ВЛИЯНИЕ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ПЕСЕННОЙ ТРАДИЦИИ НА РАННИЕ БАЛЛАДЫ ВИКТОРА ГЮГО

ВЛИЯНИЕ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ПЕСЕННОЙ ТРАДИЦИИ НА РАННИЕ БАЛЛАДЫ ВИКТОРА ГЮГО

Научная статья

Авдеева А.А. *

ФГБОУ ВО Московский государственный лингвистический университет, переводческий факультет,

Москва, Россия

* Корреспондирующий автор (alena.avdeeva.1309[at]gmail.com)

Аннотация

В данной статье рассматриваются основные характеристики и особенности ранних баллад Виктора Гюго на различных языковых уровнях и влияние на них традиций Средневековой баллады, ее структурных, сюжетных и иных особенностей. Также рассматриваются некоторые исторические и социальные предпосылки, способствовавшие их написанию. Материалы данной статьи могут иметь практическое применение на занятиях по изучению французского языка, культуры и истории Франции, лексикологии, стилистики и фонетики французского языка.

Ключевые слова: поэзия, романтизм, баллады, Виктор Гюго, Средневековье, французский язык, стилистика, рефрен, перенос строки, вольная версификация, историзм, народное творчество, песенная традиция, романская литература, Жермена де Сталь, рыцарская литература, твердые формы, плясовая фольклорная песня, заклинательная функция, оппозиция, куртуазная лирика, повторы, жеста, романтическая типизация, гротеск, синкретизм, закольцовка, эпиграф, эпанафора, фонетический повтор, ассонанс, аллитерация.

INFLUENCE OF THE MEDIEVAL SONG TRADITION ON THE EARLY BALLADES OF VICTOR HUGO

Research article

Avdeeva A.A. *

FSBEI of HE Moscow State Linguistic University, Moscow, Russia

* Correspondent author (alena.avdeeva.1309[at]gmail.com)

Abstract

This article discusses the main characteristics and features of the early ballads written by Victor Hugo and analyses them at various language levels as well as the influence of the traditions of the medieval ballad, its structural, plot, and other features on these ballads. A historical and social background that contributed to their writing is also considered. The materials of this article are of practical value and can be used at the classes of the French language, culture, and history of France, lexicology, stylistics, and phonetics of the French language.

Keywords: poetry, romanticism, ballads, Victor Hugo, the Middle Ages, French, stylistics, refrain, line word breaks, free versification, historicism, folk art, song tradition, romance literature, Germaine de Staël, knightly literature, fixed forms, dance folk song, spell function, opposition, courtly lyrics, repetition, gesture, romantic typification, grotesque, syncretism, connection, epigraph, epanaphore, phonetic repetition, assonance, alliteration.

Введение

Французская поэзия эпохи романтизма родилась в один из самых драматичных моментов истории Франции — во время Революции. Именно  Революция стала способом осознания, структурирования нового мира, который пытались создать французы после одного из крупнейших переворотов в истории. Переосмыслению подверглись два столпа французской культуры — Античность и христианство; новому миру понадобилось новое звучание, которое привело к созданию новых ритмов, размеров, жанров и прижилось благодаря любви романтиков к музыке. Данное переосмысление и послужило причиной, по которой романтики обратились к собственной истории. Историзм романтиков обусловил интерес к отдельным нациям, особенностям национальной истории, укладу прошлых веков.

Основные положения

Историзм заставил романтиков обратиться к сокровищам народного творчества — в это время оживают сказки, легенды, предания, возвращаются к жизни старинные поверья и волшебные существа. Жермена де Сталь в работе «О литературе классической и романтической» отмечает, что «литература древних в наше время является пересаженной литературой; романтическая, или рыцарская, литература для нас - коренная, именно наша религия и наши [общественные] институты дали ей расцвести» [1, С. 386], и что только романтическая литература все еще способна совершенствоваться и обновляться, поскольку уходит корнями в историю французского народа и отражает его характер.

