ДИДАКТИКО-ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ ВНУТРИСИНТАКСИЧЕСКОЙ МОДАЛЬНОСТИ РУССКОГО ЯЗЫКА

ДИДАКТИКО-ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ  ОПИСАНИЕ ВНУТРИСИНТАКСИЧЕСКОЙ МОДАЛЬНОСТИ РУССКОГО ЯЗЫКА 

Научная статья

Акимова И.И.^1, *, Григорова Е.А.²

¹ ORCID: 0000-0001-6198-0143;

^{1, 2} Санкт-Петербургский университет МВД России, Санкт-Петербург, Россия

* Корреспондирующий автор (89141783572[at]mail.ru)

Аннотация

Статья посвящена обоснованию подхода функционально-коммуникативного сопоставительного описания внутрисинтаксической модальности как функционально-семантической категории в целях дидактической лингвистики. Раскрыто понятие модальности предложения-высказывания как предмета логики и лингвистики, показана структура данной категории, дана система значений внутрисинтаксической модальности, обоснована необходимость комплексного описания внутрисинтаксической модальности, в котором объединены в качестве взаимодополняющих логический и семантический подходы. Предлагаемый нами подход является «логически-ориентированным» и связан с решением практических задач обучения русскому языку как иностранному. Универсально-логическая основа дает точку опоры при анализе речевых (и мыслительных) структур, в том числе в разных языках, и рассмотрение лингвистической модальности с учетом логического подхода является для нас принципиальным.

Ключевые слова: функционально-коммуникативная фундаментальная грамматика русского языка, модальность внутрисинтаксическая, функционально-семантическая категория.

DIDACTIC-LINGUISTIC DESCRIPTION OF INTERNAL SYNTACTIC MODALITY OF THE RUSSIAN LANGUAGE

Research article

Akimova I.I.^1, *, Grigorova E.A.²

¹ ORCID: 0000-0001-6198-0143;

^{1, 2} St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Saint-Petersburg, Russia

* Corresponding author (89141783572[at]mail.ru)

Abstract

The paper is devoted to substantiating of the approach of a functional-communicative comparative description of the intra-syntactic modality as a functional-semantic category for didactic linguistics. The concept of the sentence-utterance modality as an object of logic and linguistics is disclosed in the paper, the structure of this category is shown, and the system of valuesof the syntactic modality is given as well as the need for a comprehensive description of the syntactic modality in which the logical and semantic approaches are combined. The approach proposed by the authors is logically oriented and is associated with solving practical problems of teaching Russian as a foreign language. The universal-logical basis provides a foothold in the analysis of speech (and mental) structures, including in different languages, and consideration of the linguistic modality, taking into account the logical approach, is fundamental for us.

Keywords: a functional-communicative fundamental grammar of the Russian language, intrasynthetic modality, functional-semantic category.

Введение

Модальность предложения (суждения) – это явно или неявно выраженная в нем дополнительная информация о степени его обоснованности, логическом или фактическом статусе, о регулятивных, оценочных и других его характеристиках. Столь широкий и неопределенный объем понятия вызывает проблемы лингвистического описания (моделирования) данной категории, в том числе в целях прикладной дидактической (педагогической) лингвистики.

Модальность является объектом изучения философии, логики и лингвистики. Уже Аристотель проводил тщательное различение между действительным, возможным и необходимым – впоследствии разработанное более  глубоко в средневековой схоластике. В XVIII в. Иммануил Кант предложил деление суждений на ассерторические (суждения действительности), аподиктические (суждения необходимости) и проблематические (суждения возможности).

Методы и принципы исследования

Существует «логическая» и «лингвистическая» традиции описания модальности. В логике под модальностью понимается явно или неявно выраженная в суждении дополнительная информация о степени его обоснованности, логическом (выводном) или фактическом статусе, регулятивных, оценочных и других характеристиках [7]. Логическая модальность составляет рациональную основу понятийной (семантической) категории лингвистической модальности в каждом ее конкретно-языковом варианте, поэтому разграничение логической модальности для нас принципиально в связи с решением лингводидактических задач обучения языку и перевода.

Как известно, в логике существует понятие модальности суждения. В логическом смысле по модальности суждения бывают: алетические (выражают значения необходимости-случайности или возможности-невозможности) и неалетические (выражают деонтические (предписывающие) эпистемические (теоретико-познавательные) и аксиологические (ценностные) значения.

