«ПОЭМА О ДОМЕ» КАК ИТОГ ЛИРИЧЕСКИХ РАЗДУМИЙ В ТРИЛОГИИ ВАСИЛИЯ ФЕДОРОВА

«ПОЭМА О ДОМЕ» КАК ИТОГ ЛИРИЧЕСКИХ РАЗДУМИЙ В ТРИЛОГИИ ВАСИЛИЯ ФЕДОРОВА

Научная статья

Коптева Г.Г.*

ORCID: 0000-0002-0173-3586,

Сибирский государственный университет путей сообщения, Новосибирск, Россия

* Корреспондирующий автор (galla-2[at]mail.ru)

Аннотация

Статья посвящена анализу третьей части «Лирической трилогии» Василия Федорова. В первой части трилогии» доминантной была тема несбывшейся мечты, вторая часть посвящена теме Великой Отечественной Войны и духовного поиска лирического героя в новых исторических условиях. Основная идея третьей части – «любому счастью нужен дом». Лирическому субъекту необходима близкая по духу чистая душа, однако строительный проект дома для любимой в очередной раз обречен на провал, несмотря на который гибкая натура героя оказывается способной к обретению новых смыслов в жизни и в поиске счастья. В работе рассматривается лирический сюжет и главная тема «Поэмы о доме», обозначены основные мотивы произведения и подходы к его пониманию. В конце делается обоснованный вывод, касающийся идейного содержания «Лирической трилогии», вывод, основанием для которого послужил осуществленный автором данной статьи анализ трех основных частей произведения выдающегося сибирского поэта.

Ключевые слова: дом, любимая, проект, чертежи, она, музыка, воробей, народ, любовь.

"POEM ABOUT HOME" AS A RESULT OF LYRICAL REFLECTIONS IN THE TRILOGY OF VASILY FYODOROV

Research article

Kopteva G.G.*

ORCID: 0000-0002-0173-3586,

The Siberian Transport University, Novosibirsk, Russua

* Corresponding author (galla-2[at]mail.ru)

Abstract

The article analyzes the third part of the "Lyrical Trilogy" (Liricheskaya trilogiya) by Vasily Fyodorov. In the first part of the trilogy, the dominant theme was an unfulfilled dream, the second part is devoted to the theme of the Great Patriotic War and the spiritual search for a lyrical hero in new historical conditions. The main idea of the third part is "any happiness needs a home". The lyrical subject needs a pure soul close in spirit, but the construction project of a house for his beloved is once again doomed to failure, despite which, thanks to his flexible nature, the hero is able to find a new meaning in life and search for happiness. The work examines the lyrical plot and the main theme of the "Poem About Home" (Poema o dome) as well as identifies the main motives of the work and approaches to its understanding. The author presents a conclusion regarding the ideological content of the "Lyric trilogy" that is based on the analysis of the three main parts of the work by the outstanding Siberian poet.

Keywords: home, loved one, project, drawings, she, music, Sparrow, people, love.

Введение

Третья часть «Лирической трилогии» (1943-1945) Василия Федорова – это «Поэма о доме». Поэма в поэме. Так же, как и вторую часть, ее предваряет короткое, в две строфы, стихотворение, набранное курсивом. По смыслу – эпиграф, являющийся неким лаконичным «конспектом» содержания главы, притом, принадлежащим перу самого автора. По данной причине, и по форме – скорее, вводный эпизод. Обычно эпиграф «соотносится с последующим текстом как целым, …его связность с текстом, как правило, чисто семантическая» [7, С. 118]. Но в данном случае вводное стихотворение, подобно первоначальным кадрам в кинематографе, вводит реципиента в действие (лирического сюжета) непосредственно.

«Любимая, когда и где мы

Найдем пристанище с тобой?»

Так появилась третья тема,

Заполнившая все собой.

