РОЛЬ ЛЕНИНГРАДСКОЙ ГРУППЫ «МИТЬКИ» ДЛЯ ТВОРЧЕСТВА ХУДОЖНИКА ПАБЛИК-АРТА НИКОЛАЯ ПОЛИССКОГО

Герасимова А. А.

Магистр истории искусства, старший научный сотрудник, ООО «БуксМАрт» г. Москва,

Статья публикуется в рамках научно-исследовательского гранта Российского гуманитарного научного фонда, проект №16-04-00497

РОЛЬ ЛЕНИНГРАДСКОЙ ГРУППЫ «МИТЬКИ» ДЛЯ ТВОРЧЕСТВА ХУДОЖНИКА ПАБЛИК-АРТА НИКОЛАЯ ПОЛИССКОГО

Аннотация

Исследование рассматривает линию развития творчества Николая Полисского от шуточных коллективных проектов до глубоких по своему содержанию монументальных объектов паблик-арта и раскрывает роль группы «Митьки» для дальнейшей деятельности художника. Цель исследования была сформулирована как выявление роли андеграундной группы «Митьки» для творчества Николая Владимировича Полисского, художника, создающего паблик-арт и лэнд-арт произведения с конца 90-х – начала 2000-х годов. Кроме того, здесь предполагается наметить вектор развития творчества художника с 1980-х годов до сегодняшнего дня.

Ключевые слова: современное искусство, паблик-арт, группа «Митьки», Николай Полисский.

Gerasimov A. A.

Master of history of art, Senior Researcher, "Booksmart" Ltd, Moscow

The article is published in the framework of the research grant of the Russian humanitarian scientific Fund, project №16-04-00497

THE ROLE OF THE LENINGRAD GROUP "MITKI» FOR THE ARTIST PUBLIC ART BY NIKOLAY POLISSKY

Abstract

The study looks at the development of creativity of Nikolay Polissky from comic collective projects to deep in its contents monumental objects of public art and reveals the role of the "Mitki" for further activities of the artist. The purpose of the study was to identify the role of the underground group Mitki for the creativity of Nikolay Vladimirovich Polissky, an artist who creates public art and land art works since the late 90's-early 2000-ies. It is also supposed to identify the vector of development of the artist's work from the 1980s to the present day.

Keywords: contemporary art, public art, the group "Mitka," Nikolay Polissky.

«Митьки» – объединение петербургских художников, начинающее свою деятельность с 80-х годов и существующее по сегодняшний день. Пытаясь быть похожими на субкультуру или религию, составляют пародийные документы, вводят нечто вроде устава, правил поведения и внешнего вида митьков, описывают свои особенности мировосприятия и манеру общения, составляют словарь наиболее часто употребляемых слов [4 С.288].

Николай Полисский в 1985 или 86 году был принят в объединение «Митьков»: во время учебы в ЛГХПУ им. Мухиной он был хорошо знаком с его основателями: В. Шинкаревым, А. Флоренским, Д. Шагиным. В объединение он приводит Константина Батынкова, и вместе они образуют т.н. «московское отделение». По всей видимости, позже петербургским митькам не понравились самостоятельность и творческая активность, проявленная московским отделением, после чего оно было распущено. Николай Полисский продолжает заниматься живописью, проектами в духе «митьков». А с конца 90-х – начала 2000-х начинает сооружать близ своей любимой деревни Никола-Ленивец Калужской области монументальные сооружения из дерева, лозы, сена.

Абсурдность и иронию творчества «Митьков» Николай Полисский сохранит во всем своем дальнейшем искусстве. Митьки организуют на «Арт-Клязьме 2003» семинар «Является ли портвейн доппингом?» в рамках Митьковских олимпийских игр, включают в программу соревнований митьковский футбол без правил, массовый заплыв, серфинг на мелководье. Смешным, полным самоиронии и абсурдной логики любому покажется и другой совместный митьковский выставочный проект – «Водка» (1997), состоявшийся в Галерее Марата Гельмана, здесь они представили проект "Митвытрезвитель". Зная сложность и мучительность перехода из состояния всеведения пьяного в обыденный мир трезвости, Митьки хотят проявить христианское милосердие к похмельному пророку и протянуть ему руку помощи.