Логическая модальность «очищена» от субъективного отношения говорящего, в то время как лингвистическая модальность не может его игнорировать. Поскольку в языке нет ничего такого, чего бы не было в структурах сознания, значения логической модальности - «верифицировано / фальсифицировано» для эпистемической модальности, «вероятно / невероятно» для алетической модальности, «должно / недолжно» для деонтической модальности как установленной и требуемой нормы поведения могут и должны найти свое место в лингвистическом описании модальности.

Лингвистика прошла долгий и непрямой путь в исследовании модальности, основываясь на достижениях логики, семиотики и психологии, однако ввиду специфичности языкового статуса данной семасиологической категории модальность до сих пор не получила полного освещения. Объектом лингвистики модальность становится после знаменитой книги Шарля Балли «Общая лингвистика и вопросы французского языка» (1909 г.), в которой он ввел понятия Диктума и Модуса, разграничив тем самым объективно-внеязыковую действительность (факт), характеризующуюся определенностью денотативных значений, и её субъективно-интерпретативное отражение в сознании говорящего, закрепленное Языком.

Как показал Ш.Балли, [1], в категории модальности слиты воедино значения времени и реального / ирреального наклонения, категория модальности формирует синтаксическую (предложенческую) категорию предикативности, соотносящую сообщение с планом действительности. Например, когда человек говорит: «Идет дождь», он осуществляет логическую операцию подведения под понятие конкретного объекта мира «Действительное». Это можно выразить так: «Есть нечто, что я сейчас воспринимаю. Я думаю / считаю / знаю, что это называется словом дождь». Явное выражение Диктума и Модуса Балли видит в высказываниях «Я полагаю, что этот обвиняемый виновен» и «Я думаю, что ты лжешь», где диктум (придаточная часть) становится поводом для выражения модуса (главной части) – эксплицитной темой высказывания. Таким образом, под термином «модус» понималась и модальность: «Модальность, - пишет Балли, - это душа предложения; как и мысль, она образуется в основном в результате активной операции говорящего субъекта. Следовательно, нельзя придавать значение предложения высказыванию, если в нем не обнаружено хоть какое-либо выражение модальности» [1].

Основной текст статьи

В нашей работе модальность рассматривается как универсальная семантическая (ономасиологическая) категория. Разделение семантических категорий на семасиологические и ономасеологические имеет глубокий смысл: ведущий принцип обучения инофонов – на семантической основе – лежит в основе объяснительных грамматик, и этот принцип является ономасеологическим:  преподаватель должен ответить на вопрос «почему необходимо использовать такие языковые средства?» Ответом на этот вопрос является семантическое содержание (иначе – категориальное значение), которое данные языковые средства призваны выразить.

Мы считаем, что необходимо использовать философский, логический и семантический подходы к модальности как взаимодополняющие. Долгое время бытовала точка зрения, согласно которой нельзя смешивать лингвистическую и логическую классификации модальности, так как в них представлены «разные объекты». Действительно, как было убедительно показано в [6], [9], прямого соответствия между научной и языковой картинами мира нет. Однако представленные в языковой форме модальные «идеи» суть логические отношения, а это – уже реальность другого, абстрактно-логического, порядка, представляющая конструкты человеческого сознания. Эти конструкты ДОЛЖНЫ быть конгруэнтны СТРУКТУРЕ языковой категории модальности. «Очевидно, что вычленение трех модальностей (верифицированного, возможного и должного – прим автора) соответствует какой-то глубинной модели сознания» [Эпштейн].

В. Г. Гак [5, C. 641] отмечает две стороны проблемы. С одной стороны, модальность есть «отношение говорящего к содержанию высказывания. В модальности выражается субъективный момент высказывания, «преломление отрезка объективной действительности через сознание говорящего» [4, С. 469]. С другой стороны, модальностью называют и содержания высказываемого к действительности». Тем самым разводятся значения субъективной и объективной модальности.

В силу того, что термин «модальность» используется сегодня для обозначения широкого круга явлений, неоднородных по смысловому объему, грамматическим свойствам и по степени оформленности на разных уровнях языковой структуры, остается открытым вопрос о разграничении понятий модальности и модуса и о соотношении данных терминов. Мы согласны с тем, что исходным является понятие модус, но этот термин задействован логикой (модус суждений) и лингвистикой (субъективный модус высказывания), а в лингвистике прижился термин «модальность», причем, на основании традиции, заложенной В.В. Виноградовым и Г.А. Золотовой, выделяется объективная и субъективная модальности.

