РОЛЬ ГЕНЕАЛОГИИ В СОВРЕМЕННОМ ГУМАНИТАРНОМ ЗНАНИИ: КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Тарасова Е.А.

Кандидат культурологических наук

РОЛЬ ГЕНЕАЛОГИИ В СОВРЕМЕННОМ ГУМАНИТАРНОМ ЗНАНИИ: КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Аннотация

В статье рассматривается понятие генеалогии в различных сферах научного знания. Разновариантное понимание предмета и объекта генеалогии ведет к поиску наиболее адекватной методологии изучения рода, следовательно, эту науку можно рассматривать как одну из сфер культурологи.

Ключевые слова: культурная генеалогия, генеалогия, вспомогательная историческая дисциплина.

Tarasova E.A.

The candidate of cultural science

THE ROLE OF THE GENEALOGY OF THE MODERN HUMANITIES: CULTURAL ASPECTS OF THE RESEARCH

Abstract

The article discusses the concept of genealogy in the various fields of scientific knowledge. A lot of variants understanding of the subject and object of genealogy is to find the most appropriate methodology for studying the genus, so that science can be regarded as one of the areas of Cultural.

Keywords: cultural genealogy, genealogy, special historical.

Период конца XX – начала ХХI в. вносит свои коррективы в понимание генеалогии, ее объекта и предмета исследования. Это можно объяснить несколькими факторами: во-первых, потребностью человека в самоидентификации, что во многом связано с прекращением деления российского общества на слои и классы, поэтому на первое место в современном гуманитарном знании выходит личность. Во-вторых, в некоторых случаях обращение к своей родословной является данью моде, что, вероятно, вызвано потребностью в самоутверждении через констатацию достижений предков. В-третьих, определенную роль играет и биологическая составляющая: изучение собственной генеалогии обусловлено прагматической (в хорошем смысле) целью: составлением генетической и психологической карты своего рода. В связи с новыми потребностями в России стали образовываться новые структуры. Так, в 1990 г. в Москве было создано Историко-Родословное Общество (председателем которого стал С.В. Думин)[1], а в 1991 г. в Санкт-Петербурге – Русское Генеалогическое общество (президент – И.В. Сахаров) [2].

В то же время еще на рубеже XIX–XX вв. начал формироваться новый контекст в исследовании родов, располагающийся на стыке нескольких научных дисциплин: истории и смежных гуманитарных наук, который, однако, располагался где-то на периферии исторической и в целом гуманитарной науки. Большое значение в этом новом научном «формате» приобретает историко-культурная составляющая, связанная с исследованием «фамильных» культурных ценностей, традициями, передаваемыми «по колено», формированием моральных правил и норм, которые становятся духовными ориентирами конкретно взятой ветви рода. Так, например, в лекциях Л.М.Савелова, акцентировалось внимание генеалогии к личности, которая является носителем духовных ценностей, формирующих и общество, и государство в целом: Личность – семья – племя , род – родовой союз – государство. [3]. В таком ракурсе генеалогия воспринимается не только как аспект изучения исторического процесса, но и как аспект изучения культуры.

Следует оговориться, что этот подход задолго до сегодняшних отечественных разработок был сформулирован в западной науке в рамках культурной антропологии, которая, будучи наукой, изучающей поведение человека и результаты его деятельности, базируется на следующих принципах: «1) явление культуры рассматривается в синхронном срезе общества, в единстве своих внутренних и внешних связей; 2) явление культуры анализируется как многоуровневое целостное образование, а связи между его уровнями истолковываются в семиотическом ключе; 3) исследование явления производится непременно с учетом его вариативности» [4].Соответственно, культурно-антропологический аспект связан во многом с иной интерпретацией понятия семьи, в центре которой находится индивид. Уже в работах К. Леви-Строса подчеркивается, что правила родства строятся на основе социального рода и правил экзогамии [Там же].

В истории идей постструктурализма, в частности в работах, посвященных происхождению и наук о человеке М. Фуко, генеалогия предстает как методология нелинейного моделирования исторической событийности [5]. По мнению М. Фуко, для классического понимания генеалогии характерно «видение линейного развития исторического процесса» [Там же]; при этом Фуко утверждает, что специфическая методология генеалогии обусловлена ее нелинейностью и непреемственностью. Автор делает вывод, что цель генеалогии – удержать то, что произошло, в присущей ему разрозненности, и, таким образом, предмет генеалогии отличается от предмета дисциплинарной истории. Этот предмет – творческая среда событийности. Опираясь на работу Ницше «Генеалогия морали», М. Фуко выделяет три составляющих генеалогии: Ursprung (происхождение); Herkunft (давняя принадлежность к одной группе); Entstehungsherd (очаг возникновения понятия «благо»)[Там же]. И если происхождением занимается история, то источником происхождения и случайно получившимся результатом – генеалогия. Генеалогия, по мнению М. Фуко, занимается не поиском устоявшихся истин, а поиском чего-то уникального, нового, совершенно не устоявшегося.

Исследователь О.М. Медушевская, сопоставляя различные взгляды зарубежных авторов на предмет генеалогии, приходит к выводу, что наука обращена к сохранению «общечеловеческих ценностей родства, старшинства, закономерной связи поколений и соответствующих им этических и правовых норм, выработанных в глубине веков и ныне обретающих новое качественное содержание» [6].