Средневековая романская литература, богатая на песенные и плясовые жанры, которые впоследствии приобрели твердые формы, широко распространилась на территории европейских стран. К ним относят: балладу (поэтическое произведение из трех строф с обязательным рефреном и посланием неизвестному адресату в конце), рондо (поэтическое произведение из большего или меньшего числа стихов, перемежающихся припевами и запевами), королевскую песнь (chant royal, традиционная сонетная форма французского стиха); виреле (трехстишие с взаимной рифмовкой первых двух стихов). Отметим, что виреле и королевская песнь были крайне близки к балладе. Самое большое распространение баллады получили на севере Франции.

Баллада восходит к плясовой фольклорной песне и отличается музыкальностью — она создается за счет фонетико-силлабического подбора слов и имеет рефрен (повторение  нескольких строк либо в конце каждой строфы, либо между строфами; может изменяться или оставаться в неизменном виде).

Еще одним элементом средневековой поэзии являлись так называемые enjambements, переносы строк, из стиха в стих. Их функция состояла в том, чтобы приблизить поэзию к разговорной речи. Так, «Песенная интонация, напевность создаются музыкальными ритмами, повторами и ритмико-синтаксической симметрией. Каждый новый отрывок баллады интонационно и ритмически отделен от предыдущего» [3, С. 66].

Средневековая лирика унаследовала и древнейшую, заклинательную функцию. Примером этому может послужить раннее произведение XII века, любовное письмо некоей монахини монаху Верингеру из Тегернзе. Оно было написано в форме шестистишия и представляло своего рода заклинание, «словесное обручение». Подобные заклинания брали начало в мистических трактатах гермевтической медицины древности. Следует отметить, что романтизм возродил традицию и взял из нее новое: европейская культура до XIX века не знала откровенной, исповедальной лирики; право быть конфидентом принадлежало только Богу, а, значит, и ее представителю на земле — Церкви.  Человек, брошенный после революции один не перед лицом божественного, а наедине с самим собой, вдруг оказался мерой вещей и осознал свою несостоятельность. Так, ему требовалось дополнение, вторая половина; отсюда и рождается одна из главных особенностей романтического восприятия — диалогичность, дуальность, оппозиции. Из двойственности романтизма и берет свое начало постулат о всесильности Бога-творца и ничтожности человека перед ним.

В романтической традиции максимально широко раскрывается оппозиция и единство мужского и женского начал. Как пишет Е.А. Махов, «любовное общение, понятое, услышанное как музыка, имеет для романтиков некий определенный акустический облик, «звуковую норму», обладающую символической значимостью» [2, С. 40]. Музыкальное в воображении поэтов-романтиков тождественно женскому. Именно поэтому некоторые категории, образы и реалии, пришедшие из музыки, зачастую расцениваются как средство куртуазного общения, вернувшегося из Средневековья вместе с образом Прекрасной дамы. Отмечается, что романтики имели собственную музыкальную «тайнопись», общее восприятие музыки как одной из стихий-первооснов, дающей жизнь. Все музыкальное романтики трактовали как «область моделей», и заимствовали из данной сферы термины, понятия и целые логические цепочки [2, С. 29]. Одним из классических мифов о восприимчивости к женскому голосу стал миф о сиренах и разрушительности женских чар.

Несмотря на губительность колдовства, некоторые из элементов упоминавшейся нами культуры заговоров все же вошли в литературные тексты Нового времени. В текстах романтиков встречаются фрагменты заклинательных формул  «ты — я, я — ты» («Я не расстанусь с тобой, ты мое все на земле… Я твоя, я люблю тебя, я преклоняюсь перед тобой, не было часа, чтобы я не думала о тебе», — пишет философу Шеллингу знаменитая в кругу иенских романтиков Каролина), настойчивые повторы («ты и я» как «глаз и свет», «глаз и свет» как «cвет и жизнь» у Брентано), магические параллельные сравнения, а, порой, и угрозы («если ты меня лишишься, то погибнешь», также у Брентано) [2, С. 5-9].

