МНОГООБРАЗИЕ ФОРМ ВЫРАЖЕНИЯ УЖАСА В ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ НОВЕЛЛАХ Э.А. ПО

Шкурская Е.А.

Доцент, кандидат филологических наук, Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова

МНОГООБРАЗИЕ ФОРМ ВЫРАЖЕНИЯ УЖАСА В ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ НОВЕЛЛАХ Э.А. ПО

 Аннотация

В статье рассматриваются формы выражения ужаса в психологических новеллах Э.А. По, предложена тематическая классификация психологически необычного в малой прозе автора, проанализированы такие выделенные группы,  как «ужас души», двойничество, новеллы-самообличения, психологическое состояние человека перед ожиданием смерти. «Ужас души» иллюстрирует градацию форм страха, символ двойника выступает как персонифицированная совесть, новеллы-самообличения передают психологические мотивировки героев, совершивших запретные поступки, в последней группе анализируется ужас обреченности человека перед ожиданием смерти.

Ключевые слова: психологическая проза, новелла, тематическая классификация, композиция,  двойник, страх, существование, смерть, самoобличение.

Shkurskaya Е.А.

PhD in Philology, Gorodovikov Kalmyk State University

 THE DIVERSITY  OF FORMS OF EXPRESSION OF HORROR IN THE PSYCHOLOGICAL SHORT-STORIES BY E.A. POE

Abstract

There are regarded the forms of expression of horror in the  psychological short-stories by E.A. Poe, there is offered the thematic classification of psychologically unusual in the author`s prose as well as analyzed such selected groups as «the horror of the soul», duality, self-accusation short-stories, the psychological state of a man before death. «The horror of the soul» illustrates the gradation of  forms of fear, the symbol of second-self   acts as a form of personalized conscience, self-accusation short-stories convey the psychological motivations of the characters,  committed forbidden actions, the horror of fatality of a man before the  expectation of death is analyzed in  the last group.

Keywords: psychological prose, short-story, thematic classification, composition, second-self, horror, existence, death, self-accusation.

В отечественном литературоведении существует особое понятие «психологическая новелла», ведущим признаком которой является психологический драматизм, воплощенный в содержании,  сюжетных и стилевых особенностях. Наш подход к вычленению корпуса психологических новелл Э.А. По отталкивается от «единства эмоционального эффекта», ведущего признака новеллистического жанра и ключевого момента в эстетике Э.А. По.

Основной доминантой психологически необычного в новеллах Э.А. По  является выражение ужаса существования. Главное для автора – запечатлеть ужас души в наиболее ярких проявлениях. Интерес новеллиста к теме одиночества, заброшенности, двойничеству, неприкаянности, смерти, изображению предсмертной агонии, трагическому в жизни, анализу психологических загадок человека, толкающих на преступление, раздвоенности сознания находит отклик в его творчестве. Мы предлагаем сгруппировать психологически необычное в новеллах Э.А. По  по следующему тематическому признаку: 1) ужас души – «Падение дома Ашеров»; 2) двойничество – «Вильям Вильсон», «Человек толпы», «Черный кот»; 3) новеллы-самообличения – «Черный кот»,  «Сердце-обличитель», «Бес противоречия», «Бочонок Амонтильядо»; 4) психологическое состояние человека перед ожиданием смерти – «Низвержение в Мальстрем», «Колодец и маятник».

Охарактеризуем каждую из выделенных нами  групп более подробно.

1. Ужас души.

Традиционно «Падение дома Ашеров» определяется как суперновелла, иллюстрирующая ужас души, который Ю.В. Ковалев определил как «страх перед страхом жизни и смерти» [1, С. 179], подразумевая состояние главного героя Родерика Ашера, обреченного на гибель и осознающего ее неизбежность. Мы предлагаем рассмотреть нагнетаемый психологический драматизм, исходя из сюжетных и стилевых особенностей поэтики Э.А. По. В отличии от большинства психологических новелл, в которых повествование ведется от первого лица и представляет собой форму исповеди или раскаяния в содеянном,  эмоциональный колорит произведения создается за счет наблюдений рассказчика, передающего увиденное посредством собственной эмоциональной реакции. Такая сюжетно-композиционная особенность новеллы позволяет не только проследить трагедию семьи Ашеров, но и прочувствовать  ту атмосферу ужаса, которая передается рассказчику и читателю соответственно. Основная эмоция, переживаемая всем ходом повествования,  – страх, нагнетание, усиление и переживание «ужаса души».

