КУСТОДИЕВСКИЙ МИР РУССКИХ ЯРМАРОК

Кочетова Л.М.¹, Ситникова Я.В.²

¹ Кандидат философских наук, доцент, Новосибирский государственный университет экономики и управления, ² Кандидат экономических наук, доцент, Новосибирский государственный университет экономики и управления

 КУСТОДИЕВСКИЙ МИР РУССКИХ ЯРМАРОК

Аннотация

В статье  авторы рассматривают   неповторимый мир русских  ярмарок с  галереей созданных выдающимся художником конца XIX– первой четверти XX вв. Борисом  Кустодиевым  ярких образов крестьян, купцов и купчих, извозчиков, трактирщиков и окружавшего их шумного и пестро-праздничного  ярмарочного пространства. В работе представлена неповторимая  живописная и стилистическая  манера Кустодиева, мастерски  режиссирующего  мотивы праздничной ярмарочной толпы на фоне златоглавых русских храмов. 

Ключевые слова: русская ярмарка, православный храм,  праздничная Русь,  купечество, ярмарочные развлечения.

Kochetova L.M.¹, Sitnikova Y.V.²

¹ PhD in Philosophy, Associate professor, lecturer at the Department of Service  and the Organization   of  the Commerce at NSUEM, ² PhD in Economics, Associate professor, lecturer at the Department of Service and Organisation of the Commerce at NSUEM

KUSTODIEV’S WORLD OF RUSSIAN FAIRS

Abstract

In this article authors are regarding the unique world of Russian fairs with the gallery of vivid images of peasants, tradesmen, coachmen, innkeepers and the motley bustling festive atmosphere around them which was created by the eminent painter Boris Kustodiev (end of XIX-th – first quarter of XX centuries). Kustodiev’s inimitable style of making art works and his remarkable skill of directing paintings of festive crowd at fair with the background of Russian gold-domed churches is presented in this research. 

Key words: Russian fair, orthodox church, festive Russia, merchantry, entertainment at fair.

«Настоящий Кустодиев – это русская ярмарка, пестрядина,

 «глазастые» ситцы, варварская «драка красок»,

русский посад и русское село, с их гармониками,

 пряниками, расфуфыренными девками и лихими парнями...»

(А. Бенуа)

Обращение к творчеству выдающегося русского художника Бориса Михайловича  Кустодиева в процессе изучения  истории ярмарочного дела в России [4]  закономерно,  так как именно ярмарки были для него тем магическим кристаллом, через который  он видел Россию конца XIX– первой четверти XX вв.

  Великий русский оперный певец Ф. И. Шаляпин  считал, что Кустодиевкая  Россия – это  «удивительно яркая Россия, звенящая бубенцами и масленой». Его балаганы, купцы,  купчихи, сдобные красавицы, ухари и молодцы – все типические фигуры русской истории начала XX в.  «сообщают зрителю необыкновенное чувство радости. Только неимоверная любовь к России могла одарить художника такой веселой меткостью рисунка и такой аппетитной сочностью краски в неутомимом его изображении русских людей» [13, с. 266].

Неповторимый мир русской истории с галереей созданных Кустодиевым  ярких образов крестьян, купцов и купчих, извозчиков, трактирщиков, булочников и окружавшего их шумного и пестрого праздничного  ярмарочного пространства является художественным  воплощением уходящей в прошлое патриархально-крестьянской, мещанско-купеческой провинциальной России. Этим художник  заслужил признание современников, этим знаменит он и сегодня.  И.Е. Репин называл Кустодиева «богатырем русской живописи», а его картины очень жизненными и национальными [10, Т.2, с.238].

