-rossijjskojj-imperii-1903-1914 (дата обращения 11.05.2016).
4. РГВИА (Российский государственный военно-исторический архив). Ф. 14378, оп. 2, д. 14, л. 17.
5. ГАИО (Государственный архив Иркутской области). Ф. 25, оп.11, д.10, л. 5 - 222.
6. РГВИА. Ф. 4888, оп. 2, д. 26, л. 77.

References

1. Savchik V. Istorija sozdanija otdel'nogo korpusa pogranichnoj strazhi (OKPS) [Jelektronnyj resurs] http://pogranichnik.ru/2010-04-02-15-21-45/istoriya-pv/istoriya-sozdaniya-otdelnogo-korpusa-pogranichnoy-strazhi-okps.html (data obrashhenija 14.05.2016).
2. Shahnovskij I. K. Ocherk dejatel'nosti Zaamurskogo okruga Otdel'nogo korpusa pogranichnoj strazhi v period minuvshej Russko-Japonskoj vojny (1904-1905 gg.). – SPb.: tipo-litograija «Jenergija», 1906. – 144 s.
3. Starkov B. Ohotniki na shpionov. Kontrrazvedka Rossijskoj imperii 1903 – 1914 [Jelektronnyj resurs] http://www.libros.am/book/read/id/361716 /slug/okhotniki-na-shpionov-kontrrazvedka-rossijjskojj-imperii-1903-1914 (data obrashhenija 11.05.2016).
4. RGVIA (Rossijskij gosudarstvennyj voenno-istoricheskij arhiv). F. 14378, op. 2, d. 14, l. 17.
5. GAIO (Gosudarstvennyj arhiv Irkutskoj oblasti). F. 25, op.11, d.10, l. 5 - 222.
6. RGVIA. F. 4888, op. 2, d. 26, l. 77.