Сначала – непонятным комом

Давила на сердце, потом

Я занялся проектом дома –

Любому счастью нужен дом. [8, С. 157]

Основные результаты

«Третья тема». Основная идея третьей части «Лирической трилогии» – «любому счастью нужен дом». Вероятно, из этой всепоглощающей идеи родился когда-то у лирического героя красивый «строительный» проект. По его представлениям, это должен быть «высокий, необычайно светлый дом». Дом, в котором непременно будет играть тоненьким лучом, «словно ниткой пряжи», котенок, ибо – какой же дом без кота? Реализацию мечты, однако, пришлось отложить надолго. Да, любой проект должен «отстояться», но вот прошло время, «пришли назначенные сроки», и стало герою невыносимо («невтерпеж») видеть одиноко стоящий в углу, когда-то кем-то перечеркнутый, «забракованный» чертеж красивого и светлого дома. Болезненность воспоминания о былом усилена строкой «Никто не проявлял участья. / Никто!» [8, С. 158]. От нестерпимой боли хотелось в клочья разорвать белый свиток, – чтобы быстрее забыть об унижении, чтобы и «улик» не осталось. Параллелью проходят в сознании героя свернутые листы – «словно дерева отрезок, что белой берестой обвит» – и большой, весомый («веский») свиток прошлых обид. Строчки о бывшем экзамене и неком весьма «недовольном» экзаменаторе, перечеркнувшем все планы лирического героя на счастье, аллюзивно напомнят читателю о факте подлинной биографии автора поэмы, которого едва не «завалили» на итоговом экзамене в институте – по непонятным причинам. Точнее, причина была одна – человеческий фактор в действии. Об этом пишет в своей книге Г. Карпова: «Как, видимо, и ожидалось, поэт Z. дал уничтожающий отзыв о фёдоровской дипломной работе. На защите диплома дошло до того, что заговорили о перенесении защиты. Тогда ринулись ему на помощь Борис Бедный и Владимир Солоухин. … Они отстояли его диплом, хотя оценён он был всё же тройкой» [2, С. 22]. Произойдет это гораздо позже, чем создавалась поэма, но болевые ассоциации реципиента относительно лирического субъекта поэмы и ее автора как будто неизбежны. Как будто он предчувствовал такую боль…

Со временем она утихла, хотя и не забылась лирическим героем, и вот –

Как незапамятную давность,

Развертываю на листе

Отображенную туманность

Упрямых творческих страстей.

Остановился на изломе

И думаю: пора решить,

Что будет, если в этом доме

Она не согласится жить? [8, С. 158]

Опять – ОНА. Известно, что был уже у героя неудачный опыт построения близких отношений, и можно сделать здесь отсылку к первой части «Лирической трилогии». Но жизнь «берет свое», и вот – новая попытка «построить» любовь с близким человеком. Точнее, построить дом и привести ЕЕ туда. «Я к ней вернулся, я ликую» [8, С. 163] – таково состояние лирического героя на момент новой встречи после периода поисков и испытаний.

«Любовь к чужому «я» есть приятие в свое «сердце» чужой индивидуальности во всей конкретной полноте ее; чужое «я» остается при этом иным самостоятельным бытием и сознается таковым, но любящий бескорыстно принимает живое участие во всех сторонах его жизни и не только стремится устранить его страдания, но и содействует расцвету его жизни во всех отношениях» [6, С. 320]. Вероятно, именно о таких отношениях мечтает лирический герой. Но мучает сомнение: если вдруг «она не согласится», то «для кого же» тогда строить? Мечется встревоженное сознание – в попытках найти ответ на поставленный вопрос. И мечется «вихрь забытых линий» на белом ватмане; как в холодной «заснеженной долине» (параллель обоснована совпадением цвета – белый). Мотив белого цвета ватмана и бересты ассоциативно коррелирует с мотивом холода, не только и не столько климатического, скорее – душевного. Вовсе не случайно задает себе этот мучительный вопрос автор проекта – «Так для кого же строю я?». Предчувствует возможный холод ЕЕ ответа. Помнит, что «северный мороз» трескуч и беспощаден, поэтому проектировщику с неуемной широтой фантазий вновь и вновь приходится себя ограничивать…

Я наклонился над листом,

Где некогда суровый некто

Перечеркнул тот вихрь крестом;

Где украшением портала

Колонна, не страшась высот,

Гиперболически взлетала

Под сказочно-хрустальный свод. [8, С. 159]

Эта гиперболичность колонны вновь отсылает реципиента к прошлым, юношеским, несбывшимся проектам и мечтам лирического героя, к первой части трилогии. Однако теперь – иное.

