ОБРАЩЕНИЕ В «НАРТОВСКИХ СКАЗАНИЯХ»: СЕМАНТИКО-СТИЛИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Цопанова Р.Г.

ORCID: 0000-0002-2223-0435, Доцент, Доктор филологических наук, Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова

ОБРАЩЕНИЕ В «НАРТОВСКИХ СКАЗАНИЯХ»: СЕМАНТИКО-СТИЛИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научного проекта № 16-14-15002 РГНФ

Аннотация

В статье исследуются семантико-стилистические особенности и функции обращений в осетинских «Нартовских сказаниях». В них отразились обычаи, нравы, этика и этикет сотен поколений, создававших сказания. На первом месте стоят обращения обобщенного характера: чызг (девушка), лæппу (парень), зæронд лæг (букв. старый человек) и др., использование которых можно отнести к тем далеким временам, когда индивидуализация не была столь важна, как в наше время. На втором месте – имена, фамилии, имена и отчества, также эмоционально-оценочные наименованиями героев сказаний. Обращения осложняются коннотативными средствами, что указывает на художественное осмысление сказителями бытовой, мифологической и исторической действительности, представленной в сказаниях.

Большинство из обращений, используемых в текстах сказаний, сохранилось в современной осетинской речи, что говорит о тесной генетической и культурной связи осетин с теми поколениями, которые сотни лет создавали этот шедевр – нартовские сказания.

Ключевые слова: семантика и стилистика обращений, национальный контекст, мифы.

Tsopanova R.G.

ORCID: 0000-0002-2223-0435, Associate Professor, PhD in Philology, North Ossetian State University named after K. L. Khetagurov

ADDRESS IN “NARTOVIAN LEGENDS”: SEMANTIC AND STYLISTIC ASPECTS

The research was carried out with the financial support of the Russian Foundation for Humanities under No. 16-14-15002 of the Russian Foundation for Humanities

Abstract

The article deals with semantic and stylistic features and functions of address in the Ossetian “Nartovian Legends.” They reflect customs, traditions, ethics and etiquette of hundreds of generations that created these legends. Addresses of the generalized character occupy the first place: чызг (girl),  лæппу (boy), зæронд лæг (lit. old man), etc. Their use can be attributed to those far times when individualization wasn't important for people. The second place is occupied by names, surnames, and patronymics, as well as emotional and evaluative names of heroes. Addresses are complicated connotative means – they indicate artistic comprehension of everyday life, of mythological and historical reality presented by narrators.

Most of the addresses in the texts are still used in modern Ossetian speech because of close genetic and cultural connection of Ossetians with those generations that created this masterpiece – “Nartovian Legends” – hundreds of years ago.

 Keywords: semantics and stylistics of an address, national context, myths.

Обращение выполняет в речи много функций, в том числе является изобразительно-выразительным средством и в этом качестве формирует эмоционально-оценочный контекст художественного произведения, разговорной речи и фольклорного текста.

Обращение в осетинском языке выражается именем существительным в именительном падеже, субстантивированным прилагательным [3, C. 247], редко – указательным (уый (этот) и неопределенным (цыдæр (какой-то), исчи (кто-нибудь) местоимением.

Цель нашей работы – исследовать семантико-стилистические, этнокультурные особенности обращений и функции в осетинских нартовских сказаниях.

В сказаниях «описан огромный исторический период, различные типы общественной жизни, вековой опыт народа» [4, C. 56]. «Нарты проводят жизнь в постоянных походах в неизведанные, богатые страны – видят новые чудеса, новые народы, новые обычаи…» [4, C. 13]. Нарты, ведя такую активную, полную приключений и событий жизнь, приобретают друзей или наживают врагов, что нашло отражение и в обращениях.

Материал для данной статьи взят из двух изданий «Нартовских сказаний» [5].

