ТРАЕКТОРИЯ ПРЕДШЕСТВУЮЩЕГО РАЗВИТИЯ КАК ФАКТОР ПРАВОВОЙ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЙСКИХ ПАРТИЙ

Курочкин А.В.

Кандидат юридических наук, доцент, Казанский (Приволжский) федеральный университет

ТРАЕКТОРИЯ ПРЕДШЕСТВУЮЩЕГО РАЗВИТИЯ КАК ФАКТОР ПРАВОВОЙ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЙСКИХ ПАРТИЙ

Аннотация

В статье проанализированы этапы формирования партийного законодательства Российской Федерации на фоне трансформации институтов гражданского общества. В этой связи ретроспектива институциональных процессов, повлиявших на современную модель регламентации партийных правоотношений, наглядно демонстрирует особенности государственной политики в данной сфере и позволяет предопределить дальнейшие изменения законодательной базы. Современные процессы партийного строительства с начала 1990-х годов и по настоящее время в определенной степени можно считать отражением правового опыта России начала XX в. Поскольку развитие правовой политики происходит по циклической модели, нынешняя корректировка законов повторяет отчасти прошлые достижения и недостатки, способствующие как регрессу, так и модернизации института партийных организаций.

Ключевые слова: политические партии, институт права, правовая институционализация, история отечественного права, партийное право, партийное законодательство, закон о партиях, партийные правоотношения, институциональные процессы, общественные объединения.

Kurochkin A.V.

PhD in Jurisprudence, Kazan (Volga region) federal university

THE TRAJECTORY OF PRIOR DEVELOPMENT AS A FACTOR THE LEGAL INSTITUTIONALIZATION OF CONTEMPORARY RUSSIAN PARTIES

Abstract

In this article, the authors investigated the stage of formation of party legislation of the Russian Federation, while changing the institutions of civil society. Today the legal regulation of party activities modernizarea because of the activity of the non-systemic opposition. The history of institutionalization confirms the peculiarities of the state policy on regulation of political parties and affects the change in the laws. Modern processes of party development from the beginning of 1990-ies and the present are the consequence of legal experience of Russia in the early XX century.

Keywords: political parties, the law Institute, legal institutionalization, the history of domestic law, party law, party law, the law on political parties, party relationships, institutional processes, public associations.

Неоднозначность и коллизионность институционального процесса политических партий в России связаны с тем, что правовое воздействие на их статус и деятельность предполагалось на этапе начала прошлого века и на современном этапе новым явлением. Поэтому даже в настоящее время данный правовой институт находится в динамике.

Основным детерминирующим фактором такого состояния политических партий в отечественном конституционном праве выступает недостаток в опыте правовой регламентации. Для Российской Империи начала прошлого века это продиктовано его полным отсутствием, а для современного этапа – прерыванием правовой традиции многопартийности.

На современной этапе российской партийной истории отчётливо прослеживаются определённые аналогии. Например, процесс партогенеза подвергся правовому регулированию практически «с нуля», что было характерно и для России на момент начала XX в. Вместе с тем, характер правового воздействия тогда и сейчас имел различную форму.

В частности, в качестве правового основания для возрождения российской многопартийности послужило не юридическое разрешение на создание и осуществление деятельности для политических партий и смежных им объединений (что наблюдалось в рамках Манифеста от 17 октября 1905 г.), а, напротив, из текста последней советской конституции были исключены нормы, провозглашавшие политическое и правовое господство одной партии (ст. 6 Конституции РСФСР 1978 г.). Это повлияло на быстрый распад КПСС как институционального звена политической системы страны.

По аналогии с началом XX в., в 1990-х годах российской истории не существовало полноценного специального законодательства о партийных организациях. Это никоим образом не способствовало повышению какой-либо эффективности в правовом регулировании партийных отношений в стране. Следовательно, процессы в рамках партийного строительства современной России с определенной вероятность необходимо рассматривать как отражение правового опыта страны, сложившегося ещё в начале XX в.

Если сопоставить отдельные институциональные стадии, то вполне наглядно история развития отечественного права в парламентской сфере и в области партийного строительства демонстрирует некоторую тождественность с теми процессами, которые происходили в начале прошлого столетия. Данная схожесть историко-правовых параллелей обозначает наиболее специфические особенности в рамках правового статуса российских партий, что вкладывается в категорию политико-правовых традиций.