В новелле присутствуют три формы состояния ужаса: 1) рассказчик транслирует общее впечатление от увиденного  (предчувствие беды); 2) передается состояние ужаса главного героя Родерика Ашера перед родовым проклятьем и собственным недугом; 3) градация страха показана как трансляция психологически переживаемого состояния, переходящего от главного героя к повествователю.

 В новелле также присутствует вставной поэтический текст «Обитель привидений». Подобное включение лирического фрагмента, обладающего большей степенью обобщенности, необходимо автору для концентрации общей идеи произведения. Текст в тексте является двойником сюжетных ходов, суммирует тревоги Ашера, который предвидит, что лишится рассудка и жизни.

Таким образом, в создании психологической доминанты – нестерпимого ужаса участвует не только выбор лексики, в которой проявляется градация форм ужасного, но и сюжетно-композиционная особенность произведения, включение поэтического текста-двойника основной идеи.

2. Двойничество.

Состояние ужаса и страха вызывает символ двойника. О.М. Фрейденберг в работе «Поэтика сюжета и жанра» отмечает, что двойничество тесно связано с делением мира на «пространство жизни» и «пространство смерти», генезис двойника связан с мифом о душе, борьбой человека с двойником. Основными бинарными оппозициями в таком случае являются герой и его душа, двойник героя – его раб или его слуга, герой и шут [4, С. 210].

Несмотря на то, что тема двойничества ярко представлена в творчестве Э.А. По на сюжетном («Лигейя», «Морелла»), композиционном («Золотой жук», «Убийство на улице Морг») и тематическом уровне («Вильям Вильсон»), в  качестве анализа мы обратимся к психологической новелле  «Вильям Вильсон», так как в ней нет пародийных или добавочных логических элементов, и тема двойника является не сопутствующей, а реализуется ходом всего произведения.

Новелла написана от первого лица в виде предсмертной исповеди человека, сознающего, что все в жизни было цепью отвратительных поступков и страшных преступлений. Герой пишет о том, как убил свое второе «я». Центральная тема новеллы – фатальная сила поступков, которая руководит героем и внушает поступать себе на зло, конечное действие героя является актом физического уничтожения.

Пауль Коутс считает, что страх перед двойником есть страх перед самопознанием [5, C. 49]. Кепплер, анализируя творчество Э.А. По, предлагает пользоваться термином Second Self (второй я), подчеркивая, что двойник находится в оппозиции c First Self (первым я) и может быть представлен 1) как брат – тотем, 2) как преследователь, 3) как спаситель, 4) как возлюбленная [5, C. 50].

Э.А. По композиционно строит произведение таким образом, что разграничивает сознание нравственное и оценивающее от сознания безнравственного и действующего. Он дает двум героям одно имя, один возраст, одну внешность, но раздельное существование. Только в последней предсмертной фразе писатель обнажает единство двойственности их бытия: «Ты победил, и я покоряюсь. Однако отныне ты тоже мертв – ты погиб для мира, для небес, для надежды! Мною ты был жив, а убив меня – взгляни на этот облик, ведь это ты, ты, – ты бесповоротно погубил самого себя!» [2, С. 215]. Подобное сюжетное ударение в конце подготовлено всем ходом новеллы. Метафора игры, являющаяся ведущей в творчестве Э.А. По, предполагает постижение скрытого значения текста посредством ключей, которые внимательный читатель увидит и разгадает. Уже в заглавии и эпиграфе произведения романист дает читателю подсказку к осмыслению единства героев. В оригинале имя заглавия представляет собой творческую установку автора, звучит как  William Willson, что можно буквально перевести как Уильям, сын Уилла (Will – уменьшительно-ласкательное от Вильяма). Таким образом, в самом названии подчеркивается некое родство, порождение одним героем другого. Интересен эпиграф произведения: «Что скажет совесть, злой призрак на моем пути?», – Чемберлен, «Фаронида» [2, С. 196],  в котором читателю также дается возможный ключ к прочтению текста произведения – второй Вильям Вильсон выступает голосом совести, не случайно единственным внешним отличием его от главного героя было отсутствие голоса: «У соперника моего были, видимо, слабые голосовые связки, он не мог говорить» [2, С. 203].

