МОТИВ ПРЕВРАЩЕНИЯ В ХАКАССКОМ ГЕРОИЧЕКОМ ЭПОСЕ

МОТИВ ПРЕВРАЩЕНИЯ В ХАКАССКОМ ГЕРОИЧЕКОМ ЭПОСЕ

Научная статья

Чаптыкова Ю.И. *

Хакасский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории, Абакан, Россия

* Корреспондирующий автор (yuliya-hakasiya[at]mail.ru)

Аннотация

В статье рассматриваются закономерные связи между некоторыми превращениями в хакасском героическом эпосе. Было выделено два вида отношений: связанные превращения неравноправных акторов и трансформация равноправных акторов. Определены композиционные и художественные функции мотивов превращения в хакасском героическом сказании. При наличии у одного способности к превращению себя и других, превращение зависимого героя подчиняется цели транформации главного героя. Связанные превращения равноправных акторов являются обычно художественно обусловленными и вносят новый смысл в содержание произведения.

Ключевые слова: хакасский героический эпос, мотивы превращения, композиционная функция, художественная функция.

TRANSFORMATION MOTIVE IN KHAKASS HEROIC EPOS

Research article

Chaptykova Yu.I. *

Khakass Scientific Research Institute of Language, literature and history, Abakan, Russia

* Corresponding author (yuliya-hakasiya[at]mail.ru)

Abstract

The article discusses the logical connections between some transformations in the Khakass heroic epos. The authors have identified two types of relations: the related transformations of unequal actors and the transformations of equal actors. The compositional and artistic functions of the transformation motives in the Khakass heroic legend are determined as well. If one person has the ability to transform himself/herself and others, the transformation of a dependent hero submits to the goal of transforming the main character. The associated transformations of equal actors are usually artistically determined and bring a new meaning to the content of the work.

Keywords: Khakass heroic epic, transformation motives, compositional function, artistic function.

Введение

Мифологический тип мышления обуславливал появление в хакасском героическом эпосе персонажей способных к повседневному переходу из человеческого мира в мир природы и, наоборот, способностью к трансформации – оборотничеству.

Превращение – фольклорный мотив, в котором отражаются народные поверья о способности живого существа или предмета изменять свой облик, внешний вид, ипостась, т.е. о возможности стать другим существом, растением, предметом, камнем и т.д. [3, C. 67-70].

Цель данной статьи – проследить связи между некоторыми превращениями в героическом эпосе, рассмотреть функции мотивов превращения в хакасских алыптыг нымахах.

Мотив превращения относится к сюжетообразующим мотивам. Б.В. Томашевский [6, С. 191-199] выделил следующие типы мотивировок: композиционную, реалистическую и художественную. В якутском эпосоведении, ссылаясь на данное разделение, по данной теме сделана работа Т.В. Илларионовой [4, С. 42-43]. Б.А. Коломакина предлагает композиционно обусловленные и художественно обусловленные мотивы превращения [5, С.34-44].

Композиционно обусловленные мотивы превращения помогают сюжетостроению эпоса объяснить те или иные повороты сюжета. Так трансформация объекта и субъекта связана с переходом мотива, например, где участвует герой и его конь, к мотиву, где конь должен отсутствовать. Главный герой превращает своего коня в мелкий предмет и берет с собой.

Особенностью художественно обусловленных мотивов является то, что мотив превращения вносит другой смысл в содержание эпоса. Художественно обусловленные мотивы превращения часто используются в качестве выразительного средства, участвуют в разработке символики образов.

К композиционно обусловленным мотивам относятся связанные превращения неравноправных акторов. Обычно главный герой (активный актор) обладает волшебной способностью. Он изменяет сначала зависимого героя-помощника, потом себя. Проследим на примере хакасского героического эпоса данный мотив превращения. Главный герой героического сказания «Албынжи» [1], записанного от прославленного сказителя С.П. Кадышева, с братом отправляются на состязания, организованные отцом невесты для определения будущего жениха.

