ТРАНСФОРМАЦИЯ РЕЛИГИОЗНОЙ ПОЛИТИКИ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА НАКАНУНЕ И ВО ВРЕМЯ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ (НА ПРИМЕРЕ БУРЯТИИ)

ТРАНСФОРМАЦИЯ РЕЛИГИОЗНОЙ ПОЛИТИКИ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА НАКАНУНЕ И ВО ВРЕМЯ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ (НА ПРИМЕРЕ БУРЯТИИ)

Научная статья

Цыжипов Э.Б.^1, *, Гырылова В.А.²

¹ ORCID: 0000-0003-3081-1093;

^{1, 2} Восточно-Сибирский государственный университет технологий и управления, Улан-Удэ, Россия

* Корреспондирующий автор (etihil[at]mail.ru)

Аннотация

В статье рассматривается политика советского государства по отношению к церкви и священнослужителям от ярко выраженной антирелигиозной до смягчения в годы Великой Отечественной войны. В 1920-1930-е гг. в республике были представлены все религиозные конфессии. Антирелигиозная кампания особенно остро проходила в 1930-е гг., а в период «большого террора» сопровождалась еще и большими репрессиями священнослужителей и верующих. В результате к концу 1930-х гг. в Бурятии не осталось ни одного действующего культового учреждения. Однако во время Великой Отечественной войны отношение к церкви со стороны государства стало меняться. В годы войны священнослужители и верующие Бурятии вносили большой вклад в дело разгрома фашистской Германии. Они обращались к верующим с призывом о помощи родине и Красной Армии, осуществляли сбор средств для нужд армии, что способствовало смягчению политики советского государства по отношению к религиозным конфессиям.

Ключевые слова: Бурят-Монголия, репрессии, антирелигиозная кампания, панмонгольское дело, Хамбинский Сумэ.

TRANSFORMATION OF THE RELIGIOUS POLICY OF THE SOVIET STATE ON THE EVE AND DURING THE GREAT PATRIOTIC WAR IN THE REPUBLIC OF BURYATIA

Research article

Tsyzhipov E.B.^1, *, Gyrylova V.A.²

¹ ORCID: 0000-0003-3081-1093;

^{1, 2} East Siberia State University of Technology and Management, Ulan-Ude, Russia

* Corresponding author (etihil[at]mail.ru)

Abstract

The article examines the policy of the Soviet state in relation to the church and clergy from the times of pronounced anti-religious campaign to softening during the Great Patriotic War. In the 1920s and 1930s Buryatia, all religious denominations were represented. The anti-religious campaign was particularly acute in the 1930s, and during the Great Terror, it was accompanied by large-scale repression of the clergy and their followers. As a result, by the end of the 1930s, there were no functioning religious institutions in this region. However, during the Great Patriotic War, the attitude of the state towards the church began to change. During the war, the clergy along with the religious population of the republic made a great contribution to the defeat of Nazi Germany. They appealed to other religious individuals to help the motherland and the Red Army, raised funds for the needs of the army, which helped to soften the policy of the Soviet state towards religious denominations.

Keywords: Buryat-Mongolia, repression, anti-religious campaign, pan-Mongolian case, Khambinsky Sume.

В 1920-1930-е гг. в Бурятии были представлены все основные религиозные конфессии. В республике были буддийские дацаны, православные храмы, мечеть, католический костел, иудейская синагога. Отличительной чертой Бурятии было то, что в республике была в большом количестве представлена и старообрядческая церковь. Религиозное разнообразие, включая географическую и этническую специфику региона, обуславливало становление и развитие республики.

Поскольку церковь олицетворяла собой прежнюю власть, имела огромное влияние на людей и общество в целом, с окончательным установлением советской власти в стране начинается антирелигиозная кампания. Большевикам необходимо было создать атеистическое, светское общество, чтобы человек был свободен от религиозных догм и открыт новым идеалам.

Республиканская антирелигиозная кампания рубежа 1920-1930-х гг. являлась составной частью политики, проводимой официальными властями, преследовала четкие цели. Вся кампания, особенно ее формы и методы проведения, носила ярко выраженный репрессивный характер, усугублявшийся фактами грубого произвола на местах. Мероприятия кампании затронули все религиозные конфессии, распространенные на территории Бурятии.

Антирелигиозная кампания особенно остро проходила в 1930-е гг., которые характеризовались кардинальной перестройкой всего народного хозяйства. Она претерпела существенную трансформацию и приняла крайние формы.

