ПОВТОРЯЕМОСТЬ – ОСНОВА КОМПОЗИЦИИ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ТЕКСТОВ ЗАГОВОРНОГО ЖАНРА

Юдаева О.В.

кандидат филологических наук, доцент, Военный университет Министерства обороны

ПОВТОРЯЕМОСТЬ – ОСНОВА КОМПОЗИЦИИ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ТЕКСТОВ ЗАГОВОРНОГО ЖАНРА

Аннотация

Данная статья посвящена рассмотрению реализации принципа повторяемости, под которым понимается повторение каких-либо действий с использованием каких-либо предметов, а также повторение (буквальное и вариативное) элементов текста в одном из фольклорных жанров – заговоре. Заговор имеет триединую структуру. В нем можно выделить следующие части: вербальную (непосредственное произнесение), акциональную (совершение определенных действий), реальную (пользование предметами для совершения действий). Автор приходит к выводу, что данный принцип – основа существования и функционирования заговорных текстов, он реализуется в различных аспектах и служит созданию ритма.

Ключевые слова: заговор, повторяемость, ритм.

Yudayeva O. V.

 PhD in Philology, Associate professor, Military University of Ministry of Defense

REPETITION AS BACKBONE OF COMPOSITION AND FUNCTIONING OF SPELL-TYPE TEXTS

Аbstract

This article is dedicated to the study of implementation of law of repetition, which implies repetition of actions involving objects, as well as repetition (literal and variable)  of text elements in one of folk styles, i.e. a spell. The spell has a triune structure: verbal (utterance proper), action-related (performance of actions), and real (usage of objects to perform actions). The author makes a conclusion that this law is the existentional cornerstone of spells that is realized in various aspects and that serves for appropriate rhythm.

Keywords: hex, repetition, rhythm.

Первые упоминания о заговорах можно найти в летописях Х века. Наряду с хронологическими повествовательным материалом, они содержат клятвы, произносимые при заключении мировых договоров.

В ХII-ХIII веках знахарство, кудеснечество подвергалось запрету, гонению со стороны христианской церкви. Вопреки этому сохранилось огромное количество записей заговоров в рукописях и судебных делах. Это свидетельствует о том, что данный фольклорный жанр в то время был очень распространен. Впоследствии многие исследователи занимались сбором заговорных текстов и их публикацией: П. Зежбицкий, Н.Н. Виноградов, В.И. Срезневский.

В середине ХIХ века начинается научное изучение заговорно-заклинательных текстов, предпринимаются первые попытки их систематизации. В «Великорусских заклинаниях» Л.Н. Майкова представлена полная классификация заговоров, в которой выделяется 8 групп на основе признака использования текстов в той или иной сфере человеческой деятельности.

На рубеже ХIХ-ХХ веков Русское географическое общество приступило к изучению феномена кудеснечество. Дореволюционная фольклористика внесла большой вклад в изучение заговорной поэзии: В.И. Даль, Ф.И. Буслаев, А.Н. Афанасьев посвятили свои работы исследованию данного жанра. После революции 1917 года интерес к научному рассмотрению заговорных текстов затих. Только немногие ученые (А.М. Астахова, Ю.М. Соколов, П.Г. Богатырев) писали о нем. В последние десятилетия интерес возобновился, о чем свидетельствует значительное количество работ, посвященных данной проблематике. Г.Р. Мальцева, А.Т. Хроленко, С.Е. Никитина, О.А. Черепанова, А.Р. Юдина, В.Р. Топоров рассматривают данный  жанр фольклора с разных позиций.

Что же такое заговор? Сразу следует отметить, что некоторые исследователи смешивают термины «заговор» и «заговорная формула».

Заговорный текст – «тип магического текста, направленный на выражение некоторого желания, предполагающий отсутствие подчиненности адресанта или адресата. В смежных с заговорами молитвах адресант подчинен адресату и взывает к его милости, а в заклинаниях - адресат подчинен адресанту»[1].

Заговорная формула – структурный элемент композиции заговорного текста, с помощью которого происходит реализация определенных функций.

Из приведенных определений видно, что эти понятия находятся в гиперо-гипонимических отношениях: заговор/заговорный текст – гипероним, заговорная формула – гипоним.

