СТРУКТУРА ПРОСТОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ В РУТУЛЬСКОМ ЯЗЫКЕ

СТРУКТУРА ПРОСТОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ В РУТУЛЬСКОМ ЯЗЫКЕ

Научная статья

Джамалов К.Э.¹, Джамалова М.К.^2, *

² ORCID: 0000-0002-4185-8455;

^{1, 2} Дагестанский государственный университет, Махачкала, Россия

* Корреспондирующий автор (madi788[at]mail.ru)

Аннотация

В статье анализируются номинативная и эргативная конструкции простых предложений в рутульском языке. Разница между этими типами предложений проявляется в выборе падежа подлежащего в зависимости от непереходности или переходности глагола. Предикативная основа двусоставного номинативного предложения состоит из двух главных членов: подлежащего, выраженного в именительном падеже, и сказуемого, выраженного непереходным глаголом. Эргативная конструкция включает три компонента: подлежащее в эргативе, объект в номинативе и сказуемое в форме переходного глагола. В статье актуализируются различия в структуре номинативных и эргативных предложений рутульского языка с точки зрения как формальной организации, так и в их семантической структуры.

Ключевые слова: номинативная конструкция, переходный и непереходный глаголы, эргативная конструкция, субъект, объект, структурная модель, семантика глагольного компонента, формы выражения субъекта и объекта, принципы согласования.

STRUCTURE OF A SIMPLE SENTENCE IN THE RUTUL LANGUAGE

Research article

Dzhamalov K.E.¹, Dzhamalova M.K.^2, *

² ORCID: 0000-0002-4185-8455;

^{1, 2} Dagestan State University, Makhachkala, Russia

* Corresponding author (madi788[at]mail.ru)

Abstract

The article analyzes the nominative and ergative constructions of simple sentences in the Rutul language. The difference between these types of sentences can be observed in the choice of the case of the subject, depending on the intransitivity or transitivity of the verb. The clause of a two-member nominative sentence consists of two main parts: the subject, expressed in the nominative case, and the predicate, expressed by an intransitive verb. The ergative construction includes three components: the subject in the ergative, the object in the nominative, and the predicate in the form of a transitive verb. The article actualizes the differences in the structure of nominative and ergative sentences of the Rutul language from the point of view of both the formal organization and their semantic structure.

Keywords: nominative construction, transitive and intransitive verbs, ergative construction, subject, object, structural model, semantics of the verb component, forms of expression of the subject and object, principles of agreement.

Многие вопросы синтаксиса рутульского языка до сих пор не разработаны. Не были предметом специального исследования и структурные модели простого предложения, чем объясняется наш интерес к типологии простого предложения в рутульском языке.

При определении типологии простого предложения в дагестанских языках ведущую роль играет способ обозначения грамматического субъекта. Если в языках номинативного строя репрезентантом подлежащего является соответственно форма номинатива, то в языках эргативной типологии субъектную позицию могут занимать и другие падежные формы – эргатив, датив и десемантизированная форма локатива. Структурная модель простого предложения достаточно чувствительна к семантике глагольного компонента. В рутульском языке в том числе важную роль играет переходность – непереходность глагола.

Абсолютив (= номинатив), эргатив и датив в рутульском языке определяются как основные субъектно-объектные падежи. Непереходный глагол-сказуемое определяет падеж реального субъекта, который ставится в именительном падеже, а переходный глагол-сказуемое – как падеж реального субъекта (эргативный), так и падеж реального объекта (именительный). В отличие от русского языка, номинатив в рутульском может обозначать и субъект (в номинативной конструкции), и объект (в эргативной конструкции). Таким образом, непереходный глагол-сказуемое образует двучленную синтагму (двусоставное предложение), а переходный глагол – трехсоставное предложение. При номинативной конструкции глагол-сказуемое имеет одностороннюю координацию с реальным субъектом. Если сказуемое в абсолютной конструкции предложения – простое глагольное, то показатели класса и числа отражаются в его составе; если же сказуемое составное и имеет вспомогательную часть, то она и отражает класс и число.