В «Нартовских сказаниях» обращениями бывают собственные имена, наименования домашних и диких животных (фыдбылызы сагтæ (букв. олени несчастья), бæх (конь), рувас (лиса); пернатых (халон (ворона), хъæрццыгъа (ястреб); деревьев (тæрс (бук), тулдз (дуб), бæрз (береза); небожителей (Хуыцауты Хуыцау (Бог богов), Сафа (Сафа), Куырдалæгон (Курдалагон); эмоционально-оценочные, образные и иные наименования мужчин, женщин, животных (мæ цæсты рухс (свет моих глаз – Так Уархаг обращается к своему коню).

Обращения в «Нартовских сказаниях» дифференцируются в зависимости от социальных, семейных и иных отношений героев сказаний. Так, уважительные отношения между Урузмагом и Сатаной, супружеской парой, проявляются в этикетных обращениях друг к другу, где исключается обращение по имени: нæ зæронд лæг (наш старик (букв. наш старый мужчина) («Сатана и дочь Бораты»), мæ зæронд (мой старик), мæ сæры хицау (букв. хозяин мой головы), мæ хур (мое солнце) «Как Батраз спас Урузмага»)¹, лæгай (муж) («Безымянный сын Урузмага»); не ’фсин (наша хозяйка) (Базæронд дæн, не ’фсин, æмæ мын Нарт кад нал кæнынц (Состарился я, наша хозяйка, и Нарты не воздают мне почести) «Безымянный сын Урузмага»). Они – главные персонажи в нартовских сказаниях: «Сатана – истинная мать народа, центр и средоточие нартовского мира… Без ее участия и совета не обходится ни одно знаменательное событие» [1, C. 160]. Быть супругом Сатаны – «дело нелегкое, связанное с риском обезличиться, затеряться, отойти на задний план [1, C. 160]. Однако с Урузмагом этого не случилось. Он не стоит ниже Сатаны: у него есть воля, мужество, он мудрый старший Нартов. С большим достоинством и честью он поддерживает супружеский ансамбль. При недовольстве друг другом Сатана и Урузмаг могут нарушить этикет: Зæронд хæйрæг! Мæ сусæг æвæрæнтæм дæр та мын бахæццæ дæ? (Старый черт! Добрался ты опять и до моих скрытых запасов); Гъе хæйрæг, куы ницы хъæр кодтай, куы? (Эй черт, почему ты скрывала это? («Рождение Сослана») (Урузмаг упрекает Сатану).

К Урузмагу младшие редко обращаются по имени, чаще обобщенно: зæронд (старик), зæронд лæг (старик): Гъæйтт, зæронд, мард дæ æви ма мын æгас дæ? (Ну, старый, мертвый ты или еще живой? («Как Батраз спас Урузмага»); Уырызмæджы зæронд (Урузмага старый), хорз зæронд лæг (хороший старик), Нарты зæронд Уырызмæг (Нартов старый Урузмаг). В современном осетинском языке обращение зæронд (старый; старик) используется в этикетной речи, а также для выражения насмешки, иронии.

По-разному нарекают близкие и недруги Сатану как женщину, хозяйку, ведунью (хорз Сатана (хорошая Сатана), уæ номдзыд Сатана (о, именитая Сатана), гæды сыл (хитрая женщина): Гæды сыл, мæнæн мæ тых, мæ ныфс æмæ мæ уд уым цы аразынц?! (103) (Хитрая женщина, что там делают моя сила, моя надежда и моя душа («Сослан и сыновья Тара». Бибыц говорит Сатане).

При обращении к жене в сказаниях используется еще этикетное нæ ус (наша женщина): Нæ ус! Цытæ хауы дæ дзыхæй? (Наша женщина! Что ты говоришь (букв. что падает из твоего рта) (Уахтанг жене).

С обращениями для усиления значения побудительности и выражения оценки используются многообразные лексико-грамматические единицы: частицы (о (о), уæртæ, гъе, (вон, вот), гъæ (э, эй), а (а, ну); междометия (а, о, ох-хай (ох); пожелания (райгæ уай (будь радостным), фарн дæ ныхасы (фарн в твоих словах), хъармарт уат (теплого огня вам), фæрнæйдзаг уай (будь полон фарна); проклятия (дæ бон бакалай (да пропади ты (букв. пролей свой день), уæ уаих фæуай (постыдился бы), бын бауат (пропасть вам) [7, C. 165].

