ИДЕЯ СИНТЕЗА КАК КОНЦЕПТА РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

ИДЕЯ СИНТЕЗА КАК КОНЦЕПТА РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

Научная статья

Синицына Т.И.*

ORCID: 0000-0001-9277-9776,

Северо-Западный институт (филиал) Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА),. Вологда, Россия

* Корреспондирующий автор (tisinicina[at]yandex.ru)

Аннотация

Статья посвящена актуальной на сегодняшний день проблеме исследования принципов взаимодействия в сложном многополярном мире. В условиях пандемии терпит крах активно разрабатывавшаяся концепция глобализации. Автор акцентирует внимание на различии принципов, выдвигаемых в основу взаимодействия. Основное содержание исследования составляет анализ проблемы синтеза в русской культуре. Данная проблема мало изучена и требует дальнейших исследований. Представлена реконструкция понимания синтеза в отечественной традиции. На основании анализа текстов русских философов, представителей отечественной культуры, а также привлечения установок русской православной традиции выявляется идея синтеза как концепта русской культуры. Исследуя сущность, смыл идеи синтеза, автор обосновывает приоритетность использования методологической установки «единение в любви».

Ключевые слова: синтез, русская философия, соборность, единение в любви.

THE IDEA OF SYNTHESIS AS A CONCEPT IN RUSSIAN PHILOSOPHY

Research article

Sinitsyna T.I.*

ORCID: 0000-0001-9277-9776,

North-Western Branch of the Kutafin Moscow State Law University (MSAL), Vologda, Russia

* Corresponding author (tisinicina[at]yandex.ru)

Abstract

The article discusses the current problem of studying the principles of interaction in a complex multipolar world. In the context of a pandemic, the actively developed concept of globalization is failing. The study focuses on the difference between the principles put forward as the foundation of interaction. The major focus of the research is an analysis of the problem of synthesis in the Russian culture. This problem is poorly understood and requires further research. The study presents the reconstruction of the understanding of synthesis in the national tradition. To explore the idea of synthesis as a concept of Russian culture, the study utilizes the literature of Russian philosophers and other individuals representing its national culture as well as draws on the attitudes of the Russian Orthodox tradition. Exploring the essence of the ideas of synthesis, the author justifies the priority of using the methodological attitude "unity in love".

Keywords: synthesis, Russian philosophy, sobornost, unity in love.

Введение

Проблема понимания синтеза становится актуальной в связи с быстрой сменой векторов духовного поиска, методов познания мира, человека и общества, поисков путей развития мира. В условиях пандемии идёт проверка на жизненность, казалось бы, прочных жизненных стратегий. Многие авторы-эксперты делают вывод о крахе идеи глобализации [8], [11], [15]. Дискуссии о дальнейших путях развития общества актуализируют проблему понимания синтеза в философии. В осмыслении и решении этой проблемы представляется плодотворным обращение к опыту русской философии, реконструкция её идей.

На основе методов компаративистики и культурно-исторической эпистемологии исследования проблемы принципов взаимодействия в русской культуре был сделан вывод о синтезе как главном концепте русской традиции, рассмотрено его методологическое значение. Идея собирания земель, народов, идей является сущностной характеристикой русской культуры, четко прослеживается в мифах, философии, науке.

Понимание собирания, синтеза в русской философии принципиально отлично от западной традиции. В западной традиции на первый план выдвигаются «медиатор, логический схематизм»; «эмоционально статичные формы» через медиацию (посредничество) превращаются «в элементы мифологического рассудочного схематизма» [1, С. 65].

Сущность понимания синтеза в русской православной культуре видится как бытие «неслиянно и нераздельно», представленное в толковании Символа веры православной. Отец, Сын и Дух Святой – Троица единосущная и нераздельная, «Сии Три суть едино» (1 Иоанн 4, 7). При этом «Бог есть любовь» (1 Иоанн 4, 16). «Любовь же состоит в том, чтобы мы поступали по заповедям Его» (2 Иоанн 6).