Заговор имеет двойственную природу: с одной стороны, это фольклорный жанр со специфической прагматической установкой, с другой – часть ритуала, поскольку при произнесении заговора необходимо выполнение ряда ритуальных действий: соблюдение определенного местоположения, использование необходимых предметов, создание зрительного образа и т.д.

Заговоры – это «обломки древних языческих молитв и заклинаний»[2]. До нас они дошли не в первозданном виде, что объясняется, во-первых, течением времени, и во-вторых, влиянием христианства на данный фольклорный жанр. Таким образом, можно выделить заговоры языческого происхождения и заговоры, испытавшие христианское воздействие.

Роль заговора в жизни народа была велика, поскольку он имеет прагматическое предназначение (в отличие от других фольклорных жанров (сказки, потешки и т.д.), выполняющих рекреативную функцию): к нему нельзя обращаться без крайней нужды, в противном случае на себя можно накликать беду: «Предмет тайного ведения знахарей, колдунов, лекарек и ворожеек», «Они непригодны для забавы и, как памятники вещего, чародейного слова, вмещают в себе страшную силу, которую не следует пытать без крайней нужды; иначе наживешь беду»[3], - писал А.Н. Афанасьев.

Заговор имеет триединую структуру. В нем можно выделить следующие части: вербальную (непосредственное произнесение), акциональную (совершение определенных действий), реальную (пользование предметами для совершения действий). Данное триединство основано на законе подобия: произнесенные слова фиксируются предметно-акциональной составляющей.

Принцип повторяемости, под которым мы понимаем повторение каких-либо действий с использованием каких-либо предметов, а также повторение (буквальное и вариативное) элементов текста, лежит в основе и акционального-предметного, и вербального аспектов заговорно-заклинательных текстов.

Проводя исследование в области первобытных обрядов, многие исследователи пришли к выводу, что многие обряды требуют ритмического сопровождения, которое может быть произведено с помощью песнопения или с помощью инструментов. Заговоры относятся ксинкретичной разновидности фольклора древних, в которой смысловое значение слов играло второстепенную роль. На первый план выдвигался ритм и мелодия. А.Н. Афанасьев подчеркивал «песенный склад заговоров»[4], считая, что они произошли от мелодичных напевов-молитв.

Действительно, ритмический рисунок заговоров своеобразен: он характеризуется плавностью, мелодичностью, напевностью. Именно благодаря ритму происходит сближение заговоров с поэтическими текстами, однако ритм в заговорах выполняет не эстетическую, а прагматическую функцию, т.к. способствует реализации тактики воздействия, направленной на создание гипнотически-суггестивного текста.

Ритм

Согласно представлениям древних, ритмичность – наглядная форма упорядоченности, поскольку в смене времен года, в приливах – отливах, в смене времен суток видится природный ритм, иными словами ритм - основа мироздания. Ритм базируется на принципе повторяемости.

В настоящее время в теории текста хорошо разработаны лишь некоторые аспекты - фонетический и лексико-грамматический - ритмического рисунка произведения. Однако, на наш взгляд, при таком подходе сужается понятие ритма. Ведь ритмика текста проявляется и в архитектонике текста, и в выстраивании сюжета, и особенно в используемой в произведении системы изобразительно-выразительных средств, а также в невербальной – акциональной – составляющей заговора.

Одна из главных целей заговора – через обращение к чудесным силам воздействовать на что-либо. Ритмика заговора не осмысливается говорящим на уровне логики, она воспринимается на подсознательном уровне, в результате чего происходит психолого-эмоциональное воздействие. Итак, ритм реализуется на разных структурных уровнях, причем эта реализация складывается в некоторые системные отношения[5].

Остановимся на более подробном рассмотрении реализации принципа повторяемости в создании ритмического рисунка заговорных текстов.

Акциональный аспект

Заговор произносится три раза в той форме, в которой он (устно или письменно) зафиксирован. При подмене лексем или словосочетаний, при пропуске слов заговорный текст теряет сакральную силу. В этом отражаются воззрения древних людей на орудийность слова, поскольку считалось, что си дождь, гром, пожары). Следует отметить, что при произнесении заговора производятся типичные действия: умывание сплевывание, намазывание маслом больного места и т.д. В сборниках заговоров можно найти следующие комментарии: «Слова повторить 3 раза, после каждого раза сплевывать через левое плечо 3 раза», «Найти на полене или на стене сучок, 3 раза намочить голодной слюной безымянный палец и 3 раза обвести вокруг чирия, плюнуть через левое плечо 3 раза».