Обращения с эмоционально-оценочными определениями указывают на положительные или отрицательные свойства характеров героев сказаний. Например, Сослана называют кæлæнгæнæджы фырт (сын колдуньи), сылваз (женолюбивый), мæнгард (коварный), Нарты номдзыд, нæрæмон (Нарта именитый, неукротимый), нæртон лæг (нартовский мужчина), нæртон гуырд (нартовский человек), нарты æххуырст (батрак Нартов); о, сайæгой æмæ æлгъ кæнинаг цыдæр! о, уæртæ мæнгард æмæ фæлдыст (о, лживый и презренный какой-то! О, вон коварный и посвященный (мертвым) («Сослан и сын алдара». Сын алдара обращается к Сослану).  Другие представители Нартов в обращениях также могут получить отрицательную характеристику: Уæ, куитæ, Æхсæртæггатæ! (Эй, собаки, Ахсартаговы!) (280), Нарты гуппырсартæ (богатыри Нартов); æ уæртæ сыл-рувас (о вон женщина-лиса) (183) («Яблоко нартов». Уастырджи Дзерассе), мæнæ гæды гацца (146) (вот лживая сука) (Колесо Балсага Сырдону), гъе, куыдзы фырт цыдæр (эй, сын собаки какой-то) (Ногъа-Богъа Сослану), гъæ, мæнæ налат (эй, вот дерзкая) (Сослан Косер-красавице).

Обращения к женщине и девушке отличаются друг от друга. К женщине обращаются по девичьей фамилии (Быценон (из Быценовых), Алæгаты чызг (девушка Алаговых), усай (женщина). По имени могут обращаться к Сатане, к другим женщинам – весьма редко (Бедуха). К девушке в сказаниях мужчины, если даже имя девушки известно, обращаются обобщенно – чызг (девушка), чызгай (девушка). Они могут иметь определения хорз (хорошая), хъал (гордая). Матери к своим дочерям также обращаются не по имени, а со словами мæ чызг (моя девочка), мæ хъæбул (мое дитя), мæ къона (мой очаг), чызгай (девушка, дочка), мæ къона (138) (мой очаг). Сыновей мать называет лæппу (мальчик) и мæ хъæбултæ (мои дети).

К мужчинам в сказаниях принято обращаться: по собственному имени (Уырызмæг, Борæ, Ногъа-Богъа); по имени отца (Деденæджы фырт Арæхдзау (193) (Арахдзау сын Деденага), Тары фырт Мукара (Сын Тара Мукара); по фамилии (Æхсæртæггатæ (Ахсартаговы).

Строго соблюдаются регламентированные этикетные обращения к женщине в бытовых условиях: Нæ уайсадæг чындзытæ!..  (Наши молчащие (при старших) невестки!..); Мадæл устытæ! Кæд сымах хуызæн у, уæд та нын сымах базонут йæ бæрæг (Матери женщины! Если она похожа на вас, то вы узнайте о ней) («Рождение Урузмага и Хамыца»).

Когда мужчина пытается заслужить внимание женщины, то использует обращения-метафоры с уточняющими эпитетами. Благодаря этому, создается образ прекрасноликой женщины [2, C. 402]. Например, Уастырджи так восхваляет красоту Дзерассы, дочери Донбеттыров: «Уæ хурты хур æмæ арвы фидауц, уæ мæ рухс дуне æмæ бæсты рæсугъд! Æз рагæй дæр дæ фæдыл куы зилын, уæд цæуыл хъыг кæныс?» («Æхсар æмæ Æхсæртæджы мæлæт») («О солнце солнц и красота неба, о мой светлый мир и красавица мира! Я давно хожу за тобой, из-за чего ты горюешь?» («Смерть Ахсара и Ахсартага»); «Уæ мæ хуры хай, урсцъар, рæсугъд Дзерассæ, бауарз мæ, кæннод дын дон нæ ратдзынæн!» – лæгъстæ кæны Дзерассæйæн доны хицау Гæтæг («О мое солнце (букв. солнца моего доля), белотелая, красивая Дзерасса, полюби меня, а то я не дам тебе воды! – умоляет Дзерассу хозяин воды Гатаг» («Рождение Сырдона»). Таких выразительных обращений в сказаниях немного.