Принцип единения множества в любви в русской философии наиболее ярко выражен в понятии «соборность». Впервые это понятие было включено славянскими просветителями Кириллом и Мефодием как один из признаков христианской церкви, сформулированный в Символе веры на Никейском соборе (325 г.), переведенном ими с греческого на славянский язык в IХ веке – «единая, святая, соборная и апостольская».

 Многие философы России ХIХ – ХХ веков обращались к осмыслению и трансформации понятия «соборность». Они полагали, что постигшая в результате грехопадения человека раздробленность его внутреннего мира, еще более углубленная торжеством западноевропейского рационализма и индивидуализма, может быть преодолена лишь путем приобщения личности к свободному единению людей – «соборности».

В трудах К. С. Аксакова, И. В. Киреевского, А. С. Хомякова заключены попытки найти основания и начала соборного единения в народной жизни, ее истории и традициях. Коренные начала духовной жизни они видели в православии и русской крестьянской общине. Несмотря на противоречивость их концепции русской истории, они определили некоторые характерные национальные черты русской культуры и типа мышления. Отмечали, прежде всего, открытость и связанную с этим качеством направленность личности на осознание себя в общении, взаимодействии с другими людьми, проявление соучастия, солидарности, деятельном милосердии.

О церкви как свободном объединении людей на основе любви, движимых общим стремлением к познанию истины, писал А. С. Хомяков. Народ в его работах представляется в качестве живого социального тела, носителя исторической жизни, народы относятся к человечеству как индивиды к народу. Понятием «народный дух» обозначал божественное провидение, православную идею, соборность как тип общественной организации, в котором бытие народа скреплено единством духовно-нравственных помыслов. По наблюдениям И. В. Киреевского, труд каждого человека, направленный на свое духовное совершенствование, становился не только глубоко личным делом, но и общим делом всей церкви, всех верующих и мыслящих людей, всего православного мира.

Славянофилы видели в России естественное сочетание эмоциональных и рассудочных сторон духа, «соборное» сознание, близость к природе, способность к установлению любовно-братских отношений между людьми. Для европейцев же характерна абсолютизация рассудочно-логической способности души. Этим, по мнению славянофилов, объясняются индивидуализм, формализм европейцев, разлад у них сердца и ума, личности и государства.

Русская философия не останавливается на абстрактно-всеобщем понимании синтеза, а идет к конкретно-всеобщему решению проблемы. Единство множества осуществляется в любви. В. С. Соловьев подчеркивал «то, что на логическом языке называется синтезом, а на языке нравственном – примирением» [10, С. 315]. Синтез, в его концепции, предстает методом «органической этики». Рассматривая, например, проблему взаимоотношений России и Запада, он выступал против механического «перенесения к нам чуждых форм, какова была реформа Петра Великого». Настоящая задача, по его мнению, «не в том, чтобы перенять, а в том, чтобы понять чужие формы, опознать и усвоить положительную сущность чужого духа и нравственно соединиться с ним во имя высшей всемирной истины» [10, С. 316].

Решение проблемы синтеза, разрабатываемое русской философией, может быть сформулировано как единство множества в деятельной любви. Деятельная любовь является онтологическим принципом философского осмысления мира, примирения противоположностей, оппозиций в обществе и природе. Если нет основы для примирения, то нет и синтеза. Об этом писал М. Л. Магницкий в представленных им в 1831 году императору Николаю I заметках, озаглавленных «Обличение всемирного заговора против алтарей и тронов публичными событиями и юридическими актами» и «О водворении иллюминатства под разными его видами в Россию» [3, С. 167-169]. В 1820-х годах, часто в учебных заведениях России под видом «науки» преподавались религиозные воззрения, оппозиционно направленные по отношению к православию, политическое вольнодумство. Основанием для соответствующего образа преподавания «прогрессивными» профессорами служило, помимо всего прочего, распространение идей «универсального христианства». Однако, должно быть взаимодействие, возвышающее каждую из ветвей христианства, а не безличное суммирование. Нельзя соединить не соединяемое, если нет основы взаимодействия; союз должен быть конкретный, не абстрактный, в основе его может быть взаимодействие множеств на нравственной основе.

