МЕСТО И РОЛЬ ДРУГОГО В ОНТОЛОГИИ ПЕРСОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

DOI: https://doi.org/10.23670/IRJ.2022.119.5.130

МЕСТО И РОЛЬ ДРУГОГО В ОНТОЛОГИИ ПЕРСОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

Научная статья

Мочалова Н.Ю.^*

ORCID: 0000-0001-9640-6555,

Нижнетагильский государственный социально-педагогический институт РГППУ, Нижний Тагил, Россия

* Корреспондирующий автор (mochalova_n2008[at]mail.ru)

Аннотация

Статья посвящена проблеме поиска онтологических оснований персональной идентичности в контексте диалогового дискурса. Диалогизм представлен как необходимое и достаточное условие философской антропологии. Уникальность индивидуального рассматривается через общность социальных связей Я и Другого.

В статье проводится сравнительный анализ философских подходов М.Бахтина и П.Рикёра в обнаружении персональной идентичности. Исследователи солидарны в понимании нравственной онтологии человеческого поступка как ответственного ценностного действия. На наш взгляд, деятельностная методология в исследовании персональной идентичности предпочтительнее и убедительнее нарративного дискурса как интерпретативной активности самосознания.

Самым гармоничным средством культурного диалога является искусство как событийное творческое пространство персонального и художественного миров.  Художественная реальность воспринимается через «признание» чужого как своего, через иллюзию самотождественности, укоренненности своего Я в чужой идентичности.

Ключевые слова: персональная идентичность, герменевтика, диалог, поступок, П. Рикёр, М. Бахтин, онтология художественного.

THE PLACE AND ROLE OF THE OTHER IN THE ONTOLOGY OF PERSONAL IDENTITY

Research article

Mochalova N.Y.*

ORCID: 0000-0001-9640-6555,

Nizhny Tagil State Socio-Pedagogical Institute (branch) Russian State Vocational Pedagogical University, Nizhny Tagil, Russia

* Corresponding author (mochalova_n2008[at]mail.ru)

Abstract

The article discusses the issues of searching for the ontological foundations of personal identity in the context of dialogical discourse. Dialogism is presented as a necessary and sufficient condition of philosophical anthropology. The uniqueness of the individual is examined through the community of social ties of the Self and the Other.

The article provides a comparative analysis of the philosophical approaches of M.Bakhtin and P. Ricœur in the detection of personal identity. Researchers agree in understanding the moral ontology of a human act as a responsible value action. In the opinion of the authors, the activity methodology in the study of personal identity is preferable and more convincing than narrative discourse as an interpretive activity of self-consciousness.

As an event-based creative space of the personal and artistic worlds, art is the most harmonious means of cultural dialogue. Artistic reality is perceived through the "recognition" of someone else as one's own, through the illusion of self-identity, the rootedness of one's Self in someone else's identity.

Keywords: personal identity, hermeneutics, dialogue, action, P. Ricœur, M. Bakhtin, ontology of the artistic.

Введение

Философия в глобальном смысле есть попытка осмысления себя и мира. Но парадокс философской рефлексии в том и состоит, что я ничего не могу познать о себе, не соотнося себя с другим. Феномен персональной идентичности является одной их важнейших тем философской антропологии, постижение которой возможно только через раскрытие сложного и неоднозначного существования человека. Что системно определяет вычурную архитектуру самоопределения индивида, является конституэнтом его идентичности? Беря за основу методологии интерсубъективную обусловленность индивидуальности, определяющую уникальность индивидуального через общность социального, важно рассмотреть необходимость и достаточность такой детерминации.

В качестве отправной позиции исследования следует признать беспомощность философской и психологической традиции рассматривать персональную идентичность человека по аналогии с субстанцией и ее атрибутами; противоречивость, потаенность человеческого бытия не может быть представлена лишь как объект внешнего постижения по лекалам «вещи». Человек в принципе не может быть исследован через устойчивые атрибуты и детерминации, ибо никогда «не совпадает сам с собой», не может быть предопределенным и каузально предсказанным.

