УЧАСТИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО ДОФАМИНА В ПРОЦЕССАХ УГНЕТЕНИЯ ПОВЕДЕНЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ КРЫС ПРИ ЕЖЕДНЕВНОМ ТЕСТИРОВАНИИ

УЧАСТИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО ДОФАМИНА В ПРОЦЕССАХ УГНЕТЕНИЯ ПОВЕДЕНЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ КРЫС ПРИ ЕЖЕДНЕВНОМ ТЕСТИРОВАНИИ

Научная статья

Хусаинов Д.Р.^1, *, Аблякимова В.Л.², Кормочи К.А.³, Зиновик Е.В.⁴, Клименко К.С.⁵

¹ ORCID: 0000-0003-0974-6792;

^{1, 2} ВО «Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского», Симферополь, Россия;

^{3, 4, 5} Средняя образовательная школа №18, Симферополь, Россия

* Корреспондирующий автор (gangliu[at]yandex.ru)

Аннотация

В результате проведенного исследования было выяснено, что при ежедневном шестидневном тестировании крыс-самок в открытом поле наблюдается выраженная двигательная депревация, начиная с третьих суток эксперимента. При этом, уровень тревожности животных остается относительно стабильным, следовательно фактор тревожности не может являться причиной происходящего угнетения двигательной активности. Блокада моноаминоксидазы-В селегилином (введение внутрибрюшинное в дозе 2,5 мг/кг за 1,5 часа до тестирования) слабо изменяет направленность и выраженность угнетения двигательной активности крыс-самок и с третьего дня динамики изменений поведенческой активности животных контрольной и экспериментальной групп полностью совпадают. Следовательно, центральный дофамин не способен препятствовать подавлению указанных характеристик в концентрации, которая формируется через 1,5 часа после введения блокатора моноаминоксидазы-В.

Считаем, что основной причиной угнетения двигательной активности при ежедневном тестировании животных в одинаковых экспериментальных условиях, в нашем случае в открытом поле, является потеря мотивации к исследованию тестового пространства. Это происходит в силу того, что животные постепенно запоминают экспериментальную установку и теряют к ней исследовательский интерес. С этой точки зрения, можно говорить о том, что центральный дофамин не только не вызывает двигательной активации, но и не способствует поддержанию исследовательской мотивации, по крайней мере, через 1,5 часа после блокады моноаминоксидазы-В.

Ключевые слова: двигательная депревация, дофамин, тревожность, открытое поле.

ROLE OF CENTRAL DOPAMINE IN BEHAVIORAL SUPPRESSION PROCESSES OF RATS DURING DAILY TESTING

Research article

Khusainov D.R.^1, *, Ablyakimova V.L.², Kormochi K.A.³, Zinovik E.V.⁴, Klimenko K.S.⁵

¹ ORCID: 0000-0003-0974-6792;

^{1, 2} Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education, V.I. Vernadsky Crimean Federal University, Simferopol, Russia;

^{3, 4, 5} Secondary School No.18, Simferopol, Russia

* Corresponding author (gangliu[at]yandex.ru)

Abstract

According to the results, it is found that with a daily six-day testing of female rats in an open field, a significant motor deprivation is observed starting from the third day of the experiment. At the same time, the anxiety level of animals remains relatively stable, therefore, the anxiety factor cannot be the reason of the inhibition of motor activity. The blockade of monoamine oxidase-B by selegiline (intraperitoneal administration at a dose of 2.5 mg/kg 1.5 hours before testing) slightly changes the direction and severity of inhibition of motor activity of female rats and from the third day, the dynamics of changes in the behavioral activity of animals in the control and experimental groups completely coincide. Therefore, central dopamine is not able to prevent the suppression of these characteristics in a concentration that forms 1.5 hours after the administration of the monoamine oxidase-B blocker.

The authors believe that the main reason for the suppression of motor activity during daily testing of animals in the same experimental conditions, in the case of an open field, is the loss of motivation to study the test space. This is due to the fact that animals gradually memorize the experimental conditions and lose their research interest. From this point of view, we can say that central dopamine does not cause motor activation, but also does not contribute to the maintenance of research motivation, at least 1.5 hours after the blockade of monoamine oxidase-B.