Началом творческих исканий Б.М. Кустодиева, его  индивидуальной неповторимой  живописной и стилистической манеры стала его конкурсная работа, картина «На базаре» (1902 г.), выполненная  в Императорской Академии художеств, в мастерской учителя  И. Е. Репина. За эту картину Кустодиев был удостоен звания художника, золотой медали  и право на годичную пенсионерскую поездку за границу во Францию и Испанию. Сюжет  картины был навеян художнику впечатлениями от  базара в маленьком городке Кинешме: «сегодня приехал как раз в базар, это было ума помраченье по краскам –  такое разнообразие и игра. И никакие эскизы, никакие фантазии не дадут ничего подобного – так все  просто и красиво»[12, с. 46].  Тема базаров  в провинциальных русских городах  продолжает звучать в творчестве Кустодиева и позже:  «Сегодня здесь базар, (в селе Семеновском Костромской губернии – Л.К.) именно то, для чего я сюда ехал, да базар такой, что я как обалделый... только стоял и смотрел» [12, с.46].

По мнению студента Академии художеств и товарища по мастерской П.И. Нерадовского (1875–1962),  в картине Кустодиева «На базаре» отсутствовала яркость красок,  в ней не было  «ни ярких красных товаров, ни ярких женских одежд, ни весело раскрашенных игрушек, посуды, наконец, не было и обычной на базарах толпы» [12,с.47].  Все,  о чем пишет Нерадовский,  позже появится на картинах Кустодиева, посвященных  русским  провинциальным ярмаркам, и будет в русском искусстве неразрывно связано с его именем.

 В 1906 году, на своей  «второй родине», в Кинешме, художник пишет картину «Ярмарка», открывая ярмарочный цикл своих полотен. На картине на фоне Крестовоздвиженской и Воскресенской церквей изображена традиционная сельская ярмарка. Картина погружает  зрителя в неповторимый динамичный мир ярмарки. Вихрь живых ярмарочных эмоций заполняет зрителя, он становится участником праздничного ярмарочного действия.

В первом печатном отзыве об этой картине читаем: «его пестрая, веселая простонародно-бодрая ярмарка, схваченная глазом ясным, умом живым, сердцем отзывчивым, рукою сильной, переданная с добрым и мужественным юмором, –… почти поэма» [12, с. 69-70].

 Следующей из серии ярмарочных картин была картина «Ярмарка» (1908 г.). Из глубины ярмарочных прилавков виден очень  яркий, слепящий глаза, солнечный праздник. Картина «Ярмарка» содержит множество оттенков желтых красок:  желтое платье, желтые платки, баранки, вывески, гора лаптей на возу.

Пошли по лавкам странники:

Любуются платочками,

Ивановскими ситцами,

Шлеями, новой обувью,

Издельем кимряков [8, с.75]

Широко размахнулась ярмарка, приглашая пройтись меж торговых рядов.  Плавно и неторопливо движется народ. Все  это вызывает чувство радости от увиденного  и остается надолго в памяти. Художник с любовью пишет  детали прилавков и одежды своих персонажей, подчеркивая, что его привлекает декоративность и предметность мира  и  именно в «Ярмарках» начинает появляться что-то новое, именно то, что он хотел видеть в других своих картинах [5, с. 104].

 К теме ярмарок   Б.  Кустодиев  обращался трижды – в 1906, 1908 и 1910 гг. Очарование праздничного  ярмарочного оживления  на картине «На ярмарке»  (1910 г) перекликается с поэтическими   строками  Н.А Некрасова.

Хмельно, горласто, празднично,

Пестро, красно кругом!

Штаны на парнях плисовы.

Жилетки полосатые,

Рубахи всех цветов;

На бабах платья красные,

У девок косы с лентами,

Лебёдками плывут! [8 , с.73-74]

На картине нарядны не только плывущие между ярмарочными рядами молодые девушки, но и возвышающаяся  над торгом церковь  с игрой красных кирпичных стен и белых оконных наличников. Озорно, весело и лукаво смотрят на зрителя  лица персонажей  с пятнышками  румян, подчеркивая праздничность и нарядность  происходящего.

Полотна Кустодиева отличаются сложностью, многоплановостью и многофигурностью композиционно-образного построения, яркими колористическими решениями, оригинальным художественным языком  – реалистичным и аллегоричным одновременно. Глядя на его полотна,  можно увидеть, что многоплановость и многофигурность его композиций ведет отсчет от главного – Русского православного храма – с нарядными шпилями, куполами, колокольнями и звоном колоколов.  Всех своих персонажей, их действия, настроения  Кустодиев пишет на фоне златоглавых церквей,  связывает их с тысячелетней православной культурой, традициями и обычаями, присущими русскому народу.

