Наши журналы
Опубликовать статью Вход и регистрация
Расширенный поиск
Разделы статьи

ДЕПРЕССИВНЫЕ РАССТРОЙСТВА В ПЕРИОД ПАНДЕМИИ КОРОНАВИРУСА: СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УЩЕРБ

Научная статья
Логинов И.П.
Савин С.З.
Солодкая Е.В.
DOI:
https://doi.org/10.23670/IRJ.2021.106.4.053
Выпуск: № 4 (106), 2021
Опубликована:
2021/04/19
PDF

ДЕПРЕССИВНЫЕ РАССТРОЙСТВА В ПЕРИОД ПАНДЕМИИ КОРОНАВИРУСА: СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УЩЕРБ

Научная статья

Логинов И.П.1, Савин С.З.2, *, Солодкая Е.В.3

1 ORCID: 0000-0002-7633-4678;

2 ORCID: 0000-0003-3051-0231;

3 ORCID: 0000-0001-9531-6398;

1,3 Дальневосточный государственный медицинский университет, Хабаровск, Россия;

2 Тихоокеанский государственный университет, Хабаровск, Россия

* Корреспондирующий автор (savin.sergei[at]mail.ru)

Аннотация

Высокий уровень суицида среди коренных народов является серьезной проблемой общественного здравоохранения во многих странах, в том числе и в России, где показатели смертности от самоубийств, в том числе среди коренных народов Севера Сибири и Дальнего Востока, во много раз превышают средние значения по Российской Федерации. Это требует тщательного междисциплинарного анализа подобного социально-экономического явления и объяснения его причин. В статье анализируются возможные экономические последствия и социально-демографические деформации, вызванные ростом психической заболеваемости, провоцируемой пандемией коронавируса. Изучаются причины, факторы риска и возможные социально-демографические последствия высокой суицидальности во время пандемии у коренных народов Севера Сибири и Приамурья Дальнего Востока.

Ключевые слова: пандемия, депрессивные расстройства (ДР), факторы риска, социально-экономический ущерб, суициды, коренное население, подростки, Приамурье.

ON THE SOCIOECONOMIC DAMAGE OF DEPRESSIVE DISORDERS DURING THE CORONAVIRUS PANDEMIC

Research article

Loginov I. P. 1, Savin S. Z. 2,*, Solodkaya E. V. 3

1 ORCID: 0000-0002-7633-4678;

2 ORCID: 0000-0003-3051-0231;

3 ORCID: 0000-0001-9531-6398;

1, 3 Far Eastern State Medical University, Khabarovsk, Russia;

2 Pacific National University, Khabarovsk, Russia

* Corresponding author (savin.sergei[at]mail.ru)

Abstract

The high rate of suicide among indigenous peoples is a serious public health problem in many countries, including Russia, where the death rates from suicide, including among the indigenous peoples of the North of Siberia and the Russian Far East, are many times higher than the average rates for the Russian Federation. Such a socio-economic phenomenon requires a thorough interdisciplinary analysis and an explanation of its causes. The article analyzes the possible economic consequences and socio-demographic deformations caused by the increase in mental illness due to the coronavirus pandemic. The authors study the causes, risk factors, and possible socio-demographic consequences of high suicide rates during the pandemic among the indigenous peoples of North Siberia and the Amur region of the Russian Far East.

Keywords: pandemic, depressive disorders (DR), risk factors, socio-economic damage, suicides, indigenous population, adolescents, Amur region.

Введение

Растущая в эпоху пандемии коронавируса социально-экономическая значимость ущерба от депрессивных расстройств, а также реальные планы успешной борьбы против суицидального поведения являются основными факторами, обуславливающими неослабевающий исследовательский интерес к этой все более актуальной патологии психического здоровья [4], [11], [26]. Проблемы борьбы с ДР в период пандемии вызваны их расширяющейся распространённостью, сложностью превентивной диагностики и, прежде всего, все возрастающим риском самоубийств и связанными с этим экономико-демографическим ущербом и необратимыми потерями населения [2], [23], [28], [32]. В большинстве экономически развитых стран депрессии и до пандемии КОВИД-19 занимали первое-второе места среди причин нездоровья психического характера [21], [25], [29], [33]. При этом ежегодно от самоубийств во всём мире погибало до 1 млн чел. [31]. На сегодняшний день суициды занимают ведущее место в структуре преждевременной смертности населения, поскольку максимум их частоты приходится на молодой, работоспособный и социально активный возраст населения [1], [3], [6]. Негативные последствия пандемии могут быть совершенно разными: безработица, банкротства, банковская задолженность и пр. приводят к росту случаев домашнего насилия, самоубийств, депрессии, алкоголизма и т.д. [11], [15], [18]. Социологи и психологи предрекают тектонические сдвиги, которые произойдут в поведении людей после окончания пандемии [12], [20], [24]. Экономисты считают, что мировой экономике уже никогда не быть прежней, а начавшиеся с Великой рецессии 2008-2009 гг. негативные изменения лишь ускорятся [27], [28], [30]. Восстановление в 2021 г. будет лишь частичным, т.к. согласно прогнозам, уровень экономической активности останется ниже уровня, который прогнозировался на этот год до начала распространения COVID-19 [19], [22], [27]. Совокупные потери мирового ВВП за 2020-2021 гг. от вызванного пандемией кризиса могут составить до 14,9 трлн. долл. [27], [28]. При неблагоприятном сценарии с несколькими волнами пандемии этот показатель превысит 21,8 трлн. долл. [27]. А страны с формирующейся рыночной экономикой и развивающиеся страны столкнутся с дополнительными трудностями из-за беспрецедентного изменения направления движения капитала ввиду глобального снижения склонности к риску, а также давления на валюту; при этом их системы здравоохранения менее развиты, а бюджетные возможности для оказания поддержки ограничены [1], [2], [27]. Кроме того, ряд стран этот кризис настиг в уязвимом состоянии, со слабым ростом и высоким уровнем задолженности [19], [22], [27], [28]. Станет ли коронафобия и «психическая пандемия» [30] постоянными спутниками большинства населения планеты, либо человечество сравнительно быстро залечит раны и жизнь вернется в прежнее русло, покажут уже ближайшие год-два.