… для такой любви, как наша,

Я должен строить новый дом. …

Но прежде чем коснуться камня

Искрометательным резцом,

Любимая душа нужна мне,

Что станет чистым образцом,

Который новый мир покажет… [8, С. 159]

Очевидна здесь аллюзия на пушкинский «чистейшей прелести чистейший образец», очевидно и главное направление мысли проектировщика дома: «хочу воздвигнуть непохожий на тот, в котором вырос я». Мы уже писали, что нередко в произведениях В.Федорова его лирический герой чрезвычайно близок автору, и тогда приходится говорить о лирическом субъекте. В изучении лирики Федорова представляется актуальным герменевтический подход – в такой интерпретации, какую в XiX столетии предложили немецкие философы Ф. Шлейермахер и В. Дильтей: по их мнению, понимание (именно текстов, как в данном случае) может быть достигнуто только в результате вживания, «вчувствования» в субъективный мир другого человека [1, С. 199]. Поэтому, читая поэму, мыслями постоянно возвращаешься к строчкам биографии ее автора [9]. А также – к мотивике войны и послевоенного времени в его творчестве:

Хочу, чтоб отдохнули шеи,

Что потолком утомлены,

В подземных улицах войны,

В ее землянках и траншеях. [8, С. 159]

Мотивы давления «низких потолков»» и тяжелого неба войны» оппозиционно противопоставляются здесь мотиву мечты о «чистом образце» любимой души и о светлом доме (мире), который ОНА откроет «своим ключом». Итак, герою нужна близкая по духу чистая душа (неизбежна в данном случае тавтологичность формулировки). Однако высокая надежда непроизвольно перебивается подспудно живущим в его сознании постоянным страхом:

А вдруг она на это скажет:

«Ну, что же, строй,

А я при чем?!» [8, С. 159]

Для чего он – этот «чистый образец», так необходимый герою, существует ли он? «Всякое единодушное сочетание сил двух или нескольких существ ведет к повышению их творческой мощи» [6, С. 444], – утверждал известный русский философ. История знает немало тому примеров, и едва ли не каждый творческий человек мечтает о таком идеальном «партнере» на всю жизнь. «О, музыка, где в каждой гамме…» – следующее стихотворение третьей части поэмы эксплицитно перекликается с другой поэмой В. Федорова [5], главным мотивом которой был именно мотив поиска любимой.

Крадусь неслышными шагами

По лестнице, где я бывал.

Она, поблескивая тускло В легко колеблемых лучах, Легла, как высохшее русло Большого горного ручья, Где воды вечность испарила… [8, С. 160]

Физически ощутимо, как задыхается герой в этом “высохшем русле”, лишенном живительной влаги. Подобные чувства описаны В.Федоровым в поэме «Далекая» (1954), где музыка выполняла ключевую роль в сюжете, где вот так же покидал чужой дом с уже чужой ему женщиной лирический субъект той поэмы. Впрочем, перекличка, ассоциативная близость этих поэм ощутима во всей «Лирической трилогии». Таким же – «О, музыка, где в каждой гамме…» – будет начало еще одного стихотворения третьей части. Тема музыки в нем тоже очень значима, ее мотивика и здесь актуально «подсвечивает» воплощение основной идеи. Позднее автор писал, что его «Лирическая трилогия» … вся шла под знаком музыки» [10, С. 185]. Музыка, «как гуманнейшая из искусств, помогала …отчетливей увидеть трагическое состояние мира – крушение любви и счастья» [10, С. 185].