Французские исследователи Дюран-ле Герн и Понно выделяют следующие ключевые темы средневековых баллад:

— Божий суд и установление истины, восходящие к жанру «песни о деяних»

     или жесты (Chansons de Geste) и воспевавшие подвиги героев;

— колдовство и магия;

— странствия [6, С. 34-36].

Действие Средневековой баллады разворачивалось либо в волшебном лесу, либо в окружении элементов готической архитектуры — соборах, монастырях, на стенах замков. Иногда оно могло перемещаться на поле боя.

Средневековые баллады могли иметь автора, и тогда в них чаще всего воспевалась Прекрасная Дама и куртуазная любовь (произведения Бернарда де Вентадорна, Джауфре Рюделя, Бертрана де Борна, Пейре Видаля, Христины Пизанской и баллады Вийона). Либо они могли быть анонимными, и тогда центром баллады становился монолог главного героя, воспевающего нравственность.

Средневековые баллады характеризуются общностью формы и выбором одного из традиционных сюжетов эпохи.

Романтики в полной мере переняли все вышеперечисленное, однако не стали слепо копировать опыт предыдущих поколений. Они стремились к созданию новых форм и образов, что требовала позиция человека в новом, пост-революционном пространстве. Наибольший интерес для нас представляют баллады одного из ранних сборников Виктора Гюго «Оды и баллады», которые повлияли на многих современников и стали площадкой для многочисленных экспериментов поэта. Именно в них ярче всего проявляются элементы романтической типизации. Гюго применял этот принцип из «стремления […] выбирать из жизни наиболее броские, яркие, неповторимые в их своеобразии черты, образы и явления — все исключительное» [4, C. 25]. Романтическая типизация передавала характерные особенности эпохи, делая эстетику молодого тогда Гюго отличной от догматики классицизма.

Гюго откровенно выражал свои взгляды на искусство, и отмечал, что писатель хорош лишь тогда, когда способен творить, будучи свободным от условностей: «De tous les livres qui circulent entre les mains des hommes, deux seuls doivent être étudiés pat lui, Homère et la Bible. C’est que ces deux livres vénérables, les premiers de tous par leur date et leur valeur, Presque aussi anciens que le monde, sont eux-mêmes deux mondes pour la pensée»  («Из всех книг, что попадают людям в руки, изучать нужно лишь две: Гомера и Библию. Это две почитаемые книги, первые как по времени появления, так и по значимости. Они почти такие же древние, как и сам мир, и представляют два разных способа мышления») [7, С. 307], замечая при этом, что в Гомере воплощен гений человечества, а в Библии  человек нашел выражение духа Бога.

В подраздел сборника входят пятнадцать произведений. Однако поэт не сразу включил их все в данный сборник и даже не сразу определил их  жанр как балладу.  В знакомом нам, окончательном виде, сборник увидел свет в третьем издании 1826 года, когда поэт, наконец, отделяет баллады от од и относит их к отдельному жанру и называет его баллады. Он называет их «набросками капризного жанра», в которых оживают идеи, легенды, поверья и народные выдумки. В них поэт пытался пофантазировать, какими могли бы быть первые поэмы первых трубадуров Средневековья, христианских рапсодов, которые были вооружены одной только лютней и бродили по замкам в поисках гостеприимства, предлагая в обмен лишь свои песни.

В настоящий момент существует несколько подходов по делению романтических баллад на тематики и периоды. Например, О.М. Тарасова предлагает разделять баллады на исторические («Турнир короля Иоанна», «Сватовство Роланда» Гюго, «Снег», «Рок», «Мадам Зубиз» Виньи), фантастические («Фея», «Хоровод ведьм» Гюго) и лирические («Невеста литаврщика», «Бабушка» Гюго) [3, С. 69-70].