Цель исследования

Выявить факторы распространенности депрессий и суицидов среди наиболее уязвимых групп населения, проживающих на Дальнем Востоке России, и выяснить причины и факторы риска девиантного и суицидального поведения вследствие депрессивных расстройств в период карантинных мер и самоизоляции по пандемическим причинам.

Методы и принципы исследования

Проведение системного анализа социально-экономических, демографических показателей и медико-статистической информации в период пандемии по анализу факторов риска психического здоровья населения. В качестве основной концепции методического подхода в данном исследовании использована социокультуральная детерминированность формирования и структуры психопатологических расстройств непсихотических депрессий у подростков с учетом их этнокультуральных особенностей. Для изучения клинических особенностей и факторов риска непсихотических депрессивных расстройств использовались методы: клинико-анамнестический с использованием анкеты-интервью, клинико-психопатологический, экспериментально-психологические методы (шкалы тревоги и депрессии Гамильтона (HARS, HAMD-17), многофакторная оценочная шкала SCL-90), статистические методы для подсчета и обработки полученных данных программа «Statistica V.6.0». Критерии включения: установленная связь между содержанием депрессивного расстройства и его клиническими проявлениями с конкретным психотравмирующим фактором острого или пролонгированного характера, связанного с КОВИД-19; депрессивное расстройство непсихотического уровня; соответствие клинической картины расстройства одной из следующих диагностических рубрик (МКБ-10): депрессивный эпизод легкой, средней степени (F32.0, F32.1); дистимия (F34.1); смешанное тревожное и депрессивное расстройство (F41.2); расстройство адаптации (F43.20-22); отсутствие признаков психических заболеваний другой этиологии и обострений хронических соматических заболеваний. Основным инструментом исследования явилась формализованная «Статистическая карта обследования», предназначенная для проведения комплексного изучения депрессивных расстройств у подростков [9,10]. В исследовании приняли участие 50 респондентов в возрасте от 14 до 18 лет (16,12+1,89), из которых 78% – женского пола.

Основные результаты и обсуждение

Результаты междисциплинарного исследования показали неоднородность клинической симптоматики в зависимости от возрастного периода, так сравнительный клинико-психопатологический анализ показал преобладание кратковременных 42,0 %, р<0,01 и пролонгированных депрессивных реакций (24,0 %, р<0,05). С применением бинарной логистической регрессии Logistica оценивалась вероятность того, может быть сформировано ДР или нет у конкретного подростка. Выявлено шесть переменных статистически значимых факторов: родительский прессинг (Sig=0,01), отношение с одноклассниками (Sig=0,041), родителями, (Sig=0,01), употребление алкоголя (Sig=0,043), наследственная отягощенность психическими заболеваниями (Sig=0,044) и преморбидные акцентуации характера (Sig=0,01), оказывающих влияние на формирование депрессивных расстройств. Эти факторы в течение года введенного карантина имели нарастающую динамику. Сравнение с мировой статистикой показало схожие тенденции распространения и развития ДР.

Выявить вклад ДР в социально-экономический ущерб стран и регионов пока можно только экспертными оценками [2], [6], [27]. С учетом того, что никто не знает, когда закончатся пандемия и карантин, а также как это все скажется на мировой и региональной экономике, можно полагать, что психологический дискомфорт людей будет в ближайшее время только расти [4], [21], [28]. Основные факторы пост-ковидного дистресса: боязнь заразиться, опасения за здоровье близких, карантин, безработица, финансовые проблемы, социальная изоляция [7], [20], [33]. COVID-19 и связанный с этим режим самоизоляции проявил ряд психических расстройств населения – тревожность, депрессия, неврозы, склонность к суициду [21], [23], [26], [32]. Наиболее незащищенными в этой ситуации являются дети, пенсионеры, а также люди, страдающие психическими заболеваниями, которые не смогли оперативно получить специализированную помощь в связи с возникшими сложностями плановой госпитализации [5], [20], [28]. Причем риски в разных возрастных когортах диаметрально противоположны: для коронавируса – это пожилое население, начиная с 65 лет [4], [5], а для депрессий – подростки и молодежь до 19 лет [7], [11], [29]. Вычленить демографические потери отдельно от COVID-19, отдельно от депрессий, также пока можно лишь на качественном уровне. Но спрогнозировать потенциально "слабые места" удаленных территорий России в социально-экономическом, медико-демографическом, социально-психологическом, этногеографическом плане вполне возможно уже сейчас.