Свободней легкого эфира

Все скрипки,

Да, все до одной

Звучат напоминаньем мира,

Давно порвавшего со мной…[8, С. 160]

Музыка способна помочь, если не в поисках любимой, как это будет в поэме «Далекая», то – в создании чертежа, в строительстве так теперь необходимого дома. И главное, она способна помочь увидеть все в истинном свете. ОНИ все видят, таинственные ОНИ, от которых «ничего не скроешь». Кто эти они? В контексте стихотворения возникают спонтанно, как некие таинственные союзники-эмпаты лирического героя, пришедшие из мира музыки. А любимая снова в зале, сидит в партере в седьмом ряду, ИМ нужно лишь сверить нанесенные героем на чертеже линии с линиями “ее души”.

Обратно грустными приходят.

Я затаился и слежу,

Как музыка мой дом возводит

В душе моей по чертежу …[8, С. 161]

Внезапно прозвучавшая резкая нота помогает герою почувствовать – «что-то неладно». В отчаянной попытке выбраться из «мрака» новой беды он еще пытается ментально завершить строительство дома по «старому» чертежу.

Но поздно!

Чей-то голос резко

Почти в отчаянье кричит…[8, С. 161]

И вот, все сооружение дрожит и шатается, а взлетающая колонна едва выдерживает выстроенный в душе героя ‘сказочно граненый свод’. Неуловимый воробей, эта аллегория птицы счастья в данном произведении, благополучно перекочевавший из второй части поэмы в третью, ощущает себя в новом доме пленником…

Кому-то кричат «пробей!» Но – «поздно!»

Метался он,

Кружился около,

Не выдержал – рванулся вон,

Ударился, да так, что стекла

Заговорили вперезвон.

По убывающей наклонной

Летит на камни и на сталь… [8, С. 162]

Художественный прием антитезы позволяет автору имплицитно обозначить собственную позицию по отношению к различным сторонам изображаемого. Маленькому воробью было настолько комфортно в подземелье (во второй части поэмы), что там он представал в образе сказочной птицы, и даже начал вить гнездо. Там, «на глубине», все было подлинное и имело высокий оправданный смысл; но здесь – в этом большом и прекрасном как дворец доме – он почему-то не хочет оставаться, и в попытке вырваться из мира фальши, прорваться к настоящему свету, гибнет, круша колонну и хрусталь. Он символичен миру души лирического героя, высокий и красивый дом которого, предназначаемый для комфорта и духовно-душевного отдыха, оказался столь же хрупким, как разбитое «вдребезги» сердце героя, как пылающая от боли очередного самообмана душа.

Перемешался крик со стоном,

Стон с криком…

Сердце – на куски!

Разрушен дом.

Скользят над домом

Пылающие языки. [8, С. 162]

Лирический сюжет стихотворения «Свободней легкого эфира…» похож на вставной эпизод, он напоминает сон, с помощью которого герой решает важную для себя задачу. Этот сон подобен снам пушкинских Татьяны и Германна, где «заветное предзнание им отчасти уже известно, поскольку ясен предмет сна» [1, С. 490]. Лирическому герою «Поэмы о доме» его «сон» предлагает совершенно определенный ответ на мучивший вопрос, а соответственно, становится возможным и решение задачи-головоломки. В гибкости души героя, способной к преодолению, читатель мог убедиться еще во второй части поэмы:

Душа окрепла, стала гибкой;

Она сумела прорасти

Сквозь горе радостной улыбкой. [8, С. 146]

Вот и здесь – аналогичный, внутренне им провозглашенный девиз: «Что будет – / Все могу принять…» [8, С. 162] – это его здоровая естественная реакция на психологически тяжелую антиципацию.

Первоначальная радость, что нашел любимую – настоящую, «живую», – сменяется новым впечатлением от встречи: ОНА – еще более спокойная и строгая, чем прежде:

Переменилось что-то в ней,

Не понимаю только – что же?