В лингвистическом смысле категории модальности и модуса необходимо различать как выражение логико-синтаксических и коммуникативно-синтаксических аспектов содержания предложения-высказывания. Справедливо утверждение о том, что модальность эксплицируется лексико-грамматическими средствами выражения, а модусные смыслы являются имплицитными, конвенционально восстанавливаемыми на основе знания значения синтаксической модели.

Находясь в рамках избранной нами функционально-семантической лингводидактической (педагогической) модели языка [2], [3], в зависимости от способа выражения модального значения, будем выделять подкатегории объективной и субъективной, а также внешнесинтаксической и внутрисинтаксической модальности.

Внешнесинтаксическая модальность выражается морфологически, при помощи наклонения глагола, или синтаксически, при помощи дополнительной пропозиции как значение персуазивности (уверенности-неуверенности говорящего в истинности диктумного содержания).

Внутрисинтаксическая модальность выражается синтаксической конструкцией целиком и не может быть «извлечена» из нее. Отношение говорящего к содержанию высказывания – это субъективная модальность и модус в нашем понимании, а отношение содержания высказывания к действительности – это объективная внешнесинтаксическая и внутрисинтаксическая модальность. Покажем это на примерах.

Средствами выражения I. Oбъективной модальности являются:

1. видовременные формы изъяснительного наклонения глагола, например: Я пришел с работы. Я приду с работы. Я прихожу с работы;
2. формы неизъяснительного наклонения:

2.1. формы повелительного наклонения со значением желательности – нежелательности  (интенции просьбы, совета; требования, запрета): Сходи туда. Иди туда! Не ходи туда!;

2.1. формы сослагательного наклонения (интенции просьбы, совета): Сходил бы ты! Не ходил бы ты!

3. Модальные слова можно, нельзя, (не)нужно, (не)надо, (не) необходимо, (не) следует, (не) требуется; (не) хочется управляющие инфинитивом смыслового глагола и выражающие различные виды логической модальности: деонтическую, алетическую, эпистемическую. Эту зону модальности мы рассматриваем как внутрисинтаксическую.

Внутрисинтаксическая модальность составляет зону максимальной межъязыковой интерференции, так как входящие в нее модальные смыслы широки и диффузны [8, C. 607]. В силу этого в дидактической лингвистике нам необходимы четкие семантические ориентиры (языковые универсалии), которые позволят соотнести языковые средства выражения в родном и изучаемом языках в каждом конкретном их модальном выражении. Другими словами, описание структуры категории внутрисинтаксической модальности (как и любой другой семантической грамматической категории) должно быть функционально-коммуникативным, то есть ономасеологическим, иначе говоря, объясняющим, ЧТО выражается такими средствами языка и почему.

В прикладной грамматике РКИ ономасеологический подход принципиален: обучая инофонов с типологически иным родным языком, преподаватель-русист, как правило, не владеет языком учащегося. Предлагаемый подход связан с объективными трудностями перекодировки, которую бессмысленно осуществлять на уровне лексики, поскольку конкретное модальное значение реализуется на более высоком уровне – уровне предложения-высказывания (в силу языковой полисемии). В связи с этим заметим, что, несмотря на достаточную лингвистическую разработку вопроса функционирования модальных слов в русском языке, сопоставительных (контрастивных) исследований в зеркале языков иной типологии нам не известно.

Сегодня в России наибольший контингент иностранных учащихся составляют китайские студенты. Носителям китайского языка (в силу его типологии) привычно работать на уровне словарных единиц, а не на уровне высказываний и текстов. Однако в русском языке необходим иной путь –объяснительно-грамматический, основанный на семантической структуре функционально-семантической категории модальности и дающий учащемуся четкие алгоритмы межъязыковых перекодировок.

Объективная модальность (диктум о модусе) со значением «верификация» – «фальсификация» – «гипотетичность» выражается предикативными наречиями: возможно / невозможно; действительно. Это действительно так. Ср. субъективную модальность, о которой далее: Действительно, это (не) так). Это (не) соответствует действительности. Это возможно так. Такое (не) возможно. Ср. субъективную модальность: Возможно, это (не) так.

Средствами выражения II. Субъективной модальности являются:

1. модальные предикаты:

1.1. глаголы субъективного отношения:

- личные глаголы со значением желательности-нежелательности: хочу, не хочу;

-безличные глаголы нравится – не нравится; хочется – не хочется;

1.2. вводные слова и конструкции со значением гипотетичности - оценки степени достоверности факта (кажется, может быть, возможно, наверное, очевидно, что…; ясно, что…; допустим / предположим, что…и другие, кроме средств авторизации (по-моему, я думаю, что…).

