ПРОВОКАЦИОННЫЕ ВОПРОСЫ: ОСНОВНЫЕ ТИПЫ И ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ

ПРОВОКАЦИОННЫЕ ВОПРОСЫ: ОСНОВНЫЕ ТИПЫ И ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ

Научная статья

Галанова Е.М.*

ORCID: 0000-0001-8219-335X,

Филиал Московского государственного университета в г. Севастополе, Севастополь, Россия

* Корреспондирующий автор (katya_gala[at]mail.ru)

Аннотация

Статья посвящена описанию основных типов провокационных вопросов в зависимости от ожидаемого ответа (общие, специальные и альтернативные) на материале контекстов, включающих словосочетание провокационный вопрос, из базы национального корпуса русского языка. В данной работе уточняется понятие провокационного вопроса, определяется его место в существующих классификациях вопросительных предложений (косвенные несобственно-вопросительные предложения). С помощью контекстуального анализа подтверждена отрицательная коннотация провокационных вопросов: в контексте это словосочетание часто окружено словами с негативной семантикой. Кроме того, в статье описана оценка провокационных вопросов отвечающим, проанализированы разные способы реагирования на них.

Ключевые слова: провокационный вопрос, провокация, вопрос, ответ.

PROVOCATIVE QUESTIONS: MAIN TYPES AND ASPECTS OF FUNCTIONING

Research article

Galanova E.M.*

ORCID: 0000-0001-8219-335X,

Branch of the Lomonosov Moscow State University in Sevastopol, Sevastopol, Russia

* Corresponding author (katya_gala[at]mail.ru)

Abstract

The current study describes the main types of provocative questions depending on the expected answer (general, special, and alternative) based on contexts that include the phrase provocative question from the national corpus of the Russian language. The article clarifies the concept of a provocative question and determines its place in the existing classifications of interrogative sentences (indirect non-interrogative sentences). By using contextual analysis, the study confirms the negative connotation of provocative questions: in the context, this phrase is often surrounded by words with negative semantics. In addition, the article describes the assessment of provocative questions by the responder and analyzes different ways of responding to them.

Keywords: provocative question, provocation, question, answer.

Введение

Целью статьи является уточнение понятия провокационный вопрос и описание основных типов провокационных вопросов.

Провокационные вопросы исследовались с точки зрения лингвистики [9], журналистики [2], [4] и психологии [8].

Актуальность темы исследования определяется особой коммуникативной значимостью провокационных вопросов для теории речевого общения; отсутствием необходимого количества исследований в этой области.

Научная новизна состоит в том, что впервые проведено комплексное исследование провокационных вопросов в русском языке; определено их место в существующих классификациях вопросительных предложений.

В данной работе использованы следующие методы и принципы исследования: метод сплошной выборки контекстов, включающих словосочетание провокационный вопрос, из Национального корпуса русского языка; метод контекстуального и дефиниционного анализа.

Обсуждение

В научной литературе существует определение термина провокационный вопрос, который «начал использоваться в советской прессе первой половины XX в. в качестве синонима к термину «возмутительный»» [8, С. 105].

В.Н. Степанов понимает под данным типом вопросов следующее: «Провокационный вопрос – косвенный речевой акт <…>, в котором за буквальным содержанием скрывается иерархия смыслов с целью продемонстрировать психологическое состояние говорящего и каузировать у собеседника психическую активность особого рода – вызвать в нём (спровоцировать) определённое внутреннее состояние» [9, С. 162].

Данное определение можно дополнить ещё одной целью, названной в работе О.С. Иссерс, – «получение информации, которую собеседник не желает сообщать добровольно» [3, С. 93].

Термин провокационный вопрос входит в более широкий термин провокативность. А.С. Солодухо и А.В. Лозовский отмечают, что в работах русскоязычных исследователей термин «провокативность», в зависимости от контекста употребления, может выступать в качестве синонима к термину «провокационность», в качестве характеристики «психологического воздействия, обладающего стимулирующим потенциалом», и в качестве гипонима по отношению к термину «манипулятивность». Исследователи рассматривают понятие провокативность в контексте интернет-коммуникации как «стремление провокатора к вызову определённой реакции у объекта провокации при помощи воздействия на его эмоциональное состояние» (при этом подразумевается, что провокатор действует намеренно, с целью достичь заранее ожидаемых результатов)» [8, С. 108].