Keywords: motor deprivation, dopamine, anxiety, open field. 

Введение

Важнейшим аспектом жизнедеятельности млекопитающих является познавательная исследовательская активность, формирующая естественную потребность к изучению всего нового: пространства, объекта, явления и т.д. Общеизвестным фактом является то, что в случае повторяющегося явления любой модальности и природы интерес к нему постепенно снижается, вплоть до полного подавления его значимости. Считается, что такое угнетение познавательной активности животных (реакция на новизну) в экспериментальных лабораторных условиях при ежедневном тестировании в открытом поле развивается к третьим-четвертым суткам тестирования [1]. Выражается это угнетение, например в открытом поле, в снижении таких показателей, как пройденная дистанция, исследовательская активность, время и количество выходов в центр [1], [2]. В целом, животное перестает исследовать тестовое пространство и демонстрирует пассивное поведение. Кроме того, на динамику процесса угнетения поведенческой активности крыс могут сказываться дополнительные факторы, например, изменение уровня тревожности [2].

По общепризнанной моноаминергической теории важнейшую роль в контроле поведенческой активности играет дофамин, в том числе и в познавательной деятельности. Но взгляды различных авторов на уровень его участия в поддержании интереса к исследованию, сохранению познавательной мотивации остаются спорными и противоречивыми. Так встречаются работы, в которых не обнаружено значимого влияния центрального дофамина на процессы обучения [3], но по результатам других авторов, наоборот, наблюдается улучшение процессов обучения у крыс в тесте Морриса [4]. Немало работ, в которых указаны протекторные и восстановительные эффекты дофамина в когнитивной сфере [5], [6]. Не менее противоречивые данные по эффектам увеличения концентрации центрального дофамина на двигательную активность и психоэмоциональное состояние животных. По направленности этого влияния указывается на угнетение двигательной активности [7], ее стимуляцию [8], отсутствие видимого эффекта [9] и, даже, на разнонаправленные эффекты в зависимости от дозы блокатора моноаминоксидазы (МАО) селегилина [10]. Отмечается наличие антидепресантного и анксиолитического эффектов [7], [11], стимуляция грумминга [3], [12] или отсутствие значимых психоэмоциональных поведенческих реакций [13]. Особенно слабо изученным и проблемным этот вопрос остается в сфере половой принадлежности животных, а именно, практически не изучен на самках млекопитающих.

В связи с указанным, цель настоящей работы была сформулирована так: выяснить участие центрального дофамина в процессах угнетения поведенческой активности крыс-самок при ежедневном тестировании.

Методы и принципы исследования

Исследования проводились на 20-ти белых крысах-самках линии Вистар возрастом 7 месяцев, содержащихся в стандартных условиях вивария. Все животные представляли собой однородную выборку со средней двигательной активностью; все самки в начале эксперимента находились в фазе диэструса (подтверждалось мазками). Крысы были разделены на две группы: контроль (n=10) и экспериментальная группа (n=10). Затем обе группы подвергались шестидневному ежедневному тестированию в круглом открытом поле диаметром 1 м. Показатели первого дня были приняты за фоновые значения. Клетки с животными обоих групп за два часа до тестирования переносились из вивария в лабораторию этологии. Крысам экспериментальной группы за 1,5 часа до начала тестирования внутрибрюшинно вводился блокатор МАО селегилин (в фармакологической форме «Юмекс», Sanofi, Венгрия) в дозе 2,5 мг\кг объемом 0,2 мл. По литературным данным в указанной дозе селегилин преимущественно блокирует МАО-В [10], [11]. Важно подчеркнуть, что временной промежуток между инъекцией блокатора и началом тестирования был выбран не случайно. Опираясь на литературные данные можно констатировать, что поведенческие реакции животных на блокаду МАО могут отличаться в зависимости от этого интервала [10], [14]. В встречающихся работах тестирование могло начинаться через различное время после инъекции блокатора, например, через 1,5; 2; 3 часа или более. В настоящем исследовании мы выбрали интервал в 1,5 часа и в дальнейшем планируем повторить исследовательский цикл, но уже с другими интервалами.

