ВОИНСКИЙ ЭТОС КАК ЭТИЧЕСКАЯ УНИВЕРСАЛИЯ

Дидов П.В.

Кандидат философских наук, РГПУ им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург

ВОИНСКИЙ ЭТОС КАК ЭТИЧЕСКАЯ УНИВЕРСАЛИЯ

Аннотация

До сих пор проблематика воинской этики рассматривалась по преимуществу как отражение практики, связанной исключительно с ведением войны. В данной статье предлагается историко-сравнительный и философско-этический анализ, на основании которого определяются универсальные этические смыслы внутри воинской практики. Что в свою очередь позволяет по-новому актуализировать значение воинского этоса в контексте современного социума: более продуманно следовать его ценностям в военной области, а также использовать  его наработки в различных гражданских социокультурных практиках.

Ключевые слова: воинский этос, этическая универсалия, социокультурная практика.

Didov P.V. 

PhD in Philosophy, Herzen State Pedagogical University of Russia, St.Petersburg

MILITARY ETHOS AS AN ETHICAL UNIVERSAL

Abstract

Until now, the problem of military ethics was considered mainly as a reflection of the practice, related solely to the war conduction. This article proposes a historical-comparative and philosophical-ethical analysis on the basis of which the universal ethical meanings within the military practice are determined. This in turn allows us to update the significance of the military ethos in the new context of the modern society: to follow its values in the military field more carefully and also to use its achievements in various civil sociocultural practices.

Keywords: military ethos, ethical universal, sociocultural practice.

В статье выполняется анализирование воинского этоса как этической универсалии. Причем рассматриваются два аспекта, совокупное исследование которых позволяет говорить о нем как об универсалии. С одной стороны: разнообразное теоретико-практическое отражение воинского этоса в иных социокультурных практиках. И с другой: атрибутирование внутри исследуемого этоса фундаментальных нравственных ценностей, роднящих его с иными этосами и этикой в целом. Подобный двойственный подход помогает по-новому актуализировать значение воинского этоса не только для профессиональных военных, но и для представителей мирных профессий, для человечества в целом.

Обратившись к истории этики, нравственных ценностей и моральных принципов человечества, мы неизбежно будем открывать для себя историю войны и воинских сообществ. В основном это так в силу той причины, что без военного дела-ремесла-искусства ни одно общество не выжило бы, а также не было бы гарантировано от истребления обществами враждебными. Мы имеем в этом случае дело с прагматической причиной.

Хотя можно было бы указать и еще причины, например: психологическую (людям нравится бороться, общеизвестно, что древнегреческая цивилизация была пронизана принципом агона-соревновательности, капитализм пронизан конкурентной борьбой, и т.д.), онтолого-диалектическую (как говорят некоторые древние и современные философы: война – отец всего [9, С. 99], а противоположности в борьбе друг с другом рождают творческий синтез), религиозную [3, Быт.2:1] (библейский проект: Бог при сотворении мира поставил воинства для его нормального функционирования и защиты).

Так или иначе, воинский этос зародился в древнейшие времена вместе с началом войн и представляет собой нормативно-ценностное отражение опыта воинской практики [2, С. 192]. Зарождение и особенности воинского этоса обусловлены спецификой войны, которая есть область перманентной реальной опасности, связанной с насилием и убийством. Эта опасность генерирует в психике участника боевых действий ответную реакцию на состояние экстремальной ситуации [13, С. 57], в результате чего с течением времени в культуре складывается устойчивая нормативно-ценностная картина, отражающая опыт воинской практики, включающей в себя такие нравственно-ценностные константы как: любовь к Отечеству, мужество и храбрость, отвага и героизм, честь и самоотверженность, братство и товарищество, преданность и долг, дисциплина и субординация, послушание и сила воли, справедливость и благородство, скромность и простота, бережливость и щедрость и т.п. [6, С. 8]. И всё, что связано с военным институтом – воинством-дружиной-армией – получает в человеческом сообществе с древнейшего времени священный культурный статус и обрастает особой ритуальной традицией, формирующей специфический воинский этос.

С течением времени, в исторической перспективе, вместе с классовым расслоением общества и возникновением государственности, военное дело стало привилегией аристократической верхушки, правящей элиты общества. В воинский этос этого периода общественных отношений была привнесена элитарность, способствовавшая его нормативно-ценностному обогащению. На сегодня сложилась ситуация, когда при том, что хотя воинский этос в его аристократическом варианте открыт для овладения всем слоям общества, он все же представляет собой высокий и привлекательный эталон воспитания, овладеть которым не каждому под силу.