В период «большого террора» арестовывали и осуждали в больших количествах, тем более что у сотрудников НКВД существовали особые «нормы» признаний, поэтому ни о каком справедливом расследовании речи идти не могло. Более того в 1937 г. в Бурятию прибыла группа «специалистов» из западных регионов страны, с именами которых были связаны массовые репрессии в Бурятии, в том числе священнослужителей.

В 1937-1938 гг. большой размах получило так называемое панмонгольское дело, в рамках которого аресту подвергались и представители буддийской конфессии. Так, «руководителем» ламской контрреволюционной повстанческой организации был определен выдающийся религиозный и общественный деятель, дипломат Агван Доржиев, который якобы «заложил начало данной организации еще в 1929-1930 гг., когда он активно разъезжал по дацанам и аймакам республики. В последние годы, поддерживая связь с Первым секретарем Буробкома М.Н. Ербановым, он группировал лам вокруг закрытых дацанов, концентрируя их в окружающих сомонах и колхозах» [7, C. 115].

Всего в 1937-1938 гг. в Бурят-Монголии «репрессиям подверглось 888 буддийских лам (к высшей мере наказания – 520 человек) и 63 православных священнослужителя (к высшей мере наказания – 5 человек)» [6, С. 148]. По другим данным, «к 1 ноября 1938 г. было арестовано 1864 ламы, из них 968 осуждены» [5, С. 66].

В результате к концу 1930-х гг. в Бурятии не осталось ни одного действующего культового учреждения. Они либо закрывались и находились в плачевном состоянии, либо передавались под хозяйственные нужды.

Однако во время Великой Отечественной войны отношение к церкви со стороны государства стало меняться. Особенно этот процесс стал заметен после исторической встречи Сталина с церковными иерархами Русской православной церкви в 1943 г.

В годы Великой Отечественной войны священнослужители и верующие вносили свой посильный вклад в дело разгрома фашистской Германии. Не осталась в стороне и находившаяся далеко на востоке Бурятия. Так, из письма Председателю Совета по делам религиозных культов при СНК СССР от 19.02.1945 г. следовало, что «летом 1944 г. дид-хамбо Галсанов вместе с представителями ламства и верующих выпустили патриотическое воззвание к верующим на бурят-монгольском языке с призывом о помощи Советской родине и Красной Армии для скорейшей победы над врагом человечества – немецким фашизмом» [1, Л. 3]. Верующие начали сбор средств. Так, «по данным Госбанка на 1 января 1945 г. в фонд обороны от верующих поступило 353,1 тыс. руб. …дид-хамбо Галсанов – 60 тыс. руб., Дармаев Лобсан-Нима (член ЦДС) – 34 тыс. руб., Тосарунов Чагдур (лама, габжа) – 70 тыс. руб.» [1, Л. 3]. По другим данным «дид-хамбо Галсанов лично собрал и сдал в фонд обороны 90 тыс. руб. и получил приветственную телеграмму Сталина» [2, Л. 2]. Считается, что такой активный сбор средств в фонд обороны способствовал смягчению позиции советского государства по отношению к буддизму.

Вопрос открытия, хотя бы в ограниченном количестве и под контролем государства, культовых учреждений назреваЛ. Вера дарила людям надежду, силы для борьбы с немецкими захватчиками, отвлекала от трудностей военного времени, проблем, связанных с бытовыми и другими вопросами. Власти должны были на это реагировать, однако делали они это в свойственной им манере. Так, из сообщения НКГБ БМАССР от 07.04.1945 г. следовало, что «буддийское духовенство в республике за последнее время активизировало антисоветскую и ламско-религиозную деятельность среди населения. Ламство в связи с оживлением религиозного движения в стране, используя религиозные предрассудки отсталой, верующей части бурятского населения, стало активно заниматься нелегальной религиозной деятельностью путем совершения различного рода религиозных обрядов и молебствий с массовым привлечением верующих колхозников, отвлекая последних от работы в колхозах» [1, Л. 6]. Далее в конце сообщения указывалось, что «со своей стороны считаю возможным открыть в республике два буддийских храма и одну православную церковь», что, следуя риторике того времени, «в значительной степени парализует организацию нелегальных молебствий» [1, Л. 8].