Ярмарки занимали особое место в русской деловой жизни, совмещая в себе крупные и серьезные коммерческие сделки и купеческий разгул.  Это был своеобразный  выход за рамки традиционно-обыденного, проблеск праздничной стихии, взрыв  энергии, когда практическая рациональность «сдавала позиции» жизнелюбивой части натуры русского предпринимателя[2,  с.101-115].

Строки стихотворения И. С. Никитина «Ехал из ярмарки ухарь-купец», ставшей народной песней, раскрывают широту, размах купеческой удали:

Ехал из ярмарки ухарь-купец,

Ухарь-купец, удалой молодец.

Стал он на двор лошадей покормить,

Вздумал деревню гульбой удивить.

В красной рубашке, кудряв и румян,

Вышел на улицу весел и пьян.

Собрал он девок-красавиц в кружок,

Выхватил с звонкой казной кошелёк.

Потчует старых и малых вином:

«Пей-пропивай! Поживём - наживём!..» [9]

Но, в то же время, даже самый самозабвенный разгул у хорошего купца никогда не вредил делу: «Гуляй, Кузьма, да не теряй ума!».

Творчество Кустодиева обладает удивительным свойством узнаваемости.   Русские   народные   праздники, ярмарки, гуляния,  воплощенные  в красочных, запоминающихся образах,  свидетельствуют о таланте, широте души, жизнерадостности  художника. Единственным «сюжетом» своих картин  Кустодиев   считал «любовь к жизни, радость и бодрость,  любовь к своему, «русскому» [5, с. 81].

В творчестве  Кустодиева   ярко и широко  представлена Праздничная Русь.  Праздничное цветение красок в изображении  русских народных праздников, многолюдных гуляний распространяется на все времена года.  Лето: «Гуляние на Волге» (1909г.), «Праздник в деревне» (1917г.), «Летний праздник» (1922г.), «В провинции. Гуляние» (1910г.),  «Троицын день» (1920г.).   Осень: «Праздник в деревне» (1907г.), «Деревенский праздник» (1910г.), «Осенний  сельский праздник (1914 г.). Зиму: «Масленица» (1916г.), «Масленица» (1919г.), «Зима. Масленичное гулянье» (1919г.).  Начало весны: «Хоровод» (1912г.).

Описывая радостные  стороны жизни русского народа, Б. Кустодиев на полотнах «Масленица» (1916), «Масленица» (1919),  «Зима. Масленичное гулянье» создает многофигурные композиции с удаленным и сложным  в несколько планов развитием пространства. Кустодиев мастерски  режиссирует   зимние  мотивы искренне веселящейся ярмарочной толпы; веселые балаганные представления с афишами, одна из которых  рассказывает  о предстоящем поединке чемпиона мира,  силача  Ивана Ступина; катания на санях  на парах, запряженных наборною сбруею, лошадей;  с  щеголеватыми троечниками и одноконными, украшенными, погремушками, лентами и  бубенчиками, лихачами, наполняет картины теплом и оптимизмом. Тройки несутся по искрящемуся белоснежному снегу прямо на зрителя, снег от копыт  летит в лицо, красочный вихрь, в котором смешались расписные сани, дуги, ковры, шали, слепят глаза, слышится звон колокольчиков, ржание лошадей, крики извозчиков. «Его искусство  – детски простодушно и удивительно празднично. Он видит мир широко открытыми глазами восторга» [7, с. 5–6].

Катальные  или гуляльные горы были одним из главных развлечений на русской ярмарке. «Погулять под горами» значило «погулять на ярмарке». В высоту горы могли достигать 12 метров. Зимой их обливали водой и катались на санях, а в другие времена года – на специальных тележках, дощечках, рогожках и ковриках.

Любимым  развлечением русского крестьянства  на ярмарках были  – качели и карусели [1]. Качели были висячие и перекидные (иногда их называли «колесо»): на первых нужно было кататься самому, вторые раскручивались качельщиками. Самыми простыми каруселями были коньки, когда на верёвках подвешивались деревянные лошадки. Такую карусель и изобразил Кустодиев.