Методы и принципы исследования

Возможно ли взять отдельного изолированного человека и приступить к его истинному познанию? Один из векторов сократовского «познай себя» раскрыл А. Шопенгауэр, предпочтя обкрадывающему социальному миру гармонию личного жизненного пространства: «Вступая в общество, нам приходится отречься от ¾ своего «Я», чтобы сравниться с другими» [12, С. 10]. Для Шопенгауэра реально действующей является модель «эскапического» существования, герметичного и изолированного от мира Других. Этому созвучно утверждение Сартра «Ад – это другие», отстаивая культ индивидуализма. Феноменологию человеческой аутентичности доказывает и М. Хайдеггер, обнаруживая присутствие других в себе как встроенныйчерез социальные связи конформизм. Это и формирует в человеке dasMan как внешнюю оболочку повседневного человеческого бытия как бытия неподлинного [11].

В трактовке соотношения социального и индивидуального философия предлагает в качестве альтернативной иную позицию, отстаивающую присутствие других в жизни человека. По утверждению М. Шелера, Другой изначально присутствует в нас. Длятогочтобы раскрыть человеческое в самом человеке, важно понять отношение человекак его бытию в мире других, с миром иных, через потаенность чужого. Встреча с другим, общение, коммуникация выражается через категорию «со-бытие». В этом смысле антропологическая проблема персональной идентичности неизбежно связана с проблемами онтологии: осознание своего «Я» невозможно без обращения к опыту Другого, инакового и отличного. Эта установка начинается уЛ. Фейербаха, Э. Гуссерля, продолжается в работах американских психологов Дж.Г. Мида, Г.С. Селливана, затем у Э. Фромма, М. Бубера, находит оригинальное воплощение в философскихконцепциях М.М. Бахтина и П. Рикёра.

Беремся утверждать, что реальной парадигмой, способной обнаружить персональную идентичность в пространстве социального,можно считать реляционную онтологию, представляющую бытие как сложнодинамичные связи разноуровневых субъектов взаимодействия.

Основные результаты

Теоретический замысел статьи состоитв понимании того, что человеческое бытие не может быть понято через систему устойчивых свойств и четких в своей однозначностиопределений. Недостаточно согласиться с убеждением И. Канта в том, что проблема человека объединяет весь спектр философских проблем [7, с. 280], важно еще осознать, что всякое новое философское знание будет непременно иметь антропологическое измерение иценность.

В этом аспекте проблема самоидентичности фокусирует на себе все проблемы бытийности человека: противоречивость экономических, социальных, правовых, политических и духовно-экзистенциальныхизмерений заостряют проблему расколотости бытия. Исторический опыт прошлого и настоящего свидетельствует о том, что попытки выстраивания отношений с Другими (социальными общностями, политическими институтами, этническими субъектами, религиозными конфессиями) политическими и административными рычагами зачастую завершались безрезультатно,а во многих случаях приводили к эскалации враждебности. Отношение к чужому воспринимается как отношение к отличному, постичь которого нельзя мерками своего собственного Я. Чужой далеко не обязательно «должен представлять парламентскую демократию, придерживаться рыночной экономики, поддерживать свободу мнений» [1] . Инаковость как своего, так и чужого не преодолевается, а педалируется. Очевидно, что данный подход представляет собой попытку противостояния космополитическому однообразию и унификации, уродливые гримасы которых мы видим в современной реальности.Устойчивые установки культурной исключительности и замкнутости формируют плотность герметичного культурного поля, лишенного продуктивного диалога и взаимодействия.

В этой связи представляется весьма актуальным, прежде всего, поиск средств для самопознания и самоидентификации, и, во-вторых, путей для установления продуктивного взаимодействия с Другим. Персональная идентичность дискурсивно опосредована рефлексивным самопониманием человека, поэтому методологическим пространством, в котором разворачивается философское исследование, становится, на наш взгляд, герменевтика.

Герменевтика доказывает,чтосамопознание и самопонимание человека есть интерпретативный процесс, составляющий важную часть онтологии субъекта [5]. Следствием такого подхода идентичность субъекта является результатом его интерпретативной активности, она есть то, что сама о себе думает. Феномен нарративной связности (последовательного, психологически непрерывного саморассказа) становится основанием для научной демаркации персональной идентичности [10, С. 145]. Принимая степень авторской активности любого субъекта вреализации личных планов и проектов, мы не можем не усомниться в степени искренности самого процесса самоанализа, расхождению между «словом и делом». Следовательно, нарративный дискурс, опосредованный собственной рефлексией,не может претендовать на роль безупречного средства установления идентичности личности.

