РОЛЬ ИСКУССТВА В ФОРМИРОВАНИИ НАЦИОНАЛЬНО-ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ДАГЕСТАЦЕВ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД

Научная статья

Выпуск: № 2 (33), 2015

Мусаева Н.Ф.

Кандидат искусствоведения, доцент, Дагестанский государственный педагогический университет

РОЛЬ ИСКУССТВА В ФОРМИРОВАНИИ НАЦИОНАЛЬНО-ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ДАГЕСТАЦЕВ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД

Аннотация

В статье поднимается проблема роли изобразительного искусства в формировании национально-государственной идентичности дагестанцев. Цель публикации – доказать, что неадекватная интерпретация смыслов, заложенных в том или ином произведении, может нанести большой урон делу установления межкультурного диалога.

Ключевые слова: Дагестан, изобразительное искусство, национально-государственная идентичность.

Musaev NF

PhD, Associate Professor, Dagestan State Pedagogical University

ROLE OF ART IN DAGESTAN PEOPLE NATIONAL STATE IDENTITY FORMATION IN POST-SOVIET

Abstract

The article raises the problem of the role of fine art in Dagestan people national state identity formation. The purpose of publishing is to prove that an inadequate interpretation of the meaning inherent in a particular piece of art, can cause great damage to the cause of intercultural dialogue establishing.

Keywords: Dagestan, fine arts, national and state identity.

Проблема формирования национально-государственной идентичности дагестанцев поднята не случайно. Западная идея глобализма натолкнулась на сопротивление со стороны малых народов, почувствовавших угрозу сохранения собственной идентичности. «Культура» восстала против «цивилизации».

Это подняло огромную волну интереса в общественных кругах, в среде научной и творческой интеллигенции к проблемам этнической, конфессиональной идентичности, вопросам специфики национального характера и менталитета.

Всяческое подчеркивание неповторимости народов по данным аспектам, безусловно, является фактором укрепления идеи собственной этнической исключительности. Еще Геродот подчеркивал, что каждый народ убежден в том, что его собственные обычаи и образ жизни некоторым образом наилучший.

Однако преувеличение значимости этой идеи несет определенные риски: в частности, – появление тенденции возрождения националистической, даже шовинистической идеологии. Помимо этого, люди с гипертрофированным чувством гордости за свою принадлежность к тому или иному народу часто позволяют себе в новой для них среде излишне навязчиво декларировать свой образ жизни, не считаясь со сложившимися традициями иного ментального и культурного поля.

Проблема усугубляется еще и тем, что в число элементов традиционных культур помимо языка, обычаев, нравов, фольклора и проч. входит и религия, регламентирующая земные обязанности человека. Для людей их религия – это образ мышления и действия, программа поведения на все случаи жизни. Конфессиональная идентичность еще сильнее объединяет людей, чем их этническая принадлежность.

И вот, в противовес идеям глобализма, всколыхнулась другая волна – волна межнациональных и межрелигиозных конфликтов.

Это происходит не только на межгосударственном уровне, но и внутри России. Тревога по поводу происходящего и привела к мысли о необходимости выведения на первый план проблемы не столько этно-конфессиональной идентичности дагестанцев, сколько их национально-государственной принадлежности. Цель данной публикации – поднять проблему патриотической общности народов Дагестана и народов России.

Однако надо признать, что российское общество еще не вышло из состояния, когда нормы, регулирующие социальное взаимодействие людей, еще не собраны, находятся в некоем состоянии распада. Негативные последствия социально-политических и экономических реформ, проводящихся в России последние 20 лет, оказались более глубокими, чем ожидалось. Были разрушены многие духовные и культурные ценности. В частности, была уничтожена идеология, цементировавшая общество в течение более чем 70-и лет. В данном случае слово «идеология» употреблено в положительном смысле, т. е. как опосредованное отношение к миру сквозь призму идей, которые соответствуют актуальным общественным интересам конкретного социума. Выступая в качестве ценностной системы представлений о мире и месте в нем человека, она конструирует программы движения к будущему или стабилизации общества в настоящем. Идеологическая работа нацелена на формирование программ снятия социальных, межкультурных конфликтов или их предупреждение.

Роль искусства в формировании определенных идеологических ценностей во все времена его существования была велика. И даже в современной постсоветской, постмодернистской культуре идеологическая функция искусства не перестала быть актуальной. Но идеология российской действительности, переориентировавшись в аксиологическом плане, еще не завершила четкую декларацию своих постулатов. Правда, недавно вышел в свет шеститомный коллективный труд «Национальная идея России», основные положения которой обсуждались на страницах «Российской газеты». (В его создании принимали участие Владимир Якунин, Вардан Багдасарян, Сергей Кара-Мурза).

