ФИЛОСОФСКАЯ ЛИРИКА КАРКЕЯ НЕРБЫШЕВА

Поэты и писатели второй половины ХХ века подняли хакасскую литературу на высокий профессиональный уровень, придали ей глубоко индивидуальный облик, развили ее тяготение к жанровому многообразию и философскому познанию мира. Один из них Николай Трофимович Нербышев (литературный псевдоним – Каркей Нербышев) – прозаик, поэт, писавший на хакасском языке в 1970-1980-е гг. Благодаря умению пропустить через собственный личный опыт события и жизненные судьбы и обобщить их до уровня национального опыта его имя стало известно не только в профессиональных кругах, но и среди читателей разного возраста.

Актуальность темы исследования определяется необходимостью изучения философской лирики поэта для раскрытия поэтической картины мира, основывающейся на мировоззренческих установках автора.

Цель – выявление основных философских тенденций в лирике поэта.

Тематика стихотворений К. Нербышева весьма богата: он размышлял о родине, любви, дружбе, смысле жизни. Поэтическое творчество представлено сборником стихотворений «Кööрес кöглері» (Песни счастья), изданным в 1978 г., а также стихотворениями, напечатанными в разные годы на страницах национальной газеты «Ленин чолы» («По ленинскому пути») – ныне Хакас чирі» («Хакасская земля»).

Теоретической базой исследования стали публикации, в которых рассматриваются философские мотивы в лирике [6], [8], анализируются особенности творческого развития поэта [1].

Для раскрытия богатой и многоплановой философской лирики использовались описательный, биографический, психологический и культурно-исторический методы.

Стихотворения Каркея Нербышева «Сағыстарым» («Мои думы»), «Ай сузындағы сағыстар» («Мысли при свете луны»), «Кÿскÿ – сағыстар тузы» («Осень – время мыслей») представляют яркий пример философской лирики, в которой переданы размышления поэта о жизни человека. Философскую лирику привлекают «душевные состояния, знаменующие сосредоточенность человека на внешней реальности. Поэтому лирическая поэзия оказывается художественным освоением не только сознания, но и бытия» [8, С. 309-310].

В стихотворении «Сағыстарым» («Мои думы») поэт пытается раскрыть философский вопрос посредством раскрытия категории Счастья, размышляя о значении прошлого, настоящего и будущего в жизни человека. Поэт благодарен великой жизни, что чувствовал поддержку отца. Сам, будучи отцом, помогал окрепнуть сыну и дает ему напутствие при выборе правильного жизненного пути. Стихотворение проникнуто надеждой, что его потомки будут востребованы в обществе, дословно «жизнь будет кипеть в центре их жизни». «Основным направлением времени становится ориентация на будущее – грядущий исход из времени в вечность, при этом меняется сама метризация времени и существенно возрастает роль настоящего, измерение которого связано с духовной жизнью человека» [5, С. 128]. Будущее своего рода он связывает со внуком, которого сравнивает с солнцем новой жизни. В этом он видит спокойствие человека, которое выражается категорией Счастья. Поэт понимает настоящее и будущее человека тесно связанными с прошлым: не зная и не уважая своих предков, невозможно ощущать себя частью человечества с крепкой опорой в жизни.

Главный образ стихотворения – образ отца, на котором завязаны размышления поэта о человеческой жизни в целом, которую он видит в продолжении рода.

Богатство идейного и философского содержания стихотворений органически связано с художественно-выразительными средствами, которые были применены в ходе их создания. Ярким художественным тропом, определяющим образную и эмоциональную характеристику, является эпитет синий туман, дружелюбная дорога и др.; олицетворение солнце улыбается, жизнь кипит и др.

Стихотворение заканчивается мыслью о том, что лирический герой преподносит благодарность счастливой жизни. Он видит счастье в том, что жизнь прошла недаром, он продолжает традиции жизненных устоев, заложенных в него. К. Нербышев прекрасно владел родным языком, чтил обычаи народа, знал много преданий, сказок хакасов. И знания, заложенные в детстве, привили любовь к слову, умению слушать и слышать слова, привели в большой путь поэта. Он благодарен отцу, что не растратил и донес ему свои знания.

О, илбек чуртас – тÿгенмес

                        хайхас

Алҷасча мöгі часка муӊ хати.

Сағаа ла, чуртас, адапчам

                        алғыс.

Сағаа ла, часка, алғыс муӊ

хати [4].

О, великая жизнь

Нескончаемое удивление

Только тебе, жизнь,

Благодарность

только тебе, счастье, благодарность тысяча

раз (Здесь и далее подстрочный пер. наш).

В стихотворении «Ай сузындағы сағыстар» («Мысли при свете луны») поэт отмечает, что жизнь устроена как череда печалей и радостей. Как бы ни было тяжело всегда нужно оставаться честным с собой и окружающими людьми:

Иӊ аар тузымда –

               чобағда,

Тілепчем чуртастыӊ сынын.

