ИССЛЕДОВАНИЕ ЭТНИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ РУССКИХ В СОВРЕМЕННОМ И ИСТОРИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ

Степанова Г.С.

Кандидат психологических наук, доцент кафедры общей и педагогической психологии, Воронежский государственный педагогический университет

(Публикация подготовлена при финансовой поддержке РГНФ и Правительства Воронежской области, проект № 15-16-36003 а/р)

ИССЛЕДОВАНИЕ ЭТНИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ РУССКИХ В СОВРЕМЕННОМ И ИСТОРИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ

Аннотация

В статье рассматриваются особенности функционирования этнической идентичности в кризисные периоды развития общества. Подчеркиваются особенности этнической идентичности русских, ее роль в построении гражданского общества. Указывается на размытость структурных компонентов современной идентичности, слабую вербализацию этнонима. Констатируется необходимость поиска детерминант указанных особенностей. Отмечается актуальность историко-психологического исследования феномена, позволяющего увидеть как динамические стороны идентичности, так и этнокультурные константы.

Ключевые слова: этническая идентичность, историко-психологическая реконструкция, этноним, этностереотипы, этнокультурные константы.

Stepanova G.S.

PhD in Psychology, Assistant Professor of Department of General and Pedagogical Psychology, Voronezh State Pedagogical University

RESEARCH OF ETHNIC IDENTITY OF THE RUSSIANS IN THE MODERN AND HISTORICO-PSYCHOLOGICAL CONTEXT

Abstract

The article investigates peculiarities of ethnic identity functioning during crisis periods of the society development. The author focuses on the Russians’ ethnic identity and its role in the formation of civil society. Special attention is drawn to the fuzziness of structural components of identity, weak verbalization of the ethnicon. The necessity for the search of determiners of the stated peculiarities is ascertained. The author points out the actuality of the historico-psychological research of the phenomenon which allows to determine both dynamical aspects of the identity and the ethnocultural constants.

Keywords:, ethnic identity, historico-psychological reconstruction, ethnicon, ethnic stereotypes, ethnocultural constants.

Обсуждаемая сегодня в обществе идея интеграции на основе единой общероссийской идентичности тесно переплетается с проблемой функционирования этнической идентичности народов, живущих в России и русских как этнического большинства.

Если остановиться на роли русских в становлении гражданского общества, то следует отметить, что «собирание народов» в едином государстве явилось культурно-историческим способом существования русского народа. В ходе решения этой задачи сформировалось его мировоззрение, его государственное устройство, способ ведения хозяйства и все другие социальные институты [9].

Этническая идентичность является парадоксальным феноменом. Показателями парадоксальности могут служить такие ее характеристики, как глубинность, архетипичность, эмоциональная насыщенность, стремительная актуализируемость при наличии ресурса, иррациональность. Н.А.Бердяев отмечал, что ни раса, ни территория, ни религия не являются признаками, определяющими национальность, хотя все они играют ту или иную роль в ее определении. «Национальность – таинственна, мистична, иррациональна, как и всякое индивидуальное бытие»[1, с.87]. Чешко С.В. утверждает, что наука не дает ответа на вопрос, откуда вообще взялось этническое, из каких потребностей и сторон жизнедеятельности людей оно возникло? Автор определяет этничность как не детерминированный никакими материальными причинами социальный инстинкт - инстинкт коллективности, т.е. единства двух противоположных начал – группирования и разделения [10].

Глубинность этнического «Я» особенно активно проявляется в переломные, кризисные периоды, когда идет интенсивное размывание систем социальной идентификации, в том числе и осознания индивидами своих социальных групп (классовых, профессиональных, территориально-поселенческих и др.). При этом сохраняется этническая идентичность, которая выражает непрерывность процесса связывания настоящего с прошлым. Она как бы «говорит» человеку, что, несмотря на то, что многое рушится и меняется, есть что-то неизменное и устойчивое – это «чувство этнической принадлежности к какой-либо общности, обеспечивающее индивида ощущением исторической непрерывности и личностной аутентичности в современном мире» [6, с.103].