Экономико-демографический ущерб: общая численность населения России с 1 января по конец октября 2020 года снизилась на 381,8 тыс. чел. или на 0,3%, сообщил Росстат [16]. Естественная убыль населения на фоне пандемии COVID-19 в январе-октябре 2020 г. составила 468 тыс. человек, почти двукратно превышая показатели аналогичного периода 2019 г. (259,6 тыс. человек) [3], [16]. Большинство субъектов России понесли и существенные бюджетные потери, в частности, финансирование Хабаровского края по сравнению с предыдущим годом уменьшилось до 86,6% [17], а г. Хабаровск из-за коронавируса потерял более млрд руб. [13].

Проведенный динамический анализ социально-экономических характеристик выявил высокий уровень безработицы, критическую численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума, низкие среднедушевые доходы и потребительские расходы населения в национальных субъектах Российской Федерации [1], [6], [16]. Установлено, что уровень жизни населения, проживающего в национальных субъектах РФ, значительно ниже, чем в среднем по стране. Показатель безработицы составляет 10,8–12,0% (по РФ – 5,5%); доля населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума достигает 42,1% (по РФ – 13,4%); среднедушевые доходы населения ниже более чем в два раза. Представители коренных популяций составляют беднейшую часть населения национальных субъектов: показатель безработицы среди них доходит до 36,6 %, а доля семей, живущих за чертой бедности – 78,3% [6], [15]. Именно в национальных субъектах РФ регистрируются высокие показатели смертности от неестественных причин, превышающие общероссийские значения в 2,5 раза, уровень суицида превышает среднее значение по России в 2–2,5 раза [1], [3], [10], [18]. Удручающее ухудшение состояния психического здоровья населения отмечалось накануне пандемии в Приамурье, особенно в районах компактного проживания малых коренных народов, прежде всего, в связи с негативным влиянием на них научно-технического прогресса (пьянство, алкоголизм, преступность, агрессивность) [1], [3], [10]. С начала XXI века каждый второй среди умерших представителей коренной национальности погиб от бытовых травм, убийств и самоубийств, что почти в четыре раза превышает средние показатели по стране [3], [10], [8]. По эпидемиологическим данным, распространенность депрессий в популяции 15-20-летних дальневосточников еще до пандемии составляла от 8 до 20%, что более 50% всей психической заболеваемости подросткового и юношеского возраста, а пик суицидов приходился на возрастную группу от 15 до 25 лет.

Среди коренных народов, проживающих на Крайнем Севере и Приамурье России, на протяжении последних десятилетий регистрируются непропорционально высокие показатели самоубийств [1], [3], [10]. Выявлено, что социально-экономический, медико-демографический и эпидемический кризисы на территориях компактного проживания коренных малочисленных народов Крайнего Севера и Приамурья (КМНС) сопровождается ростом числа психических расстройств, содержащих в своих клинических проявлениях депрессивный симптомокомплекс, являющийся наиболее суицидоопасным [6], [10], [29]. Наибольшая частота суицида наблюдается у подростков и молодежи в возрастном диапазоне 19-29 лет [9], [29], [32]. Выявлено, что у детей коренного населения имеются типологические особенности высшей нервной деятельности, которые заключаются в меньшей подвижности психических процессов и правополушарной доминантности в функционировании ЦНС [14], [18]. Эти факторы лежат в основе сниженной динамической адаптации коренных северных народов и их повышенной уязвимости в отношении социальных дистрессов. В [1], [15], [20] исследованы причины и факторы риска суицидального поведения у коренных народов Сибири и Заполярья. Изучение уровня жизни у подрастающих представителей коренных популяций Восточной Сибири показало роль социально-экономических факторов в формировании агрессивного и аутоагрессивного поведения подростков [1], [9], [10], [15].

Проведенные исследования показали, что депрессивные расстройства у подростков представляет собой гетерогенную группу расстройств, диагностика и терапия которых до сих пор представляет собой сложную клиническую и организационную задачу [3], [9], [29]. От 10 до 20% подростков потенциально испытывают серьёзные депрессивные расстройства, однако нередко они остаются нераспознанными. Распространённость подобного рода нарушений на протяжении прожитой жизни составляет 20,4%, а на момент осмотра депрессия была выявлена лишь у 2,9 % подростков. Приведенные показатели свидетельствуют о возрастании частоты депрессивных, в частности, непсихотических, расстройств у подростков в последние десятилетия. Все больший отрыв воспитания и обучения подрастающего поколения КМНС от традиционных форм хозяйствования, рост увеличения случаев внебрачной рождаемости и смешанных браков, прочие этнокультуральные репродуктивные и демографические факторы провоцируют рецидивы суицидального поведения [10], [14], [15].