Постановлением СНК БМАССР от 3 мая 1945 г. за №186-ж об открытии буддийского храма – Хамбинский Сумэ в с. Ср. Иволга «буддийский храм Хамбинский Сумэ был открыт 11 декабря 1945 г., при этом к храму прикреплялось 15 лам [2, Л. 20]. Предлагалось «восстановить Центральный духовный совет буддистов для руководства религиозными делами общины и ламства с одной стороны, а с другой – для проведения через него отдельных мероприятий: по религиозно-патриотическому движению, разрешение вопросов, связанных с запросами верующих, организации борьбы с нелегальными молебствиями, совершаемых не зарегистрированными ламами и регулирование исполнения религиозных треб верующих» [1, Л. 9].

В письме Председателю СНК БМАССР от 02 июня 1945 г. за подписью Председателя Совета по делам русской православной церкви при СНК СССР Карпова сообщалось, что согласно заключению Совнаркома и заявлению верующих постановлением от 23.05.1945 г. «разрешено открыть Вознесенскую церковь в г. Улан-Удэ» [3, Л. 41].

Согласно справке от 20.08.1946 г. Уполномоченным Совета по делам религиозных культов при СМ СССР по БМАССР на основании распоряжения Совета по делам религиозных культов при СМ СССР от 01.08.1946 г. за №1058 «зарегистрировано под №2 религиозное общество старообрядцев-беглопоповцев, находящихся в с. Новый Заган Мухоршибирского аймака БМАССР, с предоставлением ему в пользование для удовлетворения религиозных нужд помещения-часовни…» [4, Л. 12].

Таким образом Великая Отечественная война смягчила религиозную политику советского государства, однако в корне ее не изменила. Задача построения атеистического общества оставалась, но государство пошло на открытие в ограниченных количествах культовых учреждений, причем объяснялось это в свойственной для того времени риторике и необходимостью держать под контролем религиозный вопрос, опасениями тайного распространения религиозных убеждений, а также необходимостью формирования положительного внешнеполитического имиджа СССР как страны, где верующие не ограничены в своих религиозных правах.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. НАРБ, Ф 248, оп. 4, д. 68.
2. НАРБ, Ф-№248 «сч», оп. 4, д. 74.
3. НАРБ, Ф-№248 «сч», оп. 4, д. 73.
4. НАРБ, Ф-№248 «сч», оп. 4, д. 72.
5. История Бурятии. Конец XIX в. – 1941 г. / Под общ. ред. С.Д. Намсараева. – Улан-Удэ, 1993. – Ч. 1.
6. Цыремпилова И.С. Религия и власть в Республике Бурятия: история взаимоотношений (1917-1940 гг.) / И.С. Цыремпилова. – Улан-Удэ: Изд.-полиграф. комплекс ВСГАКИ, 2000.
7. Цыжипов Э.Б. История политических репрессий в Бурят-Монголии (1928 – июнь 1941 гг.): монография / Э.Б. Цыжипов. – Улан-Удэ: Изд-во ВСГУТУ, 2012.

Список литературы на английском языке / References in English

1. National Archive of the Republic of Buryatia, fund 248, inventory 4, file 68 [in Russian]
2. National Archive of the Republic of Buryatia, fund No. 248 "sch", inventory 4, file 74 [in Russian]
3. National Archive of the Republic of Buryatia, fund No. 248 "sch", inventory 4, file 73 [in Russian]
4. National Archive of the Republic of Buryatia, fund No. 248 "sch", inventory 4, file 72 [in Russian]
5. Istorija Burjatii. Konec XIX v. – 1941 g. Istorija Burjatii. Konec XIX v. – 1941 g. [History of Buryatia. From the End of the 19th Century to 1941] / Edited by S. D. Namsaraev. - Ulan-Ude, 1993. - Part 1. [in Russian]
6. Tsyrempilova I. S. Religija i vlast' v Respublike Burjatija: istorija vzaimootnoshenijj (1917-1940 gg.) [Religion and power in the Republic of Buryatia: the history of relations (1917-1940)] / I. S. Tsyrempilova. - Ulan-Ude: Publishing house VSGAKI, 2000 [in Russian]
7. Tsyzhipov E. B. Istorija politicheskikh repressijj v Burjat-Mongolii (1928 – ijun' 1941 gg.): monografija [History of Political Repressions in Buryat-Mongolia (1928-June 1941): A Monograph] / E. B. Tsyzhipov. - Ulan-Ude: East Siberia State University of Technology and Management Publishing House, 2012 [in Russian]