Структурный аспект

Ученые, изучая особенности их построения, отмечают, с одной стороны, разнообразие их форм (можно встретить небольшие по объему тексты, а также тексты, имеющие повествовательную структуру и хорошо выраженный сюжет), а с другой стороны, специфичность заговорного текста, которая заключается в передаче «типового» содержания в «индивидуальной» форме. И, действительно, обратившись к исследованию заговорных текстов, мы видим их типичность, которая выражается в тематической отнесенности текстов к одной из групп (лечебные, промысловые, хозяйственные, любовные и др.), а также в единстве структуры. В основе типичности лежит повтор.

1. Встану я ранехонько, умою лицо белое, выйду из дверей да в поле чистое и обращу взор свой на восток. 2. А там стоят три печи: медная, железная и кирпичная. 3. И как те печи разгораются и пышут жаром от неба до земли, так бы и разгорелось сердце, душа и тело у рабы Божьей (имя любимой) обо мне рабе Божьем (свое имя). 4. И слова мои крепки - крепче железа, плотнее меди и тверже кирпича.

1.Встану я до восхода солнца, выйду из дома и пойду в темные леса, да в гнилые болота. 2. А в тех болотах стоит баня черная, да живет в ней бабка-сводница. И есть у нее печка каменная, а в печке той чаша медная, а в чаше все кипит да пригорает, горит да присыхает. 3. Так бы и раба Божья (имя любимой) обо мне сердцем, душой и телом кипела, горела, да присыхала. 4. Словомоекрепкоедатвердое. Аминь.

Представленные заговоры принадлежат к любовным. Они имеют одинаковую структуру. Исследователи неоднозначны в вопросе выделения элементов заговора. Ф.И. Буслаев выделял собственно заговор и эпическую часть[6]. О. Эберман считал, что структура заговора трехчастна: шаблонное вступление, ядро и заключение[7]. М. Гастер выделал эпическую часть, симпатический или символический случай и мистические имена[8]. Нам ближе точка зрения Н.Н. Глуховой, которая считает, что «дискретность заговора проявляется в существовании четырех структурных частей: 1. Вводная часть. 2. Основная часть. 3. Условие. 4. Закрепка (фиксация)»[9] (эти части пронумерованы в таблице). Итак, в приведенных выше заговорах однотипная структура, выраженная разными языковыми средствами. Это подтверждает мысль о том, что в заговорных текстах типическое содержание передается через индивидуальную языковую форму.

Как правило, вводная часть представлена обращением. Обращения – традиционный компонент заговора. Они повторяются из текста в текст. Обращения в заговорах порой даже несовместимы: наряду с наименованием христианских заступников (Бог отец, Господи, Боже мой, Пресвятая Богородица-матушка,), используются языческие имена (матушка-водица, звезды ясные, солнышко привольное).  С точки зрения народных воззрений, произнесение имени в заговоре, молитве как бы означает присутствие того, к кому обращаются. Общеизвестно, что в древности имя фетишизируется, ему присваиваются сверхъестественные возможности.

Основная часть и условие в большинстве случаев представлены рядом нанизывающихся друг на друга рифмованных слов («Заря-зарница, красна девица, Сама мать и царица», «Как утренняя заря размыкается, Божий свет рассветается, звери из берлог и пещер выбираются, птицы со гнезда слетаются»). Они создают определенный ритмический рисунок. В коротком тексте один круг этих слов, в длинных – до 70. Основная часть выполняет следующую функцию: знахарь аккумулирует энергию, превращая ее в животворный поток.

Последняя часть заговора (закрепка, фиксация, ключ) выполняет роль закрепления результата («Слово мое – замок», «Будь мои слова крепки и заговористы и тем моим словам ключ и замок во имя Отца и Сына и Святого духа»).

Сюжетно-образный аспект

Под заговорным сюжетом понимаются действия персонажей в определенном месте и обстоятельствах. Заговорный сюжет имеет четырехчленную структуру: персонаж, его действия, место действия и объект действия.