Обратимся к герменевтическому исследованиюП. Рикера, как методологически более тонкому и менее категоричному в своей однозначности.П. Рикер настаивает на том, что реально деятельный характер человеческой жизни проявляется через поступки, которыми человек выстраивает историю своей жизни как чередующееся расположение фактов. Это созидательное, воплощенное повествование о себе другим, составляет основу идентичности человека и для себя, и для других. Историю своей жизни человек видит в деятельном воплощении замыслов, чередующихся фактах активности, что ивоплощает идентичность личности, а не связный, далекий от воплощения,рассказ ментального уровня. Такого рода деятельностная методология в исследовании персональной идентичности более предпочтительна и убедительна.

Мы не можем не отметить отечественные методологические инновации философской герменевтики в исследованиях М.М. Бахтина, автора труда «К философии поступка» [2]. Исходя из приоритета практического разума над теоретическим, автор рассматривает жизнь как сплошное поступление; и феноменологический анализ долженствования как установки сознания маркируется через категорию поступка. Именно поступок является самообоснованием идентичности личности, стержнем ее мировоззрения [2, С. 90].

Схожесть методологии анализа этих авторов убедительна, расхождения в терминологии лишь раскрашивают основу общего понимания онтологии человека, его персональной идентичности. П. Рикёр и М.Бахтин солидарны в понимании нравственной онтологии человеческого поступка как «ответственного поступка» (М. М. Бахтин), ценностного поступка как «служение делу» всей жизни (П. Рикёр).«Служение делу» становится ключевым критерием самоидентичности, подлинности существования. Рикёр последовательно описывает прохождение человеком жизненного пути в потребности быть не только узнанным, понятым, но и признанным самим собою и непременно другими [9]. Высший экзистенциальный уровень идентичности предполагает не столько равенство с собою и признание себя, сколько принятие себя через принятие и признание тебя другими. Для Рикёра обретение человеком устойчивой уверенности в собственной идентичности осуществляется благодаря признанию другим богатства его уникальных способностей.Каждая новая модальность «я могу» явно или неявно соотноситсяспризнанием этих возможностей со стороны Другого. Другой активно вовлечен в процесс моей самоидентичности через содействие или противодействие осуществлению способностей.

Для М. Бахтина тайна индивидуального бытия также раскрывается через Другого, потому диалогизм уже достаточное и необходимое условие философской антропологии [2]. Причем для М. Бахтина ценность представляет не само Я, сколько Другой во мне, «ты» как равноправное сознание, преобладающее в персональном сознании и бытии. Это напряженная внутренняя борьба раскрывает индивидуальное сознание в полной мере, «во всем, чем человек выражает (раскрывает) себя вовне (для других), - от тела до слова, в том числе до последнего, исповедального слова» [3]. Живая борьба Я с Другим, ценностное расхождение между ними создает напряженное аксиологическое пространство, в котором, по мысли автора, и совершается ценностно весомый поступок. Изолированное самодостаточное сознание индивида само по себе лишено ценностной оценки, привилегии на единственность и оригинальность оправданы через ценностное противостояние с Другим.

Самым гармоничным средством культурного диалога, полилога является искусство, актуальная художественная реальность, «способная благодаря эффекту уподобления (со-бытия) в одном бытии сохранять и воплощать особенности другого (других)» [6, С. 47]. Художественный текст за счет деятельного характера расположения явлений, объектов, ситуаций творчески подражает действительности («мимесис») и, будучи прочтенным другим, вызывает к себе отношение, основанное на идентификации (персонажа и воспринимающего) [8].

Идеальный мир произведения искусствавоспринимается и переживается как художественный мир только при условии его «со-бытийного воздействия», имеющего идентичную нашей,самобытную реальность, которая,при всей ее онтологической иллюзорности, испособнасоздать эффект подлинно художественного восприятия и переживания субъектом. Происходит диалог, полилог внутреннего (сокровенного) мира субъекта восприятия, мира художественной реальности и внутреннего мира создателя (автора) произведения искусства. Именно благодаря процессу идентификации, уподобления меняется и сам читатель (зритель, слушатель), происходит внутренняя рефигурация его самости.