При эргативной конструкции в рутульском языке наблюдается двусторонняя координация глагола-сказуемого, который одновременно согласуется как с субъектом, так и с объектом действия.

В номинативной конструкции субъект действия одновременно считается и грамматическим подлежащим предложения, т.е. номинативная конструкция простого предложения в рутульском языке особых споров не вызывает Относительно эргативной конструкции следует отметить, что здесь возникают такие вопросы, как: является ли субъект действия, с которым глагол-сказуемое не вступает в координацию, грамматическим подлежащим, а объект действия, с которым глагол-сказуемое имеет координацию, грамматическим объектом (прямым дополнением).

Участие объекта в номинативных предложениях невозможно, семантика глагола подчеркивает отношения между субъектом и происходящим действием. Морфологически это выражается в согласовании субъекта и предиката в классе и числе: Хыних й-еддара «Мальчик болеет»; Рыш р-еддара «Девочка болеет»; Хынимар д-еддара «Дети болеют». Как видим, показатели класса в самом субъекте отсутствуют, а присутствуют только в глаголе. Показатели же числа, если это множественное число, могут появиться и в субъекте, и в предикате.

Таким образом, взаимоотношения между подлежащим и сказуемым в номинативной конструкции проявляются в их классной координации. Так, классная отнесенность подлежащего префиксально отражается в сказуемом: Зы гвалаха йиъи «Я на работу иду» (I класс), Зы гвалаха риъи «Я на работу иду» (II класс). Классный показатель может быть не только префиксальным, но и инфиксальным: Зы хъугъуIрый хала «Я ухожу домой» (I класс) и Зы хъургъуIрыр хала «Я ухожу домой» (II класс). О возможности различных позиций классного показателя свидетельствуют и следующие примеры: Зы йетдаьрый - Зы ретдаьрыр «Я болею», Гъу гьулхъарый - Гъу лурурхъарыр «Я играю».

В семантическом плане глагол-предикат в номинативной конструкции проявляет разнообразие. Среди лексико-семантических групп таких глаголов наиболее многочисленна группа со значением перехода из одного состояния в другое: саIдхъыIн «гаснуть», аIркьыIн «испортиться», сичин «гнить», йирцIын «таять», таIхыIн «опухать», хъийикъын «поспевать».

Номинативное предложение может быть распространено обстоятельственно-определительным компонентами:

Зы мактабаь сурхараь рукьуIрый «Я в школу бегом иду»,

КьаIсды кьунши мездике аьный «Старый сосед в мечети находится»,

Зы шегьерде ешемиш рукьуIрый «Я живу в городе»,

Зы джегьилнаь хаIбыIхдаь хъуна йиъий «Я в молодости пас овец»,

Зы духарди хала аъ « Я нахожусь в доме сына» и т.д.

Правая валентность глаголов в подобного типа конструкциях может быть выражена и формами косвенных падежей, например, комитатива:

Зы духарыхьвам джаIхаIрый «Я с сыном работаю»,

Зы дамаь усбыр гьаъас йихьыр ай «Я в лес за дровами ходил» (направительный).

Эргативная конструкция предложения характеризуется субъектом, имеющим форму эргативного падежа, обладающим семантикой активного деятеля, воздействующего на происходящие события и на объект. Специфика эргативной конструкции предложения обусловлена переходной семантикой глагола, при которой объект выражается формой номинатива. Состав эргативной конструкции состоит из трех компанентов: субъект, прямой объект и предикат.

 Эргатив в рутульском языке имеет следующий форманты: -а / -е (при характеризации лица) и – ра / -ре (при характеризации нелиц). Согласование в эргативной конструкции происходит в классе и числе между объектом и предикатом:

Диде йимел в-етири «Отец побил осла»;

Нине зер в-етири «Мама побила корову»;

Диде йимлер й-етири «Отец побил ослов».