Албынxы, пас килiп, иyнi пазынаy сiлiк салыбысты	Албынжи, подойдя [к Тюн-Хара], [схватив] за плечи, встряхнул –
Тeн Хара сыртында пiр талбах,	У Тюн-Хара на спине телячья шкура,
Алнында тiл талбах, пазынаy чулып алар сазы чох,	На  голове – ни волоска.
Саарсых азахтыu тас полып тура тeскен.	Превратился в одноногого пастуха.
Албынxы, тjдiр пазып, хаалада хатхыр турадыр,	Албынжи, отодвинувшись, раскатисто засмеялся,
Кeeледе кeлiп турадыр.	Зычно засмеялся.
Iзебiнеy кeн кjстiк сыuарып,	Достав с кармана зеркало,
Iрiyнiг тасха кjзiт турадыр.	Сопливому пастушку показал.
Тeн Хара кjрiбiссе, саарсах азахтыu тас,	Тюн-Хара увидел: одноглазого пастуха
Уuаа чабал сырайлыu пол парыбыстыр.	С очень безобразным лицом.
Албынxы позы амды тырлада сiлiгiнiбiстi,	Албынжи сам встряхнулся,
Iкi хараuы чох тас пол парды:	Обернулся слепым пастушком:
Улуu пурунныu, чулып алxаy сазы чоuыл.	С огромным носом, без единой волосинки.
Сай хара атты хара, ходырлыu чабаuы иттi [1, С. 80].	Вороного коня превратил в паршивого жеребенка.

При этих метафорфозах соблюдается последовательность, превращения героя-помощника зависят от действий главного героя, обычно превращение зависимого актора предшествует изменениям главного актора. Такие превращения являются композиционно обусловленными. При этом герой-помощник не может самостоятельно принять исходный облик:

Арuалыu сыннаy инiп тeстiлер,	Горный хребет перевалили,
Пiрсi, хараuы чох тас, аттаy чазаu.	Один из них слепой идет пешком.
Харахтыu тас ачырuанuанынаy,	Опечалился одноглазый пастух,
Ах пайзаy ибдеy сыuып,	Выйдя из дворца,
Ах пайзаy ибнiy кистiне пас килiп, сiлiгiн тур,	Завернув за дворец, встряхивается,
Хайди даа сiлiгiнзе, иргi орнына	Хоть как встряхивается, истинный облик
Кiр полбин тур [1, С. 91].	Не может принять.

Превращения в плешивых пастухов, восходит как художественный прием к тюркской эпической традиции. В сказаниях богатырь переодевается, превращается обычно в Тас-Таракая, чтобы скрыть свой настоящий облик, чтоб неожиданно предстать перед своими врагами. Албынжи вместе со своим братом Тюн-Хара на состязания, связанные со сватовством дочери Алтын-Хана, появляются, превратившись в плешивых пастухов.

Целью Албынжи, главного героя, было сосватать дочь Алтын-Хана брату Тюн-Хара. Для этого он превратил его в одноглазого пастуха, себя – в слепого. Дочь Алтын-Хана, Алтын-Арыг, выбрала в женихи одноглазого, таким образом, Албынжи добился своего.

Таким образом, эти превращения указывают на необходимость быть неузнанным на свадьбе, чтобы усыпить бдительность других богатырей, соперников на состязании за руку невесты, на правильный выбор невесты.

Албынxы пiр сiлiгiнiбiскен, хуу пeeр полып,	Албынжи, встряхнувшись, превратился в белого волка,
Кeн кiрiзi чирнi кjре, чортып парыбысхан [1, С. 115 ]…	Помчался в сторону захода солнца

Перемещение при отсутствии противника. В тексте описывается одиночное субъектное превращение, когда богатырю необходимо быстрое перемещение в эпическом мире.

Когда Албынжи остался без средств передвижения, своего волшебного белого волка, сам, обернувшись белым волком, помчался вслед за подземными врагами, укравшими его волшебные предметы. Необходимость преодоления огромных расстояний встает перед героем героического эпоса «Албынжи» и сказитель вводит в текст мотив превращения героя в белого волка, который имеет более сильные качества, чем человек (быстрое передвижение в пространстве).