Исследователь Авдеева В.В. выделяет как основу художественного метода "Митьков" скоморошество [1 С.338-346]. Под этим термином ею понимается интерактивность, ряжение, эстетика абсурда и иронии. Подчеркивается связь этой андеграудной группы с традициями русской художественной культуры. Культура смеха в творчестве «Митьков» понимается многими исследователями вовсе не как простое развлечение, а абсолютно всерьез. «Все, что в России было свободным, всегда надевало маску. Кто смел говорить вольно? Шуты, скоморохи и юродивые».

В творчестве Николая Полисского ирония, юмор, абсурд проявляются в другой форме, несколько более сложной. А. Толстой пишет: «Человеческий фактор неизменно присутствовал в работах Полисского / Батынкова / Лобанова, но постепенно акцент сменился с внешних, имиджевых элементов в сторону более глубокого осмысления природы взаимоотношений в жизни общества (разумеется, делается это не слишком всерьез, а с присущими ʺмитьковскомуʺ образу мыслей иронией и самоиронией, но ведь в любой шутке есть доля шутки!)» [7 С.19-28].

В своих произведениях художник обращается к формам знаменитых произведений прошлых эпох, но воспроизводит их в дешевых или бесплатных материалах, свойственных для русского бедного искусства или Russia povera. Можно ли без юмора относиться к снеговикам, парадирующим терракотовую армию, захороненную с императором Цинь Шихуанди в Сиане  или к плетеной из березовой лозы аллюзии на Центр современного искусства имени Жоржа Помпиду, называемый в народе «Бобур», что и дало название монументальному сооружению Полисского – «Бобур» (2013). Полисский широко использует в своем творчестве снег, сено, дрова, лозу, дерево. Юмор в его творчестве появляется, когда из всего этого в русской глубинке несколько десятков деревенских жителей воспроизводят наследие мировой художественной культуры, замахиваются на передовую науку.

За такой иронией стоит нечто более глубокое по своему значению – а именно – поиск национальной идентичности, который особенно актуален в постперестроечный период, когда страна отказывается от коммунистических идеалов и находится в активном поиске новой идеи, способной объединить нацию. Николай Полисский предлагает обратиться к истокам: русской глубинке с ее прекрасной природой, к народным промыслам, к крестьянскому жизненному укладу – причем делает это как художественными методами, создавая свои произведения, неизменно связанные с народным искусством и живописными видами национального парка «Угра», так и социальными, привлекая к работе местное население, возродив целую деревню, и приглашая городских жителей посетить арт-парк Никола-Ленивец. Через постоянное оперирование формами и смыслами шедевров прошлого, народного искусства и мирового, в арт-объектах Николая Полисского проявляется связь времен и культур, представление о России как одновременно самобытном государстве и части морового пространства. Так в уже упомянутом произведении «Бобур» соединены формы европейского общественного здания – постмодернистского музея – и народная техника плетения из березовой лозы, ставшая основой всей конструкции сооружения. Другие важные черты, которые Николай Полисский также вынес из «митьковского» периода – принципы коллективного творчества и процессуальности. Митьки – мастера перфоманса и хэппенинга, неизменно принимавшем у них форму «дуркаваляния». В этих проектах нет авторства, все акции проводятся совместно, подчеркивается равноправие художников, придумываются и реализуются проекты всегда коллективно в форме игры.

Николай Полисский продолжает линию митьковского коллективного и в своем «сольном» творчестве, хотя и в ином ключе. Свои произведения он всегда создает совместно с Никола-Ленивецкими промыслами. Под этим названием скрывается целая деревня. Ее жители уже более 10 лет принимают активное участие в проектах Полисского, что позволяет ему работать с таким размахом и в таком масштабе. Конечно, очевидно, что главенствующая роль принадлежит Полисскому: ему принадлежит идея проектов, руководство и организация, его рукой выполнены планы и эскизы. Но жители Никола Ленивца по праву считают себя соавторами, художниками. Как и Митьки, мастера хэппенинга и перфоманса, в своем творчестве ставившие акцент на процессе и сохраняющие от совместных акций только фотографии и воспоминания, так и Николай Полисский в отличие от традиционных видов искусства акцент смещает с результата на процесс. Особенно это характерно для ранних проектов. Первые из них с самого начала создавались для того, чтобы просуществовать лишь некоторое время. Создание «Сенной башни», например, сооруженной в виде зиккурата преследовало не только художественную, но и весьма утилитарную цель: предполагалось, что всю зиму местные жители смогут брать сено для хозяйственных нужд. Когда же материал начал гнить, Башне быстро был вынесен приговор – сжечь. Такие сожжения стали традиционными для творчества Полисского и всегда проходят массово и радостно, напоминая языческие ритуалы.