Национальную идею, над которой не одно десятилетие бьются лучшие умы России, авторский коллектив сформулировал, исходя из единой, общей и постоянной для всех без исключения граждан, простой, но абсолютно высшей ценности: «Моя страна должна быть, и должна быть всегда». Это – девиз государства, который не принят, но должен быть принят и закреплен высшим законодательным документом страны. Наличие национальной идеи, выраженной в девизе, устойчиво обнаруживается в российской истории. В императорский период российская идеология была вмещена в формулу «Православие. Самодержавие. Народность». В советском государстве – «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Такие идеологемы были в тот период близки идее жизнеспособности страны в целом, они выражали наивысшие ценности государства и его идеологические основы.

В национальную идею, предложенную в труде «Национальная идея России», входят 20 высших ценностей, в числе которых:

служение государства Народу России;
неприятие какой-либо дискриминации;
общественное благо в гармонии с благом каждого человека;
любовь и семейность;
социальная справедливость;
альтруизм и сопереживание;
соблюдение законов Конституции;
и прав человека.

Мы являемся очевидцами того, как эти ценности частично уже воплощаются в отечественной культуре. Например, целенаправленно поднимается престиж армии и органов правопорядка, выдвигаются на передний план проблемы семьи и человеческих взаимоотношений, здоровья нации, альтруистического отношения к чужой боли. Особенно это прослеживается на примере российского кинематографа. С изобразительным искусством в условиях господства постмодернистских технологий, все намного сложнее, хотя и тут можно найти неплохие примеры пропаганды общечеловеческих ценностей.

Но это в России, а что происходит в Дагестане? Какими возможностями и средствами обладают деятели художественной культуры в пропаганде названных идеологических смыслов?

В области изобразительного искусства, как бы это не показалось парадоксальным в республике с доминантой исламской религии, вперед вышла монументальная пластика. Уже в постсоветское время воздвигнут памятник «Защитнику Отечества», провозглашающий идеал воина-защитника Родины. Выстроен мемориал, посвященный учительнице, проводящий идею высокой просвещенческой миссии русской интеллигенции. Сооружен памятник сотрудникам органов внутренних дел, погибшим при исполнении служебного долга. Ставятся памятники видным общественным деятелям, представителям науки, культуры, спорта.

В живописи, к сожалению, не так много достижений. Можно вспомнить грандиозный проект «История Дагестана в живописи», инициированный Министерством культуры в конце 1990-х годов. Тогда Магомед Шабанов, Гаджи Камбулатов и Абдулзагир Мусаев написали серию крупномасштабных полотен на исторические темы. Они были нацелены на формирование духа этнической гордости за подвиги героев, воскрешение интереса к истории собственного народа. И тогда эти произведения внесли огромный вклад в возрождение чувства историко-культурной общности и целостности народов Дагестана.

Но сейчас перед деятелями дагестанской художественной культуры стоит другая цель: пропаганда идей межкультурного диалога с представителями других этносов России, людьми иных вероисповеданий.

Единственным примером межконфессиональной толерантности можно назвать работу А. Мусаева и его учеников над росписями Собора Успения Пресвятой Богородицы В Махачкале. Проект был осуществлен в 2004-2007 г. Мусаев за эту работу был награжден орденом Русской Православной церкви Преподобного Андрея Рублева и Золотой медалью Российской Академии художеств. Священников православного храма тогда интересовал только профессионализм мастера, а не его конфессиональная принадлежность. Художник же погрузился в изучение христианской мифологии и православного канона, и создал эскизы, которые благословил Патриарх Бакинский и Прикаспийский Александр. В результате столица Дагестана обрела культовый объект, красота которого может конкурировать с любой церковной постройкой центра России.

Большую идеологическую роль искусства осознают и политики. Однако настораживают факты, когда СМИ начинают целенаправленно дискредитировать личность того или иного деятеля художественной культуры, принижать значение его работы.

Приведу пример. В 2006 году в Махачкале был открыт конный монумент, посвященный «Защитнику Отечества», автором которого был Шариф Шахмарданов. Почти во всех республиканских газетах сразу появились публикации с высокими отзывами о его художественных достоинствах и о ценности монумента в проведении высокой патриотической идеи. Однако незамедлительно в газете «Молодежь Дагестана» появляются две статьи [1] (М.Гаджиев и З. Гаджиев), в которых авторы, владеющие острым словом и вооруженные знанием истории военного снаряжения и конной упряжи, обвинили скульптора в некоторых неточностях в изображении, по их мнению, «средневекового воина». Журналисты не поняли, что этот монумент – не памятник конкретному легендарному герою, а символ (скрытый смысл), в котором органически слились народно-мифологическое сознание и социально-актуальная проблема.