Необходимость преодоления огромных расстояний стоит перед героинями хакасского героического эпоса. В текстах часто встречаются могучие богатырши, которых коню не поднять. Передвижение этих героинь возможно при помощи волшебного превращения. Они, превратившись в различных птиц, преодолевают огромные расстояния. Например, Харащхай-Арыг из героического сказания «Трижды женившийся Хан-Мирген» [7], записанного от прославленного П. В. Курбижекова, могучая богатырка превращается в белую птицу с целью догнать Хан-Миргена, передвигавшегося на коне:

Харащхай Арыu хостап полбаан.	Харащхай-Арыг не могла догнать.
Ойли киледiре тыр сiлiгiнiбiскен,	Разбежавшись, встряхнулась,
Хардаy ах ах хусха хубулыбысхан,	В белее снега белую птицу обернулась.
Халыхтап парып,	Помчавшись,
Хан тигiр паарына кjдiрiлiбiскен [7].	Взметнула в глубину неба.

Вторая жена Хан-Миргена Тибен-Арыг также перемещалась, оборотившись в белогрудую ласточку. Когда в отсутствие Хан-Миргена подземные богатыри вызвали его жен на бой, Тибен-Арыг поспешила помочь:

Хан тигiрнiy паарынаy	В глубине неба
Ах паарлыu Харащхай хус сиил киледiр.	Белогрудая ласточка тянется.
Хара сынuа чит килiп,	Долетев до хребта Хара-сын,
Хона тeзiп, тыр сiлiгiнiп салыбысхан,	Приземлившись, встряхнулась,
Азыр тулуyныu абахай яхсызы	Благородной красавицей с толстой косой
Тибен Арыu тура тeскен [7].	Тибен-Арыг обернулась.

Также в сказании «Алтын-Сабах на светло-сером коне» [8], записанного от знаменитого сказителя К. Бастаева, когда на владение героев нападает богатырь из подземного мира, брат с сестрой решили самостоятельно справиться с врагом, но старшая сестра, превратившись в пеструю кукушку, облетает поле боя, увидев, что требуется помощь, пускает в ход свое шестикрылое оружие.

Следует отметить, что в данном фрагменте текста Алтын-Сабах, с одной стороны, не показывает родным, что она им помогает, чтоб те почувствовали свою самостоятельность и силу. С другой стороны, Алтын-Сабах маскируется, чтоб противники не заметили ее, мотив превращений помогает преодолеть врага.

Кjп нименiy тынын eстiр,	Многим дыхание оборвал,
Кjп алыптыy ханын чайтыр.	Многим богатырям кровь пролил.
Jкiс хулунны ат jскiрбеендiр,	Из жеребенка коня не вырастил,
Jкiс олuанны ир jскiрбеендiр.	Из сироты мужчины не взрастил.
Халых чонuа амыр пирбеендiр,	Народу спокойствия не давал,
Ил-чонuа чадыu пирбиндiр.	Народу мирной жизни не дал.
Абаазына чон хынминдыр,	Брата народ не взлюбил,
Хулатайны чон харuаптыр.	Хулатая народ проклял.
Чонныy харuазы аuаа чидiптiр.	Проклятие народа до него дошло,
Илнiy тiлi аны таныптыр.	Народная молва его догнала.
Ададаy сыххан Хулатай абаазы	Рожденный от одного отца брат Хулатай
Ады позынаy тас пол партыр [1, С. 14].	Вместе с конем в камень превратился.

Следует отметить, что в данном фрагменте героя эпоса богатыря Хулатая наказали. Коллективный разум превратил его вместе с конем в камень. Здесь мотив превращения является художественно обусловленным. Он вносит новый важный смысл в содержание эпоса. Художественно обусловленный мотив превращения является скорее иносказанием, развернутой метафорой. В сказании «Албынжи» ярко показано, как содеянное зло непременно будет наказано.

