Юридические термины с ложной эквивалентностью: вопросы переводимости с английского языка на русский

Известно, что в изучении английского языка преобладают два основных направления – Английский для общих целей (English for general purposes, EGP) и Английский язык для профессиональной коммуникации (English for specific purposes, ESP). Последнее направление представляет собой изучение языка в рамках конкретной предметно-профессиональной области; иностранный язык в этом случае осваивается наряду с направлением, определенной сферой, которую он описывает. При этом цели исследования и сам процесс языкового освоения строго привязаны к практике, имеют не столько обще-лингвистическую направленность, сколько строго утилитарную – специалист должен быть знаком с мировыми научными наработками в профессиональной области, быть способным осуществлять профессиональную коммуникацию с коллегами из других стран, вносить свой вклад в мировую науку.

В этом смысле сфера юриспруденции представляет особый интерес и актуальность, поскольку изучение ее англоязычного и русскоязычного пространства обладает особой значимостью в связи с процессами глобализации и образования многополярного мира, с одной стороны, и сложностями в международных отношениях, с другой, что усиливает важность международных контактов в государственно-правовой и торговой среде. Задачи данного исследования – предоставить общий обзор генезиса происхождения англоязычной юридической терминологии; определить ее основные характеристики и отличительные черты; выявить особенности лексического, грамматического и семантического строя иноязычной правовой лексики; указать на возможные переводческие стратегии при передаче правовых текстов с русского языка на английский.

На всем протяжении истории устные и письменные переводчики, а также специалисты, сталкивались с многочисленными трудностями при передаче юридических текстов и выражении определенных реалий, не свойственных различным культурам. В частности, теоретические и философские вопросы юридического перевода анализируются в работах П. Фабер и А. Раймеринк (2019)

Автор данной статьи рассматривает как отдельные лексические единицы, так и целые тексты из сферы юриспруденции. Применяя, в том числе методы словарного и синтаксического анализа, автор исследует примеры из собственной переводческой и преподавательской практики. В статье также приводится обзор современных научных отечественных и международных исследований в области юридического перевода, языковых особенностей этой сферы, методик обучения специалистов. 

В целом, данная предметная область обладает следующими характеристиками, общими как для русскоязычного, так и для англоязычного пространства: широта проблематики (вопросы юриспруденции охватывают разные сферы жизни и регулируют отношения между физическими, юридическими лицами, государствами и так далее), строгая нормированность (речь идет об строгих формулировках и максимальной точности и детальности), некоторая архаичность (использование возвышенной и устаревшей в бытовом регистре речи лексики), постоянная актуализация (юридические документы и формулировки имеют тенденцию к частому обновлению, дополнению, пересмотру и так далее). 

Англоязычное юридическое пространство формируется на стыке нескольких лингвокультурных «слоев»: антично-латинский (Actus reus («противоправное деяние»), ad hoc («для определенного случая»), ad verbum / verbatim («буквально»), Commune bonum («всеобщее благо»), Consensus omnium («по всеобщему согласию»), Dominium («владение»), In adversum («против воли»), Modus operandi («образ действия»), Modus vivendi («способ существования»), Pacta sunt servanda («договоры должны соблюдаться»), Reductio ad absurdum («доведение до абсурда»), Res integra («беспрецедентный случай»), Sic («таким образом»), Sine die («без даты, без указания срока») и многие другие), старо-английский (hereto («данный, указанный здесь»), henceforth, hereinafter («в дальнейшем»), hereon («на этом основании»), слова с архаичным суффиксом -eth, witnesseth, secureth), современный. В некоторых случаях (особенно в американском варианте английского языка) юридические формулировки носят характер просторечий и элементов разговорного языка. К примеру, «take it or leave it basis» – «условия как есть, без возможности изменения или обсуждений»; «to rubber stamp the court decisions» – «свести роль суда к простой формальности»; «to avoid the clutches» – «избежать наказания». Используются и общепринятые сокращения – EU (European Union – «Европейский Союз»), CM (Current Month – «текущий месяц»), CV (Curriculum Vitae – резюме, жизнеописание)