Вводные слова и конструкции также, как и модальные слова в составе предиката, выражают различные виды логической модальности: деонтическую, алетическую, эпистемическую. Эту зону модальности мы рассматриваем как внешнесинтаксическую.

4. Наконец, средства модуса: Сколько того отпуска! = мало; Какое там здоровье! = никакого нет; [Щас]! Держи карман шире! – отрицание возможности получения чего-либо. Вот бы мне такую машину…–желательность, едва ли реализуемая в действительности. Мало ли чего ты хочешь = неважно.

Трудно эксплицируемыми модусными смыслами насыщены междометия и конструкции, формируемые ими, составляющие специфику каждого конкретно-национального языка: Ой ли! Ох уж мне эти (уроки)! Что за прелесть эти сказки! (Пушкин); Что за чёрт! Что ещё за подружки?!  Хм. Вот ещё! Как бы не так! И множество других выражений спонтанной разговорной речи, не получивших пока достаточно полного освещения в (функционально-коммуникативном) аспекте.

4.1. В настоящее время в лингвистике вопрос соотношения категорий модальности и модуса, исчисления и систематизации их частных значений окончательно не решен. Согласно «широкому» пониманию модальности категория модальности включает в себя модусные значения и средства их выражения, а согласно «узкому» подходу, наоборот, модус признается родовой категорией, включающей модальные средства.

4.2. В педагогических (лингводидактических) целях актуальна задача системного представления значений семантической категории модальности. Такую возможность дает принцип полевой организации соответствующих разноуровневых языковых средств выражения (лексических, лексико-грамматических, морфологических форм и синтаксических), по-видимому, максимально адекватно отражающий само бытие языка в сознании говорящего. Представление лингвистического знания по принципу поля открывает пути для оптимизации обучения. Имея в родном языке всю систему категориальных значений, говорящий может выбирать из палитры значений те «оттенки», которые соответствуют решаемым коммуникативным задачам, а методист сможет решить, что, как и на каком этапе обучения предъявлять учащимся в качестве лингводидактических единиц.

Заключение

Функционально-семантическое представление языковых категорий позволяет выходить за границы одного языка в другой, по-настоящему реализуя важнейший лингводидактический принцип учета родного языка учащегося. Необходимость полевого функционально-семантического представления категории модальности обусловлена целью сопоставительного (контрастивного) описания. Представляя систему категориальных значений хотя бы в одном языке, можно рассматривать способы ее конкретно-языкового выражения в другом языке и делать выводы о национально-языковой специфике данной семасиологической категории.

Итак, оптимизацию обучения РКИ в части овладения средствами внутрисинтаксической модальности мы видим в решении двух задач прикладной (дидактической) лингвистики.