Известно, что самоназвание или этноним рассматривается многими этнологами ключевым компонентом этнической идентичности. Единодушно подчеркивается его интегрирующая функция. Пока культурная идентичность не получила своего имени, отсутствует чувство общности внутри группы. Обращаясь к истории, необходимо отметить, что еще в сознании эпохи Просвещения наиболее характерной чертой народа было его имя. Оно упоминалось как первый и самый очевидный знак существующей автономии. В связи с этим, обнаруживается серьезная методологическая проблема: каково место и значение в содержании этнонима (самоназвания) собственно этнического, узко понимаемого чувства.  Достаточно ли одного компонента (принимая его за основополагающий) для суждения о состоянии, развитии, особенностях этнического самосознания и идентичности. В какой степени активность употребления этнонима может однозначно говорить о сформированности идентичности? [4].

Сегодня в психологических исследованиях настойчиво делается акцент на не выраженности этнонима в этнической идентичности русских. Например, по данным многолетних социологических наблюдений за рядом этнических групп России (русских, татар, башкир, якутов, осетин, тувинцев) с точки зрения того, насколько необходимо человеку ощущать себя частью этнического сообщества, народа, а не просто автономной личностью, у русских оказался самый низкий показатель такой потребности (на 20% ниже максимального из продемонстрированных представителями других национальностей), независимо от того, живут они на территории «титульных» республик РФ или в областях. Другой вопрос: насколько часто человеку приходится вспоминать о своей принадлежности к этнической группе, т.е. как часто жизненная ситуация осознается как этнически определенная? И этот показатель у русских также минимален (почти на 40% ниже максимального) [5]. На основании таких показателей авторы делают однозначный вывод о не выраженности этнической идентичности у русских, а соответственно и этнического самосознания. В связи с этим логично возникает вопрос: а существует ли вообще тогда этническая общность?

В данном случае вырисовывается дилемма - что означает различие в степени выраженности этнической идентичности русских по сравнению с другими этническими группами: недостаточную сформированность, слабую актуализированность (или слабую вербальную выраженность) в условиях конкретной социокультурной ситуации, своеобразие феномена присущее именно русским, обусловленное особенностями исторического формирования этноса как культурной общности? Для ответа на эти вопросы необходимо изучение современных особенностей этнической идентичности русских и поиск их возможных историко-психологических детерминант. При этом необходимо опираться на различный методический инструментарий. Так, исследование степени выраженности  этнонима «Я-русский» в структуре самосознания с помощью методики Куна-Макпартленда у многих исследователей и у нас, в том числе, действительно обнаруживает слабую выраженность этнонима. По нашим данным не более 8-10 % испытуемых указывают в ответах на национальную принадлежность. Сравнение с данными, полученными при помощи других методических приемов, позволяет утверждать, что по отношению к русским  правильнее говорить не столько о невыраженной идентичности, сколько о слабо вербализованной идентичности [7].

Авторское эмпирическое исследование этнической идентичности русских на протяжении последних почти двадцати лет (начиная с 1998 года) обнаруживает особенности проявления этнической идентичности русских, определенную взаимосвязь современных и ретроспективных данных.

С целью иллюстрации можно проанализировать результаты опроса студенческих групп в 1998 и 2014 годах. Выбор объясняется сходством социокультурной и экономической ситуации в российском обществе, характеризующейся глубоким кризисом. В опросе приняли участие студенты младших курсов ВГПУ, по 75 чел. в каждой группе. Кроме того, осуществлялось сравнение со старшими поколенными группами: с группой 35-40-летних (72 чел.) и группой в возрасте 55-70 лет. (73 чел). Изначально исследование предполагало включение в выборку представителей разных национальностей, но в силу особенностей региона, была сформирована однородная по этническому признаку группа. Испытуемым предлагалось проранжировать по авторской шкале набор идентичностей в зависимости от их значимости для личности. В перечень идентичностей вошли следующие: «Я космополит» (могу быть гражданином любого государства), «Я православный» (или представитель другого вероисповедания), «Я житель города, села, района» (в зависимости от места проживания), «Я русский» (или представитель другой национальности), «Я россиянин», «Я житель планеты Земля». Предлагаемые идентичности были выделены в результате свободного опроса большого массива студентов и старшеклассников в 1998г. Нас в первую очередь интересовала степень выраженности этнической, гражданской и религиозной идентичностей.

Сравнение данных студенческих групп показало, что по средним значениям этническая идентичность (Я-русский) несколько опережает гражданскую (Я-россиянин) в обеих группах, но статистически различия незначимы. Межгрупповые сравнения показывают большую выраженность этнической идентичности у студентов в 1998 г. (различия находятся в зоне критических значений, t=2,6). Студенты в 2014 году демонстрировали более размытую идентичность, чем в 1998 году.