Европейцы, стремясь завоевать мир, насильно подчиняли себе другие народы, пренебрегая внутренними душевными ценностями. Эта идея развивается С. Н. Булгаковым, который писал, что «противоположный полюс соборности как духовного единства, составляет стадность как душевнотелесное единство» [2, С. 156]. Соборность является характеристикой, прежде всего, способа объединения людей, его качества. Православная соборность отвергает внешний авторитет, проявляется в жизни, действии, в том числе в молитве. Акцент переносится на взаимные связи, взаимодействия, это объединение в любви, правде.

«Объединение людей в любви» осталось бы абстрактной фразой, если бы не было целей, ценностей, определяющих действия людей. Принцип проверен всем ходом бытия русских людей. Опыт суровой жизни, порождаемый капризностью и непредсказуемостью природы, выработал уважение к природным стихиям, переходящее в удивление и восхищение красотой и гармонией природы. Тонкое чувствование природы, неразрывная связь с Космосом пронизывает русскую культурную традицию. Поражает космическая окрашенность русской поэзии, прозы, философии. Центральным в богословских системах В. С. Соловьева, П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова является учение о Софии с ее божественно-тварным, небесно-земным ликом. Можно согласиться с Г. П. Федотовым в том, что русская народная религиозность связывает неразрывно божественный и природный мир [12, С. 67].

В русском обществе объединяющим началом была, прежде всего, любовь к Богу, объединение в живой вере. Жизнь людей определялась заповедями любви к Богу, к родителям, милосердия – деятельной любви к людям, а также «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй», «не лги», «не завидуй». В итоге, «социальное и природное, мир человеческой души и мир космоса, сливаются в образе Родины» [9, С. 41].

Принцип «соборности», развиваемый русской философской мыслью, преодолевает индивидуализм и в гносеологии, и в морали, и в творчестве. По существу, он онтологичен, так как уходит своими корнями в первореальность. Для западноевропейской рациональности, по словам И. В. Киреевского, характерна способность «отвлечённого зрителя», наблюдающего за всем с условием «чтобы физическая личность его ни от чего не страдала и не беспокоилась» [6, С. 244]. Для русского духа характерна, по словам Ф. М. Достоевского, способность «всемирной отзывчивости» [4, С. 749]. Всемирная отзывчивость имеет в своей основе любовь как онтологический фундамент, как основополагающий принцип личностного бытия. Единство в любви не предполагает нахождение в роли театрального зрителя.

Гносеологический онтологизм, как он раскрывается у А. С. Хомякова, неотделим от церкви, как «богочеловеческого единства», первореальности, уходящей своими корнями в Абсолют. Он выразил учение о строе религиозной жизни в формуле «церковь, как синтез единства и свободы в любви». Рассматривая различие значения слов «кафолический» и «соборный», А. С. Хомяков выдвигает идею «единства во множестве» как конкретного соединения многих и в более общем смысле, как всегдашней возможности такого соединения [14, С. 312]. Эта идея пронизывает все его философские размышления, трансформируется в принцип органичности, цельности, органичной цельности.

На принципе «органичности», цельности основана социальная философия А. С. Хомякова. Отсюда и приоритет общины, и критика индивидуалистических тенденций современности, и защита свободы. Идеал социальной жизни предстает как церковь, как единство в свободе на основе любви.