Сын или дочь к своему отцу обращаются не по имени, а этикетными словами: мæ фыд (мой отец), æда (батя), баба (отец), в определенной ситуации и с упреком или проклятием: уæ гормон (ай-ай); уæ уайых фæуай, мæ фыд (будь неладен, мой отец) («Как Сослан женился на Бедухе». Бедуха упрекает отца).

В обращениях нашло отражение деление членов нартовского общества по социальному положению (мæ паддзах (мой господин), нæ хорз æлдар (наш хороший алдар) и др.

Термины Нарт (Нарты), нæртон адæм (нартовский народ) являются собирательным наименованием. Содержание обращений демонстрирует отношение к нартам своих и врагов: то уважительное (Нарт (Нарты), Нарты адæм (народ Нартов), (Нæртон хæтæг адæм (нартовский кочевой народ), Нарты гуппырсартæ (богатыри Нартов), Нарты хъалтæ (гордецы Нартов), то унижающее (Куиты Нарт! (Собачьи Нарты) («Батрадз и Алаф, сын одноглазого уаига Афсарона»).

Близкие отношения у Нартов были с сородичами (и то не со всеми). Остальные в мире воспринимались ими как чужие, враги, что нашло отражение в содержании обращений. Великаны и гумиры получают следующую характеристику: куырм хæрæг (слепой осел), сау хæрæг (черный осел), хæрæджы фырт (сын осла), фыд мыггаг (злое племя), сохъхъыр хæрæг (одноглазый осел), æхсырæйхæстытæ (молоком вскормленные); фынæйдзаг.

В обращениях к небожителям указываются какие-то их функции: æрвнæрынгæнæг (громовержец – Уацилла), зондджын Сафа (умный Сафа), тызмæг Галæгон (суровый Галагон).

 К незнакомым мужчине и женщине уважительно обращались нæ фыды хай (отец, букв. доля мего отца), мæ мады хай (матушка, букв. доля моей матери), ацы дзæбæх чызг (эта хорошая девушка), ацы дзæбæх лæппу (этот хороший парень), ацы лæг (этот мужчина), ацы сылгоймаг (эта женщина): Цæй æрдиаг-куыд кæныс, ацы сылгоймаг? (Эта женщина, что так рыдаешь-плачешь? («Яблоня Нартов». Уастырджи Дзерассе).

В «Нартовских сказаниях» встречаются обращения, необычные по структуре и содержанию – слова и предложения: – Гъæ, куыдзæй чи райгуырди, уыцы куыдз, – дзуры барæг, – кæй фос фæтæрыс, кæ? (Ну, та собака, что родилась от собаки, – обращается всадник, – чей скот ты угоняешь, чей?); Гуымир ныхъхъæр кодта: – Амардтай мæ, гъеуый, æмæ чи дæ? (Гумир закричал: Убил меня, тот, и кто ты?) («Дзылау»). Гъейтæ! Ам чи ис, æддæмæ ракæсæд (127) (Эй! (во множ. числе) Кто здесь, пусть выглянет) «Уархтанаг и гумир Азырты») и др.

Можно заключить, что обращения отражают различные отношения людей как в нартовском обществе, так и в других сообществах: бытовые, семейные, социальные, дружеские, враждебные. В содержании и стилистике обращений в «Нартовских сказаниях» отразились разные исторические эпохи. Осетины не потеряли связь со своими предками, сохранили связь с ними на уровне языка.