Очевидно, что основная задача при переводе любого текста - не просто передача его формально-эквивалентной составляющей, но выявление максимального объема смысла, заложенного в тексте языка оригинала. Англоязычное и русскоязычное пространства формируются в рамках соответствующей юридической традиции, правоприменительной практики, законодательства, государственной структуры конкретных стран, которые могут сильно различаться. В таком случае перевод представляет собой передачу культурных реалий, подбор наиболее близких эквивалентов, а иногда и пространный комментарий. По мысли И. Г. Федотовой, «…тексты исходного и целевого языков рассматриваются в абсолютно разных правовых системах, следовательно, в них должны использоваться разные формулировки, характерные для каждого из языков. Однако при этом эти формулировки должны быть понятны обеим сторонам и нести в себе одинаковый смысл»

При этом из-за несовпадения культурных реалий и многозначности английского языка в целом, возрастает вероятность переводческой ошибки. Это связано с таким явлением, как «ложные друзья переводчика» (термин введен в 1928 году французскими лексикографами М. Кеслер и Ж. Дерокиньи), исследователь М.И. Виолина указывает и на другие варианты, используемые разными авторами по данной проблематике: «межязыковые омонимы», «ложные ассоциации», «ложные аналоги», «лжеаналоги», «междуязычные (межъязыковые) аналогизмы», «диалексемы», «ложные эквиваленты», «псевдоинтернационализмы / псевдоинтернациональные слова», «квазиэквиваленты /квазиинтернациональные слова», «ложные лексические параллели»

Подобные «переводческие коллизии» возникают по различным причинам. Следует выделить, во-первых «стереотипизацию» - формирование устойчивых ассоциаций, которые приводят к неверному переводу. К примеру, в предложении Caucasian male is wanted слово Caucasian обозначает вовсе не кавказца, а представителя индоевропейской расы, то есть белого мужчину; wanted – речь идет не о желании, а об объявлении в розыск. Вторая причина – изменение (генерализация или конкретизация) семантических свойств слова, его значения. Так, английское слово advocate в современном контексте редко переводится как «адвокат» в юридическом смысле (скорее «заступник», «защитник», «ходатай») – слово изменило свое значение на протяжении истории. Третья причина – общая широта семантических свойств английского языка, многозначность некоторых слов, высокая степень контекстуальности при переводе. Например, лексическая единица execution в программировании («исполнение», «выполнение»), в юридической терминологии приобретает значение «казнь», «высшая мера наказания» (executive government – исполнительная власть); понятие intelligence связано не только с умом в общеупотребительном языке, но и с разведкой в политологической сфере и области международного права

Отметим, что для интерпретации юридических терминов и преодоления ложной эквивалентности переводчиком могут применяться разнообразные трансформации – замена, опущение, добавление, конкретизация, перестановки, адаптация и многие другие. Очень часто существуют однозначные эквиваленты тех или иных терминов, уже выработанные переводческие находки и методики при переводе иноязычных текстов. Перед переводчиком стоит задача адекватно передать заложенный в юридический текст смысл, при этом сделать это максимально точно, сжато и ясно, понятно для реципиента перевода, в том числе предоставив при необходимости и соответствующий комментарий.

Рассмотрев вопросы ложной эквивалентности при переводе, можно сделать вывод: юридическая терминология анализируется в историческом разрезе (источники происхождения), формально-языковом (лексическая и синтаксическая структура) и семантическом (широта поля значений). Правовая иноязычная лексика характеризуется инокультурностью, особым словарным составом, представляя определенную трудность при переводе. 

Очевидно, что серьезно изучающий правовые вопросы специалист и, тем более, профессиональный переводчик должен обладать двойной квалификацией – лингвистической (компетенция в сфере русского и английского языка, в том числе языковыми знаниями в конкретной правовой предметной области), а также экстра-лингвистической (понимание юридических реалий, знакомство с правовыми актами и правоприменением, знание особенностей судебной и политической систем соответствующих стран и так далее). Сочетание этих качеств, а также определенное лингвистическое и переводческое чутье, поможет избежать переводческих ошибок, преодолеть барьеры ложной эквивалентности, сформировать компетенции специалистов, а также обогатить отечественную научную и юридическую мысль.