Принцип органичной цельности лежит в основе «МЫ-философии» С. Л. Франка. Он отмечает, что «МЫ» является органическим целым, то есть таким единством, в котором его части тесно с ним связаны, им пронизаны. «МЫ» полностью присутствует в своих частях, как их внутренняя жизнь и сущность. Но «Я» в его свободе и своеобразии этим не отрицается. «МЫ» мыслится не как внешнее единство большинства «Я», только потом приходящее к синтезу, а как первичное, далее неразложимое единство, из лона которого это «Я» становится возможно. В каждом «Я» внутренне содержится «МЫ», потому что «МЫ» образует последний опорный пункт, глубочайший корень и внутренний носитель «Я» [13, С. 12].

Представляется важным подчеркнуть, что соборность есть взаимосвязь, взаимодействие свободных людей, объединяющихся в органичную живую целостность русский народ в их любви к Абсолюту, Родине. Именно взаимосвязь «в», а не «на», единение в чем-то, акцент ставится на объединяющую связь. Живая связь, скрепляющая людей, осуществляется через духовные установки, ценности, раскрывающие жизненные смыслы, разработанные в процессе многовекового развития. Наиболее ярко они выражены в православных ценностях, особым образом интерпретированных в заповедях Закона Божьего и заповедях блаженства. В советский период это нормы морального кодекса строителя коммунизма, представляющие, по сути, светский вариант православных заповедей.

Главной объединяющей связью видится любовь. Условием взаимосвязи в любви является свобода [5, С. 314]. При этом свобода понимается не как анархизм, не как безбрежный плюрализм, а свобода, имеющая соединяющее начало в высших ценностях: любви, правде, красоте, их единстве. Духовный климат представлен взаимосвязью идей философии всеединства, русского космизма, общего дела.

Основанием для единства, истинного синтеза является всеобщая взаимосвязь, взаимодействия мира и человека. Центром пересечения такого взаимодействия представляется человеческое сердце. Характерно стремление объединить методологические принципы космоцентризма и антропоценризма, объединить судьбу человека, природы и вселенского бытия. Нравственный критерий человеческих деяний распространяется на всю область человеческих отношений и к человеку, людям, природе, то есть приобретает онтологический статус.

Православная традиция соборной интеграции нашла выражение в характерном для русского культурного архетипа сращивании понятий красоты, добра и истины в «благолепии», как «видении умной красоты духовного мира» (С. Н. Булгаков). «Истина есть добро мыслимое человеческим умом; красота есть то же добро и та же истина, телесно воплощенная в живой конкретной форме» [10, С. 305- 306]. Высоко ценимы русским человеком такие добродетели, как справедливость и милосердие, смиренность и душевная теплота.

Идея «соборности» раскрывалась в русской философии не только на основе анализа соборного опыта церкви, но и в контексте свободного единения людей, идеала социальной жизни, который соединялся с образом цельной личности. К. С. Аксаков и его единомышленники противопоставляли индивидуализму западного типа «хоровое начало», доминирующее в крестьянской жизни, так как, по их мнению, личность в общине не подавлена, а свободна. «Хоровое» начало, подчеркивали они, сохраняет своеобразие личности, дает ей простор и, не подавляя, включает в то же время в целое. Отмечая свойственные славянофилам определенные иллюзии в отношении крестьянской общины, Н. А. Бердяев, тем не менее отмечал справедливость их вывода, русскому народу действительно свойственна большая, чем народам Запада, коммунитарность.

Репрезентируя цель общественной и человеческой жизни как «осуществление самой жизни во всей всеобъемлющей полноте, глубине, гармонии и свободе», С.Л. Франк обращает внимание на иерархическую структуру отдельных начал, которые в своей совместимости ее выражают. Наиболее общим и первичным началом, по его мнению, является «триединство начал служения, солидарности и свободы» [7, С. 385].