Прежде всего, на современном этапе правовой институционализации длительное время наблюдалось отсутствие законодательной дефиниции «политическая партия». Не имелось ее в Основных государственных законах Российской империи 1906 г. и не наблюдается раскрытия данного термина в рамках Конституции Российской Федерации. На самом деле ст. 80 Основных государственных законов Российской империи вслед за Манифестом 17 октября 1905 г. установила только субъективное право граждан на свободное образование обществ и союзов в целях, не противоречащих законодательству [1]. Подобным же образом Конституция Российской Федерации 1993 г. провозгласила лишь абстрактное право на объединение, подкрепив её гарантиями в виде свободы деятельности общественных объединений и многопартийности как принципов политической системы страны [2]. В частности, в ч. 3 ст. 13 Конституции Российской Федерации говорится о многопартийности, о наличии политического и идеологического многообра­зия.

Подобная продолжительная «неприязнь» законодателя к категории «политическая партия» в рамках конституционных актов объясняется наличием в российском праве традиций. Как известно, последние больше свойственны политическим нормам в их современном состоянии. Однако применительно к партийным организациями такие нормы преобладают над правовыми. Поэтому характер ст. 6 Конституции РСФСР 1978 г., провозглашавшей руководящую роль КПСС, рассматривается сейчас как исключение из сложившихся правил [3].

Политические партии как в законодательстве Российской Федерации, так и нормативно-правовых актах Российской империи, воспринимаются исключительно в форме специального вида политических объединений, деятельность которых связана с достижением и осуществлением политической власти. Тем самым политические партии в России, имея отличия от иных общественно-политических объединений, могут существовать только в призме государственно-властных отношений, при этом ставя цель не только принять в них участие, но и осуществлять руководство этими отношениями.

В этой связи необходимо обратиться к ч. 1 ст. 3 Федерального закона «О политических партиях», где даётся такое определение партийной организации: это «общественное объединение, созданное в целях участия граждан Российской Федерации в политической жизни общества посредством формирования и выражения их политической воли; участия в общественных и политических акциях, в выборах и референдумах, а также в целях представления интересов граждан в органах государственной власти и органах местного самоуправления».

Подобная формулировка в действующем законодательстве связана с тем долгим периодом времени, когда до момента принятия закона деятельность политических партий подвергалась регламентации со стороны законодательства об общественных объединениях [4]. Одновременно к этому факту добавлялась традиция правоприменительной практики, которая рассматривала политические партии никак иначе, как разновидность общественного объединения, обладающего лишь политическими функциями и соответствующими правами.

Вместе с тем, в отличие от законодательства имперского периода, Федеральный Закон № 95-ФЗ декларировал в качестве своей основной цели рационализацию и упорядочение партийной системы, которая стихийно сложилась в переходный период 90-х гг. В качестве средства достижения данной идеи требовалось проведение унификации и централизации процесса партийного строительства, причём с одновременным усилением государственно-правового регулирования этих отношений. Установив изначально твёрдые рамки функционирования партийной системы, закон подверг значительному ограничению политическое пространство, в котором формировались ранее представительные учреждения. Вводилась новая конфигурация партийных организаций. Тем самым он и на момент своего принятия, и сегодня гарантирует преимущества для существования лишь крупных партий, особенно правительственному партийному блоку.

Примерно такой же институциональный характер имело развивающееся законодательство Российской Империи, нацеленное на поддержку сначала промонархических политических объединений, а затем тех парламентских блоков, которые обеспечивали бы стабильность принятия проправительственных законов. Поскольку и на тот период, и на современном этапе деятельность политических партий в качестве субъектов политической системы затрагивает самые разные сферы общественной жизни, это требует создать прочный нормативный фундамент для их функционирования. Вместе с тем необходимо обеспечение реализации эффективных правовых гарантий от неоправданного вмешательства государства в политическую структуру, контролируемую современным гражданским обществом.

Потребность в установлении баланса между этими двумя противоположными требованиями заключается в двойственной природе политических партий, которые предстают в качестве института гражданского общества, т.е. являются структурным элементом сферы частных отношений, не имеющих зависимости от государственной власти, но в то же время рассматриваются в качестве государственно-политической системы.