Животным контрольной группы также за 1,5 часа до тестирования вводили 0,2 мл физиологического раствора.

Перед началом тестирования в тестовой установке прогонялась, так называемая, нулевая крыса. После каждого животного все биологические следы удалялись и поле тщательно протиралось. Время нахождения каждой крысы контрольной и экспериментальной групп составляло 5 минут. Этот отрезок времени записывался видеокамерой высокого разрешения, затем видеозапись автоматически анализировалась в программном комплексе Noldus EthoVision 12. Пространство поля было разделено на три зоны: центр, следующий за ним внутренний круг и названный нами внешний круг, контактирующий с ограничивающей стенкой.

Статистическому анализу были подвергнуты такие показатели: пройденная дистанция, скорость передвижения и время нахождения крыс в различных зонах открытого поля в программе GraphPad Prism 7.0.

Основные результаты и обсуждение

В описании результатов исследования уделим особое внимание группе крыс, у которых блокировалась МАО-В, данные по контрольной группе будут представлены в виде сравнения с экспериментальной группой.

Итак, при анализе поведенческих показателей крыс-самок, у которых блокировалось МАО-В, было выяснено, что при шестидневном тестировании происходит постепенное угнетение двигательной активности. Так, на рисунке 1 проиллюстрировано шестидневная динамика пройденной дистанции и скорости передвижения крыс-самок. Видно, что к третьему дню тестирования происходило достоверное снижение показателя пройденной дистанции по отношению к первому (фоновому) дню тестирования. Фоновое значение пройденной дистанции составляло 2028± 251,2 см, а на третий день сокращалось до 1098±116,9 см прир≤0,05. Далее этот показатель постепенно сокращался с возрастанием уровня значимости отличий от фонового значения.

Рис. 1 – Шестидневная динамика пройденной дистанции (А) и скорости передвижения крыс-самок в открытом поле при блокаде моноаминоксидазы-В

Примечания: даны среднее значение и ошибка среднего, значение показателя первого дня принято за фон, * - отличия от показателя первого дня (фон) при р≤0,05, ** - при р≤0,01, *** - при р≤0,001

 

Показателем взаимосвязанным с пройденной дистанцией крысами-самками является их скорость передвижения. Так, из рисунка 1 (Б) видно, что к третьему дню тестирования происходило достоверное снижение показателя скорости передвижения по отношению к первому (фоновому дню) дню тестирования. Фоновое значение скорости передвижения составляло 6,8±0,83 см/с на третий день – 3,6±0,44 см/с. Далее этот показатель постепенно сокращался с возрастанием уровня значимости отличий от фонового значения.

Следовательно, двигательная активность экспериментальных животных при шестидневном тестировании в открытом поле в условиях блокады МАО-В постепенно снижается по отношению к фоновому показателю, достигая достоверного уровня значимости различий начиная с третьего дня эксперимента. Таким образом, увеличение концентрации центрального дофамина не препятствует угнетению двигательной активности при ежедневном тестировании, по крайней мере, через 1,5 часа после блокады МАО-В. Этот экспериментальный результат совпадает с данными ряда авторов, которые не обнаружили значимого влияния селегилина в сопоставимых дозах и временных интервалах на двигательную активность крыс [7], [10], [13].

Исследуя график зависимости нахождения крыс в центре открытого поля, можно констатировать факт отсутствия достоверных отличий на протяжении всего шестидневного экспериментального периода (рис. 2). При этом, обращает на себя внимание пятый день эксперимента, на который происходило существенное расслоение исследуемого показателя. Для наглядной иллюстрации указанного феномена на рисунке 2 данные представлены в виде среднего и стандартного отклонения. Возможно, такое явление связано с изменением психоэмоционального фона животных в условиях повышенной концентрации центрального дофамина. Также, можно полагать, что эти изменения могут носить циклический характер и обнаруженный факт расслоения становится актуальным вопросом для дальнейшего исследования и может послужить стартовой позицией для последующего экспериментального поиска.