Заключение

Каждая из культур, имеющая духовным стержнем религию, дает свое видение проблем бытия человека, формирует определенную группу ценностных ориентаций личности. Уберем культурную опору и произойдет соскальзывание общества в субкультуру или контркультуру, так как при подобных попытках деградация общества опережает его трансформацию (смещение ценностных ориентиров). Условием единения, органичной цельности является деятельная любовь – эта идея является центральным лейтмотивом русской православной философии. Сам Бог в русском православии предстает как Любовь. Заповедь Бога – жить в любви, «пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем». (1 Иоанн. 4, 16). Любить и почитать Бога, то есть жить в соответствии с его заповедями – это та соединительная связь, которая может соединить в органичное целое.

Синтез предстает в русской культурной традиции не простым соединением различных составляющих, а как сплав, солидарность, сочувствие, свободное единство в любви. Православная формула «нераздельно и неслиянно» предстает как онтологический принцип русской культуры, а, следовательно, методологическим принципом решения проблемы синтеза в философии, в деятельности, единения множества в любви.

Соборная онтология, имеющая в своем содержании идею «свободное единство в любви» как интегрирующую, является тем основанием, который может быть определяющим при решении как теоретических, так и практических проблем. «Единение в любви» – методологический принцип, который дает русская философия для решения проблемы взаимодействия людей, государств, смысл его в свободном единении индивидуальностей в любви для полноты и целостности бытия. Идея синтеза как единения в любви входит в ядро русской культуры, является ее концептом, придает смыслы специфике решения проблем.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Ахиезер А. С. От диалога к диалогизации (в свете концепции В.Библера) / Ахиезер А. С., Шуровский М.А. // Вопросы философии. – 2007. – №5. – С. 58-70.
2. Булгаков С. Н. Православие. Очерки учения православной церкви / Булгаков С.Н. – М.: Айрис-пресс, 1991. – 403 с.
3. Гоголь и православие. – М.: Отчий дом, 2004. – 527 с.
4. Достоевский Ф. М. Post scriptum: сборник / Ф. М. Достоевский. – М.: Эксмо, 2007. – 848 с.
5. Киреевский И. В. О необходимости и возможности новых начал для философии / И. В. Киреевский // Критика и эстетика. – М.: Искусство, 1979. – С. 293-332.
6. Киреевский И. В. Разум на пути к истине: Философские статьи, публицистика, письма / И. В. Киреевский. М.: Правило веры, 2002. – 662 с.
7. Корнилов С. В. Русские философы / С. В. Корнилов. – СПб.: Изд-во «Лань», 2001. – 448 с.
8. Крах идеи глобализации из-за пандемии коронавируса предрекли эксперты [Электронный ресурс]. – URL: https://www.nur.kz/1849683-krah-idei-globalizacii-iz-za-pandemii-koronavirusa-predrekli-eksperty.html (дата обращения: 05.11.2020).
9. Панарин А. И. Завещание трагического романтика / А. И. Панарин. – Москва. – 2001. – №7. – С. 3-41.
10. Соловьев В. С. Сочинения в 2 т. Т.2 / В. С. Соловьев. – М.: Мысль, 1999. – 822 с.
11. Сорос не мог не ошибиться. Почему провалился план глобализации [Электронный ресурс]. – URL: https://news-front.info/2020/02/19/soros-ne-mog-ne-oshibitsya-pochemu-provalilsya-plan-globalizaczii/ (дата обращения: 05.11.2020).
12. Федотов Г. П. Судьба и грехи России / избранные статьи по философии русской истории и культуры/ Г. П. Федотов: В 2-х тт. – С.-Петербург: София, 1991. Т. 2. – 352 с.
13. Франк С. Л. Сущность и ведущие мотивы русской философии / С. Л. Франк //Алексеев П. В. Философы России Х1Х-ХХ столетий. Биографии, идеи, труды. – М.: Академический Проект, 2002. – С. 8-12.
14. Хомяков А. С. Полное собрание сочинений – Т.11. – М.: Университетская типография, 1900. – 522 с.
15. Яковенко Н. Прощай, глобализация / Н. Яковенко. [Электронный ресурс]. – URL: https://clck.ru/SVQSV (дата обращения: 05.11.2020).