Таким образом, провокационные вопросы относятся к косвенным вопросам, которые в свою очередь входят в более широкую группу – несобственно-вопросительные предложения, направленные «не на получение информации, а на её передачу собеседнику» [1, С. 25].

Провокационные вопросы относятся к косвенным, поскольку их целью «является обычно не побуждение к ответу, а побуждение к действию. От спрашивающего никакой осведомлённости в запрашиваемой информации не требуется, т.к. чаще всего нет области незнания говорящего (говорящий информирован или у него в сознании есть предполагаемый ответ), нужна лишь реакция от адресата – совершение / отклонение просьбы» [1, С. 26].

Исследователи рассматривают также провокационные вопросы как один из наиболее действенных приёмов манипуляции, широко используемых журналистами в интервью [2], где данные вопросы применяются «для манипулирования собеседником, провоцирования определённых действий с его стороны» [4, С. 57]. А.В Колесниченко располагает провокационные вопросы в одном ряду с суггестивными, усилительными, нaмекающими и вопросaми-ловушками.

В связи с этим исследователи провокативности и провокационных вопросов акцентируют внимание на реакции отвечающего на данный тип вопросов. Например, В.Н. Степанов отмечает, что «степень восприятия провокационного намерения говорящего оценивается по комментариям самого автора, который описывает реакцию персонажа – адресата или реципиента провокационного общения» [9, С. 178].

Реактивными, как правило, являются ответные реплики, поэтому именно они позволяют судить о провокационности инициирующего вопроса, «судить о том, как на самом деле воспринята вопросительная конструкция, какое содержание обнаружил в ней и как оценил её прагматическую значимость в условиях данного конкретного речевого взаимодействия адресат» [9, С. 165]. О.С. Иссерс также указывает, что «успех провокации, как и любой стратегии, оценивается по перлокутивным эффектам (речевые акты оправдания, ответного обвинения, упрека в недоверии, раздражение, отказ в искренности и т.д.). Отсутствие соответствующей реакции собеседника свидетельствует о коммуникативной неудаче инициатора либо о том, что его партнёр понял провокацию как условие игры (что нередко в интервью)» [3, С. 96].

Интерпретация отвечающим вопросительного предложения как провокационного связано, на наш взгляд, с его способностью к выводному знанию, так называемой инференции, под которой понимают «процесс извлечения адресатом дополнительных, невыраженных в языке (имплицитных) смыслов, который осуществляется с опорой на широкий круг языковых и неязыковых значений» [7, С. 196].

Основные результаты

Исследователи неоднократно подчёркивали негативные коннотации у словосочетания провокационный вопрос [11]. Например, Е.Ю. Ионкина и Е.А. Литвинова говорят, что провоцирующие речевые действия «носят преднамеренный, осознанный характер и, как правило, имеют негативные последствия для адресата [2, С. 87].

На это указывают и результаты дефиниционного анализа существительного провокация: «провокация – подстрекательство к каким-нибудь действиям, которые могут повлечь за собой тяжёлые последствия. Задавать провокационные вопросы» [5, С. 491].

Среди синонимов к слову провокационный также приводятся слова с негативной оценкой: вызывающий, провокаторский, провокативный, виктимный, грубопровокационный, подстрекательский.

Кроме того, словосочетание провокационный вопрос часто употребляется в одном ряду со словами, имеющими негативную окраску:

Зрители ведь разные: есть деликатные, а попадаются и такие, которые не стесняются. И положение создается очень уж неравное: ты стоишь на сцене, освещенный прожекторами, а из зала приходят анонимные записки, в которых может оказаться не только хвала, но и ругань, возмущение, и провокационный вопрос, и бестактность, и небрежная оценка твоей работы. Зритель, хотя он и вырос (что правда!), хотя он у нас и самый лучший (что тоже правда!) (Эльдар Рязанов. Подведенные итоги (2000)).