Ярмарочный балаган – это прообраз театра и цирка. На каждой ярмарке и народном гулянии были разные балаганы  с разноцветными флагами, флюгерами, огромными афишами и вывесками. На  ярмарке можно было увидеть: балаган с цирком, балаган с музыкой, балаган со стрельбой в цель, балаган с учеными канарейками, балаган с Петрушкой и т.д. Совершенный, почти квадратный, формат кустодиевского полотна «Балаганы» непременный атрибут русских ярмарок и народных гуляний. Как ярчайший образец народного творчества, народный  площадной балаганный театр для художника  – главный источник вдохновения.  В балаганных театрах  зритель удовлетворял  свои потребности в романтике, юморе, в созданных  идеальных  образах героев, в их шутках, интригах.

Про балаган прослышавши,

Пошли и наши странники

Послушать, поглазеть.

Комедию с Петрушкою,

С козою с барабанщицей

И не с простой шарманкою,

А с настоящей музыкой

Смотрели тут они [8, с.78].

Б.М. Кустодиев  и  Ф. И. Шаляпин познакомились в 1919 г. в Петрограде, где Шаляпин ставил в Мариинском театре оперу композитора А.Н. Серова «Вражья сила».  Шаляпин предложил Кустодиеву сделать эскизы декораций  и костюмов к этому спектаклю, а Кустодиев решил написать портрет Шаляпина.  И в изображении Шаляпина Кустодиев остался  верен себе.  Он пишет его портрет на фоне зимнего праздничного народного гуляния на заснеженной площади  на Масленицу в провинциальном городе, тем самым подчеркивая широкую натуру великого певца, в котором глубоко, мощно и талантливо воплотилась творческая стихия русского народа. Образ певца, начавшего свой творческий путь на ярмарках и в балаганах провинциальных городов, выглядит у художника олицетворением силы и одаренности русской натуры. «Такие люди, – писал о Ф. Шаляпине М. Горький,  – являются для того, чтобы сказать нам: «Вот как силен, красив и талантлив русский народ», чтобы петь всем о России, показать всем, как она внутри, в глубине своей талантлива и крупна, обаятельна» [3,  с. 38].

 На картине  художник изобразил  традиционные ярмарочные  развлечения на заснеженной площади: катальные горы,  балаганный театр. Кроме этого, мы видим на ней  гастрольную афишу Шаляпина,  извещающую о концерте артиста, исполняющего арии из опер: «1 раз в этом городе. Русалка, Фауст, Царь Борис, Юдифь, Вражья сила, Псковитянка».

Глядя на портрет Шаляпина, стоящего  на заснеженном пригорке в полураспахнутой шубе, возникает ощущение особого единения великого артиста, покорившего  мировые сцены своим талантом, с русской природой и традициями народа, из которого он вышел и в течение всей жизни был связан. Белоствольные березы, покрытые инеем, на картине  возвышаются над всем миром, как символ русской  души и России.  Шаляпин считал этот портрет Кустодиева одним из лучших своих изображений, ценил за широту, размах и «русский дух» и  хранил как драгоценнейшее достояние. Портрет Шаляпина был исполнен художником дважды, в 1921г. и в 1922 г. В настоящее время кустодиевский портрет (1921г.), принадлежавший Шаляпину, хранится в Музее-квартире Ф. И Шаляпина на улице Графтио, 2 в Санкт-Петербург, а в Русском музее Санкт-Петербурга выставлен портрет-повторение (1922 г.).