В целом уровень суицидов в Приамурье превышает все регионы Дальнего Востока, а дополнительный негативный эффект депрессий усугубляется их преимущественным распространением в северных районах, зонах нового промышленного освоения и проживания народностей Севера, где отмечается запаздывание социально-гигиенических мероприятий, относительно низкий уровень инфраструктуры здравоохранения, высокая детская смертность, широко распространены гельминтозы и другие инфекционные заболевания, алкоголизм, провоцирующие ДР [1], [6], [10]. Среди подростков Приамурья еще до пандемии достоверно чаще встречалась форма реагирования на стресс по типу аутоагрессивной (62,0%), что выражалось в переживании ими чувства вины с мыслями о самоуничижении и самонаказании. При нахождении в конфликтной ситуации они пытались любыми способами выйти из нее, а не вступать в конфликт. Это формировало у них аутоагрессивное поведение, в том числе суицидальное [9], [10], [18]. На втором месте реакций на стресс оказалась экспрессия с выраженной агрессией вовне (10,0%). Эти подростки активно стремились сами изменить субъективно мучительную для себя ситуацию. Суицидоопасное поведение в этих случаях носило преимущественно демонстративно-шантажный характер и развивалось редко. Было выявлено, что этносоциальным фактором риска суицидального поведения у подростков является смена образа жизни, приведшая к трансформации семьи и снижению ее воспитательной функции. Этнокультурным фактором является фрустрация ведущей потребности – аффилиативной, т. е. потребности в отношениях, самой важной для коренного этноса как для представителей культуры коллективистского типа [15], [29]. При наличии прочих дополнительных факторов (грубость или черствость со стороны педагога, отвергаемость школьным коллективом) риск суицидального поведения возрастает и становится реальным [3], [9], [15].

Заключение

Таким образом, в результате экспертно-аналитического исследования выявлены наиболее уязвимые в период пандемии КОВИД-19 группы населения Приамурья Дальнего Востока России, которые представлены коренным этносом, и особенно подрастающее поколение, склонное к депрессивным нарушениям. Душевное здоровье молодёжи резко ухудшилось: подростки пережили тяжелый стресс, нанесенный серьезным ударом по психическому здоровью ряда предшествующих поколений, усугубленному короновирусной инфекцией, что клинически проявляется высоким уровнем психических болезней, алкоголизма, наркомании, смертностью от неестественных причин, прежде всего, суицида. Возможно, особенности клинической структуры ДР и уровень суицидов больше зависят не от степени депрессивности региона, когда его социально-экономическая система испытывает сложности в период пандемии, а от культуральных традиций, общественного сознания по отношению к психическим расстройствам и уровня психиатрической помощи. А клинический тип формы депрессивного поведения зависит от этнокультуральных традиций и общественного сознания общества. Знание причин и факторов риска суицидального поведения необходимы для разработки профилактических мероприятий по предотвращению депрессий и самоубийств в период пандемии. Опыт, накопленный в России и за рубежом, может быть полезен для правильного понимания социальных процессов, происходящих в коренных популяциях на современном этапе развития общества, и поможет выработать стратегию профилактики самоубийств среди коренных народов, проживающих в Приамурье Хабаровского края.

По результатам нашего исследования можно сделать вывод, что особенности клинической структуры депрессий и уровень суицидов зависят не от «депрессивности региона», когда его социально-экономическая система испытывает сложности в развитии, а от этнокультуральных традиций, общественного сознания по отношению к психическим расстройствам и уровня психиатрической помощи в обществе. Стрессоустойчивость подростка является определяющим фактором в формировании суицидального поведения. Большинство подростков в изучаемой группе реагировали на стрессовую ситуацию суицидоопасными формами поведения – аутоагрессивной и аутично-депрессивной. Наиболее суицидоопасен старший возрастной период: при попадании в стрессовые ситуации подростки оказывались неспособными выдержать достаточно длительно эмоциональное напряжение, что формировало у них нарушение адаптации с избегающими тенденциями. Подобное обстоятельство требует организации при общеобразовательных учреждениях службы психологического сопровождения для оказания помощи школьникам, оказавшимся в кризисной ситуации. Временной график работы этой службы должен быть вынесен за рамки учебного процесса и может быть реализован на индивидуальных и групповых тренингах и консультациях. Необходима организация при общеобразовательных учреждениях в местах компактного проживания коренных народов Севере и Приамурья служб психологического сопровождения для оказания помощи школьникам, оказавшимся в кризисной ситуации во время карантина. Временной график работы этой службы должен быть вынесен за рамки учебного процесса и может быть реализован на индивидуальных и групповых тренингах и онлайн консультациях.