История показывает, что древнейшая знать по своему происхождению и социальным обязанностям есть не что иное, как военное сословие. Причем зачастую военные функции в древности сочетались с функциями жреческими [15, С. 102]. Значительность, оформление и смысл роли аристократических сословий претерпевали изменения с течением исторического процесса, а сегодня каст и сословий в архаическом понимании в большинстве стран нет. Вместо них ученые выделяют социальные страты, границы между которыми более проницаемы. Но проблемы, которые решали военные сословия прошлого – остались. И очевидно, что решить их достойно и успешно могут по прежнему лишь те люди, которые одарены особой силой. Или, что важнее, которые стремятся к овладению ею согласно с принципом: нет предела совершенству. Конечно, совсем не обязательно для этого быть военным по профессии или аристократом по происхождению.

В чем состоит актуальность воинской этики для каждого человека сегодня и всегда, независимо от его происхождения, природных способностей и рода занятий? При обращении к современности в связи с вышеупомянутым выявляются замечательные параллели. Ведь, можно сказать, что на сегодня чисто физический аспект силы отошел на задний план, пропустив вперед аспект духовно-интеллектуальный и эмоциональный. И мы не имеем сегодня никаких иных общепризнанных критериев социального статуса кроме тех, что продиктованы уровнем полученного образования.

Образование бывает разным, но если прибегнуть к языку современных официальных документов, то осуществляющих образовательные процессы специалистов зовут везде одинаково: педагогические работники. И в этом смысле работники образования, «служители храма науки» оказываются сегодня у руля социальных процессов также, как некогда у этого руля в прошлом оказывались лучшие воины: по итогам экстремальных, экзаменационных испытаний, подтверждающих или опровергающих достоинство испытуемых. «Жрецы» и «воины» «храма науки» решают сегодня, кому можно получить диплом и занять соответствующую квалификации должность, а кому нельзя или стоит повременить и лучше подготовиться.

Мало того, они и сами постоянно находятся в напряжении, так как этос академической-образовательной среды диктует необходимость постоянного самосовершенствования и подтверждения полученного некогда статуса образованного человека. Иначе репутация «жреца-воина науки» автоматически оказывается под вопросом. Такая репутация и забота о ней – не какая-то абстрактная фикция, но она реально направляет сознание и волю включенных в образовательный процесс субъектов-объектов. Беспокойство о репутации заложено и гарантировано здесь, как и в случае с классической родоплеменной аристократией, если не всегда на индивидуальном, то уж на групповом уровне заложено совершенно обязательно.

Таким образом, воинский этос конкретизируется в профессиональной деятельности не только современных воинов и деятельности вообще всех людей, изучающих боевые искусства, но и закрепляется, например, как модель поведения для современных педагогов. Что следует интерпретировать как рационально отрефлексированную проекцию социокультурной практики сословных обществ прошлого.

И не только в деятельности педагогов. В бизнесе, например, военных отставников часто используют как антикризисных менеджеров, потому что бывшие военнослужащие последовательны, решительны, системны и стрессоустойчивы, хорошо держат удар и не поддаются эмоциям [5]. Характерная история приводится в биографии знаменитого самурая и мастера боевых искусств XIX в., который после поучительной для себя беседы с японским купцом признал: «Дао самурая и Дао торговца не две разные дороги» [14, С. 83].

Не лишним будет вспомнить здесь и тот общеизвестный факт, что воинственные викинги-варяги были одновременно и торговцами-купцами и пиратами. Хотя можно встретить указание на то, что аристократам, как элитарному воплощению воинского сословия прошлого были чужды труд и бережливость [1], но не все воины были аристократами, да и самый труд с бережливостью могли просто качественно отличаться от таковых у более простых людей. Торговля и управление в государственных масштабах, связанные с экономикой, тоже труд, но конечно, не такой как частный труд ремесленника или земледельца.

Очевидно, что первоначальной знатью в архаические времена становились люди одаренные интеллектуально-физической и нравственно-моральной силой, коротко говоря, по праву сильного. Однако здесь не будет апологии аристократическому сословию прошлого. Бывает же, что в семье не без урода, и не все дети знатного происхождения были подобны своим героическим предкам. Более того, общеизвестным является факт морально-нравственного вырождения элит накануне крушения исторических государств прошлого и современности. Заметим здесь, что воинский этос не сливается с аристократическим полностью, например, с рыцарством средневекового запада или японскими самураями, или индийскими кшатриями-раджпутами, или дворянством Российской империи. Наряду с аристократами существуют их оруженосцы и простые наемные воины, и даже разбойничьи банды в какой-то степени тоже следуют наиболее общим основам воинского этоса.