Сравнение результатов опроса студентов в 1998 г. с опросом средней и старшей поколенных групп в 2014г. показало значимое различие в выраженности этнической идентичности у студентов (t=3,9; t=2,68). Старшие поколенные группы в большей степени чувствует себя россиянами.

Сравнение всех групп показало максимальную выраженность этнической идентичности и минимальную «планетарной» у студентов в 1998 году по сравнению с другими группами испытуемых. Любопытно, что во всех группах в 2014г. отрицается космополитизм как универсальность и «всегражданственность», но в меньшей степени отрицается «всепланетность». Религиозная идентичность не является ведущей ни в одной из групп, хотя входит в тройку ведущих, наряду с этнической и гражданской, кроме группы современных студентов.

В результате проведенного исследования возникает вопрос о факторах, детерминирующих выраженность этнической идентичности у студентов в 1998г. и ее меньшей выраженностью у поколенных групп в 2014г. Наряду с безусловными возрастными, поколенными, здесь необходимо проанализировать социально-исторические факторы. К таковым мы относим, как ни парадоксально, отмену в девяностые годы графы национальности в паспортах, начинающееся разрушение советской идентичности и манипуляцию понятиями «русские», «россияне». Гипотетично можно предположить, что в ситуации нарастающей неопределенности, молодое поколение демонстрировало потребность в стабильной идентичности, структурирующей социальное пространство, что проявилось в приоритете этнической идентичности и отрицании космополитизма и «планетарной» универсальности.

Насколько мы можем проследить выявленные особенности  в процессе их историко-психологического анализа? Необходимо отметить, что в современных психологических исследованиях все чаще обращается внимание на тесную связь психологии и истории и на их взаимную обусловленность. Еще Цицерон писал: «В чем заключается жизнь человека, если память  о прошедших временах не связывает настоящего с прошлым? Наши воспоминания не идут далее вчерашнего дня: мы как бы чужие для себя самих» [2, с.93].

Историчность этнической идентичности и этнического самосознания проявляется в их содержательном компоненте, в знании носителем культуры своих исторических корней. Известный историк М.О. Коялович  отмечал, что образ «Мы» в самосознании русского народа формировался по мере усиления рефлексии на протяжении всей истории, начиная со времен Игоря Святославовича и заканчивая славянофилами [3].

Слабая вербализация этнической идентичности русских имеет, на наш взгляд исторические истоки. Например, во время первой Всероссийской переписи населения 1897 г. в опросных листах присутствовали вопросы о вероисповедании, родном языке, семейном положении, сословии, месте рождения и т.д., но отсутствовал прямой вопрос о национальности. Его подменял вопрос о родном языке. Кроме того, для определения национальности нередко пользовались такими признаками как сословие, религия и т.д. Т.е. от населения, фактически, не требовалось самоопределение по национальному признаку. Определение осуществлялось объективно, по ряду признаков.

Другим фактором, который может объяснить специфику слабой вербализации этнонима русских является его сакрализация. А.В.Теленков в исследовании национального самосознания русских во второй половине Х1Х – начале ХХ века отмечает сакрализацию этнонима, указывая, что в обычной, повседневной жизни имя народа звучало нечасто, но, в моменты внешней опасности или внутренней нестабильности, этноним приобретал огромное значение, вызывал сильные чувства, являясь зачастую мистическим словом. Причиной достаточно редкого употребления своего этнонима в народной речи и фольклоре являлась также государственная его окраска. Необходимый в подобных случаях пафос был лишним в народной жизни. Этноним «русский» рассматривался шире своего этнического значения. Истинно русского признавали не в том, кто рожден был русскими родителями, а в том, идеал кого «искание вечной правды Божьей» [8].

Необходимо отметить, что аналогичный механизм национального самоопределения обнаруживается и сегодня. Результаты исследования содержания этниинтегрирующих признаков (объединяющих со своим этносом) в вышеуказанных экспериментальных группах показали, что национальность родителей не является ведущим признаком при  определении своей национальности. Испытуемые ранжировали десять признаков, в которые входили как объективные, например, язык, единство происхождения (общая история), совместное проживание (общая территория), национальность родителей и др.; так и субъективные, например чувство духовной общности,  национальная культура и др. Результаты показали, что у студентов в 1998 г. среднее значение ранга такого признака как национальность родителей - 5,64 (при максимальном значении рангов в иерархии признаков - 6,7), у студентов в 2014 году – 6,2 (макс. – 6,8), у средней поколенной группы - 6,64 (макс.- 6,89), у старшей поколенной группы – 4,76 (макс. 7,39). Первые места среди этноинтегрирующих признаков занимают  такие как: язык, единство происхождения и совместное проживания. Религия как этноинтегрирующий признак больше выражен у средней и у старшей группы.