Авторы этих статей усомнились даже в воспитательном значении этого памятника. В данном случае Гаджиевым тогда хотелось задать только один вопрос: «Когда и у каких народов провозглашение таких достоинств человеческой личности как храбрость, честь, отвага в борьбе со злом не связывались с идеей воспитания героической личности?» [2]

Журналисты увидели в памятнике чуть ли не пропаганду военной силы. Нет, сила этого произведения в том, что «Ш. Шахмарданов сумел соединить прошлое, настоящее и будущее народа в единую эмоциональную картину былых сражений и славных подвигов всех дагестанцев, которые и сегодня верны заветам предков» – так писала в ответ этой публикации Светлана Кривоносова в «Дагестанской Правде» [3]

В 2006 году был и еще один прецедент подобного рода, когда содержание памятника пытались истолковать с позиций, отнюдь не поддерживающих идею единения народов России. Речь идет о памятнике Петру I на площади его имени. Конечно, спорить с историческими фактами невозможно. Общеизвестно, что целью персидского похода Петра в 1722 г. был захват новых территорий, что владения, оказавшие сопротивление войскам (Эндиреевское, Утамышское, Кайтагское), были разорены. Возможно, вторжение в Дагестан тогда было единственным средством оградить южные рубежи России от вторжения турецких войск. Поэтому можно согласиться, что слов «От благодарного дагестанского народа основателю города», написанных у подножья монумента, могло бы и не быть. Художественные достоинства памятника от этого не уменьшились бы. Но мнение, высказанное Магомедом Нурмагомедовам в статье «Мы не манкурты!», кажется слишком категоричным. Автор пишет: «…нет никакого основания нашим чиновникам устанавливать памятник Петру I на дагестанской земле… Это символ пренебрежения к исторической памяти дагестанского народа» [4, с. 24]. Более того, в конце статьи была проведена аналогия этого памятника с монументом генералу Моисею Аргутинскому-Долгорукову в Темир-Хан-Шуре (снесен в 1917) и бюстом Алексею Ермолову в Грозном (снят в 1989). Статья завершалась словами: «У дагестанского и чеченского народов эти личности ассоциируются с самыми злыми собаками, которых по традиции называют «Аргутом» и «Ярмулом».

Думается, автору подобных высказываний следовало бы задумываться о резонансе, который мог бы последовать в российских СМИ, взгляни они на эту публикацию не с либерально-демократических позиций.

Этот памятник имеет право существовать именно в Махачкале, хотя бы потому, что Петр I (личность отнюдь не однозначная, как и все выдающиеся правители), первым осознал роль Каспия, как незамерзающего моря, для налаживания связей с южными соседями. По его указу в тихой гавани у подножья горы Тарки-Тау был заложен порт и укрепление, которое стали именовать Петровским.

Более того, бюст, установленный в Махачкале, практически является копией головы с выдающегося «Медного всадника» Э. Фальконе. Выразительность этого художественного образа никогда не подвергалась сомнению. Петр представлен вдохновенной, решительной и одновременно жесткой личностью.

Как бы то ни было, но памятник Петру I в центре Махачкалы стоит и, хотелось бы верить, служит укреплению дружбы народов Дагестана и России.

Все эти примеры были приведены, во-первых, с целью еще раз продемонстрировать огромный потенциал искусства в деле воспитания гражданственности. Во-вторых, – призвать всех к осознанию простой мысли, что к правам человека прилагаются еще и ответственность, обязанность и долг.

Ответственность за дела и высказывания. Обязанность служить идее консолидации общества, а не его разъединения. И долг перед Отечеством и народом, выражающийся в соблюдении законности, порядка, поддержании мира и благополучия каждого человека. «Моя страна должна быть, и должна быть всегда».

Литература

Гаджиев, М. Дареному коню в зубы не смотрят [Текст] / М. Гаджиев // Молодежь Дагестана. - - 15 декабря. С. 4.
Гаджиев З. Всадник без головы. Там же.
Мусаева, Н. О праве на вымысел [Текст] / Н. Мусаева // Молодежь Дагестана. - 2006. - 22 декабря. С. 20.
Кривоносова, С. Дагестан в сердце моём [Текст] / С. Кривоносова // Дагестанская правда. – 2007. - 24 января. С. 4.
Нурмагомедов, М. Мы не манкурты! (О Петре I без прикрас) [Текст] / М. Нурмагомедов // Новое дело. – 2012. - 9 марта. С. 24.

References

Gadzhiev, M. Darenomu konju v zuby ne smotrjat [Tekst] / M. Gadzhiev // Molodezh' Dagestana. - - 15 dekabrja. S. 4.
Gadzhiev Z. Vsadnik bez golovy. Tam zhe.
Musaeva, N. O prave na vymysel [Tekst] / N. Musaeva // Molodezh' Dagestana. - 2006. - 22 dekabrja. S. 20.
Krivonosova, S. Dagestan v serdce mojom [Tekst] / S. Krivonosova // Dagestanskaja pravda. – 2007. - 24 janvarja. S. 4.
Nurmagomedov, M. My ne mankurty! (O Petre I bez prikras) [Tekst] / M. Nurmagomedov // Novoe delo. – 2012. - 9 marta. S. 24.