Шаляпина и Кустодиева объединяет  «любовь к своему, «русскому». Оба поклонялись Волге, она была для них не только малой родиной, но и источником, из которого каждый черпал свое творческое вдохновение. Шаляпин сын крестьянина, хорошо знающий жизнь крестьянства и купечества, так описывает русское купечество. Кто  такой русский купец? Это, в сущности, простой  крестьянин после освобождения от рабства, потянувшийся работать в город.  Вырвавшись  из деревни,  начинает сколачивать свое благополучие будущего купца или промышленника. Он торгует сбитнем на  рынке, продает пирожки, на лотках льет конопляное масло на гречишники.  Его не смущает, каким товаром он торгует:  иконами, чулками,  янтарем, книжечками.  Таким образом,  он делается «экономистом».  А там… у него уже и лавочка или заводик. А потом, он уже и 1-й гильдии купец [13, с.134–135].  Купцы, обладая умом, сметкой, расторопностью и энергией,  «поэтически привлекательны». Именно они, по мнению Шаляпина,  накопили чудесные сокровища искусства, создали галереи, музеи, первоклассные театры, построили больницы и приюты [13, с.134–135]. Такие образы  купцов созидателей, патриотов и создавались Кустодиевым.  Наряду с крестьянской, в творчестве Кустодиева определяется и другая тема – тема жизни русского купечества, ставшая в его искусстве ведущей.

Русское купечество представляет собой в большинстве случаев выходцев из зажиточных прагматичных крестьян, приносящих в свою новую жизнь традиции и вкусы крестьянские, тем самым сохраняя национальные особенности народной культуры. Кустодиев не один раз подчеркивал, что чем больше он изучает  русский народ, тем более понимает и любит его, «народ простой – умный и, главное такой, которого ничем не нужно удивлять и производить впечатление» [12, с.  47].

Художник изображает купечество в период первоначального накопления капитала. Это мелкие торговцы  и  перекупщики, владельцы магазинов и лавочек, трактиров и чайных, сундучники. Купцы гордятся своими доходами, богатством и благополучием, наивно и открыто демонстрируют деньги, драгоценности, дорогие шали,  шубы на собольем и лисьем меху, шелковые платья, ковры, экипажи.

Русские купцы отличались неповторимым и самобытным гостеприимством. На эту особенность обращал внимание Шаляпин: «Я редко бывал в гостях у купцов. Но всякий раз, когда мне случалось у них бывать, я видел такую ширину размаха в приеме гостей, которую трудно вообразить» [13, с. 136].

Особой темой в изображении купечества являются чаепития. У Кустодиева купцы и их жены пьют чай дома, в гостях, в саду, на балконе, в одиночку, в обществе купцов и купчих. Их образы Кустодиев наделяет своеобразной монументальностью, женские персонажи дородны, отличаются излишней плотью. Картина «Купчиха за чаем» (1918 г.) отражает  купеческий эстетический  идеал женской красоты. Она величава, бела, дородна, спокойна  в понимании  своей красоты и обаяния.

Кустодиев  создает неповторимые  образы  очаровательных русских красавиц, Венер. Кустодиевкая «Красавица» (1915), восседающая на сундуке,  естественна и романтична, царственна и чувствительна, в своем ожидании любви напоминает Рембрандтовскую  «Данаю»,  своей «грандиозностью  молодого тела» полотна Рубенса.  Когда в 1915 году на выставках «Мира искусства» в Петрограде и Москве появилась кустодиевская «Красавица»  «к ней невозможно было подойти. Публика стояла амфитеатром, и не уходила. Все жаждали именно «эту Россию» и чувствовали, что эта Россия или вот-вот исчезнет, или уже исчезла… Тут был успех не только живописи, а чего-то внутреннего, о чем  может вести беседу художник со зрителем» [6, с. 80].

Секрет завораживающего обаяния и притягательности солнечно-праздничного искусства Б.М. Кустодиева  заключается в его стремлении запечатлеть «прощальную красу» русской провинции. По-прежнему шумят на его полотнах русские ярмарки, праздники и народные гуляния,  радуются жизни русские красавицы, и ты можешь прикоснуться к историческому прошлому ушедшей, но  не исчезнувшей из памяти и культуры России.