Изменения идентичности воспринимающего через художественный мирне осуществляются механически, однозначно. Субъект сам создает свое отношение к произведению, его автору, а может также творчески-активно, не ограничиваясь иллюзорным миром художественных фантазий, изменить и свою реальную жизнь в соответствии с новой идентификацией.Познание себя подлинного через преобразование себя дает человеку шанс стать таким, каким он себя познает. Тогда моя конструкция себя – это не самообман, не кажимость, а сознательно осуществляемая позиция через Другого. Метафизическая реальность искусства отзеркаливает в реальном бытии человека. Художественный «эффект реальности» понимается через «признание» чужого как своего, создаетиллюзию признания, самотождественности,укоренненность своего Яв чужой идентичности. Причем независимо от акта художественного восприятия, «эффект реальности» обеспечивается особым статусом самозаконного существования художественной реальности, в которой существуют свои уникальное пространство, время, развитие, внутренняя логика, свои системность и целостность. Это самодостаточное художественное «бытие в себе и для себя», обладающее собственной органикой существования, неподвластной даже силе авторского сознания [9].

Обсуждение

Оба подхода резюмируют, что при осуществлении жизненного плана искомая персональная идентичность формируется через диалектическое единство Я и Другого; через ценностное взаимодействие изолированного, убежденного в своих отличительных правах и возможностях человека с другими людьми, которые подтверждают его уникальную бытийность в социальной реальности и способствуют ее творческому самораскрытию и реализации.

Изначальное несовпадение категорий «один» и «другой» противоречит идее обоюдности, потенциально сохраняя риск вероятного забвения имманентных различий. Но признание этой асимметрии (П. Рикёр), оборачивается признанием ее необходимости при контактедруг с другим: один не есть другой, они «обмениваются дарами, а не местами». Вторая причина сохранения собственной идентичности при контакте с иным – в сердцевине взаимности сохраняется дистанцирование, уважительность к частной приватнойсфере жизни (П. Рикёр), «вненаходимость и неслиянность» (М.Бахтин). Взаимность, как доказывают исследователи,не обязательно оборачивается тождественным копированием, утратой единственности и оригинальности в любви, дружбе, братстве между отдельными индивидами, большими коллективами и целыми культурами.

По-прежнему актуальной для современного общества является герменевтическая идея М.Бахтина о диалоге культур в пространстве «большого времени», т.е.в хронологическомрассогласовании. Предвосхищая возможность возрождения ценностей ушедших в прошлое культур, М. Бахтин настаивает на том, что «нет ничего абсолютно мертвого», диалог современного интерпретатора с авторской версией прошедшей эпохине только возможен, он обречен на актуальность нового понимания и, возможно, возрождения. Идея «открытого диалога культур» подразумевает «окликнутость» одной культуры другой, диалогичность и полифонизм ценностного взаимодействия в мире культуры.

Заключение

Введенный в анализ персональной идентичности культурологический материал можно рассматриватькак теоретико-методологическую основудля дальнейшей научной работы поизучению представленности образов Другого в пространстве современной социокультурной реальности. Резюмируя, определим, что инаковость культур по отношению друг к другу объясняется разностью обозначенных способов мироустройства и миропонимания. Разграничение культур на «свою» и «другую-чужую» является одним из способов самоидентификации любого типакультуры: для формирования собственной идентичности необходимо осуществить стадию ассоциациис миром и только потом можно претендовать на организацию культурного мира «себя». Проявляя по отношению к «чужому» осторожное любопытство, «своя» культура демонстрирует тем самым и некоторую открытость, готовность вступить в диалог с этим пугающим, и, одновременно, манящим «чужим» [4].

Разработкаи апробирование вариативных моделей диалогового процесса, его характеристик (вариативность форм диалогизма, самоценность диалогизирующих начал, общее «проблемное поле», вопрошание Другого и ответность, свободное развитие диалогизирующих голосов) имеют в современной культуре крайне актуальное значение. Результаты исследования могут быть применены в практической деятельности представителей органов государственной власти, осуществляющих культурную политику в регионах.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Бадью А. Этика: Очерк о сознании Зла / А. Бадью. [Электронный ресурс].URL: https://libking.ru/books/sci-/sciphilosophy/377153-alen-badyu-etika-ocherk-o-soznanii-zla.html (дата обращения: 05.03.22)
2. Бахтин, М.М. К философии поступка / М.М. Бахтин // Философия и социология науки и техники, ежегодник 1984-1985. – М.: Наука, 1986. – 130с.
3. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества. / М.М. Бахтин. – М.: Искусство, 1986. – 445 с.
4. Гусейнов, А.А. Диалог культур: возможности и пределы / А.А. Гусейнов // Вопросы культурологии. – 2008. – № 9. – С. 6 – 9.
5. Гуссерль, Г. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии / Г. Гуссерль, пер. с нем. М.: Академический Проект, 2009. – 205 с.
6. Еремеев, А.Ф. Первобытная культура: происхождение, особенности, структура: В 2 ч. / А.Ф. Еремеев – Саранск.: Изд-во Морд. ун-та, 1997. Ч. 2. – 220 с.
7. Кант И. Логика. Пособие к лекциям / И. Кант // Собр.соч.: В 8т. Т.8. отв. ред. А.В. Гулыга. М. 1994. – 417 с.
8. Малахов, В. А. Искусство и человеческое мироотношение / В. А. Малахов. - Киев: Наукова думка, 1988. – 211 с.
9. Рикёр, П. Путь признания. Три очерка / Поль Рикёр; пер. с фр., - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. – 268 c.
10. Трубина, Е.Г. Рассказанное Я: Проблема персональной идентичности в философии современности / Е.Г. Трубина. Екатеринбург: УрО РАН, 1995. – 197 с.
11. Хайдеггер, М. Время и бытие: Статьи и выступления / М. Хайдеггер. – М.: Республика, 1993. – 447 с.
12. Шопенгауэр, А. Афоризмы житейской мудрости / А. Шопенгауэр. – М.: Азбука-классика, 2007. – 256 с.