Таким образом, основными компонентами эргативной конструкции являются сказуемое, выраженное глаголом переходного значения, и реальный субъект и объект действия, падежи которых определяет глагол. В эргативной трехчленной конструкции объект нельзя рассматривать как второстепенный член предложения, потому что в этих конструкциях сказуемое вступает с объектом в тесные морфологические взаимоотношения, этим он как раз и противопоставляется второстепенным членам предложения, в частности, косвенному дополнению.

Порядок слов в эргативном трехсоставном предложении с переходным глаголом следующий: подлежащее стоит на первом месте, на втором – объект, на третьем – сказуемое. Это обычный порядок слов как в устной, так и в письменной речи:

 Зый [эрг] хьед [ном] рагъарый «Я воду пью».

Зый [эрг] хал [ном] лирцIара «Я дом строю».

Зый [эрг] дават [ном] выьырай «Я свадьбу сыграл».

Таким образом, обязательность трехкомпонентной структуры в этом случае определяется переходностью глагола:

Рышераь хал темиз гаьрый «Дочь (девушка) [эрг] дом [ном] убирает»;

Духараь усбыр яхарый «Сын [эрг] дрова [ном] рубит»;

Зый катаб кьале гьарый «Я [эрг] книгу [ном] читаю»;

Зый былах гыргара «Я [эрг] родник [ном] прокладываю»;

Зый ниныс кагъад кирсара «Я [эрг] письмо [ном] матери пишу»;

Зый гъийгъаь хук сыбхыIри «Я [эрг] сегодня дерево [ном] посадил».

В глаголах сложной структуры имеет место внутренний объект: ср. Сас гьаьпlын – вызывать (букв. «голос делать»):

Рышераь институтаь кьылеваъара. «Дочь (девушка) в институте учится». (букв. «чтение делает»);

Зый къуншийхдаь сесваъара. «Я соседа вызываю». (букв. «голос делаю»);

Гъуй тилийхдаь гичIгивири. «Ты собаку напугал». (букв. «страх подложил»);

Тинураь заьхдаь унгьаъара. «Он (тот) меня зовет». (букв. «зов делает»).

В подобных предложениях, как отмечает М.М. Гаджиев, «нет и не требуется прямого объекта, так как сложные глаголы в них не имеют переходного значения, а субъекты все же стоят в активном падеже… Эти сложные глаголы когда-то были полнозначными словами – именами и выполняли функцию прямого дополнения по отношению к вспомогательному глаголу ваъара, но впоследствии утратили свою морфологическую самостоятельность и синтаксическое объектное отношение к глаголу» [1, C. 52].

Уточняя такую интерпретацию, следует указать на внутренний объект сложного глагола, выраженный его именной валентностью, без чего не могла быть реализована эргативная конструкция.

Глаголы типа кьылеваъара, хъыргара, сесваъара, унгьаъара и т.п. легко распадаются на составные части: на имена кьыле - чтение, любовь, сес - голос, ун - зов и т.д. и глаголы ваъара, раъара, гьаъара. Характеризуя такое же явление в даргинском языке, З.Г. Абдуллаев отмечает, что «эти имена исторически служили объектами при данных глаголах, а глаголы, в свою очередь, должны были согласовываться с объектами префиксальными классными показателями. Это историческое явление, характерное для трехчленной эргативной конструкции предложения, осталось в силе и в тех случаях, когда объектные имена слились с глагольными формами» [2, C. 288].

В рутульском языке субъектный актант может быть выражен и формой дательного падежа. В дативной (или аффективной) конструкции простого предложения глагол-сказуемое относится к лексико-семантической группе глаголов со значением желания, чувствования и восприятия. Количество глаголов, при которых реальный субъект ставится в дательном падеже, невелико: гъагун «видеть», ун йы1хы1н «слышать», гьыггын (1 кл.), рыггын (2 кл.) «любить», гьац1ин « знать», к1мядхун «забывать», аггын «находить», умуд выъын «надеяться», гьа1йф гьакьын «жалеть», гич1ин «бояться», например:

Ниныс рыш хыргара «Мать любит дочь»;

Дидыс ц1инди хабарад ун йы1хы1ри «отец новость услышал»;

Ублис ц1игь гъабгури «Волк ягненка увидел».