Рис. 2 – Шестидневная динамика времени нахождения крыс-самок в центре открытого поля при блокаде моноаминоксидазы-В

Примечания: даны среднее значение и стандартное отклонение

 

Последними двумя показателями, которые были проанализированы в настоящей работе, явились время нахождения крыс во внутреннем и внешнем кругах открытого поля (рис. 3).

Рис. 3 – Шестидневная динамика времени нахождения крыс-самок во внутреннем круге (А) и внешнем круге (Б) открытого поля при блокаде моноаминоксидазы-В

Примечания: обозначения те же, что и на рис. 1

 

На указанных рисунках чётко видно, что достоверные отличия фиксируются только на шестой день эксперимента: время во внутреннем круге сокращается (от 15,9±5,6 сек в фоне до 2,8±0,7 на шестой день при р≤0,05) и, соответственно, во внешнем увеличивается (от 273,2±8,2 сек до 298±1,4 сек при р≤0,05).

Избегание центральных частей открытого поля может указывать на увеличение уровня тревожности животных [7], следовательно, обнаруженное изменение можно расценивать, как увеличение уровня тревожности животных на шестой день тестирования. Но мы считаем, что утвердительно делать такой вывод сложно, так как основной маркер этого показателя – время нахождения в центре открытого поля на протяжение шести дней не изменяется. И, кроме того, дополнительный маркер – время нахождения во внутреннем круге открытого поля демонстрирует достоверное сокращение только на шестой день. По совокупному результату нельзя уверенно говорить о заметном увеличении уровня тревожности крыс-самок при шестидневном тестировании. Также, сокращение времени нахождения крыс-самок во внутреннем круге может быть, в большей степени, связано с угнетением двигательной активности, а не с изменением психоэмоционального состояния. То есть, крысы мало передвигаются и поэтому реже покидают зону максимальной комфортности в силу выраженной депревации мотивации к исследованию на шестой день тестирования, а не из-за возрастающей тревожности.

Далее будет проведено сравнение шестидневной динамики основных поведенческих показателей крыс в открытом поле между двумя группами: контроль и с блокадой МАО-В.

На рисунке 4 проиллюстрированы шестидневные динамики пройденной дистанции и скорости передвижения крыс двух групп. В целом, видно, что эти динамики совпадают и демонстрируют однонаправленные изменения. Но, следует отметить, что на вторые сутки эксперимента между группами проявляются достоверные отличия в значении пройденной дистанции и скорости передвижения животных. В группе крыс, у которых блокировалась МАО-В значения выше по сравнению с контрольными. В контроле пройденная дистанция равнялась 1733±18,6 см, а в экспериментальной группе – 2003±223,4 см при р≤0,05.

Аналогичные изменения наблюдались и в динамиках скорости передвижения крыс-самок: на вторые сутки в контроле ее значение составляло 3,95±0,15 см/сек, в экспериментальной группе – 5,9±0,85 см/сек при р≤0,05.

Также, следует сказать, что достоверные отличия таких поведенческих показателей, как пройденная дистанция и скорость передвижения по сравнению с фоновыми, в динамике контрольной группы проявляются с третьих суток эксперимента. Этот факт аналогичен таковому в экспериментальной группе, что, лишь еще раз, подтверждает общность динамик изменений поведенческих показателей в обоих группах.

Следовательно, в первые экспериментальные дни центральный дофамин несколько снижает выраженность подавления двигательной активности крыс-самок, но не препятствует общей направленности изменений и уже с третьих суток экспериментального отрезка времени показатели этих групп полностью совпадают.

   

Рис. 4 – Сравнение шестидневной динамики пройденной дистанции и скорости передвижения крыс-самок контрольной и экспериментальной групп

Примечания: даны среднее значение и ошибка среднего, МАО-В – моноаминоксидаза-В, * – отличия значений показателя соответствующего дня исследования между контрольной и экспериментальной группами при р≤0,05; # – отличия от значений показателя первого дня (фон) в контрольной группе при р≤0,05, ## – при р≤0,01, ### – при р≤0,001

 

Так как, в использованном исследовательском подходе, двигательная активность прямопропорционально связана с естественным любопытством крыс и с их мотивацией к исследованию пространства [1], можно утверждать, что центральный дофамин не способен препятствовать подавлению указанных характеристик в концентрации, которая формируется через 1,5 часа от введения блокатора МАО-В.