Таким образом, представляется перспективным исследование этнической идентичности на основе сравнения современного и историко-психологического контекстов. При этом в равной степени важно исследовать этническую идентичность в реальной, современной ситуации, в ближайшей исторической перспективе, что позволяет выявить этнокультурные константы и динамические составляющие, а также в исторической ретроспективе, позволяющей понять архетипическую основу современного состояния этнической идентичности как русских, так и других народов, населяющих Россию.

Литература

1. Бердяев И. Судьбы России. Опыты по психологии войны и национальности.-  М.: Мысль, 1990. – 87с.
2. Кожинов В.В. Победы и беды России. Русская культура как порождение истории. - М.: Эксмо-Пресс, 2002. – 93 с .
3. Коялович М.О. История русского самосознания. - СПб., 1884. -  603 с.
4. Литаврин Г.Г. Флоря Б.Н. Общее и особенное в этническом самосознании славян в XV веке //Этническое самосознание славян в XV веке.-  М.: Наука, 1995. -  240с.
5. Осознают ли себя русские единой этнической общностью? Существует ли «русская проблема?» // Фонд  «Либеральная миссия». URL: htt://liberal.ru.
6. Скворцов Н.Г. Проблема этничности в социальной антропологии. - Спб., 1996. – 103 с.
7. Степанова Г.С. Проблема этнокультурного самоопределения личности в современной России (на примере студентов педагогического вуза) // Личность в изменяющихся социальных условиях. - Красноярск. 21-23 апреля 2010г. /Гордиенко Е.В (отв.ред). КГПУ им.В.П.Астафьева. - Красноярск, 2010. - С.270-273.
8. Теленков А.В. О соотношении наименований «русские» и «россияне»: история, современность и перспективы //Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. - Екатеринбург, 2008. - Вып. 8.  -С. 326-340.
9. Чешев В.В. Русские: этнос или народ? URL:/www.contrtv.ru/print/2119/.
10. Чешко С.В. Человек и этничность //Этнографическое обозрение.- 1994.- №6. - С.35-49.

References

1. Berdyaev I. Sudbyi Rossii. Opyityi po psihologii voynyi i natsionalnosti.- M.: Myisl, 1990. – 87s.
2. Kojinov V.V. Pobedyi i bedyi Rossii. Russkaya kultura kak porojdenie istorii. - M.: Eksmo-Press, 2002. – 93 s .
3. Koyalovich M.O. Istoriya russkogo samosoznaniya. -  SPb., 1884. -  603 s.
4. Litavrin G.G. Florya B.N. Obschee i osobennoe v etnicheskom samosoznanii slavyan v XV veke //Etnicheskoe samosoznanie slavyan v XV veke.- M.: Nauka, 1995. -  240s.
5. Osoznayut li sebya russkie edinoy etnicheskoy obschnostyu? Suschestvuet li «russkaya problema?» // Fond  «Liberalnaya missiya». URL: htt://liberal.ru.
6. Skvortsov N.G. Problema etnichnosti v sotsialnoy antropologii. -  Spb., 1996. – 103 s..
7. Stepanova G.S. Problema etnokulturnogo samoopredeleniya lichnosti v sovremennoy Rossii (na primere studentov pedagogicheskogo vuza) // Lichnost v izmenyayuschihsya sotsialnyih usloviyah. - Krasnoyarsk. 21-23 aprelya 2010g. /Gordienko E.V (otv.red). KGPU im.V.P.Astafeva. - Krasnoyarsk, 2010. - S.270-273.
8. Telenkov A.V. O sootnoshenii naimenovaniy «russkie» i «rossiyane»: istoriya, sovremennost i perspektivyi //Nauchnyiy ejegodnik Instituta filosofii i prava Uralskogo otdeleniya Rossiyskoy akademii nauk. - Ekaterinburg, 2008. - Vyip. 8.  -S.326-340.
9. CHeshev V.V. Russkie: etnos ili narod? URL:/www.contrtv.ru/print/2119/.
10. CHeshko S.V. CHelovek i etnichnost //Etnograficheskoe obozrenie.- 1994.- №6. -S.35-49.