Список литературы на английском языке / References in English

1. Akhiezer A. S. Ot dialoga k dialogizacii (v svete koncepcii V.Biblera) [From dialogue to dialogization (in the light of V. Bibler's concept)] / Akhiezer A. S., Shurovsky M. A. // Voprosy filosofii [Questions of philosophy]. – 2007. – no. 5. – Pp. 58-70. [in Russian]
2. Bulgakov S. N. Pravoslavie. Ocherki uchenija pravoslavnoj cerkvi [Orthodoxy. Essays on the teaching of the Orthodox Church] / Bulgakov S. N.-M.: iris-press, 1991. – 403 p. [in Russian]
3. Gogol' i pravoslavie [Gogol and Orthodoxy], Moscow: Otchiy Dom, 2004, 527 p. [in Russian]
4. Dostoevsky F. M. Post scriptum: sbornik [Post scriptum: collection] / F. M. Dostoevsky. – M.: Eksmo, 2007. – 848 p. [in Russian]
5. Kireevsky I. V. O neobhodimosti i vozmozhnosti novyh nachal dlja filosofii [On the necessity and possibility of new beginnings for philosophy] / I. V. Kireevskij // Kritika i jestetika [Criticism and aesthetics]. – M.: Art, 1979. – Pp. 293-332. [in Russian]
6. Kireevsky I. V. Razum na puti k istine: Filosofskie stat'i, publicistika, pis'ma [Reason on the way to truth: Philosophical articles, journalism, letters] / I. V. Kireevsky. M.: Rule of faith, 2002. – 662 p. [in Russian]
7. Kornilov S. V. Russkie filosofy [Russian philosophers] / S. V. Kornilov. – SPb.: Publishing house "LAN", 2001. – 448 p. [in Russian]
8. Krah idei globalizacii iz-za pandemii koronavirusa predrekli jeksperty [Experts predicted the Collapse of the idea of globalization due to the coronavirus pandemic] [Electronic resource]. – URL: https://www.nur.kz/1849683-krah-idei-globalizacii-iz-za-pandemii-koronavirusa-predrekli-eksperty.html (accessed: 05.11.2020). [in Russian]
9. Panarin A. I. Zaveshhanie tragicheskogo romantika [Testament of the tragic romantic] / A. I. Panarin. – Moscow, 2001, No. 7. – Pp. 3-41. [in Russian]
10. Solovyov V. S. Sochinenija [Works] in 2 vols. 2. – Moscow: Mysl, 1999. – 822 p. [in Russian]
11. Soros ne mog ne oshibit'sja. Pochemu provalilsja plan globalizacii [Soros couldn't help but make a mistake. Why the globalization plan failed] [Electronic resource]. – URL: https://news-front.info/2020/02/19/soros-ne-mog-ne-oshibitsya-pochemu-provalilsya-plan-globalizaczii / (accessed: 05.11.2020). [in Russian]
12. Fedotov G. P. Sud'ba i grehi Rossii / izbrannye stat'i po filosofii russkoj istorii i kul'tury [Fate and sins of Russia / selected articles on the philosophy of Russian history and culture]/: In 2 vols. – St. Petersburg: Sofia, 1991. Vol. 2. – 352 p. [in Russian]
13. Frank S. L. Sushhnost' i vedushhie motivy russkoj filosofii [The Essence and leading motives of Russian philosophy] / S. L. Frank // Alekseev P. V. Philosophers of Russia X1X-XX centuries. Biographies, ideas, works. – M.: Academic Project, 2002. – P. 8-12. [in Russian]
14. Khomyakov A. S. Poln. SOBR. Soch [Complete Works]. – Vol. 11. – M.: University printing house, 1900. – 522 p. [in Russian]
15. Yakovenko N. Proshhaj, globalizacija [Farewell, globalization] [Electronic resource]. – URL: https://clck.ru/SVQSV (accessed: 05.11.2020). [in Russian]