Дативная конструкция в рутульском языке передается единственным формантом –с. Датив может выступать в качестве субъекта и объекта предложения (например, при обозначении адресата в эргативной конструкции). В данной конструкции объект обладает семантикой пассивного деятеля, испытывающего действие извне на себе.

Дативная конструкция может быть двучленной, когда предикат выражает постоянное действие, и трехчленной, когда в ней присутствует прямой объект, например: двучленная конструкция:

Зас гич1ера «Я боюсь»;

Зас убул гъабгури «Я волка увидел».

Трехчленная конструкция состоит, как и эргативная конструкция, из переходного глагола-сказуемого, реального объекта в именительном падеже и реального субъекта, который ставится в дательном падеже. При этом глагол-сказуемое согласуется в классе и числе с объектом, например:

Рышис заъала хатир адгыри «Сестра обиделась на меня»;

Хынимашис викьиди тилийхда йазух вышири «Детям жалко стало мертвую собаку»;

Рышбишис г1ар гъабгукам гич1 вышири «Девочки, увидев змею, испугались».

Датив может выступать в качестве субъекта и объекта предложения (например, при обозначении адресата в эргативной конструкции). В дативной конструкции простого предложения в рутульском языке глагол-сказуемое, как правило, относится к лексико-семантической группе глаголов со значением желания и чувствования: йиггын «любить, желать, хотеть» и т.п.

При эргативном субъекте датив может выполнять функцию адресата: Заьд анус китаб хъывыри «Я [эрг] ему [дат] книгу [ном] книгу отдал.

При глаголах чувствования субъектная позиция выражается дативом, а объектная – номинативом [3]:

Заьс машин лаьпшус выггаьрув «Я [дат] машину [ном] купить хочу»;

Заьс къуншийды рыш рыггаьрыр «Я [дат] соседскую девушку [ном] люблю»;

Заьс духарыс хал лирцIас выггаьрув рый «Я [дат] сыну дом [ном] построить хочу»;

Заьс къуншийс укь сайес йыггаьр «Я [дат] соседу траву [ном] скосить хочу»;

Заьс гьанухты цаIал йищир «Я [дат] по нему [ном] соскучился».

В приведенных предложениях субъект действия представлен дательным падежом заьс (образованным от личного местоимения зы «я»), объект действия – именительным падежом машин «машина», рыш «девушка», сказуемое – переходными глаголами выггаьрув («хочу» от гьыггын «хотеть») и рыггаьрыр («люблю» от гьыггын «любить»).

Как видим, в данных предложениях согласование представлено префиксально-инфиксальными классными показателями:

Заьс гьыггаьрый дух «Я хочу сына» (1 класс),

Заьс рыггаьрыр рыш «Я хочу (люблю) дочь (девушку)» классные показатели здесь эксплицируют принадлежность ко 2 классу,

Заьс зер выггаьрув «Я хочу корову» классные показатели эксплицируют принадлежность к 3 классу.

Другие примеры, когда субъект и объект действия выражены субстантивными формами падежей:

Дидыс нин хъыргаьрыр «Отец мать любит» (2 класс),

Ниныс зер хъыбгаьрув «Мать корову любит» (3 класс),

Заьс гаъйван йивиггас вацIайш «Я на лошади ездить не умею» (3 класс),

Заьс йиван выггарув «Я хочу хорошего коня» 3 (класс),

Заьс бич1имыд ил рыхы1рый «Я чувствую запах цветов» (1 класс).

Таким образом, можно заключить, что дативная конструкция в рутульском языке по своей смысловой организации во многом подобна эргативной, отличаясь от нее только падежной отнесенностью подлежащего.

О субъектно-объектной и предикативной организации частей сложных предложений в рутульском языке говорится в монографии «Очерки синтаксиса сложного предложения рутульского языка» Самедова Д.С., Джамалова К.Э. [4].