Взгляд Выбегаллы стал гневным. – Я прошу всех присутствующих отметить этот провокационный вопрос, от которого за версту разит мальтузианством, неомальтузианством, прагматизьмом, экзистенцио… оа… нализьмом и неверием, товарищи, в неисчерпаемую мощь человечества. Вы что же хотите сказать этим вопросом, товарищ Ойра-Ойра? Что в деятельности нашего научного учреждения может наступить момент, кризис, регресс, когда нашим потребителям не хватит продуктов потребления? (Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий. Понедельник начинается в субботу (1964)).

В приведённых примерах провокационный вопрос соседствует со словами, имеющими отрицательную коннотацию: ругань, возмущение, бестактность, небрежная оценка твоей работы; провокационный вопрос, от которого разит …; кризис, регресс.

Контекстуальный анализ следующего примера подтверждает наличие негативного посыла провокационного вопроса:

Во время прений по вопросу, назначать или не назначать вечернее совещание для рассмотрения запроса Замысловского, граф Алексей Алексеевич Уваров ехидно задал мне провокационный вопрос, чтобы ещё более скомпрометировать правых. Дело в том, что тогда я еще не выступал публично, ни с кафедры, ни в печати, в защиту Бейлиса (В.В. Шульгин. Последний очевидец (1971)).

В данном контексте отвечающий воспринимает вопрос как провокационный из-за манеры (ехидно задал) и цели его задавания (чтобы ещё более скомпрометировать правых).

Однако В.Н. Степанов отмечает, что провокация и провоцирование, распространённые в реальной жизни, не обязательно используются с негативной целью [9, С. 165], что подтверждают и результаты анализа нашего языкового материала.

Например, нами были описаны провокационные вопросы, функционирующие в учебном диалоге в качестве разновидности наводящих вопросов: «провокационные вопросы направлены на коррекцию неправильной реплики отвечающего или на добавление для полного ответа необходимой информации при отсутствии ответной реплики; содержат заведомо ложную информацию, чем ассоциативно направляют отвечающего к области её поиска» [1, С. 115]:

Студент. <…>. / Преподаватель. «Он стоял на земле». «На земле» — будет это вещественным? / К². Нет. Не будет. Здесь конкретное (Экзамен по морфологии).

В данном примере, провокационный вопрос используется для стимуляции к ответу, для раскрытия всех пунктов морфологического разбора имени существительного [1, С. 115-116].

Задающий провокационный вопрос (или наблюдатель ситуации функционирования провокационных вопросов) часто анализирует эффект, который произвели данные вопросы на отвечающего:

Его пресс-конференция в Национальном клубе печати, хотя и мирная по содержанию, была весьма резкой по форме. С самого начала один провокационный вопрос, связанный с культом личности, привёл его в сильнейшее раздражение. Когда был задан вопрос «о русской интервенции» в Венгрии, Н. С. ответил: «Видите ли, так называемый венгерский вопрос у некоторых завяз в зубах, как дохлая крыса: им это и неприятно и выплюнуть не могут. (Смех в зале) (Р.Г. Назиров. Дневник (1959)).

Я им провокационный вопрос задал: «Ребята, а зачем вам все это нужно? Подыскали бы работу полегче». Они на меня так посмотрели, будто губернатор малость ненормальный: «Так хлеб же вырос, его убирать надо! (Урожай, какого не ждали. За битвой на полях следили губернаторы, налоговики и судебные приставы // «Известия», 2001.09.07).

Из примеров видно, что провокационные вопросы воспринимаются отвечающими негативно (один провокационный вопрос <…> привёл его в сильнейшее раздражение; они на меня так посмотрели, будто губернатор малость ненормальный). Манера ответов на данные вопросы также свидетельствует о неудобстве, создаваемом провокационными вопросами, отвечающему:

Режиссер отвечает уклончиво и невнятно: «Пессимизм его продиктован глубоким беспокойством за человечество и потому не может быть преодолен просто при помощи жизнеутверждающих склонностей итальянского обывателя». (Нина Воронель. Без прикрас. Воспоминания (1975-2003)).