Французские  исследователи Дюран-ле Герн и Понно предлагают разделять баллады по сюжетам и периодам, к которым они относятся, и выделяют баллады готические, баллады о чудесах и сверхъестественном, баллады «золотого века» романтиков [6, С. 218]. В первых разрабатывался гротеск как прием выразительности (сюда, прежде всего, и включают творения Гюго), вторые пытались переосмыслить иррациональное и сверхъестественное (Брентано, Нодье, Кине, Бертран и Гюго), а третьи представляли срединный путь, воссоединение средневековья с мифами и приемами Античности, синкретизм (Нерваль и Гюго).

Данные классификации, безусловно, справедливы для романтических баллад вообще и в целом отражают их суть, но применительно к балладам Гюго нам хотелось бы предложить свою, чуть более конкретизированную классификацию. В его пятнадцати балладах четко прослеживаются три основные сюжетные линии: столкновение человека и цивилизации, поиск спасения христианской души и ее искушение дьяволом, а также воинственный уклад людей эпохи Средневековья. Исходя из подходов в исследовании баллад Гюго, мы предлагаем разделить их на три следующие группы:

— баллады фантастические, сказочные, языческие (Une Fée, Le Sylphe, A Trilby, le lutin d’Argail, Le Géant, La Fée et la Péri);

— баллады христианские и чудесные (La Fiancée du timbalier, Les Deux Archers, A un passant, La Légende de la nonne; La Ronde du sabbat);

— баллады, изображающие средневековый быт (La Mêlée, L’Aveu du châtelain, La chasse du burgrave, Le pas d’armes du roi Jean).

Все эти три группы баллад тесно взаимосвязаны и имеют ряд общих черт и характерных особенностей.

Прежде всего, необходимо отметить игру ритмических рисунков в балладах Виктора Гюго: он использует и александрийский стих («Сильф»), и ямбы («Турнир короля Иоанна»), и анапесты («Гигант»). Зачастую он сочетает несколько размеров в рамках одной строфы (например, «Битва»).  Гюго активно использует традиционные Средневековые рефрены, которые подразделяются на:

— indépendant de la strophe, то есть не привязанные к строфе («Гигант»), подразумевают вариативность в строках рефрена и отсутствие в них полного цитирования; всегда представляют своего рода «collage», вставку, отличную от других строф [5, С. 201];

— lié à la strophe, связанные со строфой («Два лучника»), то есть рефрен строк с вариациями или без них; обязательно повторение синтаксиса и ритмического рисунка. Цель таких рефренов — тематическое развитие баллады, накал драматизации. Функция такого рефрена состоит в смысловом развитии сюжета  произведения [5, C. 203-206].

Вместе они объединяются в общую категорию bouclage, «закольцовки»,  которая воспроизводит песенные традиции Средневековья.

По сути, Гюго вводит новые варианты композиции и предлагает вольную версификацию, которая помогла разнообразить оттенки чувств и позволила сделать акцент на той или иной мысли. Так, можно отметить, что «поэтическая фраза разбивалась то на мелкие, сжатые строки, то на более удлиненные, гармония стиха подчеркивалась ощутимым ритмом. Строфика народных песен, примененная Гюго, придавала его балладам большую напевность» [4, С. 16-17].

Обязательным элементом всех баллад Гюго является эпиграф. В качестве эпиграфов он использует выдержки из реальных хроник времен Средневековья, строки из произведений современных ему поэтов-романтиков, крупнейших представителей направления, а также отрывки из произведений поэтов Средневековья разных стран, включая арабского поэта Абу-т-Тайиб Ахмад ибн аль-Хусейн аль-Мутанабби, революционера и лже-пророка (баллада «Гигант»). Каждый эпиграф имеет целью указать на основную мысль произведения. Интересно отметить, что есть в сборнике и посвящение: поэт посвятил две свои баллады — «Два лучника» и «Легенду о монахине» одному и тому же человеку — своему современнику, художнику Луи Буланже, в творчество которого поэт влюбился после того, как увидел на одном из Салонов картину Буланже «Мазепа». Гюго считал, что это уникальный художник, который призван поднять искусство живописи во Франции до уровня Италии, Испании, Фландрии и Англии. Характерно, что обе эти баллады описывают один и тот же сюжет, а именно испытание веры главного героя.