Глаза ли, ставшие темней,

Иль брови, поднятые строже. [8, С. 163]

Ее реакция на проект была предсказуема, эту реакцию постоянно испытывающий сомнения герой внутренне предвидел (отсюда – «сон»). Дом, который он попытался для нее построить, невозможен, по ее мнению, по одной простой причине:

«…Ты главного не разрешил

В проекте невозможно узком:

Сопротивление души

Все возрастающим нагрузкам». [8, С. 164]

 Так определила ОНА главную проблему (недостаток) проекта лирического героя. Упоминание о неприемлемых для нее возрастающих нагрузках немедленно отсылает героя и реципиента к воспоминаниям юности, которая каждому когда-то открывала мир, где каждый все «видел» и «делал» только в первый раз, и никак не утолялась в сердце жажда, и нагрузки не казались чрезмерными. Для В. Федорова характерно это ощущение неутомимости, стремление к вечной молодости души, жажда «смотреть» и «начинать» все «как в первый раз». Неистребимая жажда жизни и поступков, красоты мира и юношеского мировидения. Всего, что хотелось найти и в родственной душе. Однако…

В народе шла Она.

Я с места

Рванулся по ее следам…

Но ту, что называл невестой,

Я больше не увидел там. [8, С. 165]

Так прозревает герой и приходит к пониманию, что больше не найти ему «любимую среди других». Слово «другие» приобрело в сознании современных поколений молодежи совершенно определенные коннотации, которых не могло быть во времена Василия Федорова, но в настоящее время это слово в его поэме так и воспринимается – амбивалентно. Сам герой мгновенно измениться не в силах, поскольку не владеет «другой любовью». В отчаянии продолжает он ее искать, он «видит целый мир», в котором, однако, «ее душа» недоступна для восприятия, ее там просто нет: «И растерялся я: / Да где я / Найду потерю?» [8, С. 166]. И вновь ответ подсказывает музыка. Благодаря музыке герой оказывается способен увидеть совсем другую любовь – «огромную, иную». Любовь, которую «как знамя» поднимал народ. Он уже внутренне подготовлен к этому событиями второй части поэмы.

Как бы ни воспринималось это анахронично сегодня, для В. Федорова благо народа, его благополучие не были чем-то малозначимым и малоинтересным – в эпоху «строительства социализма», и особенно в период послевоенный. Если бы тогда каждый был способен думать только о «личном интересе» (что характерно для систем «свободного рынка»), не случилась бы ни Великая Победа, ни последующее грандиозное восстановление народного хозяйства огромной страны. Хорошо сказал о подобных людях и убеждениях другой известный мыслитель: «Никакого столкновения между своими личными интересами и интересами общества человек не испытывает тогда, когда он рискует всем в борьбе за высшие ценности, столь глубоко освоенные им, что они стали частью его личной жизни…» [6, С. 454]. Там, где заходит речь о благе народа, вновь возникает перекличка мотивов третьей и второй части поэмы. И здесь же происходит трансформация лирических чувств героя: «Грудь необъятное вдохнула – / Давно желанное сбылось» [8, С. 166]. В первой части трилогии – «необычайное» сбылось. Здесь – «давно желанное». Параллелизм строк первой и третьей части и мотив необъятной любви, открывшейся герою через призму нового мировосприятия, в рамках которого становится наиважнейшим именно народное благо, отсылают реципиента к обеим предыдущим частям одновременно, создавая впечатление целостности, цельности всего произведения: «В ней что-то двинулось, / Толкнуло / До крика, – / Так и началось!» [8, С. 167] Поэма композиционно закольцована этим шестистишием, которым в ее начале завершалось вступление. Но теперь, это уже другое для героя начало – на новом витке духовного развития:

Попробуйте потом сличить

Все, что душа моя просила,

С тем, что сумела получить. [8, С. 167]

Не все совпало, естественно, но, тем не менее – «сбылось»! Вот об этом и ради этого, видимо, была написана «Лирическая трилогия».