К примеру, законодатель изначально способен просчитать те тенденции, которые сопровождают развитие партийной системы Российской Федерации, при этом он может уточнять в рамках действующего законодательства императивность определённых конституционных положений, отражающих принципы по обеспечению политического и идеологического плюрализма. Они, в свою очередь, в совокупности воздействуют на реализацию принципа много­партийности.

Исследование таких статей позволить вести речь о тенденции, которая заранее определяет постепенное вытеснение политическими партиями других общественных объединений общероссийского масштаба, являющихся акторами политики. Это означает, что изменение правосубъектности партийной организации в рамках избирательного процесса влечет значительные изменения в самой политической системе, а также соответствующие модификации при формировании политического режима.

Наиболее красочно данный тезис иллюстрирует динамика изменения правовых норм о политических партиях. В федеральный закон «О политических партиях» редакции вносились достаточно часто. Например, в период с 2011 по 2013 годы был внесен комплекс поправок, направленных, в целом, на существенное ослабление требований государства к партийным организациям.

Наибольший интерес представляют поправки, которые вступили в силу 4 апреля 2012 г. Данная редакция закона воспринимается в научном сообщества в качестве реакции власти на интенсификацию деятельности оппозиции и на увеличение протестных движений в декабре 2011 г.

Действительно, на мой взгляд, у правящей элиты возникло стремительное желание опередить оппозицию путем внесения существенных изменений в законодательство, регламентирующее партийную деятельность, и тем самым стабилизировать сложившуюся политическую обстановку в стране. Поскольку прежняя редакция закона уже не отвечала данным задачам, возникла объективная потребность в его срочной корректировке. Поэтому в результате в закон вошли 16 существенных поправок, изменивших траекторию правовой институционализации политических партий.

Как это стало традиционно при принятии в России специальных норм о партийных организациях, данные поправки по либерализации законодательства о политических партиях принимались в той же скорости, что и первый вариант закона в 2001 г.

Реализация этой стратегии в условиях растущей политичес­кой апатии общества может означать ограничение роли парла­мента и политических партий в принятии решений, последова­тельное делегирование ответственности от регионов к центру, от рядовых членов партии к партийным президиумам и фракциям, от законодательной власти – к исполнительной.

Список литературы / References

1. Российская империя. Основные государственные законы (1906). Основные государственные законы Российской империи, Высочайше утвержденные Императором 23 апреля 1906 г. – Собрание узаконений Российской империи, 1906. – № 98. – Ст. 603.
2. Российская Федерация. Конституция (1993). Конституция Российской Федерации : офиц. текст. – М. : Маркетинг, 2001. – 39 с.
3. Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика. Конституция (Основной закон) 1978 г. Конституция Российской Советской Федеративной Социалистической Республики: офиц. текст. – М.: Известия, 1993. – 126 с.
4. Российская Федерация. Законы. Об общественных объединениях: федер. закон : [принят Гос. Думой 19 мая 1995 г. : одобр. Советом Федерации 30 мая 1995 г.]. – [4-е изд.]. – М.: Собрание законодательства Российской Федерации, 2012. – Ст. 4172.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Rossijskaja imperija. Osnovnye gosudarstvennye zakony (1906). Osnovnye gosudarstvennye zakony Rossijskoj imperii (1906). [Basic state laws of the Russian Empire] : official text. – M. : Sobranie uzakonenij Rossijskoj imperii, 1906. – № 98. – Ст. 603. [in Russian]
2. Rossijskaja Federacija. Konstitucija (1993). Konstitucija Rossijskoj Federacii [Russian Federation. Constitution (1993). Constitution of the Russian Federation] : official text. – M. : Marketing, 2001. – 39 p. [in Russian]
3. Rossijskaja Sovetskaja Federativnaja Socialisticheskaja Respublika. Konstitucija (1978). Konstitucija Rossijskoj Sovetskoj Federativnoj Socialisticheskoj Respubliki [The Russian Soviet Federative Socialist Republic (1978). Constitution of the Russian Soviet Federative Socialist Republic] : official text. – M. : Izvestija, 1993. – 126 p. [in Russian]
4. Rossijskaja Federacija. Zakony. Ob obshhestvennyh obedinenijah [Russian Federation. Laws. About a public associations] : federal law : [accepted by State Duma on May 19, 1995: approved by the Federation Council on May 30, 1995]. – [fourth edition]. – M. : Sobranie zakonodatelstva Rossijskoj Federacii, 2012. – Ст. 4172. [in Russian]