Таким образом, основой генеалогии становится некая среда (ментальность), а не историческая событийность, создаваемая тем или иным родом. В контексте такого понимания на главный план выходит проблема родовой памяти, так как во многом благодаря ей становится возможным создание необходимой среды бытования. Родовая память формирует сознание человека, воссоздавая его заново. Индивидуальное сознание стимулирует личность к приобретению заново норм и морали предков, что создает особую ментальность в рамках одной семьи. Реальный мир состоит из бытия и ценностей, которые объединены в мировоззрение. Значит, внутри каждого отдельно взятого рода существуют свое мировоззрение и ментальность, совокупность которых формирует менталитет нации и страны, а конкретнее, ее духовную жизнь [7].

Не случайно в последние годы понятие «родовая память» довольно часто встречается на страницах культурологических работ. Как правило, это понятие возводится к этимологической характеристике: «Память рода – древнейшая по времени появления и одна из наиболее важных констант русской культуры», основанная на многочисленных словообразовательных моделях общеславянской корневой основы (род-ин-а, род-ич, на-род, по-рода, вы-родок, недо-род, род-н-я, род-ин-к-а, у-род, родо-словие, родо-начальник» [8]. Эти связи демонстрируют особенности семантического поля языкового пространства, формирующего концептосферу, культуры, связанную со сферой генеалогии.

В неустоявшемся понятийном статусе культурной генеалогии мы встречаемся с еще одним определением генеалогии – как дисциплины, связанной с «генезисом» культуры. В этом контексте также используется термин «культурная генеалогия». Сфера культурной генеалогии затрагивает и культурную антропологию, и философию, и культурологию в целом, поэтому значение понятия «культурная генеалогия», размывается в других науках (культурной антропологии, например). В этом своей представленности термин «культурная генеалогия» рассматривается как дисциплина, изучающая происхождение и развитие культуры [9]. В связи с этим, основным понятием является понятие «генезис культурных форм». При этом «под культурной формой следует понимать некий целостный, законченный в своем цикле технологический акт деятельности или социального взаимодействия, имеющий… новационный характер, а также результат,… воплощенное в материальном (предмет), интеллектуальном (знание), эмоциональном (впечатление), информационном (символ, знак) или структурном (организационная форма) продукте. Следовательно и сама технология, и полученный с ее помощью продукт являются равноценными составляющими понятия “культурная форма”» [Там же]. Соответственно под культурной динамикой здесь понимается смена культурных форм, которая происходит не только путем обновления культур, но и посредством трансформации уже существующих феноменов.

На наш взгляд, более корректным в контексте данной концепции представляется использование термина «генеалогия культуры» (или, как вариант: «генеалогия культурных явлений»).

В контексте данной работы под культурной генеалогией мы понимаем научное направление, изучающее процесс формирования, передачи культурной традиции, которая создается внутри конкретного рода, сохраняя основные ценности – как этого рода, так и культуры, которую этот род представляет. Кроме того, на основе этого определения мы предлагаем понятие «культурно-генеалогического подхода» к анализу явлений культуры, предполагающего исследование историко-культурного процесса сквозь призму истории и культуры родовой традиции. С позиций культурно-генеалогического подхода (без обращения к этому термину) создано в ХХ веке немало оригинальных научных произведений (в частности, например, работы М. Хальбвакса (1887–1945) [10], который различает такие виды памяти, как мимическая, предметная, коллективная и культурная. Именно последняя (культурная память), по мнению ученого, сквозным образом переходит из поколения в поколение, семиотизируясь в систему символических форм. Подчеркнем, что западные исследователи, основываясь на культурантропологической модели, настаивают на архетипическом ракурсе генеалогии, когда в центре внимания оказывается некий образ, воспринятый человеком в древности и передаваемый из поколения в поколение. В качестве примера приводится архетипический миф о «гнездовом устройстве общества». Добавим, что именно этот архетип реализовался в феномене усадебной культуры России (особенно XIX столетия), о чем в начале XX века и писал российский историк Л.М. Савелов.

Наличие такой большой базы данных свидетельствует о том, что генеалогия в определенной степени отделяется от истории и, в отличие от таких вспомогательных дисциплин, как нумизматика, в смежные гуманитарные науки. История рода, духовная палеография, сфрагистика, может существовать как самостоятельно, так и интегрируясь в составляющую семьи, что представляется ценным в изучении культурологических аспектов рода.

Литература

1. Историко-родословное общество Москвы [Электронный ресурс] URL: http://ironew.narod.ru/
2. Русское Генеалогическое общество [Электронный ресурс] URL: http://www.petergen.com/rgo.shtml
3. Савелов Л.М. Лекции по русской генеалогии. М., –1909 . – С.2.
4. Леви-Строс К. Первобытное мышление [Электронный ресурс] URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Lev-Str/index.php.
5. Фуко М. Ницше, генеалогия и история // Философия эпохи постмодерна: Сборник переводов и рефератов. М., –1996. –С.74-97.
6. Медушевская О.М. Генеалогия в зарубежных исследованиях. // Российский государственный гуманитарный университет. Генеалогические исследования. Сб. научных статей. М., –1994. –С.57[1]
7. Баикина А. Место генеалогии в индивидуальном и общественном сознании // Генеалогический вестник. – Вып. № 27. –СПб., –2006. URL: http://geno.ru/node/165.
8. Никитин А. С., Соболева Л. С. Родовая память как фактор культурной и социальной стабильности // Известия Уральского государственного университета. –2008. – № 59. – С. 322.
9. Флиер А.Я. Культурогенез. – М., –1995. – С. 164.
10. Хальбвакс М. Коллективная и историческая память // Неприкосновенный запас. – 2005. – № 2-3. –С. 8-27.