Сбылось, и можно подводить итоги. Прежний, задуманный героем чертеж красивого и комфортного дома теперь забракован им самим. Дом замышлялся для НЕЕ, но на новом этапе она (вероятно, другая «она») может в него войти лишь как рядовая. «Отшелушились» старые идеи прежних чертежей. Аллюзия на холод – «как по заснеженной долине»», а также досадный упрек автора себе в прежней наивности, непроизвольно возникающий у него при виде чертежа, делают логически обоснованным последний вывод: «Пора проститься мне с тобою…». Отбракованы обрывки старых чертежей, уходит прежняя боль, – душа героя и здесь сумела все преодолеть, и вот уже новый «птенец мечты», пришедший на смену погибшему сказочному воробью, метафорически подает первые сигналы светлого перелома-перерождения к новой жизни:

В душе,

Еше не утомленной,

Наметив светлый перелом,

Птенец мечты, чуть оперенный,

Слегка пошевелил крылом…[8, С. 168]

Заключение

Мы рассмотрели три части самой первой большой поэмы, написанной Василием Федоровым, – в трех статьях. В первой части «Лирической трилогии» главной была тема несбывшейся мечты [3], вторую часть поэт посвятил теме Великой Отечественной Войны и духовного преодоления: «Душа сумела прорасти сквозь горе радостной улыбкой» [4]. В заключение, после всего сказанного (написанного), можно обоснованно сделать вывод относительно «Лирической трилогии» в целом. Это не просто поэма о неудавшейся любви, нелегком труде во имя победы и преодолении личной боли, это все-таки поэма о сбывшейся мечте. Читателям стоит удивляться нравственной силе, вечной требовательности к себе и душевной стойкости лирического субъекта произведений В. Федорова.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Агафонова М.Ю. Философия / М.Ю. Агафонова, Д.В. Обухов, С.В. Шефель. – Ростов-на-Дону, 2003. – 416 с.
2. Карпова Г.И. Василий Дмитриевич Федоров. К 100-летию со дня рождения поэта: историко-биографические и справочные материалы, статьи о творчестве: в помощь учителю и библиотекарю / Г.И. Карпова. – Кемерово: Кемеровский государственный университет, 2017. – 186 с.
3. Коптева Г.Г. Первая поэма Василия Федорова – трилогия о рождении поэта / Г.Г. Коптева // XVII Международные научные чтения (памяти Зворыкина В.К.): Сборник статей Международной научно-практической конференции 1 ноября 2017 г. – Москва: ЕФИР, 2017. – С. 69-73
4. Коптева Г.Г. «На глубине». О сюжетно-мотивном комплексе второй части поэмы Василия Федорова «Лирическая трилогия» (к 75-й годовщине Великой Победы) / Г.Г. Коптева // Международный научно-исследовательский журнал. 2020. № 6-3 (96). – Екатеринбург, 2020. – С. 125-130
5. Коптева Г.Г. О мотивной структуре поэмы Василия Федорова «Далекая» / Г.Г. Коптева // «Новый взгляд». Международный научный вестник: сборник научных трудов. Выпуск 10. – Новосибирск: изд-во ЦРНС, 2015. С. 148-157
6. Лосский Н.О. Ценность и Бытие / Н.О. Лосский. – Харьков: Фолио; М.: «АСТ», 2000. – 864 с.
7. Лукин В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теории. Аналитический минимум / В.А. Лукин. – М.: Издательство «Ось–89», 2005. – 560 с.
8. Федоров В.Д. Человек: Стихотворения и поэмы / В.Д. Федоров. – М.: Молодая гвардия, 1989. – 190 с.