Мотив превращения в данном случае и композиционно обусловлен. Во время отсутствия Хулатая, ограбили и угнали скот и народ отца Алып-Хана. Необходимость отсутствия защитника чурта в сказании обыграно мотивом превращения Хулатая в камень.

Обратное превращение производит сестра Хулатая, Чарых Кюк, ребенок родившийся перед самой битвой, разрушением чурта. Она оживляет Хулатая с конем с помощью трехколенной белой травы. Присутствие в эпосе Чарых Кюк необходимо лишь для оживления брата. Далее в композиции сказания она не нужна. Она, превращаясь в кукушку, улетает на вершину земли Чарых-сын. Далее упоминания об этой героине в сказании не встречается.

Взаимодействие с противником. Маскировка. Целью таких связанных неравноправных акторов может быть необходимость превращения в другой предмет для того чтобы обмануть противника. Такие превращения встречаются в тексте эпоса «Хара Хусхун» [9], записанного от знаменитого сказителя П.В. Тоданова.

Главный герой Хара Хусхун прислушивается к совету своего коня:

Син минi арuалыu сын eстeнде	На вершине хребта ты меня
Ах jлеyе хубулдырарзыy.	В белую потничную траву преврати.
Позыy, сарыu сеекке хубулып,	Сам, оборотившись в комара,
Учух парып кiрерзiy [9, С. 35].	Долетев, зайдешь [во дворец].

В сказании хоть советы дает конь-помощник, но активные действия производит главный герой. Хара-Хусхун превратил своего коня в белую потничную траву, сам с целью увидеть, что внутри белого дворца, превратился в комара. Но и в образе комара, ему не удалось найти вход вовнутрь. Потом превратившись в дым, проник в щель двери. Осмотрев все внутри, узнает как лучше сосватать невесту.

Подобный случай происходит с сыном Хара-Хусхуна, Алтын-Сарачи. Он превращает своего коня в белую потничную траву, сам – в комара. Но чтоб выведать секреты предстоящего состязания, превратился в девицу-красавицу и расспросил про достойных соперников, узнал про свои шансы на победу.

Выйдя из дворца будущей невесты, он превращается в паршивого пастуха, коня-помощника превращает в паршивого каурого коня:

Той полчатхан чирге парарuа	Чтобы отправиться на свадьбу,
Тeрледе пара сiлiгiндi.	Вспорхнувшись, встряхнулся.
Ходыр хоор аттыu	Ездящим на паршивом кауром коне в
Ходыр Тасха хубулды	Паршивого пастуха превратился
Ады позынаy Алтын Сарачы [9, С. 95].	Вместе с конем Алтын Сарачы.

Одержав победу над врагом Хара-Молатом, главным претендентом на руку Алтын Сас, Алтын Сарачы так и не хочет принять свой истинный облик. С целью проверить отношение невесты к его изъяну.

Наряду с превращениями героя и помощника (коня) происходят последовательные превращения этого героя, проходит несколько этапов транформаций.

Так, отец Хара-Хусхун превратился сначала в комара, потом – в дым. Последовательность транформаций Алтын Сарачи такова: комар – девица-красавица – паршивый пастух. При последнем превращении он превратил и своего коня в паршивого коня.

Необходимость преодоления огромных расстояний. В героическом сказании «Хара-Хусхун» присутствуют композиционно обусловленные мотивы превращения, где главный актор превращает зависимого в мелкий, незначительный предмет, который берет с собой, при этом сам не меняет облик.

Так, например, когда богатырь выигрывает состязание и невеста соглашается выйти за него замуж, в чурте невесты проходит девичья свадьба. После которой главный герой превращает невесту в золотой перстень и отправляется домой. И здесь вновь рассказчиком вводится мотив превращения невесты в золотой перстень, по сути, ее временное отсутствие во время поездки главного героя домой.

Положительные герои эпоса обычно превращаются в обитателей среднего мира, а отрицательные герои в существ подземного мира.