Воинский этос несет в себе семена и универсальности и элитарности, и в этом смысле является исключительным. Самообладание и умение контролировать, сдерживать себя – зачастую называется обязательной чертой культуры воина [11, С. 390]. Более того, традицией российской армии, например, всегда было воспитание людей не только верных Отечеству и воинскому долгу, но и высокообразованных, думающих, творческих личностей, деятельность которых затронула все области отечественной культуры: науки и техники, музыки, художественной литературы, театра, кино, живописи и других видов искусства. Культура и армия – не разделены красной линией, а явления взаимосвязанные и неразделимые [10, С. 150].

Но ведь и вообще нравственно воспитанный человек всегда предъявляет к себе самые высокие требования. Казалось бы, в таком случае нормы воинского этоса можно выявить в любом виде деятельности. Но, отметим, справедливости ради, встречаются они все-таки по преимуществу в деятельности, более связанной с управлением или вообще с принятием каких-либо решений. В этом мы видим очередное указание на взаимозаменимость этосов руководителя, т.е. представителя элиты и воина. Причем обратим внимание на то, что отличает воина-аристократа от воина-разбойника: ориентированность на принцип справедливости, как моральное обоснование в связи с элитарным статусом в обществе. Воин-разбойник ведет себя как эгоист и никто добровольно не признает его главенство. Воину-аристократу, напротив, по необходимости присуще нечто альтруистическое, делающее его социально приемлемой фигурой.

Также совершенно естественным образом реализацию управленческо-воинских ценностей можно проследить в духовной и философской сферах, связанных с познанием и нахождением истины. Например, в христианской духовной практике используются множество ценностных установок воинского этоса, потому что временная посюсторонняя жизнь трактуется как война со злыми духами и собственными порочными страстями [3, Еф. 6:10-17]. Похожую теорию можно наблюдать и в буддийской практике дзен, где шаолиньское кунфу выступает уже не только как способ сосредоточения воли и внимания на борьбе с духовным злом, но и как физическая техника борьбы с преступниками людьми [12]. Остается добавить, что само состояние духовного совершенства, при различии в основном их содержательном наполнении и единстве в восхвалении воинского аспекта, в обоих учениях позиционируется как элитарное.

Раскрывая идею универсальности воинского этоса важно указать на то, что защита дома – дело не профессиональное, а общенародное. Не только чисто военная, но и гражданская защита требуется в общественной жизни. И в этом смысле воинский этос не может рассматриваться только как теория профессиональной воинской этики, так как она профессиональна лишь для определенной категории людей – постоянного состава армии, т.е. офицерского корпуса [4, С. 13].

Если кто-то полагает, что дисциплина нужна только в военной службе, то сильно заблуждаются. Ни одна область деятельности, ни одна профессия, работа, специальность и даже взаимоотношения в семье не могут быть результативными и благотворными для человека, лишенного чувства ответственности, исполнительности, такта, то есть всего того, что охватывается емким понятием «дисциплина» [10, С. 249].

Что есть армия, если не выделившийся из народа институт, т.е. народная функция, где армия часть народа, а не народ – армии. Воинский этос, в таком случае, есть частное отражение более общего этоса, присущего человечеству как целому. Нередко можно услышать от военных профессионалов пренебрежительное отношение к так называемым «гражданским» на том основании, что те «пороху не нюхали», в «горячих точках» не бывали. Но и «гражданские» могли бы сказать в ответ, глядя на некоторых простоватых и кровожадных вояк или упитанных круглощеких офицеров: если вы так примитивны и не владеете формой собственного тела, то как можете владеть кем-то еще? Итак, бывают функционеры от армии и машины для убийства, но не вполне воины. И бывают смелые борцы: в спорте, науке, труде, любви и где угодно, но не в армии.

Подытоживая тему, заметим для себя ещё следующее: при возникновении и становлении воинского этоса у его истоков и в самой его сущности лежит не столько социологическая ситуация конфликта между людьми и ритуализированная социокультурная практика вокруг оного, сколько экзистенциально-психологическая ситуация выживания коллектива и индивидуума, связанная с превратностями войн. Это ниточка, которая подводит к еще далее идущему выводу о всеобщей онто-гносеологической причине. К тому, что движущей силой здесь являются процессы более глубокие, чем внешняя война. А именно процессы познания: окружающего мира и бытия в целом, а также узнавания смысла и назначения своего места в этом бытии. Разумеется, что всё это внутренне присуще воинскому этосу как его глубокое ядро, или логос, который, как обычно бывает с явлениями стратегического порядка, не очевиден. Присуще в том смысле, в каком говорят о едином и общечеловеческом в поведении людей.