Обсуждаемая в статье проблема важна для выяснения проблем формальной и смысловой организации простых предложений в рутульском языке.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Гаджиев М.М. Синтаксис лезгинского языка. Ч. I. Простое предложение / М.М. Гаджиев. – Махачкала, 1954.
2. Абдуллаев З.Г. Очерки по синтаксису даргинского языка / З.Г. Абдуллаев. – М., 1970.
3. Джамалов К.Э. Рутульско-русский словарь / К.Э. Джамалов. – М.:Экон-Информ, 2006.
4. Самедов Д.С. Очерки синтаксиса сложного предложения рутульского языка / Д.С. Самедов, К.Э. Джамалов. Махачкала, 2014.
5. Бондарев Н.Н. Антропоцентрическая сущность языка в его функциях, единицах и категориях / Н.Н. Бондарев // Вопросы когнитивной лингвистики.-2015.-№ 1.
6. Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис / Я.Г. Тестелец. – М., 2001.
7. Мустайоки А. Теория функционального синтаксиса: от семантических структур к языковым средствам / А. Мустайоки. – М., 2006.
8. Лютикова Е. А. Падеж и структура именной группы: вариативное маркирование объекта в мишарском диалекте татарского языка / Е. А. Лютикова // Вестник МГГУ им. М. А. Шолохова. Филологические науки 4, 2014. С. 50-70.
9. Borik O. The Syntax and Semantics of Pseudo-Incorporation. Leiden / O. Borik, Gehrke – Boston: Brill, 2015.
10. Kamali B. Caseless direct objects in Turkish revisited / B. Kamali // ZAS Papers in Linguistics 58, 2015. P. 107-123.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Gadzhiev M. M. Sintaksis lezginskogo jazyka. Ch. I. Prostoe predlozhenie [Syntax of the Lezgian Language. Vol. I. Simple Sentence] / M. M. Gadzhiev. - Makhachkala, 1954 [in Russian]
2. Abdullaev Z. G. Ocherki po sintaksisu darginskogo jazyka [Essays on the Syntax of the Dargin Language] / Z. G. Abdullaev. - M., 1970 [in Russian]
3. Dzhamalov K. E. Rutul'sko-russkijj slovar' [Rutul-Russian Dictionary] / K. E. Dzhamalov. - M.: Ekon-Inform, 2006 [in Russian]
4. Samedov D. S. Ocherki sintaksisa slozhnogo predlozhenija rutul'skogo jazyka [Essays on the Syntax of a Complex Sentence in the Rutul Language] / D. S. Samedov, K. E. Dzhamalov. Makhachkala, 2014 [in Russian]
5. Bondarev N. N. Antropocentricheskaja sushhnost' jazyka v ego funkcijakh, edinicakh i kategorijakh [Anthropocentric Essence of Language in Its Functions, Units and Categories] / N. N. Bondarev // Voprosy kognitivnojj lingvistiki [Issues of Cognitive Linguistics]. - 2015.-№ 1 [in Russian]
6. Testelets Ya. G. Vvedenie v obshhijj sintaksis [Introduction to the General Syntax] / Ya. G. Testelets. - M., 2001 [in Russian]
7. Mustayoki A. Teorija funkcional'nogo sintaksisa: ot semanticheskikh struktur k jazykovym sredstvam [The Theory of Functional Syntax: From Semantic Structures to Linguistic Means] / A. Mustayoki. - M., 2006 [in Russian]
8. Lyutikova E. A. Padezh i struktura imennojj gruppy: variativnoe markirovanie ob"ekta v misharskom dialekte tatarskogo jazyka [Case and Structure of the Nominal Group: Variable Object Marking in the Mishar Dialect of the Tatar Language] / E. A. Lyutikova // Vestnik MGGU im. M. A. Sholokhova. Filologicheskie nauki 4 [Bulletin of the Moscow State University. Philological Sciences 4], 2014, pp. 50-70 [in Russian]
9. Borik O. The Syntax and Semantics of Pseudo-Incorporation. Leiden / O. Borik, Gehrke – Boston: Brill, 2015.
10. Kamali B. Caseless direct objects in Turkish revisited / B. Kamali // ZAS Papers in Linguistics 58, 2015. P. 107-123.