Литература

1. Биржаков М.Б., Сидорина Т.В., Кочетова Л.М. Досуг и развлечения: теория и практика анимационного сервисного обслуживания: Учебное пособие. – Новосибирск: НГУЭУ, 2009.                                                                                                   
2. Зарубина Н.Н. Российский предприниматель в художественной литературе XIX– начале XX века / Н.Н. Зарубина // Общественные науки и современность. – 2003. – № 1. С. 101-115.
3. Докучаева В.Н. Борис Кустодиев. Жизнь в творчестве. – М.: Изобразительное искусство, 1991.
4. Кочетова Л.М. Выставочная деятельность как феномен. Монография / Saarbrucken: LAP LAMBERT  Academic Publishing. –   2015.
5. Кустодиев Б.М. Письма. Статьи, заметки, интервью. Встречи и беседы с Кустодиевым, воспоминания о художнике. – Л.: Художник РСФСР, 1967.
6. Милашевский Вл. Вчера, позавчера, Воспоминания художника. – Л.: Художник РСФСР, 1972.
7. Мыльников А. А. Вступительное слово // Б.М. Кустодиев. Каталог выставки к 100-летию со дня рождения. Л.:НИИ МАХ; ГРМ, 1978.
8. Некрасов Н.А. Стихотворения. Кому на Руси жить хорошо. – М.: Детская литература,  1969.
9. Никитин И. С. Стихотворения / Сост., вступ. ст. и примеч. В. И. Коровина. – М.: Сов. Россия, 1986.
10. Репин И.Е. Избранные письма: в 2 тт.: 1867-1930 – М.: Искусство, 1969. –  Т. 2
11. Ситникова Я. В., Кочетова Л. М. Риски в выставочной индустрии как отражение ее возможностей и перспектив.// Международный научно-исследовательский журнал. Екатеринбург,  № 6-3 (37). С. 102-108.
12. Турков А. М. Борис Михайлович Кустодиев. М.: Искусство, 1986.
13. Шаляпин Ф. Маска и душа. – М.: Вагриус, 1997.

References

1. Birzhakov M.B., Sidorina T.V., Kochetova L.M. Dosug i razvlechenija: teorija i praktika animacionnogo servisnogo obsluzhivanija: Uchebnoe posobie. – Novosibirsk: NGUJeU, 2009.
2. Zarubina N.N. Rossijskij predprinimatel' v hudozhestvennoj literature XIX– nachale XX veka / N.N. Zarubina // Obshhestvennye nauki i sovremennost'. – 2003. – № 1. S. 101-115.
3. Dokuchaeva V.N. Boris Kustodiev. Zhizn' v tvorchestve. – M.: Izobrazitel'noe iskusstvo, 1991.
4. Kochetova L.M. Vystavochnaja dejatel'nost' kak fenomen. Monografija / Saarbrucken: LAP LAMBERT Academic Publishing. –   2015.
5. Kustodiev B.M. Pis'ma. Stat'i, zametki, interv'ju. Vstrechi i besedy s Kustodievym, vospominanija o hudozhnike. – L.: Hudozhnik RSFSR, 1967.
6. Milashevskij Vl. Vchera, pozavchera, Vospominanija hudozhnika. – L.: Hudozhnik RSFSR, 1972.
7. Myl'nikov A. A. Vstupitel'noe slovo // B.M. Kustodiev. Katalog vystavki k 100-letiju so dnja rozhdenija. L.:NII MAH; GRM, 1978.
8. Nekrasov N.A. Stihotvorenija. Komu na Rusi zhit' horosho. – M.: Detskaja literatura,  1969.
9. Nikitin I. S. Stihotvorenija / Sost., vstup. st. i primech. V. I. Korovina. – M.: Sov. Rossija, 1986.
10. Repin I.E. Izbrannye pis'ma: v 2 tt.: 1867-1930 – M.: Iskusstvo, 1969. –  T. 2
11. Sitnikova Ja. V., Kochetova L. M. Riski v vystavochnoj industrii kak otrazhenie ee vozmozhnostej i perspektiv.// Mezhdunarodnyj nauchno-issledovatel'skij zhurnal. Ekaterinburg,  № 6-3 (37). S. 102-108.
12. Turkov A. M. Boris Mihajlovich Kustodiev. M.: Iskusstvo, 1986.
13. Shaljapin F. Maska i dusha. – M.: Vagrius, 1997.