ГРАММАТИЧЕСКИЙ ПРОТОТИП КОНСТРУКЦИЙ СОСЛАГАТЕЛЬНОГО НАКЛОНЕНИЯ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

 Дружинин А. С.

Кандидат филологических наук, кафедра английского языка № 1 МГИМО (У) МИД России

ГРАММАТИЧЕСКИЙ ПРОТОТИП КОНСТРУКЦИЙ СОСЛАГАТЕЛЬНОГО НАКЛОНЕНИЯ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

Аннотация

В данной статье читателю предлагается взглянуть на конструкции сослагательного наклонения английской грамматики в ракурсе биокогнитивной концепции языка и прототипического подхода к семантике. Автором выдвигается гипотеза о системном значении или грамматическом прототипе «супрареальности», лежащей в основе категории сослагательного наклонения английского языка.

Ключевые слова: биокогнитивная семантика, сослагательное наклонение, супрареальность,  грамматический прототип.

 Druzhinin A. S.

1^st English Department, MGIMO University

GRAMMAR PROTOTYPE OF THE ENGLISH SUBJUNCTIVE

Abstract

Subjunctive Mood is one of the few language phenomena which has been repeatedly targeted by a surprising variety of structural, semantic, functional, pragmatic and logical interpretations. This article offers the reader a new look at English Subjunctive within the biocognitive conception of language and prototype approach to semantics, The author propounds a hypothesis of suprareality as a cognitive structure underlying the category of Subjunctive of the English language.

Keywords: biocognitive semantics, subjunctive mood, suprareality, grammatical prototype.

В современной лингвистической парадигме анализ явлений языка и речи с позиции  когнитивного подхода, в фокусе которого оказывается работа сознания индивида, представляет собой чрезвычайно актуальное направление. Именно данный подход позволяет открыть новые грани в явлениях, неоднократно  исследованных в рамках более традиционных направлений лингвистической мысли. Одним из таких явлений в английском языке представляется категория сослагательного наклонения, которая с завидной регулярностью подвергалась изучению со стороны приверженцев структурализма и функционализма, однако при этом так и осталась противоречивой загадкой  для лингвистов.

Принципиальное отличие новой парадигмы знаний заключается в акценте не на сам язык как самостоятельное «стихийное» явление, а на языковую личность: язык есть особая и неотъемлемая биологическая способность человека как живого организма, обладающего ВНД, т.е.  сознанием, функция которой – адекватная адаптация к изменяющейся внешней среде. Будучи существом социокультурным, человек в процессе жизнедеятельности накапливает жизненный и языковой опыт в виде знаний об окружающем мире и языке. Тем самым, в процессе социализации формируя тезаурус в виде понятий, образов и представлений и накапливая лексикон в виде графических и звуковых образов слов и знаний их сочетаемости, человек как субъект восприятия постепенно овладевает умениями и навыками правильно ассоциировать форму с содержанием в нужной ситуации для осуществления речевой деятельности. Другими словами, в процессе жизнедеятельности языковой личностью накапливаются знания об окружающем мире в виде когнитивных структур, а также о том, как их опосредовать с помощью языка. Данный опыт позволяет индивиду адекватно адаптироваться к внешнему миру, так как языковое описание им любой ментальной сущности нацелено на понимание со стороны адресата, что приводит к необходимой координации поведения участников коммуникации в постоянно меняющемся пространстве.

С этой точки зрения, грамматика языка есть не что иное, как знания индивида о способах оформления языковых описаний для оказания нужного ориентирующего воздействия на адресата. Условными единицами такого языкового опыта можно считать грамматические конструкции как усвоенную сознанием модель материализации определенного ориентирующего смысла. Конструкции сослагательного наклонения являются подобными гносеологическими ориентирами для языковой личности.