Финансирование Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-013-00018. Funding The study was carried out with the financial support of the Russian Foundation for Basic Research within the framework of scientific project No. 19-013-00018.
Конфликт интересов Не указан. Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

  1. Артемьев И. А. Бедность и психические расстройства в регионах Сибири и Дальнего Востока / И. А. Артемьев, Н. А. Бохан, С. В. Владимирова // Социальная и клиническая психиатрия. – 2019. – Т.29. – № 4. – С.68-72.
  2. Гутерриш А. Услуги в области психического здоровья — неотъемлемая часть правительственных мер реагирования на COVID-19. Организация Объединенных Наций / А. Гутерриш. [Электронный ресурс]. URL: https://www.un.org/ru/coronavirus/mental-health-services-are-essential-part-all-government-responses-covid-19. (дата обращения 26.03.2021).
  3. Демчева Н. К. Общая заболеваемость психическими расстройствами в РФ и федеральных округах в 2017–2019 гг. / Н. К. Демчева, А. В. Яздовская // Вестник неврологии, психиатрии и нейрохирургии. – 2021. – №1. – С.1-11.
  4. Ениколопов С. Н. Динамика психологических реакций на начальном этапе пандемии COVID-19 / С. Н. Ениколопов, О. М. Бойко, Т. И. Медведева и др. // Журнал Психолого-Педагогические исследования. – 2020. – № 12(2). – С. 108-126.
  5. Жмеренецкий К. В. COVID-19: Только научные факты / К. В. Жмеренецкий, Е. Н. Сазонова, Н. В. Воронина и др. // Дальневосточный медицинский журал. – 2020. – №1. – С .5-22.
  6. Захаров Н. Б. Модель психосоциальной терапии и ребилитации для региона с низкой бюджетной обеспеченностью / Н. Б. Захаров, А. Г. Соловьев // Социальная и клиническая психиатрия. – 2019. – Т.29. – № 4. – С.35-41
  7. Левкова Е. А. Проблемы создания прогностических моделей пандемии коронавирусной инфекции COVID19 / Е. А. Левкова, С.З. Савин // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Медицина. – 2021. – Т. 25. – № 1. – С.31-38.
  8. Левкова Е.А. Короновирусная инфекция: мифы и реальность / Е. А. Левкова, С. З. Савин, Р. И. Сепиашвили // Вестник последипломного медицинского образования. – 2020. –№4. – С.29-31.
  9. Логинов И. П. Превентивное выявление депрессивных расстройств у подростков / И. П. Логинов, С. З. Савин, Е. В. Солодкая и др. // Дальневосточный медицинский журнал. – 2019. – № 2. – С. 36-39.
  10. Логинов И. П. Мониторинг HYPERLINK "https://elibrary.ru/item.asp?id=29290008"суицидальной ситуации в Приамурье / И. П. Логинов, Е. В. Солодкая // Уровень жизни населения регионов России. – – № 2(204). – С.101-105.
  11. Луковцева З. В. Пандемия COVID-19 как социальный стрессор: факторы психолого-психиатрического риска (по материалам зарубежных исследований) / З. В. Луковцева // Социальная психология и общество. – 2020. – Т. 11. – № 4. – С. 13–25.
  12. Мосолов С. Н. Актуальные задачи психиатрической службы в связи с пандемией COVID-19 / С. Н. Мосолов // Современная терапия психических расстройств. – 2020. – № 2. – 7 с. DOI: 10.21265/PSYPH.2020.53.59536.
  13. Открытый бюджет города Хабаровск. [Электронный ресурс]. URL: https://budget.khabarovskadm.ru/Menu/Page/1 (дата обращения 26.03.2021).
  14. Семёнова Н. Б. Причины суицидального поведения у коренных народов Сибири: Социально-экономические факторы риска / Н. Б. Семёнова // Суицидология. – 2018. – Т. 9. –№ 3(32). – С. 30-40.
  15. Семёнова Н. Б. Распространенность и факторы риска самоубийств среди коренных народов: обзор зарубежной литературы / Н. Б. Семёнова // Суицидология. – 2017. – Т.8. – №1(26). – С. 17-34.
  16. Социально-экономическое положение России. январь-ноябрь 2020 г. М.: Федеральная служба государственной статистики. – 2021. – 396 с.
  17. Социально-экономическое положение Хабаровского края. 2020 год. Хабаровск: Хабаровскстат. – 2020. – 44 с. [Электронный ресурс]. URL: http://habstat.gks.ru. (дата обращения 26.03.2021).