Многие обращения в сказаниях имеют обобщенный характер, так как возникли в те далекие времена, когда индивидуализация не была столь важна, как в наше время. С этим связаны обращения лæппу (мальчик, парень), чызг (девочка, девушка) и др., использование вместо единственного числа множественное (нæ (нас). Большинство из обращений (по имени, имени отца, фамилии, по социальному положению и др.) активно используется в современной осетинской речи, что указывает, что часть сказаний появилась ближе к нашему времени. В целом можно говорить о «консерватизме древних духовных ценностей» [6, C. 12], к которым мы относим и обращения как важную часть культуры.

[1] На русском языке написание Урузмаг и Батраз отражает этимологию этих слов.

Список литературы / References

1. Абаев В. И. Нартовский эпос осетин // Избранные труды: Религия, фольклор, литература. – Владикавказ: Ир, 1990. – 640 с.
2. Голуб И. Б. Стилистика русского языка. 4-е изд. – М.: Айрис-пресс, 2002. – 448 с.
3. Джусойты К. Г., Дзодзыккаты З. Б., Цопанты Р. Г. Нырыккон ирон æвзаг: ахуырг. чиныг. – Дзæуджыхъæу: ЦИПУ-йы рауагъдад, 2010. – 308 ф.
4. Джыккайты Шамил. Ныхасы фарн // Зонадон уацтæ æмæ эссе. – Дзæуджыхъæу: Ир, 1996. – 284 ф.
5. Нарты кадджытæ. Дыккаг рауагъд / Ред. Дзанайты Иван. – Дзæуджыхъæу: Ир, 1975. 360 ф.; Нарты кадджытæ. Фыццаг чиныг / Аразæг Гуытъиаты Хъазыбег. – Орджоникидзе: Ир, 1989. – 496 ф.
6. Цагараев В. Золотая яблоня нартов: История, мифология, искусство, семантика. – Владикавказ: Республиканское издательско-полиграф. предприятие им. В.А. Гассиева, 2000. – 300 с.
7. Цопанти Р. Г. Ирон æвзаджы стилистикæ: ахуырг. чиныг. – Дзæуджыхъæу: ИПО СОИГСИ, 2011. – 309 с.

Список литературы на английском языке/ References in English

1. Abaev V. I. Nartovskij epos osetin // Izbrannye trudy: Religiya, folklor, literaturæ [Nart epic Ossetians // Selected Works of Religion, folklore and literature]. – Vladikavkaz: Ir, 1990. – 640 p. [in Russian]
2. Golub I. B. Stikistika russkogo yazyka. 4-e izd. [The style of the Russian language. 4-th ed.]. – M.: Iris-Press, 2002. – 448 p. [in Russian]
3. Dzhusoyty K. G., Dzodzykkaty Z. B., Tsopanty R. G. Nyrykkon Iron ævzag: ahuyrg. chinyg [Modern ossetian language: teacher `s book]. – Dzæudzhyhæu: TSIPU-dN rauagdad, 2010. – 308 p. [in Ossetian]
4. Dzhykkayty Shamil. Nykhasy Farn // Zonadon uatstæ æmæ esse [Richness of a word // scientific articles and essay.]. – Dzæudzhyhæu: Er, 1996. – 284 p. [in Ossetian]
5. Narts kaddzhytæ. Dykkag rauagd / Red. Dzanayty Ivan [Tales of Narts. Second edition. / Editor Dzanayty Ivan]. – Dzæudzhyhæu: Er, 1975. – 360 p.; Narty kaddzhytæ. Fytstsag chinyg / Arazæg Guytiaty Hazybeg [Tales of Narts. First book / Complier Guytiaty Hazybeg]. – Ordzhonikidze: Er, 1989. – 496 p. [in Ossetian]
6. Tsagaraev B. Zolotaya yablonya nartov: Istoriya, mifologiya, iskusstvo, cemantikæ [Golden apple of Narts: History, mythology, art, semantics]. – Vladikavkaz: Republican publishing and polygraph. Enterprise them. V. A. Gassieva, 2000. – 300 p. [in Russian]
7. Tsopanti R. G. Iron ævzadzhy stilistikæ: ahuyrg. chinyg [Stylistic of ossetian language: teacher`s book]. – Dzæudzhyhæu: SOIGSI IPO, 2011. – 309 p. [in Ossetian]