На мой трусливый и провокационный вопрос о том, можно ли родить ребеночка, не выходя замуж, мама не сразу нашлась что сказать. (Затем она, как водится, свела биологический вопрос к социальному: а кто ребеночку на еду, на игрушки зарабатывать будет?) Тайно найденная мной страница Медицинской энциклопедии жутко мохнатилась каким-то плодным яйцом. (Марина Палей. Дань саламандре (2008))

Провокационные вопросы оказываются неожиданными для отвечающих, часто ставят их в неудобное положение (отвечает уклончиво и невнятно; мама не сразу нашлась, что сказать). Однако некоторые отвечающие оказываются психически более готовыми к провокационным вопросам:

Но меня на это не поймаешь, я знаю, чем это пахнет! Такой же провокационный вопрос задавал Сталин и Яковлеву, но и Александру Сергеевичу следовательские методы его были известны (Лев Гумилевский. Судьба и жизнь (1969) // «Волга», 1988).

Анализ языкового материала показал, что для выражения семантики провокация в провокационных вопросах в зависимости от ожидаемого ответа используются такие типы вопросительных предложений, охарактеризованных Е.В. Падучевой, как общие, специальные и альтернативные [6].

Рассмотрим более подробно указанные типы вопросов.

Общий вопрос требует в ответе подтверждения или отрицания: «да» / «нет», поскольку на них есть только два подходящих ответа, один из которых должен быть истинным, а другой – ложным [6], [10].

Общие провокационные вопросы, описанные нами как разновидность наводящих вопросов учебного диалога, построены по образцу утвердительного предложения. По форме они похожи на вопросы, в которых уже есть ответ (Не на Неве ли расположен Ленинград?), т.к. содержат определённую информацию, однако эта информация ложная, что, по мнению учителя, должно быть известно отвечающему. Ответом на них будет являться несогласие с предыдущей репликой. Поиск ответа осуществляется в той же семантической сфере, но по отношению к другим вариантам:

Преподаватель. В чём грамматические особенности компаратива? / Студент. Не изменяется. / Преподаватель. Так, дальше. И как с этим связан вопрос о компаративе? / Студент. … / Преподаватель. Все относят эту форму к имени прилагательному? / Студент. Нет. Одни – к прилагательному, другие – к наречию (Экзамен по морфологии) [1, С. 114-115].

В данном вопросе наводящий провокационный вопрос возник как реакция преподавателя на отсутствие ответа студента.

К. Айдукевич отмечает, что в подобных вопросах легко указать на желаемый ответ, правильно подобрав интонацию и жесты. Спрашивающий может подтолкнуть отвечающего к ложному ответу или к тому ответу, который отвечающий хотел бы скрыть. По своей природе они близки к недобросовестным суггестивным вопросам (mala fide suggestive questions) [10, С. 89].

Специальный вопрос требует в ответе конкретную информацию из области поиска, заданной вопросительным словом (range of the unknown of the question («диапазон неизвестного в вопросе») [10, С. 87]:

Просматривая беседу Тарковского с каким-то дотошным итальянским журналистом, прорвавшимся к режиссеру перед самым началом съёмок, натыкаюсь на провокационный вопрос: как режиссёр думает увязать своё пессимистическое восприятие мира с оптимистическим образом жизни Италии? Режиссёр отвечает уклончиво и невнятно <…> (Нина Воронель. Без прикрас. Воспоминания (1975-2003)).

Провокационность вопроса заключается в невозможности совмещения двух противоположных явлений в одной картине: пессимистический / оптимистический.

Альтернативный вопрос с помощью союза или (или без союза, только интонационно) задаёт выбор между двумя вариантами ответов, один из которых часто может нанести вред отвечающему (физический или психический):

Среди присутствующих есть информаторы гестапо. Один из них задает мне провокационный вопрос: «Так, по вашему, нужно или не нужно сотрудничать с немцами?» Я отвечаю, что не нужно ― в этом сотрудничестве нет никакого смысла. Конечно, это дойдет, до гестапо. (Б.Г. Бажанов. Воспоминания бывшего секретаря Сталина (1980)).