  18. Сыроквашина К. В. Факторы риска формирования суицидального поведения у детей и подростков (по результатам анализа региональных посмертных судебных экспертиз) / К. В. Сыроквашина, Д. С. Ошевский, В. Д. Бадмаева и др. // Психология и право. – 2019. – Т. 9. – № 1. – С. 71-84.
  19. Цели в области устойчивого развития. Сайт ООН. [Электронный ресурс]. URL: https://www.un.org/sustainabledevelopment/ru. (дата обращения 26.03.2021).
  20. Barber S. J. Severe mental illness and risks from COVID-19. 2020 / S. J. Barber, L. Reed, N. Syam et al. [Electronic resource]. URL: https://www.cebm.net/covid-19/severe-mental-illness-and-risks-from-covid-19/. (accessed 26.03.2021).
  21. Giattino C. Excess Mortality During the Coronavirus Pandemic (COVID-19) / C. Giattino, H. Ritchie, M. Roser, et al. // Our World in 2020. [Electronic resource]. URL: https://ourworldindata.org/excess-mortality-covid. (accessed 26.03.2021).
  22. Hale T. Oxford COVID-19 Government Response Tracker / T. Hale, S. Webster. A. Petherick et al. // Blavatnik School of Government. University of Oxford. 2020. [Electronic resource]. URL: https://www.bsg.ox.ac.uk/research/research-projects/coronavirus-government-response-tracker#data. (accessed 26.03.2021).
  23. Henssler J. Mental health effects of infection containment strategies: quarantine and isolation — a systematic review and meta-analysis / J. Henssler, F. Stock, J. van Bohemen, et al. // Eur Arch Psychiatry Clin Neurosci (2020). [Electronic resource]. URL: https://doi.org/10.1007/s00406-020-01196-x. (accessed 26.03.2021).
  24. Nye J. Mood Disorders Affect Ability to Adapt to Changes Due to COVID-19. – 2020 / J. Nye. [Electronic resource]. URL: https://www.psychiatryadvisor.com/home/topics/ mood-disorders/mood-disorders-affect-ability-to-adapt-to-changes-due-to-covid-19/. (accessed 26.03.2021).
  25. Qiu J. A nationwide survey of psychological distress among Chinese people in the COVID-19 epidemic: implications and policy recommendations / J. Qiu, B. Shen, M. Zhao, et al. // General Psychiatry. – 2020 –- № 33(2). – e100213. DOI:10.1136/gpsych-2020-100213.
  26. Shinn A.K. Perspectives on the COVID-19 Pandemic and Individuals With Serious Mental Illness / A. K. Shinn, M. Viron // J Clin Psychiatry. – 2020. – № 81(3). – 20com13412. DOI: 10.4088/JCP.20com13412.
  27. The IMF and COVID-19 (Coronavirus). [Electronic resource]. URL: https://www.imf.org/en/Topics/imf-and-covid19. (accessed 26.03.2021).
  28. The Inequality Virus. Bringing together a world torn apart by coronavirus through a fair, just and sustainable economy. Published by Oxfam GB for Oxfam International. Oxfam GB, Oxfam House, John Smith Drive, Cowley, Oxford, OX4 2JY, UK. DOI: 10.21201/2021.6409.
  29. The Lancet Child Adolescent Health. Suicide in Indigenous youth: an unmitigated crisis. Abstracts Lancet Child Adolesc. Health. – 2019. – № 3(3). – P. 129. DOI: 10.1016/S2352-4642(19)30034-3.
  30. Viglione G. How Many People Has the Coronavirus Killed? / G. Viglione // Nature. – 2020. – №585. – P. 22–24. [Electronic resource]. URL: https://www.nature.com/articles/d41586-020-02497-w. (accessed 26.03.2021).
  31. WHO Mortality Database. World Health Organisation Mortality Database. World Health Organization. [Electronic resource]. URL: https://www.who.int › healthinfo › mortality_data. (accessed 26.03.2021).
  32. Yao H. Patients with mental health disorders in the COVID-19 epidemic / H. Yao, J-H. Chen, Y-F Xu // Lancet Psychiatry. – 2020. – № 7(4). –e21.
  33. Xiang Y-T. The COVID-19 outbreak and psychiatric hospitals in China: managing challenges through mental health service reform / Y-T. Xiang, Y-J. Zhao, Z-H. Liu et al. // Int J Biol Sci. – 2020. – №16 (10). – P. 1741–4.