1. Для прикладных нужд преподавания иностранных языков важно в максимально полном и упорядоченном виде представлять все возможные поверхностно-синтаксические способы выражения модальных значений (как минимум, для преподавателя-русиста), причем сделать это нужно не через запятую, а в виде функционально-семантических полей языковых средств, обслуживающих определенные категориальные значения функционально-семантической категории модальности. Соответственно, данные категориальные значения иностранным учащимся необходимо представить в виде биноминативной (дихотомической) классификации, разграничив близкие, но разнородные явления, такие, например, как модальность и модус, модальность и авторизация.
2. Основываясь на принципе объяснительной грамматики (а именно такой должна быть ПРИКЛАДНАЯ грамматика РКИ (‘прикладная’ означает ‘фундаментальная дидактическая’), выявить и описать обусловленные категориальными значениями модальности как ФСК условия дистрибуции операторов внутрисинтаксической модальности в современном русском языке.
3. В мононациональной группе носителей типологически иных языков (например, китайского) целесообразно использовать контрастивный подход: показав специфика русского языка как вариативность поверхностно-синтаксических средств выражения логической модальности, соотнести системы значений функционально-семантической категории модальности в двух языках.
4. Предметом нашего исследования избрана внутрисинтаксическая модальность, структурированная значениями необходимости и возможности. Выбор предмета исследования определен тем, что лингвистические барьеры иностранных учащихся связаны со значениями, лежащими именно в этой зоне функционально-семантического поля модальности. Функционально-семантическое поле внутрисинтаксической модальности имеет зоны взаимодействия с другими модальными полями, которые необходимо определить, а также с категорией глагольной аспектуальности, что необходимо учесть.
5. Целью дальнейшей работы мы видим системное описание внутрисинтаксических средств выражения внутрисинтаксической модальности русского языка в зеркале китайского на основе функционально-семантических категорий и обслуживающих их языковых средств , которыми формируются функционльно-семантические поля. Решение задачи построения системы значений внутрисинтаксической модальности в русском языке позволяет нам в дальнейшем проводить сопоставительные (контрастивные) исследования и на общих основаниях рассмотреть национально-языковую специфику модальных значений русского и китайского языков, как и любого другого языка инофона, неродственного русскому языку.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Балли Шарль. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Балли Шарль.1955.– изд. 2-е, стер. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – 416 с.
2. Всеволодова М. В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса. Фрагмент фундаментальной прикладной (педагогической) модели языка. Учебник / М. В.Всеволодова. – М.: URSS, 2018.– 656 c.
3. Гак В.Г. Актант Лингвистический энциклопедический словарь / В.Г. Гак, В.Н. Ярцева (гл. ред.).– М.: Советская энциклопедия, 1990. – 685 с. С. 22.
4. Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка [Электронный ресурс] / В.Г. Гак. – М.: Добросвет, 2000. – 832 c. (Studia Academica) –URL https://eknigi.org/gumanitarnye_nauki/148827-teoreticheskaya-grammatika-francuzskogo-yazyka.html (дата обращения: 15.11.2019).
5. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. – М.: Наука, 1987. – 263 с.
6. Кириллов В.И. Логика: Учебник для юридических вузов / Кириллов В.И., Старченко А.А.– перераб. и доп. – М.: Юристь, 2001. – 256 с.
7. Книга о грамматике: материалы к курсу «Русский язык как иностранный» ; под ред. А. В. Величко. – М.: Издательство МГУ, 2004. – 688 с.
8. Яковлева Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия) / Е. С. Яковлева. – М.: Гнозис, 1994. – 344 с.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Balli SHarl'. Obshhaja lingvistika i voprosy francuzskogo jazyka, [General Linguistics and French Language Issues] / Balli SHarl'.1955.– edition 2-e, ster. – M.: JEditorial URSS, 2001. – 416 p. [in Russian]
2. Vsevolodova M. V. Teorija funkcional'no-kommunikativnogo sintaksisa. Fragment fundamental'noj prikladnoj (pedagogicheskoj) modeli jazyka. Uchebnik [Theory of functional communicative syntax. A fragment of the fundamental applied (pedagogical) language model. Textbook] / M. V.Vsevolodova. – M.: URSS, 2018.– 656 p. [in Russian]
3. Gak V.G. Aktant [Actant] / V.G. Gak // Lingvisticheskij jenciklopedicheskij slovar' / V.N. JArceva (gl. red.).– M.: Sovetskaja jenciklopedija, 1990. – 685 p. P. 22.
4. Gak V.G. Teoreticheskaja grammatika francuzskogo jazyka [Theoretical Grammar of the French Language] /V.G. Gak. – M.: Dobrosvet, 2000. – 832 c. (Studia Academica) –URL https://eknigi.org/gumanitarnye_nauki/148827-teoreticheskaya-grammatika-francuzskogo-yazyka.html (accessed: 15.11.2019). [in Russian]
5. Karaulov JU.N. Russkij jazyk i jazykovaja lichnost' [Russian language and language personality] / JU.N. Karaulov. – M.: Nauka, 1987. – 263 p. [in Russian]
6. Kirillov V.I., Starchenko A.A.Logika [Logic: Textbook for law schools]: Uchebnik dlja juridicheskih vuzov. – pererab. i dop. – M.: JUrist', 2001. – 256 p. [in Russian]
7. Kniga o grammatike: materialy k kursu «Russkij jazyk kak inostrannyj» [A book on grammar: materials for the course “Russian as a Foreign Language”]; pod red. A. V. Velichko. – M.: publishing house MGU, 2004. – 688 p. [in Russian]
8. Jakovleva E. S. Fragmenty russkoj jazykovoj kartiny mira (modeli prostranstva, vremeni i vosprijatija) [Fragments of the Russian language picture of the world (models of space, time and perception)] / E. S. JAkovleva. – M.: Gnozis, 1994. – 344 p. [in Russian]