Обращает на себя внимание сравнение шестидневной динамики времени нахождения крыс-самок экспериментальной и контрольной групп в центре открытого поля (рис. 5).

Видно, что на фоне общего снижения этого показателя наличествуют его пики, особо выраженные у животных с блокадой МАО-В, на третьи и пятые экспериментальные сутки. Логично предположить, что центральный дофамин существенно усиливает естественную цикличность этого показателя. В результате в указанные дни тестирования проявляется достоверное межгрупповое отличие времени нахождения крыс-самок в центре открытого поля с большими значениями в экспериментальной группе при р≤0,05. Однако, указанные отличия значимо проявляются только при межгрупповом сравнении; во внутригрупповых динамиках различий между экспериментальными днями не проявилось. Следовательно, в каждой конкретной группе животных сложно говорить о существенном увеличении уровня тревожности (ранее подробно описано для крыс-самок экспериментальной группы) и этот фактор не может выступать причиной возникающей двигательной депревации. А значит, получен экспериментальный аргумент в пользу мнения о первостепенности угнетения мотивации к исследованию крысами окружающего пространства, в результате которого и проявляется двигательная депревация. В связке со сказанным, можно предполагать, что центральный дофамин не способен препятствовать угнетению исследовательской мотивации.

 

Рис. 5 – Сравнение шестидневной динамики времени нахождения крыс-самок в центре открытого поля контрольной и экспериментальной групп

Примечание: обозначения те же, что и на рис. 4

 