Среди применяемых Гюго стилистических средств и приемов часто встречается эпанафора, т.е. выразительное выделение слова. Эпанафора выражается  в балладах двойным ударением и фонетическими повторами («désire — Sire», «genoux — Nous», «cornets — Nets», «vainqueur — coeur»). Гюго зачастую прибегает к ассонансам и аллитерации — это позволяло воспроизвести звуки ветра, моря, топот коня («jaloux — loups», «profond — fond», «le chemin — Rêvant — le faisan», «los — les flammes — clos — foule — s`écroule — hurle — roule — flots»). Также Гюго применяет в балладе новое деление строки — трехсложное  («Un vrai sire/ Châtelain/ Laisse écrire) для передачи динамики турнира.

Важное место в балладах Гюго занимают реалии Средневековья и устаревшая лексика. Для придания достоверности поэт упоминает персонажи эпоса (феи Urgèle, Morgane, рыцари — bons paladins), предметы быта (le luth d’ivoire – лютня из слоновой кости, la harpe de trouvère – арфа трувера, le gantelet de chevalier – железная перчатка рыцаря, un cor - рог), архитектурные сооружения и их элементы (le clocher - колокольня, des sauvages manoirs – заброшенные усадьбы, les arceaux - арки). Среди иных элементов с целью придать достоверности повествованию, Гюго упоминает реальные географические объекты (Bretagne; de Nante à Mortagne; l’Aquitaine; À Notre-Dame de Lorette, Lausanne, Grenade, Seville и др. и настоящие исторические персонажи (король Жан (т.е. Иоанн II),  Святой Жилль (герой многих средневековых баллад, возможно живший в VII в.), Робер де Люзарш («Luzarche»), зодчий Ги Шабо («Chabot»), граф Жарнак (в его честь был назван особый фехтовальный удар, благодаря которому он одержал победу на турнире), французский полководец Гаспар де Со Таванн, один (не указано точное имя) из представителей его рода Фонтрай, а также рода Конфлан, король династии Каролингов Лотарь (Lothaire Duc sans terre) и др.).

Кроме географических названий и персонажей Средневековья, Гюго в своих балладах использует еще один элемент Средневековой реальности, а именно цветопись и геральдику. Поэт обращается к законам геральдики и использует в качестве символов цвета — красный («queule») и золотой («enor»). Они используются для описания одежд знатных гостей. Другим сословиям было запрещено наряжаться в эти цвета. Данное обращение к традициям геральдики – прямое наследие Средневековья.

Заключение

В заключение хотелось бы отметить, что баллады Виктора Гюго вобрали богатое языковое наследие времен Средневековья; однако поэт не просто следует за трубадурами прошлых веков, а перерабатывает их творения и предлагает свое понимание картины мира пост-революционной эпохи. В его произведениях приобретают широкое распространение различные средства выразительности, стилистические приемы: он использует олицетворения (« soleil me donne et me prend mon trésor» - «солнце дает мне мое сокровище и отнимает его» и др.), эпитеты («tes frémissantes ailes» - «трепещущие крылья» и др.), описания («Le jour de douces pensées» - «день нежных размышлений» и др.), сравнения («le Rhin comme un ruisseau» - «Рейн подобен ручью» и др.), нанизывание однородных членов предложения («Ses bœufs, son arc de fer, ses haches, ses colliers » - «Его быки, железный лук, топоры и его цепи» и др.). При этом он продолжает следовать традициям Средневековых баллад и использует параллелизмы («S’ils veulent fuir la faim trompée — S’il faut mourir, mourons en braves» - «Если они захотят избежать обманщика-голода – если будет нужно умереть, умрем храбрецами»), рефрены, ассонансы («qui t’éloignes si vite — quand le repos t’invite»), звукоподражания («rongeait — rouille — souille — quenouille»), эпанафоры («jaloux — loups»), аллитерацию («leur courroux gronde encor»).