Так например, в сказании С.П. Кадышева «Алтын Чюс» [2] Хуу-Иней в погоне за наследником Алып-Хана превращается в пеструю змею.

Тиyiс талай суuныy хырина читiре чeс килiп,	Доплыв до берега Великой реки,
Хырuа сыuара сегiрер-сегiрбестеy,	Не успел прыгнуть на край,
Азаuына ниме сарылыбысхан;	Вокруг ногу что-то обвило;
Ах сарыu хулун хырuа сыuара сегiргенде,	Когда соловый на край прыгнул,
Ала чылан азаuына сарыл сыххан.	Пестрая змея ногу обвила.
Ойлирuа иткен – ойлатпаан,	Хотел убежать – не дала убежать,
Чeгeрерге иткен – чeгeртпеен.	Хотел сбежать – не дала сбежать.
Хара хырналыu улуu хулахтыu Хуу Иней	Хуу-Иней с большими черными облезлыми ушами
Ах сарыu хулунны анда тудып алuан [2].	Поймала там солового жеребенка.

Рассмотрим функционирование мотива превращения с точки зрения целей превращения. Хуу-Иней в образе пестрой змеи обвила ногу солового жеребенка. Если герою не хватает сил, скорости передвижения, он превращается в животное, характеризующегося этими данными и становится сильнее, быстрее.

Отрицательные герои также имеют свойства превращаться в представителей среднего мира, различные существа, предметы, растения и др. Так, в сказании А.В. Курбижековой «Белый Хан и Синий Хан» Хара Нинчи проходит несколько ступеней превращения: она появляется то в образе мышки, то в образе девушки с косами из ящериц. То исчезает под землей, превратившись в олово.

Наличие двух главных акторов делает последовательность трансформаций сходными с субъектно-субъектными превращениями. В связанных превращениях наблюдается зависимость транформации одного актора от превращения другого. В этом же примере такой зависимости не прослеживается, поскольку оба героя имеют одинаковые условия и действуют самостоятельно.

Так, в героическом эпосе «Албынжи» представительницы нижнего мира Очы Сарыг и Хара Нинчи с целью захвата волшебных предметов главного героя превратились в родственницу и служанку богатыря. Обманув жену Албынжи, забрали белый посох и золотой мячик. Чтоб отомстить главному герою, Хара Нинчи, превратившись в пеструю змею, убивает Килин Арыг, жену Албынжи. После своих злодеяний Хара Нинчи превращается в черную лисицу, Очы Сарыг – в белую.

Поскольку связь между трансформациями героев отсутствует, каждый из них действует самостоятельно. Все это говорит о том, что данные превращения не являются связанными.

Отрицательные герои также проходят несколько этапов трансформации. Стадии превращения Очы Сарыг следующие: истинный облик – служанка – белая лисица; Хара Нинчи трансформируется так: истинный облик – племянница Албынжи – пестрая змея – черная лисица.