Заключение

1. Шестидневная динамика двигательной активности крыс при блокаде МАО-В демонстрирует в открытом поле постепенное линейное снижение показателя. Это угнетение проявляется в сокращении пройденной дистанции и снижении скорости передвижения по сравнению с фоновым значением и достигает достоверного уровня значимости уже с третьих суток тестирования.
2. Время нахождения животных экспериментальной группы в разных зонах открытого поля проявляет относительную устойчивость и достоверные отличия от фоновых значений наблюдаются только на шестой день: длительность нахождения во внутреннем круге открытого поля сокращается, а во внешнем увеличивается. Достоверных отличий в показателе времени нахождения крыс в центре открытого поля не выявлено.
3. Сравнение шестидневных динамик экспериментальной и контрольной групп позволяет постулировать, что центральный дофамин не препятствует подавлению поведенческой активности животных при ежедневном тестировании, но циклично продлевает время нахождения животных в центре открытого поля.
4. По совокупному результату уровень тревожности животных обоих групп демонстрирует достаточную стабильность в течении шестидневного периода, следовательно увеличение тревожности не может выступать причиной двигательной депревации.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Якимовский А. Ф. Влияние хлорида цинка, введенного в неостриатум, на двигательное поведение крыс / А. Ф. Якимовский // Журнал высшей нервной деятельности. – 2011. – Т. 61, № 2. – С. 212-218
2. Калуев А.В. Проблемы изучения стрессорного поведения / А.В. Калуев. – К.: Центр физиолого-биохимических проблем, 1998. – 133 с.
3. Barbelivien A. Inhibition of MAO‐A activity enhances behavioural activity of rats assessed using water maze and open arena tasks / A. Barbelivien, L. Nyman, A. Haapalinna & J. Sirviö // Basic & Clinical Pharmacology & Toxicology. – 2001. – 88(6), – Р. 304-312. doi:10.1034/j.1600-0773.2001.d01-122.x
4. Singh R. Effect of L-deprenyl treatment on electrical activity, Na+, K+ ATPase, and protein kinase C activities in hippocampal subfields (CA1 and CA3) of aged rat brain / R. Singh, M. Mishra, S. Singh & D. Sharma // Indian journal of experimental biology – 2012. – 50(2). – Р. 101-109. PMID 22670472
5. Takahata K. Effects of selegiline alone or with donepezil on memory impairment in rats / K. Takahata, A. Minami, H. Kusumoto, S. Shimazu & F. Yoneda // European journal of pharmacology. – 2005. – 518(2). – Р. 140-144. PMID: 16061218 DOI: 1016/j.ejphar.2005.06.024
6. de Lima M. N. M. Selegiline protects against recognition memory impairment induced by neonatal iron treatment / M. N. M. de Lima, D. C. Laranja, F. Caldana, M. M. Grazziotin, V. A. Garcia, F. Dal-Pizzol & N. Schröder // Experimental neurology. – 2005. – 196(1). – Р. 177-183. PMID: 16122736 DOI: 1016/j.expneurol.2005.07.017
7. Nowakowska E. Investigating potential anxiolytic, antidepressant and memory enhancing activity of deprenyl / E. Nowakowska, K. Kus, A. Chodera & J. Rybakowski // J Physiol Pharmacol. – 2001. – 52(4 Pt 2). – Р. 863-73. PMID: 11785779
8. Smith D. F. Effects of tranylcypromine stereoisomers, clorgyline and deprenyl on open field activity during long term lithium administration in rats / D. F. Smith // Psychopharmacology. – 1976. – V. 50, 1. – P. 81-84. DOI:1007/BF00634159
9. Schulz Rats bred for helplessness exhibit positive reinforcement learning deficits which are not alleviated by an antidepressant dose of the MAO-B inhibitor deprenyl / D. Schulz, F. A. Henn, D. Petri & J. P. Huston // Neuroscience. – 2016. – 329. – Р. 83-92. PMID: 27163379 DOI: 10.1016/j.neuroscience.2016.04.049
10. Shimazu Antidepressant-like effects of selegiline in the forced swim test / S. Shimazu, A. Minami, H. Kusumoto & F. Yoneda // European neuropsychopharmacology. – 2005. – 15(5). – Р. 563-571. PMID: 16139174 DOI: 10.1016/j.euroneuro.2005.02.003
11. N. Gordon Oral versus transdermal selegiline: antidepressant-like activity in rats / M. N. Gordon, C. D. Muller, K. A. Sherman, D. G. Morgan, A. J. Azzaro & L. Wecker // Pharmacology Biochemistry and Behavior. – 1999. – 63(3). – Р. 501-506.
12. Amiri S.Involvement of D1 and D2 dopamine receptors in the antidepressant-like effects of selegiline in maternal separation model of mouse / S. Amiri, H. Amini-Khoei, A. Mohammadi-Asl, S. Alijanpour, A. Haj-Mirzaian, M. Rahimi-Balaei & M. R. Zarrindast // Physiology & behavior. – 2016. – 163. – Р. 107-114. doi.org/10.1016/j.physbeh.2016.04.052
13. Pascual R. Chronic (–)-deprenyl administration attenuates dendritic developmental impairment induced by early social isolation in the rat / R. Pascual, S. P. Zamora-León // Developmental neuroscience. – 2006. – V. 29, 3. – Р. 261-267. dx.doi.org/10.1159/000096413
14. Ferigolo M. Comparison of behavioral effects of moclobemide and deprenyl during forced swimming / M .Ferigolo, H. M. Barros, A. R. Marquardt & M. Tannhauser // Pharmacology Biochemistry and Behavior. – 1998. – 60(2). – P. 431-437 doi.org/10.1016/S0091-3057(98)00011-2