9. Федоров В.Д. «О себе и близких» / В.Д. Федоров Собрание сочинений в трех томах. Т.1. Стихотворения. – М., «Молодая гвардия», 1975. – С. 5-58
10. Федоров В.Д. Собрание сочинений в трех томах. Т.3 / В.Д. Федоров. – М., «Молодая гвардия», 1976. – 624 с.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Agafonova M. Yu. Filosofia [Philosophy] / M. Yu. Agavonova, D. V. Obukhov, S. V. Shefel. Rostov-on-Don, 2003. - 416 p. [in Russian]
2. Karpova G. I. Vasily Dmitrievich Fyodorov. K 100-letiiu so dnia rozhdeniia poeta: istoriko-biograficheskie i spravochnye materialy, stat'i o tvorchestve: v pomoshch' uchiteliu i bibliotekariu. – Kemerovo: Kemerovskii gosudarstvennyi universitet [Vasily Dmitrievich Fyodorov. Dedicated to the 100th Anniversary of the Poet's Birth: Historical, Biographical and Reference Materials, Articles About Creativity: for Teachers and Librarians] / G. I. Karpova - Kemerovo: Kemerovo state University, 2017. - 186 p. [in Russian]
3. Kopteva G. G. Pervaia poema Vasiliia Fedorova – trilogiia o rozhdenii poeta [The First Poem of Vasily Fedorov-a Trilogy About the Birth of a Poet] / G. G. Kopteva [XVII Mezhdunarodnye nauchnye chteniia (pamiati Zvorykina V.K.): Sbornik statei Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii 1 noiabria 2017 g. / XVII International Scientific Readings (in Memory of V. K. Zvorykin)]: Proceedings of the International scientific and practical conference November 1, 2017-Moskva: EFIR, 2017. - pp. 69-73 [in Russian]
4. Kopteva G. G. «Na glubine». O siuzhetno-motivnom komplekse vtoroi chasti poemy Vasiliia Fedorova «Liricheskaia trilogiia» (k 75-i godovshchine Velikoi Pobedy) [«At a depth». On the plot-motive complex of the second part of Vasily Fedorov's poem " Lyrical trilogy "(to the 75th anniversary of the great Victory)] / G. G. Kopteva // «Mezhdunarodnyi nauchno-issledovatel'skii zhurnal» [International Research Journal]. 2020. № 6-3 (96). - Yekaterinburg, 2020. - pp. 125-130 [in Russian]
5. Kopteva G. G. O motivnoi strukture poemy Vasiliia Fedorova «Dalekaia» [On the Motive Structure of Vasily Fyodorov's Poem "Dalekaya"] / G. G. Kopteva // «Novyi vzgliad». Mezhdunarodnyi nauchnyi vestnik: sbornik nauchnykh trudov. ["Novy Vzglyad". International Scientific Bulletin: A Collection of Studies]. Issue 10. - Novosibirsk: TsRNS house, 2015, pp. 148-157 [in Russian]
6. Lossky N. O. Tsennost' i Bytie [Value and Being] / N. O. Lossky- Kharkiv: Folio; M.: "AST", 2000. - 864 p. [in Russian]
7. Lukin V. A. Khudozhestvennyi tekst: Osnovy lingvisticheskoi teorii [Literary Text: Fundamentals of Linguistic Theory. Analytical Minimum] / V. A. Lukin - M.: «Os'–89» house, 2005. - 560 p. [in Russian]
8. Fyodorov V. D. Chelovek: Stikhotvoreniia i poemy [Man: Poems] / V. D. Fyodorov. - Moscow: Molodaya Gvardiya, 1989. - 190 p. [in Russian]
9. Fyodorov V. D. «O sebe i blizkikh» [On Yourself and Your Loved Ones] / V. D. Fyodorov // D. Fedorov Sobranie sochinenij v treh tomah. [Collected Works in Three Volumes]. Vol. 1. Poems. - M., "Molodaya gvardiya", 1975. - pp. 5-58 [in Russian]
10. Fyodorov V. D. Sobranie sochinenii v trekh tomakh [Collected Works in Three Volumes] / V. D. Fyodorov. Vol. 3. - M., "Molodaya gvardiya", 1976. - 624 p. [in Russian]