Заключение

Героический эпос адаптирует мифологические по происхождению мотивы превращения для исполнения композиционно обусловленных и художественно обусловленных функций. Художественные функции могут использоваться, например, для характеристики персонажа (Хулатай превращается в камень – наказание за проступки). Композиционные функции мотивов превращения служат цели построения сюжета, в частности, для дальних перемещений богатырь превращает невесту в золотой перстень, и таким образом отпадает вопрос  транспортировки будущей жены; Чарых Кюк, оборотив из камня брата Хулатая в самого себя, сама превратившись в пеструю кукушку, улетает на хребет Чарых-сын. В сказании «Албынжи» функция сестры Хулатая Чарых Кюк ограничивается оживлением брата. В статье также рассмотрены мотивы превращений равноправных и неравноправных акторов; трансформации положительных и отрицательных героев эпоса.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Албынӌы. Алыптыг нымах. – Абакан: Хакасское книжное издательство, 2018. – 126 с.
2. Алтын Чюс // Алтын Арыг: Богатырские сказания, записанные от С.П. Кадышева. Подготовка к изд. Т.Г. Тачеевой. – Абакан: Хак. Издат., 1987. – С. 133-227.
3. Виноградова Л.Н. Превращение. Из словаря «Славянские древности» / Л.Н. Виноградова // Славяноведение. № 6, 2004. С. 67-70.
4. Илларионова Т.В. Текстология олонхо «Могучий Эр Соготох»: сравнительный анализ разновременных записей / Т.В. Илларионова/ Новосибирск: Наука, 2008. – 96 с. C.42-43.
5. Коломакина Б.А. Мотив превращения в сибирских сказаниях: структура, классификация / Б.А. Коломакина // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2017. № 7 (73): в 3-х ч. Ч. 1 – С. 34-44.
6. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика: учеб. пособие / Б.В. Томашевский/ М.: Аспект Пресс, 1999. – 334 с. C.191-199.
7. Трижды женившийся Хан Мирген (зап. Т.Г. Тачеевой от П.В. Курбижекова) Д. 622, 119 л.
8. Хара торааттыӻ Хара Хан. Сборник богатырских сказаний, записанных от К.А. Бастаева. На хакасском языке. – Абакан: Хакасское книжное изд-во, 2007. – 116 с.
9. Хара Хусхун. Алыптыг нымах. – Абакан: Красноярское книжное издательство, 1977. – 203 с.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Albyngy. Alyptyg nymah [Albyngy. Alyptyg nymah] – Abakan: Hakasskoe knizhnoe izdatel'stvo, 2018. – 126 p. [in Khakass]
2. Altyn Chyus // Altyn Aryg: Bogatyrskie skazaniya, zapisannye ot S.P. Kadysheva. Podgotovka k izd. T.G. Tacheevoj [Altyn Chius // Altyn Arig: Heroic Tales Recorded from S.P. Kadysheva. Preparing for the ed. T.G. Tacheeva] – Abakan: Hak. Izdat., 1987. – P. 133-227. [in Khakass]
3. Vinogradova L.N. Prevrashchenie. Iz slovarya «Slavyanskie drevnosti» [ From the dictionary "Slavic Antiquities"] / L.N. Vinogradova // Slavyanovedenie [Slavic studies]. № 6, 2004. P. 67-70. [in Russian]
4. Illarionova T.V. Tekstologiya olonho «Moguchij Er Sogotoh»: sravnitel'nyj analiz raznovremennyh zapisej [The olonkho textology “Mighty Er Sogotokh”: a comparative analysis of multi-time recordings] / T.V. Illarionova/ Novosibirsk: Nauka, 2008. – 96 p. P.42-43. [in Russian]
5. Kolomakina B.A. Motiv prevrashcheniya v sibirskih skazaniyah: struktura, klassifikaciya [The motive of transformation in Siberian tales: structure, classification] / B.A. Kolomakina // Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki [Philological Sciences. Questions of theory and practice] Tambov: Gramota, 2017. № 7 (73): v 3-h ch. CH. 1 – P. 34-44. [in Russian]
6. Tomashevskij B.V. Teoriya literatury. Poetika: ucheb. Posobie [Theory of literature. Poetics: textbook] / B.V. Tomashevskij/ M.: Aspekt Press, 1999. – 334 p. P. 191-199 [in Russian]
7. Trizhdy zhenivshijsya Han Mirgen (zap. T.G. Tacheevoj ot P.V. Kurbizhekova) [Three times married Khan Mirgen (appr. T.G. Tacheeva from P.V. Kurbizhekov)] D. 622, 119 l. [in Khakass]
8. Hara toraattyg Hara Han. Sbornik bogatyrskih skazanij, zapisannyh ot K.A. Bastaeva. Na hakasskom yazyke. [Hara toraattyg Hara Khan. Collection of heroic legends recorded by K.A. Bastaeva. In Khakass language] – Abakan: Hakasskoe knizhnoe izd-vo, 2007. – 116 p. [in Khakass]
9. Hara Huskhun. Alyptyg nymah [Hara Huskhun. Alyptyg nymah] – Abakan: Krasnoyarskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1977. – 203 p. [in Khakass]