В этом примере провокационность вопроса проявляется в том, что информаторы гестапо спрашивают о сотрудничестве с немцами, понимая, что от ответа зависит судьба отвечающего, который, осознавая это, выбирает из заданной альтернативы «опасный» ответ.

Заключение

Таким образом, проанализировав существующие описания провокационных вопросов, мы приходим к выводу, что это косвенные несобственно-вопросительные предложения, в которых часто за буквальным содержанием скрывается иерархия смыслов с целью вызвать у собеседника определённое внутреннее состояние – получить информацию, которую собеседник 1) не желает сообщать добровольно или 2) не может сформулировать точно, т.к. забыл / не знает ответ (в случае, когда провокационный ответ является разновидностью наводящих вопросов). В ходе нашего исследования мы выяснили, что провокационные вопросы в зависимости от ожидаемого ответа делятся на общие, специальные и альтернативные. Контекстуальный анализ языкового материала показал, что рядом со словосочетанием провокационный вопрос часто присутствуют слова с негативной семантикой, указывающие на отрицательную коннотацию данного типа вопросов. Однако функционирование провокационных вопросов в качестве наводящих демонстрирует, что они не всегда используются в негативном ключе.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Галанова Е.М. Диалогические единства с наводящими вопросами: функционально-прагматический и структурно-семантический аспекты: дис. … канд. филол. наук: 10.02.01: защищена 20.12.2012: утв. 10.06.2013 / Галанова Екатерина Михайловна. – Новосибирск, 2012. – 166 с.
2. Ионкина Е.Ю. Некоторые особенности коммуникативного поведения адресата как объекта провокационного воздействия в интервью-портрете (на материале немецкого языка) / Е.Ю. Ионкина, Е.А. Литвинова // Филологические науки. Вопросы теории и практики. – Тамбов: Грамота, 2014. – № 8 (38): в 2-х ч. Ч. I. – С.87-90.
3. Иссерс О.С. Стратегия речевой провокации в публичном диалоге / О.С.Иссерс // Русский язык в научном освещении. – М., 2009. – № 2 (18). – С. 92-104.
4. Колесниченко А.В. Практическая журналистика: учеб. Пособие / А.В.Колесниченко. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2008 – 180 с.
5. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. – М.: ООО «Издательство «Мир и Образование», 2013. – 736 с.
6. Падучева Е.В. О логическом анализе семантики вопроса / Е.В.Падучева // Логический анализ естественного языка: Материалы к VIII Всесоюзной конференции «Логика и методология науки». Паланга, 26–28 сентября 1982 г. – Вильнюс: Мокслас, 1982. – С. 50–53.
7. Прохоров А.В. К проблеме содержания понятия «инференция» / А.В.Прохоров // Когнитивные исследования языка: Сб. науч. тр. – Вып. 5: Исследование познавательных процессов в языке. – М.: Ин-т языкознания РАН, Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. – С. 196-201.
8. Солодухо А.С. Провокативность в интернет-коммуникации: проблема определения понятия / А.С. Солодухо, А.В.Лозовский // Журнал Белорусского государственного университета. Философия. Психология. – 2019; 1. – С. 104-109.
9. Степанов В.Н. Провокационный вопрос с точки зрения прагмалингвистики / В.Н. Степанов // Московский лингвистический журнал. – М., 2003. – Т.6. № 2. – С. 157-180.
10. Ajdukiewicz K. Chapter Vi-Questions And Interrogative Sentences. The Structure Of Interrogative Sentences / K. Ajdukiewicz // Pragmatic Logic. PWN—Polish Scientific Publishers—Warszawa 1974. – P. 85-94. – [Electronic resource] URL: https://link.springer.com/chapter/10.1007/978-94-010-2109-8_7 (accessed 04.01.2021)