Для того, чтобы раскрыть истинную сущность ориентирующего воздействия конструкций сослагательного наклонения и описать содержательный образ, ассоциируемый в сознании с данными языковыми формами, на наш взгляд, в первую очередь необходимо обратиться к принципам когнитивной семантики. Выводы психолингвистов, нейролингвистов и нейрофизиологов об особенностях работы человеческого мозга и функциональных свойствах памяти (см. работы Н. П. Бухтеревой, А. А. Леонтьева, Т. В. Черниговской, Р. А. Лурии, И. А. Зимней, Э. Рош) заставили по-новому взглянуть на природу языкового значения. В частности, мощное развитие получила теория прототипов применительно к категориям ментального пространства человека, формирующимся в процессе познания (категоризации) окружающей действительности на основе (первоначального) схватывания лишь самых ярких, наиболее репрезентативных, поэтому важных и существенных для жизни (т.е. знаковых, имеющих значение) признаков того или иного явления или объекта, которые фиксируются в памяти в виде отдельного понятия или представления о чем-то. Подобным путем (с онтологической точки зрения – параллельно) происходит познание человеком окружающей его языковой среды, в процессе которого накапливается опыт ментальных ассоциаций образов содержания (понятий, представлений) с образом формы (графической и фонетической оболочками слова) для адекватного и эффективного взаимоописания. Эти знаковые слияния в сознании человека можно назвать тем самым значением слова (образа формы), имеющим характер системности, прототипичности и ядерности. Попытки сформулировать данные номинативно-непроизводные языковые значения лексем из всех многочисленных речевых смыслов слов, реализуемых ими в разнообразных комбинациях в различных ситуациях дискурса, были предприняты представителями теории лексических прототипов петербуржской языковой школы на примерах полисемантов и широкозначныхслов («слова грамматических комбинаций», так называемые вспомогательные глаголы) (см. труды И. К. Архипова, Д. Н. Новикова, С. А. Песиной, Е. И. Малютиной).

В результате когнитивной-семантического анализа семантики would [3, 4] на основе современных лексикографических источников было сформулировано прототипическое значение the image of the image of after-now, однако, как отмечает А. В. Кравченко в «Теории указательности», увлеченность так называемыми эгоцентриками now, after-now, before-now приводит к отождествлению референта слова now с моментом речи, что не отражает объективность воспринимаемой действительности [Кравченко, 1994], а передает лишь поверхностно семантическую структуру грамматического времени. С этим утверждением сложно не согласиться, ведь предложение I was in bed now вряд ли может ориентировать субъекта восприятия на непосредственное настоящее. Исходя из этого, формулировку after-now целесообразно перефразировать в yet to come, что лучше отражает позицию наблюдателя (а не только говорящего, который произносит высказывания относительно себя только в настоящем, отсюда и смешение грамматического и наблюдаемого/описываемого «момента речи»). Словосочетание «образ в образе» отражает своеобразное сочетание двух образов – образа будущего, предстоящего, «волевого забегания вперед» (will), и образа прошлого как наблюдаемого пункта, точки отсчета для подобного «забегания». Получившийся «метаобраз предстоящего», на наш взгляд, весьма адекватно и небеспочвенно можно описать как «воображение о предстоящем» (imagination of yet to come).

Тем не менее, наряду с would конструкции сослагательного наклонения охватывают также формы прошедшего времени (If it were true), которые, кажется, не ссылают субъекта на предстоящее, а лишь дополняют картину воображения, вводят распространенное описание (If it were true, I would be happy). Соответственно, есть основания полагать, что мы имеем дело со своего рода воображаемой действительностью, целой реальностью, которую субъект рисует в сознании как альтернативу актуально воспринимаемой. Эта действительность как будто бы «надстраивается» в сознании наблюдателя над образами непосредственно наблюдаемого и предстает в качестве мыслительной переработки существующего, существовавшего и осуществимого. В качестве рабочего термина для данной ментальной «надстройки» можно предложить название супрареальность (supra от лат. «над»). Гипотеза о том, что образ супрареальности является системным значением (грамматическим прототипом) КК, позволяет ответить на вопрос о том, чем «оперирует» сознание говорящего в ситуации оязыковывания форм «сослагательности», какое желаемое ориентирующее воздействие оказывается на адресата и какова координация внимания наблюдателя:

Would you mind if I took your picture? =

In suprareality: Is it to come that you mind if I take your picture? =

В супрареальности (как будто бы в реальности): предстоит, что вы возражаете, если я возьму вашу фотографию?