Список литературы на английском языке / ReferencesinEnglish

1. Badyu A. Jetika: Ocherk o soznanii Zla [Ethics: An essay on the consciousness of Evil] / A. Badyu. [Electronic resource].URL: https://libking.ru/books/sci-/sciphilosophy/377153-alen-badyu-etika-ocherk-o-soznanii-zla.html (accessed: 05.03.22) [in Russian]
2. Bakhtin, M.M. K filosofii postupka [To the philosophy of action] / M.M. Bakhtin // Filosofija i sociologija nauki i tehniki, ezhegodnik 1984-1985 [Philosophy and Sociology of Science and Technology, yearbook 1984-1985]. – Moscow: Nauka, 1986. – 130 p. [in Russian]
3. Bakhtin, M.M. Jestetika slovesnogo tvorchestva [Aesthetics of verbal creativity]. / M.M. Bakhtin. – Moscow: Iskusstvo, 1986. – 445 p. [in Russian]
4. Huseynov, A.A. Dialog kul'tur: vozmozhnosti i predely [Dialogue of cultures: possibilities and limits] / A.A. Huseynov // Voprosy kul'turologii [Questions of cultural studies]. - 2008. – No. 9. – p. 6 – 9. [in Russian]
5. Husserl, G. Idei k chistoj fenomenologii i fenomenologicheskoj filosofii [Ideas for pure phenomenology and phenomenological philosophy] / G. Husserl, trans. from German. : Academic Project, 2009. – 205 p. [in Russian]
6. Eremeev, A.F. Pervobytnaja kul'tura: proishozhdenie, osobennosti, struktura [Primitive culture: origin, features, structure]: In 2 parts / A.F. Eremeev – Saransk.: Publishing House of the Mord. university, 1997. Part 2. – 220 p. [in Russian]
7. Kant I. Logika. Posobie k lekcijam [Logic. Manual for lectures] / I. Kant // Sobr.soch.: In 8 vols. 8. ed. A.V. Gulyga. M. 1994. – 417 p. [in Russian]
8. Malakhov, V. A. Iskusstvo i chelovecheskoe mirootnoshenie [Art and human world relation] / V. A. Malakhov. - Kiev: Naukova dumka, 1988. – 211 p. [in Russian]
9. Riker, P. Put' priznanija. Tri ocherka [The way of recognition. Three essays] / Paul Riker; translated from French, - M.: Russian Political Encyclopedia (ROSSPEN), 2010. – 268 p. [in Russian]
10. Trubina, E.G. Rasskazannoe Ja: Problema personal'noj identichnosti v filosofii sovremennosti [Narrated Self: The problem of personal identity in the philosophy of modernity] / E.G. Trubina. Yekaterinburg: Ural Branch of the Russian Academy of Sciences, 1995. – 197 p. [in Russian]
11. Heidegger, M. Vremja i bytie: Stat'i i vystuplenija [Time and Being: Articles and speeches] / M. Heidegger. – M.: Republic, 1993. – 447 p. [in Russian]
12. Schopenhauer, A. Aforizmy zhitejskoj mudrosti [Aphorisms of everyday wisdom] / A. Schopenhauer. – M.: ABC Classics, 2007. – 256 p. [in Russian]