Список литературы на английском языке / References in English

1. Yakimovsky A. F. Vliyanie hlorida cinka, vvedennogo v neostriatum, na dvigatel'noe povedenie krys [Influence of zinc chloride introduced into the neostriatum on the motor behavior of rats] / A. F. Yakimovsky // ZHurnal vysshej nervnoj deyatel'nosti [Journal of higher nervous activity]. – 2011. – V.61, 2. – P. 212-218 [in Russian]
2. Kluev A.V. Problemy izucheniya stressornogo povedeniya [Problems of the study of stress behavior] / A. V. Kluev. – K.: Center of physiological and biochemical problems, 1998. – 133 p. [in Russian]
3. Barbelivien A. Inhibition of MAO‐A activity enhances behavioural activity of rats assessed using water maze and open arena tasks / A. Barbelivien, L. Nyman, A. Haapalinna & J. Sirviö // Basic & Clinical Pharmacology & Toxicology. – 2001. – 88(6), – Р. 304-312. doi:10.1034/j.1600-0773.2001.d01-122.x
4. Singh R. Effect of L-deprenyl treatment on electrical activity, Na+, K+ ATPase, and protein kinase C activities in hippocampal subfields (CA1 and CA3) of aged rat brain / R. Singh, M. Mishra, S. Singh & D. Sharma // Indian journal of experimental biology – 2012. – 50(2). – Р. 101-109. PMID 22670472
5. Takahata K. Effects of selegiline alone or with donepezil on memory impairment in rats / K. Takahata, A. Minami, H. Kusumoto, S. Shimazu & F. Yoneda // European journal of pharmacology. – 2005. – 518(2). – Р. 140-144. PMID: 16061218 DOI: 1016/j.ejphar.2005.06.024
6. de Lima M. N. M. Selegiline protects against recognition memory impairment induced by neonatal iron treatment / M. N. M. de Lima, D. C. Laranja, F. Caldana, M. M. Grazziotin, V. A. Garcia, F. Dal-Pizzol & N. Schröder // Experimental neurology. – 2005. – 196(1). – Р. 177-183. PMID: 16122736 DOI: 1016/j.expneurol.2005.07.017
7. Nowakowska Investigating potential anxiolytic, antidepressant and memory enhancing activity of deprenyl / E. Nowakowska, K. Kus, A. Chodera & J. Rybakowski // J Physiol Pharmacol. – 2001. – 52(4 Pt 2). – Р. 863-73. PMID: 11785779
8. Smith D. F. Effects of tranylcypromine stereoisomers, clorgyline and deprenyl on open field activity during long term lithium administration in rats / D. F. Smith // Psychopharmacology. – 1976. – V. 50, 1. – P. 81-84. DOI:1007/BF00634159
9. Schulz D. Rats bred for helplessness exhibit positive reinforcement learning deficits which are not alleviated by an antidepressant dose of the MAO-B inhibitor deprenyl / D. Schulz, F. A. Henn, D. Petri & J. P. Huston // Neuroscience. – 2016. – 329. – Р. 83-92. PMID: 27163379 DOI: 10.1016/j.neuroscience.2016.04.049
10. Shimazu S. Antidepressant-like effects of selegiline in the forced swim test / S. Shimazu, A. Minami, H. Kusumoto & F. Yoneda // European neuropsychopharmacology. – 2005. – 15(5). – Р. 563-571. PMID: 16139174 DOI: 10.1016/j.euroneuro.2005.02.003
11. Gordon M. N. Oral versus transdermal selegiline: antidepressant-like activity in rats / M. N. Gordon, C. D. Muller, K. A. Sherman, D. G. Morgan, A. J. Azzaro & L. Wecker // Pharmacology Biochemistry and Behavior. – 1999. – 63(3). – Р. 501-506.
12. Amiri S. Involvement of D1 and D2 dopamine receptors in the antidepressant-like effects of selegiline in maternal separation model of mouse / S. Amiri, H. Amini-Khoei, A. Mohammadi-Asl, S. Alijanpour, A. Haj-Mirzaian, M. Rahimi-Balaei & M. R. Zarrindast // Physiology & behavior. – 2016. – 163. – Р. 107-114. doi.org/10.1016/j.physbeh.2016.04.052
13. Pascual R. Chronic (–)-deprenyl administration attenuates dendritic developmental impairment induced by early social isolation in the rat / R. Pascual, S. P. Zamora-León // Developmental neuroscience. – 2006. – V. 29, 3. – Р. 261-267. dx.doi.org/10.1159/000096413
14. Ferigolo M. Comparison of behavioral effects of moclobemide and deprenyl during forced swimming / M .Ferigolo, H. M. Barros, A. R. Marquardt & M. Tannhauser // Pharmacology Biochemistry and Behavior. – 1998. – 60(2). – P. 431-437 doi.org/10.1016/S0091-3057(98)00011-2