Список литературы на английском языке / References in English

  1. Artem'yev I.A. Bednost' i psikhicheskiye rasstroystva v regionakh Sibiri i Dal'nego Vostoka [Poverty and mental disorders in the regions of Siberia and the Far East] / I.A. Artem'yev, N.A. Bokhan, S.V. Vladimirova // Sotsial'naya i klinicheskaya psikhiatriya [Social and Clinical Psychiatry]. – 2019. – Vol.29. – № 4. – P.68-72. [in Russian].
  2. Guterrish A. Uslugi v oblasti psikhicheskogo zdorov'ya — neot"yemlemaya chast' pravitel'stvennykh mer reagirovaniya na COVID-19. Organizatsiya Ob"yedinennykh Natsiy [Mental health services are an integral part of the government's response to COVID-19. United Nations] / A. Guterrish [Electronic resource]. URL: https://www.un.org/ru/coronavirus/mental-health-services-are-essential-part-all-government-responses-covid-19. (accessed: 03/26/2021). [in Russian].
  3. Demcheva N. K., Yazdovskaya A.V. Obshchaya zabolevayemost' psikhicheskimi rasstroystvami v RF i federal'nykh okrugakh v 2017–2019 gg. [The overall incidence of mental disorders in the Russian Federation and federal districts in 2017–2019]. / N. K. Demcheva, A.V. YAzdovskaya // Vestnik nevrologii, psikhiatrii i neyrokhirurgii [Bulletin of neurology, psychiatry and neurosurgery]. – 2021. – №1. – 1-11. [in Russian].
  4. Yenikolopov S. N. Dinamika psikhologicheskikh reaktsiy na nachal'nom etape pandemii COVID [Dynamics of psychological reactions at the initial stage of the COVID-19 pandemic] / S. N. Yenikolopov, O. M. Boyko, T. I. Medvedeva, et al. // Zhurnal Psikhologo-Pedagogicheskiye issledovaniya. [Journal of Psychological and Pedagogical Research]. – 2020. – V. 12(2). – №8. – P. 108-126. [in Russian].
  5. Zhmerenetskiy K.V. COVID-19: Tol'ko nauchnyye fakty COVID-19: [Scientific facts only] / K.V. Zhmerenetskiy, Ye.N. Sazonova, N.V. Voronina, et al. // Dal'nevostochnyy meditsinskiy zhurnal [Far Eastern Medical Journal] – 2020. – №1. – 5-22. [in Russian]
  6. Zakharov N.B. Model' psikhosotsial'noy terapii i rebilitatsii dlya regiona s nizkoy byudzhetnoy obespechennost'yu [Model of psychosocial therapy and rebilitation for a region with low budgetary security] / N.B. Zakharov, A.G. Solov'yev // Sotsial'naya i klinicheskaya psikhiatriya [Social and Clinical Psychiatry]. – 2019. – Vol.29. – № 4. – P.35-41. [in Russian].
  7. Levkova E. A. Problemy sozdaniya prognosticheskikh modeley pandemii koronavirusnoy infektsii COVID19 [Problems of creating predictive models of the COVID19 coronavirus infection pandemic] / E. A. Levkova, S. Z. Savin // Vestnik Rossiyskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Meditsina [Bulletin of the Peoples' Friendship University of Russia. Series: Medicine]. – 2021. – Vol. 25. – № 1. – P. 31-38. [in Russian].
  8. Levkova E. A. Koronovirusnaya infektsiya: mify i real'nost' [Coronavirus infection: myths and reality] / E. A. Levkova, S. Z. Savin, R. I. Sepiashvili // Vestnik poslediplomnogo meditsinskogo obrazovaniya [Bulletin of Postgraduate Medical Education] – 2020. –№4. – 29-31. [in Russian].
  9. Loginov I. P. Preventivnoye vyyavleniye depressivnykh rasstroystv u podrostkov [Preventive detection of depressive disorders in adolescents] / I. P. Loginov, Z. Savin, E. V. Solodkaya, et al. // Dal'nevostochnyy meditsinskiy zhurnal [Far Eastern Medical Journal] – 2019. – № 2. – P. 36-39. [in Russian].
  10. Loginov I. P. Monitoring suitsidal'noy situatsii v Priamur'ye [Monitoring of the suicidal situation in the Amur] / I. P. Loginov, E. Solodkaya // Uroven' zhizni naseleniya regionov Rossii [Living Standards and Quality of Life]. – 2017. – № 2(204). – P.101-105. [in Russian].
  11. Lukovtseva Z. V. Pandemiya COVID-19 kak sotsial'nyy stressor: faktory psikhologo-psikhiatricheskogo riska (po materialam zarubezhnykh issledovaniy) [The COVID-19 pandemic as a social stressor: psychological and psychiatric risk factors (based on materials from foreign studies)] / Z. V. Lukovtseva // Sotsial'naya psikhologiya i obshchestvo. [Social psychology and society]. – 2020. – Vol. 11. – № 4. – 13–25. [in Russian]
  12. Mosolov S. N. Aktual'nyye zadachi psikhiatricheskoy sluzhby v svyazi s pandemiyey COVID-19 [Urgent tasks of the mental health service in connection with the COVID-19 pandemic] / S. N. Mosolov // Sovremennaya terapiya psikhicheskikh rasstroystv [Modern therapy of mental disorders]. – 2020. – № 2. – 7 DOI: 10.21265/PSYPH.2020.53.59536. [in Russian]
  13. Otkrytyy byudzhet goroda Khabarovsk. [Open budget of the city of Khabarovsk]. [Electronic resource]. URL: https://budget.khabarovskadm.ru/Menu/Page/1 (accessed: 03/26/2021). [in Russian].
  14. Semonova N.B. Prichiny suitsidal'nogo povedeniya u korennykh narodov Sibiri: Sotsial'no-ekonomicheskiye faktory riska [Causes of suicidal behavior among the indigenous peoples of Siberia: Socio-economic risk factors] / N. B. Semonova // Suitsidologiya [Suicidology]. – 2018. – Vol. 9. –№ 3(32). – P. 30-40. [in Russian].