Сюжеты в заговорах повторяются. Они зависят от того, к какому типу заговоров – «белых» или «черных» – принадлежат. В основу этого деления положена оппозиция «добро – зло». В литературе была предпринята попытка систематизации заговорных сюжетов. Так, например, В.Л. Кляусвнутри  группы «белых» сюжетов выделяются подгруппы «ждут, ожидают, поджидают, зовут, приглашают, требуют, кормят», «сажают – не растет, нет плода» и другие, а в группе «черных» сюжетов – «сдувают, выдувают, сносят, сметают, выметают, смахивают, очищают», «уменьшаются, исчезают, кажутся, превращаются» и другие. Направленность действий в первой группе – «созидание», во второй группе – «уничтожение»[10].

Повторяются также образы в текстах заговорного жанра, наибольшей частотностью отличаются:

- вода («Купается, полоскается, матушкой-водой морскою умывается. Вода с нее стекает до чиста. Пойдите, уроки, призоры, на чистые реки, на быстрые воды», «Водное зеркало, Божья вода, отдай, что взяла»);

- огонь («Царь-огонь, царица-искра! Как искра гаснет, так боль сохнет», «Каменка пылает, огонь полыхает!»);

- земля («И земля железна и не дала плоду от себя, Дерн, дерись, земля, крепись», «Гой еси сырая, ЗЕМЛЯ матерая! Матерь нам еси родная. Всех еси нас породила»);

- звезды, месяц («Как месяц на исходе ущербает, так и у раба Божия лишай засыхает», «Как месяц на исходе, так с рабы Божьей (имя) уроки»);

- ветер («С ветра на ветер, с воды на воду, Иди на ветер со всего стана человеческого»; «Уж вы, батюшки ветры, батюшки вихоря, сослужите мне службу верную»).

Лингвостилистический аспект

Проведя лингвостилистический анализ текстов, мы пришли к выводу, что принцип повторяемости реализуется на разных языковых уровнях. На фонетическом уровне чаще всего встречается аллитерация. С помощью нее создается суггестивный эффект. Усиливая звуковую выразительность, аллитерация способствует также благозвучности, музыкальности текста: «Праведное ты, красное Солнце! Спекай у врагов моих, у супостатов, у супротивников…злые дела и злые помыслы, чтоб не промолвили, не проглаголилилиха сопротив меня». В заговорных текстах встречается семантизированная и несемантизированная рифма, сближающая их с поэтическими текстами: «Ангелы светлые, ангелы чистые, укройте крылами ноги резвые рабы (имя), чтобы не ныли, не болели, чтоб суставы не скрипели».

На лексическом уровне принцип повторяемости реализуется с помощью лексических повторов, благодаря которым происходит выделение ключевых слов заговорного текста. Приведем пример заговора от укуса змей, построенного на повторах: «Ты, змея Ирина, ты, змея Катерина, ты, змея полевая, ты, змея луговая, ты, змея болотная, ты, змея подколодная, собирайтесь у круг и говорите удруг, вынимайте нечистый яд от суставов, от полусуставов, от жил, от полужил, от полупожилков…».

В заговорных текстах встречаются повторяющиеся эпитеты (белый камень, золотой камень, чисто поле, красно солнышко, наглая смерть, ангелы светлые, ангелы чистые), олицетворение («Обжог Обжоговец, ОбварОбваровец», «Мороз ты мороз, не стой за спиной, гуляй ты по лугам и по долам»).

В текстах заговоров широко используются

- основанный на повторе синтаксический параллелизм: «У сука нет коренья, у чирья нет растенья»;

- повторяющиеся из текста в текст сравнительные конструкции: «Сохни, мой милый, по мне, как этот сухарь на окне», «Как люди смотрятся в зеркало, так бы муж смотрел на жену да не насмотрелся бы».

Подводя итоги исследования, мы приходим к выводу, что повторяемость – основа существования и функционирования заговорных текстов. Принцип повторяемости реализуется в разных аспектах данного фольклорного жанра (предметно-акциональном, структурном, сюжетно-образном, лингвостилистическом), создавая определенный ритм, который сближает их с поэтическими текстами и служит для психологического и эмоционального воздействия.