Произведения Гюго имеют сложную, многослойную композиционную структуру: зачастую различные сюжетные линии и темы развиваются параллельно друг другу, зашифровывая более сложное послание.

Во всех пятнадцати балладах Виктор Гюго стремится показать красоту природы, величие христианского Бога и мужество французских рыцарей. Безусловно, Гюго удалось создать на базе богатейшей культурной традиции собственные шедевры и воплотить собственные литературные принципы.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Де Сталь Ж. О поэзии классической и романтической. Литературные манифесты западно-европейских романтиков / Де Сталь Ж.; под ред. А.С. Дмитриева. - М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1980. - 639 с.
2. Махов Е.А. Любовная риторика романтиков. / Е.А. Махов // Новое в жизни, науке, технике. Серия «Наука убеждать: риторика». - 1991. - № 6. - 64 с.
3. Тарасова О. М. Традиции средневековой литературы в поэзии французских романтиков: В. Гюго, А. Де Виньи, А. Де Мюссе. : дис. … канд. фил. наук: 10.01.03: [Место защиты: Моск. пед. гос. ун-т] / Тарасова Ольга Михайловна. - Нижний Новгород, 2007. - 205 с.: ил.
4. Трескунов М.С. Виктор Гюго [Текст] / С.М. Трескунов. – Ленинград : Просвещение. Ленингр. отд-ние, 1969. - 151 с.; 20 см. - (Б-ка словесника).
5. Buffard-Moret B. La chanson poétique du XIXe siècle: origine, statutetformes. Rennes / Buffard-Moret B., 2016. - 358 p.
6. Durand-Le Guern I., Ponnau G. Le Moyen âge des romantiques. Rennes, 2001. - 315 p.
7. Hugo V. Appendices aux Odes et Ballades. 1826. Odes et Ballades. Les Orientales. GF Flammarion, 2018. - 442 p.
8. Orientales. GF Flammarion, 2018. - 442

Список литературы на английском языке / Refences in English

1. De Staël G. O pojezii klassicheskoj i romanticheskoj. [On classic and romantic literature] Literaturnye manifesty zapadno-evropejskih romantikov. [Literary manifestos of Western European] / de Staël G.; pod red. A.S. Dmitrieva. [Edited by A.S. Dmitriev. - M.: Izd-vo Mosk. Un-ta [Moscow State University Press]. - 1980. - 639 p. [in Russian]
2. Mahov E.A. Ljubovnaja ritorika romantikov [Romantics’ love rhetoric]. / E.A. Mahov // Novoe v zhizni, nauke, tehnike. Serija «Nauka ubezhdat': ritorika». [New in life, science, technology. Series Science to persuade: rhetoric]. . - 1991. - № 6. - 64 p. [in Russian]
3. Tarasova O. M. Tradicii srednevekovoj literatury v pojezii francuzskih romantikov: V. Hugo, A. De Vigny, A. De Musset.[Traditions of Medieval literature in the poetry of French romantics] : dis. … kand. fil. nauk: 10.01.03: [Mesto zashhity: Mosk. ped. gos. un-t] [Performed in Moscow State Pedagogical University / Tarasova Ol'ga Mihajlovna. - Nizhnij Novgorod, 2007. - 205 p.: il. [in Russian]
4. Treskunov M.S. Victor Hugo [Tekst][Text] / S.M. Treskunov. – Leningrad : Prosveshhenie. Leningr. otd-nie, 1969. - 151 p.; 20 cm. - (B-ka slovesnika). [in Russian]
5. Buffard-Moret B. La chanson poétique du XIXe siècle: origine, statutetformes. Rennes, 2016. - 358 p. [In French]
6. Durand-Le Guern I., Ponnau G. Le Moyen âge des romantiques. Rennes, 2001. - 315 p. [in French]
7. Hugo V. Appendices aux Odes et Ballades. Odes et Ballades. Les
8. GF Flammarion, 2018. - 442 p. [in French]