11. Dzyaloshinskiy I. Provocation in the System of Communicative Technologies / I. Dzyaloshinskiy, R. Zholud’ // Communications. Media. Design. – Volume 3, №2. – 2018. – P.79-97.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Galanova E.M. Dialogicheskie edinstva s navodjashhimi voprosami: funkcional'no-pragmaticheskij i strukturno-semanticheskij aspekty [Dialogic unities with leading questions: functional-pragmatic and structural-semantic aspects]: dis. … PhD in Philology: 10.02.01: defense of the thesis 20.12.2012: approved 10.06.2013 / Galanova Ekaterina Mihajlovna. – Novosibirsk, 2012. – 166 p. [in Russian]
2. Ionkina E. Nekotorye osobennosti kommunikativnogo povedenija adresata kak ob^,ekta provokacionnogo vozdejstvija v interv'ju-portrete (na materiale nemeckogo jazyka) [Some features of the recipient's communicative behavior as an object of provocative influence in the interview-portrait (based on the material of the German language)] / E.Ju. Ionkina, E.A. Litvinova // Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki [Philological sciences. Questions of theory and practice] – 2014. – № 8 (38): Part. I. – pp. 87-90. [in Russian]
3. Issers O.S. Strategija rechevoj provokacii v publichnom dialoge [Speech provocation strategy in public dialogue] / O.S. Issers // Russkij jazyk v nauchnom osveshhenii [Russian language in scientific coverage] – M., 2009. – № 2 (18). – pp. 92-104. [in Russian]
4. Kolesnichenko A.V. Prakticheskaja zhurnalistika: uchebnoe posobie [Practical journalism: a study guide] / A.V. Kolesnichenko. –Moscow university publishing house, 2008 – 180 p. [in Russian]
5. Ozhegov S.I. Tolkovyj slovar' russkogo jazyka [Explanatory dictionary of the Russian language] / S.I. Ozhegov. – M.: OOO «Publishing house «Mir i Obrazovanie»», 2013. – 736 p. [in Russian]
6. Paducheva E.V. O logicheskom analize semantiki voprosa [On the logical analysis of the semantics of the question] / E.V. Paducheva // Logicheskij analiz estestvennogo jazyka: Materialy k VIII Vsesojuznoj konferencii «Logika i metodologija nauki» 26–28 sentjabrja 1982 g. Palanga. [Logical Analysis of Natural Language: Materials for the VIII All-Union Conference "Logic and Methodology of Science"] – Vil'njus: Mokslas, 1982. – pp. 50–53. [in Russian]
7. Prohorov A.V. K probleme soderzhanija ponjatija «inferencija» [On the problem of the content of the concept of "inference"] / A.V. Prohorov // Kognitivnye issledovanija jazyka: Sb. nauch. tr. - Issledovanie poznavatel'nyh processov v jazyke [Cognitive language research: Sat. scientific. tr. - Issue. 5: Exploring cognitive processes in language]. – M.: In-t jazykoznanija RAN, Tambov: publishing house TGU im. G.R. Derzhavina, 2009. – pp. 196-201. [in Russian]
8. Soloduho A.S. Provokativnost' v internet-kommunikacii: problema opredelenija ponjatija [Provocativeness in Internet Communication: The Problem of Defining a Concept] / A.S. Soloduho, A.V. Lozovskij // Zhurnal Belorusskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofija. Psihologija [Journal of the Belarusian State University. Philosophy. Psychology]. - 2019; 1. – pp. 104-109. [in Russian]
9. Stepanov V.N. Provokacionnyj vopros s tochki zrenija pragmalingvistiki [A provocative question from the point of view of pragminguistics] / Stepanov V.N. // Moskovskij lingvisticheskij zhurnal [Moscow Linguistic Journal]. – M., 2003.—Vol. 6. № 2. – pp. 157-180. [in Russian]
10. Ajdukiewicz K. Chapter Vi-Questions And Interrogative Sentences. The Structure Of Interrogative Sentences / K. Ajdukiewicz // Pragmatic Logic. PWN—Polish Scientific Publishers—Warszawa 1974. – P. 85-94. – [Electronic resource] URL: https://link.springer.com/chapter/10.1007/978-94-010-2109-8_7 (accessed 04.01.2021)
11. Dzyaloshinskiy I. Provocation in the System of Communicative Technologies / I. Dzyaloshinskiy, R. Zholud’ // Communications. Media. Design. – Volume 3, №2. – 2018. – P.79-97.