[1]Авдеенко О.Ю. Заговорные формулы в системоцентрическом и антропоцентрическом аспектах: Дис. ... канд. филол. наук. - Комсомольск-на-Амуре, 2005. [2]Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. В трех томах. Том 1. – М.: Современный писатель, 1995. [3]Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. В трех томах. – М.: Современный писатель, 1995. – Т. 1. [4] Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. – Т.1. – М.: Современный писатель, 1995. [5]Бойчук Е. И. Восприятие ритма прозаического текста [Текст] // Актуальные вопросы филологических наук: материалы междунар. науч. конф. (г. Чита, ноябрь 2011 г.). — Чита: Издательство Молодой ученый, 2011. — С. 39-44. [6]Буслаев Ф.И.. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. 1-2. СПб. 1861. [7]Ebermann O. Blut-und Wundsegen in ihrerEntwickelungdargestellt. // Рalaestra, v. XXIV, Berlin, 1903. [8]Gaster, M. Two trousand years of a charm against the child-stealing witch // Folklore, v. XI. London, 1900. [9] Глухова Н.Н. Язык марийских заговоров и молитв: Дис. ... докт. филол. наук. – Йошкар-Ола, 1997. [10]Кляус В. Л. Указатель сюжетов и сюжетных ситуаций заговорных текстов восточных и южных славян / РАН. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наследие,1997. — С. 3-13.  

Литература

1. Авдеенко О.Ю. Заговорные формулы в системоцентрическом и антропоцентрическом аспектах: Дис. ... канд. филол. наук. - Комсомольск-на-Амуре, 2005.
2. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. В трех томах. Том 1. – М.: Современный писатель, 1995.
3. Бойчук Е. И. Восприятие ритма прозаического текста [Текст] // Актуальные вопросы филологических наук: материалы междунар. науч. конф. (г. Чита, ноябрь 2011 г.). — Чита: Издательство Молодой ученый, 2011. — С. 39-44.
4. Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. 1-2. СПб. 1861.
5. Глухова Н.Н. Язык марийских заговоров и молитв: Дис. ... докт. филол. наук. – Йошкар-Ола, 1997.
6. Кляус В. Л. Указатель сюжетов и сюжетных ситуаций заговорных текстов восточных и южных славян / РАН. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наследие,1997. — С. 3-13.
7. Ebermann O. Blut-und Wundsegen in ihrerEntwickelungdargestellt. // Рalaestra, v. XXIV, Berlin, 1903.
8. Gaster, M. Two trousand years of a charm against the child-stealing witch // Folklore, v. XI. London, 1900.

References

1. Avdeenko O.Ju. Zagovornye formuly v sistemocentricheskom i antropocentricheskom aspektah: Dis. ... kand. filol. nauk. - Komsomol'sk-na-Amure, 2005.
2. Afanas'ev A.N. Pojeticheskie vozzrenija slavjan na prirodu: Opyt sravnitel'nogo izuchenija slavjanskih predanij i verovanij v svjazi s mificheskimi skazanijami drugih rodstvennyh narodov. V treh tomah. Tom 1. – M.: Sovremennyj pisatel', 1995.
3. Bojchuk E. I. Vosprijatie ritma prozaicheskogo teksta [Tekst] // Aktual'nye voprosy filologicheskih nauk: materialy mezhdunar. nauch. konf. (g. Chita, nojabr' 2011 g.). — Chita: Izdatel'stvo Molodoj uchenyj, 2011. — S. 39-44.
4. Buslaev F.I. Istoricheskie ocherki russkoj narodnoj slovesnosti i iskusstva. T. 1-2. SPb. 1861.
5. Gluhova N.N. Jazyk marijskih zagovorov i molitv: Dis. ... dokt. filol. nauk. – Joshkar-Ola, 1997.
6. Kljaus V. L. Ukazatel' sjuzhetov i sjuzhetnyh situacij zagovornyh tekstov vostochnyh i juzhnyh slavjan / RAN. In-t mirovoj lit. im. A. M. Gor'kogo. — M.: Nasledie,1997. — S. 3-13.
7. Ebermann O. Blut-und Wundsegen in ihrerEntwickelungdargestellt. // Ralaestra, v. XXIV, Berlin, 1903.
8. Gaster, M. Two trousand years of a charm against the child-stealing witch // Folklore, v. XI. London, 1900.