Че хаҷан даа сын хадағда

Істімдегі арығ сарыным [2].

В самое тяжелое время –

               в печали,

Ищу праву жизни.

Но всегда на верной страже

Чистая песня в моей души.

Как бы ни было тяжело, нужно прожить ее, пройти до конца, т.к. даже самая грустная история со временем может показаться незабываемым, а иногда и светлым событием в жизни героя. Поэт отмечает, что бездействующий человек не видит красоты жизни. Правда жизни видится не только в насыщении едой – она заключена в стремлении человека к большему. «Сдержанность в выражении поэтической эмоции, отсутствие надрыва, стремление к гармонии внутреннего и внешнего мира, философская позиция, сложность разграничения субъектно-объектных связей – все это выражает грани сознания восточного человека» [7, С. 122].

Стихотворение построено на приеме олицетворения: О, халба син, кізі, / чалғысхан, / Хаҷан даа халба / пу сині чох сілігде [2] ‘О, не оставайся ты, человек, / один, / Никогда не оставайся / в этой неизмеримой красоте’. Поэт не приемлет одиночества. Обращение «ты, человек» усиливает позицию автора, звучит даже как декларативный призыв.

Герой ведет разговор с неким Хара Ханом (Черным князем), который выступает в образе завистливых людей. Поэту жалко таких людей. Он говорит, что зависть мешает увидеть, почувствовать, прожить счастье. «Лирическое высказывание всегда раскрывает определенное событие, совершающееся в сознании говорящего при участии (сопереживании) читателя, а иногда и других персонажей» [6, С. 353]. Он говорит, что время быстротечно, поэтому не стоит растрачиваться на разрушающие внутреннее мышление личности события.

Быстротечность времени имеет продолжение в стихотворении «Кÿскÿ – сағыстар тузы» («Осень – время мыслей»). Поэт отмечает: «Удивительно, а был ли вчерашний день» [3]. Биографизм помогает раскрыть творческие моменты, возможность прикоснуться к внутреннему мышлению поэта, улавливает сокровенные мысли художника слова.

В этом стихотворении поэт подводит итог прожитого года, которого сравнивает с ветром:

Пір кÿскÿм пазох ирт

               парир, хол саба мағаа,

Сап-сарығ, мöӊіс халбах

пÿрлернеӊ!..[3].

Еще одна моя осень опять

помахав мне рукой, проходит,

Желтыми-желтыми грустными широкими

листьями!..

В стихотворении природа тесно связана с философской линией творчества поэта. Любуясь осенним лесом, восхищаясь его золотым нарядом, поэт в то же время с грустью говорит, что не все они встретят весну в зеленых нарядах. При описании деревьев поэт отмечает, что ничто не вечно в этом мире. Мотив жизни и смерти особо остро чувствуется в последней строфе произведения. «В художественных произведениях неизменно запечатлеваются константы бытия, его фундаментальные свойства. Это прежде всего такие вселенские и природные начала (универсалии), как хаос и космос, движение и неподвижность, жизнь и смерть, свет и тьма, огонь и вода и т.п. Все это составляет комплекс онтологических тем искусства» [8, С. 42]. Вселенские универсалии, как жизнь и смерть, составляют одну из основ философской лирики К. Нербышева. Лирический герой принимает смерть как должное, неизбежное: Сині тіпчелер амды: «Сын чирде…[3] ‘Про тебя, говорят, сейчас: «В праведном мире»’. «Это переход в мир иной, где уже обитают мириады душ» [10, С. 175].

Философские размышления продолжены и в раскрытии образа родной земли, места рождения человека. «В лирическом стихотворении песенной ориентации поэта Нербышева утонченно раскрывается образ малой родины, а переживания лирического героя наделяются чувством глубокой любви к ней. Это – родные места и трудное, но в то же время счастливое безвозвратное детство» [1, С. 257]. Образ малой родины, раскрывающийся в образе горы (кöгім сыннар ‘синие хребты’, кöк тубан тағлар ‘горы в синем тумане’) и реки, представленные практически во всех его произведениях. «Вода и река играли, быть может, самую важную роль в жизни человека. Им поклонялись и почитали. Недаром при знакомстве с путником важное место отводилось земле и реке. Известно, что с давних пор люди селились близ рек, которые являлись своеобразной границей между селениями. Определенные роды жили компактно. Издавна люди знали рода и по их принадлежности определяли, чей предок находится перед ним. Каждый человек должен был знать своих предков до седьмого колена» [9, С. 99].

Таким образом, в философской лирике К. Нербышев подводит итог своей жизни и показывает свое отношения к жизни. Герой призывает к гармонии, прежде всего, самим с собой. Только гармоничная личность способна соединить реальное и идеальное, социальное и вечное и тем самым противостоять бытийному хаосу.