Интересно, что главный герой воспринимает своего двойника как преследователя (по терминологии Кепплера), испытывает тайный страх перед ним, в то время как основная функция второго Вильяма Вильсона, реализуемая всем ходом новеллы, – поступать во благо, выступать неким голосом совести, двойником-спасителем. Не случайно он появляется в моменты нравственного падения основного героя и мешает ему совершать аморальные поступки.

3. Новеллы-самообличения.

К новеллам-самообличениям относятся  «Черный кот»,    «Сердце-обличитель», «Бес противоречия», «Бочонок Амонтильядо». Основной доминантой новелл-самообличений является психологический парадокс человека поступать себе во вред, о котором Э.А. По подробно изложил в новелле, близкой по форме к очерку «Бес противоречия». Особенность подобной человеческой патологии проявляется в том, что  «мы поступаем так-то именно потому, что так поступать не должны. И эта ошеломляющая тенденция поступать себе во вред ради вреда не поддается анализу или отысканию в ней скрытых элементов» [3, С. 216].

В центре каждой новеллы – убийство. Повествование ведется от первого лица в форме исповеди. Убийца, как правило, хвастается изощренностью и продуманностью преступления, позволившего ему обмануть полицию, и только муки совести, внутреннее осознание преступности, выдают идеально спланированное убийство.  Такое начало позволяет герою на некоторое время уйти от сознания совершенного им преступления через раскаяние-исповедь. Единая сюжетная модель новелл-самообличений сводится к изображению преступника и его сознания, фиксации причин поступка, толкнувшего героя на содеянное, подробное описание процесса злодеяния и завершается самообличением преступника.  Основными приемами, усиливающими аномальные душевные порывы, являются драматические монологи героя, наделенного больной психикой, характерные нервные интонации, обилие восклицаний, настойчивости утверждения о «правдивости» своей истории.

Обращает на себя внимание тот факт, что во всех выделенных нами новеллах-исповедях нет эпиграфа, столь характерного приема в творчестве Э.А. По. Это объясняется, на наш взгляд, отсутствием иных творческих установок, кроме как изложения процесса моральной деградации под воздействием иррациональной страсти.

В каждой новелле присутствует и орудие возмездия, настигающее в конечном итоге преступника. В новелле «Черный кот» это  кот – двойник героя, символ того лучшего начала в человеке, от которого герой избавляется. Уничтожить кота – значит уничтожить голос совести, но так как уничтожить голос совести невозможно, крик кота в финальном эпизоде приводит к разоблачению преступника.

В произведении «Сердце-обличитель» подобным преследователем главного героя становится все нарастающий «глухой, похожий на тиканье часов стук сердца», он вырывает крик-признание из груди убийцы: «Я понял, что если не закричу, то вот она, смерть моя!... Изверги! – закричал я, –  нечего прикидываться, хватит! Я признаюсь – я убил!» [3, С. 269].

В новелле «Бес противоречия» подобным орудием возмездия становится навязчивая мысль – преследователь, материализующаяся в рефрене песни: «Нечего бояться – нечего бояться – да – если только я по глупости сам не сознаюсь!» [3, С. 418]. Навязчивая идея о губительности раздумий вызывает муки удушья и заставляет преступника метаться по улицам города и выдать себя.

В новелле «Бочонок Амонтильядо», единственной из новелл-самообличений, где убийство мотивировано и является актом мести за нанесенное оскорбление, орудием возмездия становится внезапное молчание героя, которое сильнее поражает убийцу Монтрезора, чем дикий хохот и смех обидчика Фортунато. Возмездие заключается  в осознании пустоты  дальнейшей жизни, лишенной мести. Этимология имени Фортунато связана с судьбой, фортуной, везением, удачей. Монтрезор замуровывает свою судьбу, предает свою сущность.

Таким образом, орудием возмездия в новеллах-исповедях, толкающих героев к саморазоблачению, являются физическое (кот), звуковое (стук сердца), материальное (мысль) и символическое (имя как послание) начала.

Основная мысль новелл-самообличений – деградация героев под воздействием пагубной страсти, патологической склонности к нарушению правил морали, которой они не в силах противостоять, и подробный анализ психологических мотивировок поведения героев, совершающих запретные поступки.

4. Состояние человека перед ожиданием смерти.