Из примера очевидно, что говорящий ориентирует внимание адресата на супрареальную ситуацию, в которой он позиционируется как наблюдатель, вольный (will) принимать то или иное решение при заданном условии (if), при этом актуальное пространство адресата остается не затронутым, что помогает ему воспринимать просьбу как ненавязчивое, осторожное гипотетическое предположение с прагматическим оттенком вежливости.

Предложенная схема содержательного компонента категории супрареальности является попыткой  представить новый взгляд на когнитивную природу так называемого явления «сослагательности», с акцентом на восприятие познающим субъектом окружающей действительности и интерпретации наблюдателей языковых репрезентаций. Выражая события  в собственной, своей реальности, субъект ориентирует коммуниканта на различные виды действий, зависящие от прагматических установок (просьба, выражения желания, оправдание и т.д.).  Представление супрареальности как мыслимой действительности в воображении говорящего – есть знаковая основа конструкций would+Inf в сочетании с формами прошедшего времени глагола.

Литература

1. Архипов И. К. Язык и языковая личность [Текст] / И. К. Архипов. – СПб: ООО «Книжный дом», 2008. – 248 с.
2. Дружинин А. С. Когнитивно-прагматические особенности контрафактивных грамматических конструкций в американском предвыборном дискурсе 2000-2012 гг.: дисс. … канд. филол. н. / А. С. Дружинин. – М.: 2014. – 181 С.
3. Дружинин А. С. О статусе сослагательного наклонения в английском языке в свете когнитивной лингвистики / А. С. Дружинин // Филологические науки: вопросы теории и практики. – Тамбов: "Грамота", 2012. – № 2 (13). – С. 62–65.
4. Дружинин А. С. Знаковая сущность грамматической конструкции / А.С. Дружинин // Вестник МГИМО–Университета. – 2012. – № 5. – С. 210–214.
5. Кравченко А. В. Теория указательности: эгоцентричность, дейктичность, индексальность / А. В. Кравченко. – Иркутск: изд-во Иркутского университета, 1992. – 210 С.
6. Новиков, Д. Н. К биокогнитивным основаниям лексической семантики: Так где же живут слова и их значения? [Текст] / Д.Н. Новиков // Вестник МГЛУ, 2009. – № 571. – С. 101–114.

Reference

1. Аrkhipov I. K. YAzyk i yazykovaya lichnost' [Tekst] / I. K. Аrkhipov. – SPb: OOO «Knizhnyj dom», 2008. – 248 s.
2. Druzhinin А. S. Kognitivno-pragmaticheskie osobennosti kontrafaktivnykh grammaticheskikh konstruktsij v amerikanskom predvybornom diskurse 2000-2012 gg.: diss. … kand. filol. n. / А. S. Druzhinin. – M.: 2014. – 181 S.
3. Druzhinin А. S. O statuse soslagatel'nogo nakloneniya v anglijskom yazyke v svete kognitivnoj lingvistiki / А. S. Druzhinin // Filologicheskie nauki: voprosy teorii i praktiki. – Tambov: "Gramota", 2012. – № 2 (13). – S. 62–65.
4. Druzhinin А. S. Znakovaya sushhnost' grammaticheskoj konstruktsii / А.S. Druzhinin // Vestnik MGIMO–Universiteta. – 2012. – № 5. – S. 210–214.
5. Kravchenko А. V. Teoriya ukazatel'nosti: ehgotsentrichnost', dejktichnost', indeksal'nost' / А. V. Kravchenko. – Irkutsk: izd-vo Irkutskogo universiteta, 1992. – 210 S.
6. 6. Novikov, D. N. K biokognitivnym osnovaniyam leksicheskoj semantiki: Tak gde zhe zhivut slova i ikh znacheniya? [Tekst] / D.N. Novikov // Vestnik MGLU, 2009. – № 571. – S. 101–114.