  15. Semonova N. B. Rasprostranennost' i faktory riska samoubiystv sredi korennykh narodov: obzor zarubezhnoy literatury [Prevalence and risk factors of suicide among indigenous peoples: a review of foreign literature] / N. B. Semonova // Suitsidologiya [Suicidology]. – 2017. – Vol.8. – №1(26). – P. 17-34. [in Russian].
  16. Sotsial'no-ekonomicheskoye polozheniye Rossii. yanvar'-noyabr' 2020 g. [Socio-economic situation in Russia January-November 2020]. M.: Federal'naya sluzhba gosudarstvennoy statistiki. [Federal State Statistics Service]. – 2021. – 396 p. [in Russian].
  17. Sotsial'no-ekonomicheskoye polozheniye Khabarovskogo kraya. 2020 god. [Social and economic situation of the Khabarovsk Territory. 2020 year]. Khabarovsk: Khabarovskstat. – 44 p. [Electronic resource]. URL: http://habstat.gks.ru (accessed: 03/26/2021). [in Russian].
  18. Syrokvashina K.V. Faktory riska formirovaniya suitsidal'nogo povedeniya u detey i podrostkov (po rezul'tatam analiza regional'nykh posmertnykh sudebnykh ekspertiz) [Risk factors for the formation of suicidal behavior in children and adolescents (based on the analysis of regional posthumous forensic examinations)] / K.V. Syrokvashina, D.S. Oshevskiy, V.D. Badmayeva, et al. // Psikhologiya i pravo [Psychology and Law]. – 2019. – Vol. 9. – № 1. – P. 71-84. [in Russian].
  19. Tseli v oblasti ustoychivogo razvitiya. Sayt OON. [Sustainable Development Goals. UN website]. [Electronic resource]. URL: https://www.un.org/sustainabledevelopment/ru (accessed: 03/26/2021). [in Russian].
  20. Barber S. J. Severe mental illness and risks from COVID-19. 2020 / S. J. Barber, L. Reed, N. Syam et al. [Electronic resource]. URL: https://www.cebm.net/covid-19/severe-mental-illness-and-risks-from-covid-19/. (accessed 26.03.2021).
  21. Giattino C. Excess Mortality During the Coronavirus Pandemic (COVID-19) / C. Giattino, H. Ritchie, M. Roser, et al. // Our World in 2020. [Electronic resource]. URL: https://ourworldindata.org/excess-mortality-covid. (accessed 26.03.2021).
  22. Hale T. Oxford COVID-19 Government Response Tracker / T. Hale, S. Webster. A. Petherick et al. // Blavatnik School of Government. University of Oxford. 2020. [Electronic resource]. URL: https://www.bsg.ox.ac.uk/research/research-projects/coronavirus-government-response-tracker#data. (accessed 26.03.2021).
  23. Henssler J. Mental health effects of infection containment strategies: quarantine and isolation — a systematic review and meta-analysis / J. Henssler, F. Stock, J. van Bohemen, et al. // Eur Arch Psychiatry Clin Neurosci (2020). [Electronic resource]. URL: https://doi.org/10.1007/s00406-020-01196-x. (accessed 26.03.2021).
  24. Nye J. Mood Disorders Affect Ability to Adapt to Changes Due to COVID-19. – 2020 / J. Nye. [Electronic resource]. URL: https://www.psychiatryadvisor.com/home/topics/ mood-disorders/mood-disorders-affect-ability-to-adapt-to-changes-due-to-covid-19/. (accessed 26.03.2021).
  25. Qiu J. A nationwide survey of psychological distress among Chinese people in the COVID-19 epidemic: implications and policy recommendations / J. Qiu, B. Shen, M. Zhao, et al. // General Psychiatry. – 2020 –- № 33(2). – e100213. DOI:10.1136/gpsych-2020-100213.
  26. Shinn A.K. Perspectives on the COVID-19 Pandemic and Individuals With Serious Mental Illness / A. K. Shinn, M. Viron // J Clin Psychiatry. – 2020. – № 81(3). – 20com13412. DOI: 10.4088/JCP.20com13412.
  27. The IMF and COVID-19 (Coronavirus). [Electronic resource]. URL: https://www.imf.org/en/Topics/imf-and-covid19. (accessed 26.03.2021).
  28. The Inequality Virus. Bringing together a world torn apart by coronavirus through a fair, just and sustainable economy. Published by Oxfam GB for Oxfam International. Oxfam GB, Oxfam House, John Smith Drive, Cowley, Oxford, OX4 2JY, UK. DOI: 10.21201/2021.6409.
  29. The Lancet Child Adolescent Health. Suicide in Indigenous youth: an unmitigated crisis. Abstracts Lancet Child Adolesc. Health. – 2019. – № 3(3). – P. 129. DOI: 10.1016/S2352-4642(19)30034-3.
  30. Viglione G. How Many People Has the Coronavirus Killed? / G. Viglione // Nature. – 2020. – №585. – P. 22–24. [Electronic resource]. URL: https://www.nature.com/articles/d41586-020-02497-w. (accessed 26.03.2021).
  31. WHO Mortality Database. World Health Organisation Mortality Database. World Health Organization. [Electronic resource]. URL: https://www.who.int › healthinfo › mortality_data. (accessed 26.03.2021).
  32. Yao H. Patients with mental health disorders in the COVID-19 epidemic / H. Yao, J-H. Chen, Y-F Xu // Lancet Psychiatry. – 2020. – № 7(4). –e21.
  33. Xiang Y-T. The COVID-19 outbreak and psychiatric hospitals in China: managing challenges through mental health service reform / Y-T. Xiang, Y-J. Zhao, Z-H. Liu et al. // Int J Biol Sci. – 2020. – №16 (10). – P. 1741–4.