Данная группа новелл изображает нравственную и физическую пытку героев перед лицом смерти. Центральным мотивом произведений является продолжительная угроза смерти и ощущение трагически надвигающегося конца. Доминантой новелл «Низвержение в Мальстрем», «Колодец и маятник» является состояние ужаса, испытываемого героями, ужаса души перед лицом смерти. В «Падении дома Ашеров» мы также отмечали состояние ужаса как ключевого мотива произведения. Главное отличие рассматриваемых нами групп заключается не в степени градации страха, а в категориях ужасного. В первой группе «ужас души» рассматривается как ужас обреченности человека без надежды, веры и борьбы. Родерик Ашер не предпринимает никаких дополнительных действий, а апатично ждет надвигающегося конца. Мы бы охарактеризовали данное состояние как ужас бездействия. Последняя рассматриваемая нами группа новелл изображает ужас противодействия. Герои ценят жизнь, их ужас обреченности сочетается  с надеждой, борьбой и конечной победой.

Композиционной особенностью произведений является повествование от первого лица и подробная фиксация состояния предсмертной агонии, умение справиться с ситуацией и с помощью логических действий спастись. В «Низвержении в Мальстрем» это шестичасовое кружение и спуск в воронку Мальстрема. В «Колодце и маятнике» это трехкратное избежание гибели: падения в колодец, лезвия раскачивающегося маятника, тисков раскаленных стен камеры, что соответствует мучительной смерти (на дне колодца искалеченный пленник страдал  бы от ран и увечий), милосердной (быстрой гибели от лезвия маятника), преступной т.е. самоубийства смерти как избавления от мук  (жар и сдавливание стен камеры толкнули бы героя на прыжок в бездну колодца). Тема конца усиливается атрибутом раскачивающейся смерти – маятником, смерть выступает как часы, время – способ сокращения человеческой жизни.

Вводимые Э.А. По эпиграфы подчеркивают и усиливают основную мысль произведения. В новелле «Низвержение в Мальстрем» информация эпиграфа представлена по контрасту с основной идеей произведения, в «Колодце и маятнике» эпиграф погружает читателя в определенное эмоциональное состояние и настраивает на возможный радужный исход.

Таким образом, психологический драматизм новелл Э.А. По сосредоточен на разных формах проявления состояния ужаса: ужас жизни, смерти, самопознания, мук совести.  Мастерство психологической прозы задают эпиграфы, прогнозирующие сюжетные, концептуальные и стилистические перспективы текста,  игровая метафора и зачины, создающие эмоциональный и стилевой колорит.

Список литературы / References

1. Ковалев Ю.В. Эдгар Аллан По. Новеллист и поэт: Монография / Ю.В. Ковалев. – Л.: Худож. лит., 1984. – 296 с.
2. По Э.А. Избранные произведения. B 2 т. Т.2 / Э.А. По. – М.: Худож. лит., 1972. – 414 с.
3. По Э.А. Полное собрание рассказов в одном томе / Э.А. По. – М.: Эксмо, 2011. – 864 с.
4. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра / O.М. Фрейденберг. – М.: Лабиринт, 1997. – 448 с.
5. Шогенцукова Н.А. Опыт онтологической поэтики / Н.А. Шогенцукова. – М.: Наследие, 1995. – 232 с.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Kovalev U.V. Edgar Allan Po. Novellist i  poet: monografiya.[Edgar Allan Poe. Novellist and Poet: monograph] / U.V. Kovalev. – L.: Hudozh. lit., 1984. – 296 p. [in Russian]
2. Poe E.A. Izbrannyye  proizvedeniya. V  2 t.  T. 2. [Selected stories in two volumes] / E.A. Po.   – M.: Hudozh. lit ., 1972. –  414 p.[in Russian]
3. Poe E.A. Polnoye sobraniye rasskazov v odnom tome [Complete set of stories in one volume] / E.A. Po. – M.: Eksmo, 2011. – 864 p. [in Russian]
4. Freydenberg O.M. Poetika syzheta i  zhanra  [Poetics of  Plot and Genre] / O.M. Freydenberg. – М.: Labirint, 1997.  – 448 р.[in Russian]
5. Shogencukova N. A. Opyt ontologicheskoi poetiki  [The experience of the ontological poetics] / N.A. Shogencukova. – М. Naslediye, 1995. – 232 p.[in Russian]