Процессуальность и временность отличает многие произведения, создаваемые в Никола-Ленивце и другими художниками. Так называемая, «темпоральность» вообще является неотъемлемой чертой произведений паблик-арта и лэнд-арта. Однако, со временем, когда все более и более очевидной становится художественная ценность сооружений Николая Полисского укореняется желание как у художника – отмерить своим арт-объектам более долгий срок существования.

Подводя итог, необходимо обратить внимание на то, что ряд исследователей, в частности Андрей Владимирович Толстой, еще в начале самостоятельной творческой деятельности Николая Полисского видели его потенциал и выделяли его из всей группы «Митьки» как особенного художника. Эти ожидания оправдались – имя художника уже около десяти лет является одним из самых звучащих в российском современном искусстве и широко известно за рубежом. В статье данной намечен вектор развития творческой деятельности Полисского от шуточных проектов, где авторство нивелируется, к масштабным, глубоким по своему содержанию статичным сооружениям паблик-арта.

Список литературы / References

1. Авдеева В.В. Скоморошество и неофициальная культура (на примере творчества коллектива «Митьки» и общества «Картинник» /В.В. Авдеева // Неофициальное искусство в СССР. 1950-80-е годы. – М., 2014. С. 338-346.
2. Битов А.Г. Митьки на границе времени и пространства / А.Г. Битов // Митьки. Выбранное: Сборник / Сост. П.В. Крусанов. – СПб.: ООО «Канон», 1999. – С. 38-42.
3. Водка. Галерея М. Гельмана. Митьки. Авдей Тер-Оганян. Владимир Архипов. М., 1997. – 48 с.
4. Митьки. Выбранное: Сборник / Сост. П.В. Крусанов. – СПб.: ООО «Канон», 1999. – 288 с.
5. Неофициальное искусство в СССР. 1950–1980-е годы: Сборник . Ред.-сост. А.К. Флорковская, отв. ред. М.А. Бусев. – М.: НИИ теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств, БуксМАрт, 2014. – 480 с.
6. Патриция С. Филлипс. Темпоральность и паблик-арт // Искусство, №3, 2012.
7. Толстой А. Вверх по пандусу, устремленному в будущее / Новая юность. №3, 2001. С. 19-28.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Avdeeva V.V. Skomoroshestvo i neoficial'naja kul'tura (na primere tvorchestva kollektiva «Mit'ki» i obshhestva «Kartinnik» [Clowning and the informal culture (the case of the art group "Mitka" society "picture maker"] /V.V. Avdeeva // Neoficial'noe iskusstvo v SSSR.[ Unofficial art in the Soviet Union.] 1950-80-e gody. – M., 2014. P. 338-346. [in Russian]
2. Bitov A.G. Mit'ki na granice vremeni i prostranstva [Mitka on the border of time and space] / A.G. Bitov // Mit'ki. Vybrannoe: Sbornik / Sost.[ Selected: A Compilation.] P.V. Krusanov. – SPb.: OOO «Kanon», 1999. – P. 38-42 [in Russian]
3. Galereja [Vodka. Gallery] M. Gel'mana. Mit'ki. Avdej Ter-Oganjan. Vladimir Arhipov. M., 1997. – 48 P. [in Russian]
4. Mit'ki. Vybrannoe: Sbornik / Sost. [Mitki. Selected: A Compilation.] P.V. Krusanov. – SPb.: OOO «Kanon», 1999. – 288 P. [in Russian]
5. Neoficial'noe iskusstvo v SSSR. [Unofficial art in the Soviet Union] 1950–1980-e gody: Sbornik . Red.-sost. A.K. Florkovskaja, otv. red. [theory and history of fine arts Russian Academy of arts] M.A. Busev. – M.: NII. [in Russian]
6. Patricija S. Fillips. Temporal'nost' i pablik-art // Iskusstvo,  [Temporality and public art // Art] №3, 2012. [in Russian]
7. Tolstoj A. Vverh po pandusu, ustremlennomu v budushhee / Novaja junost'. [Up the ramp, looking to the future / New youth.] №3, 2001. P. 19-28. [in Russian]