И значит главное в воине – не умение убивать, а умение созидать и быть миротворцем. Воинская этика далеко не исчерпывается проблематикой насилия и не сводится к попыткам облагородить его, как можно порой услышать от исследователей данного вопроса [7, С. 6].

Таким образом, в заключении, на мой взгляд, важнее всего отметить интеллектуально-эмоциональный запас прочности воинского этоса [8, С. 200], делающий его ценности извечно актуальными и дающий им преимущество не только в военное время, но и в условиях гражданского мира и в гражданских профессиях. Не только в профессиональной деятельности, но и в других социальных и личных практиках общения людей между и наедине с собой: в рабочем коллективе, в дружбе, в семье, с Богом. А подлинное значение воинского этоса как этической универсалии выражается в том, что с его помощью мы способны познать простирающиеся за его специфические границы наиболее фундаментальные основы этики и с высокой степенью успеха попробовать найти ответы на вопросы «зачем» и «как».

Список литературы / References

1. Беляева Е.В. Воинский этос и универсалии морали [Электронный ресурс]. – URL: http://www.literature.by/phil/journalhtml (дата обращения: 20.09.2017).
2. Беляева Е.В. Метаморфозы нравственности: динамика исторических систем нравственности / Е. В. Беляева. – Минск: Экономпресс, 2007. – 464 с.
3. Библия. – М.: Российское Библейское общество, 2004. – 1296 с.
4. Волкогонов Д.А. Воинская этика. – М.: Воениздат, 1976. – 320 с.
5. Гончарова О., Подцероб М. Работодатели все чаще нанимают бывших военных [Электронный ресурс] // Ведомости. – 11.05.2017. – URL: https://www.vedomosti.ru/management/articles/2017/05/11/689361-nanimayut-bivshih-voennih (дата обращения: 20.09.2017).
6. Дидов П.В. Воинский этос в православной традиции: Автореф. дис. … канд. филос. наук [Электронный ресурс]. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_26445133_79490945.pdf (дата обращения: 20.09.2017).
7. Дикшитар В.Р. Рамачандра Война в Древней Индии. Философия, этика, стратегия, тактика / Пер. с англ. А.Б. Давыдовой. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2012. – 351 с.
8. Казачков Г.В. Телохранитель в России. – Ростов н/Д: «Феникс», 2005. –304 с.
9. Кессиди Ф. Гераклит. 3-е изд., испр., доп. – СПб.: Алетейя, 2004. – 217 с.
10. На службе Отечеству: Об истории Российского государства и его вооруженных силах, традициях, морально-психологических и правовых основах военной службы. – М.: Издательство Русь РКБ, 1998. – 254 с.
11. Раш Кавад Время офицеров. Письма к русскому офицеру: избранное / Кавад Раш. Издание 2-е. – СПб.: Издатель Голубев В.П., 2012. – 736 с.
12. Синъин Ши Что принес «бородатый варвар»? Уличное кунфу [Электронный ресурс]. – URL: https://sport.wikireading.ru/11942 (дата обращения: 20.09.2017).
13. Сенявская Е.С. Психология войны в ХХ веке: исторический опыт России. – М.: РОССПЭН, 1999. – 383 с.
14. Стивенс Джон Меч Без-Меча. Жизнь мастера боевых искусств Тэссю. – СПб.: ЕВРАЗИЯ, 2012. – 256 с.
15. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. В связи с исследованиями Льюиса Г. Моргана. – М.: Политиздат, 1989. – 224 с.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Beljaeva E.V. Voinskij jetos i universalii morali [Military ethos and universal morality] [Electronic resource]. – URL: http://www.literature.by/phil/journal_22.html (accessed: 20.09.2017). [in Russian]
2. Beljaeva E.V. Metamorfozy nravstvennosti: dinamika istoricheskih sistem nravstvennosti [The metamorphosis of morality: dynamics of historic systems of morality] / E. V. Beljaeva. – Minsk: Jekonompress, 2007. – 464 p. [in Russian]
3. Biblija [The Bible]. – M.: Rossijskoe Biblejskoe obshhestvo, 2004. – 1296 p. [in Russian]
4. Volkogonov D.A. Voinskaja jetika [Military ethics]. – M.: Voenizdat, 1976. – 320 p. [in Russian]
5. Goncharova O., Podcerob M. Rabotodateli vse chashhe nanimajut byvshih voennyh [Employers are increasingly hiring ex-military] [Electronic resource] // Vedomosti. – 11.05.2017. – URL: https://www.vedomosti.ru/management/articles/2017/05/11/689361-nanimayut-bivshih-voennih (accessed: 20.09.2017). [in Russian]
6. Didov P.V. Voinskij jetos v pravoslavnoj tradicii: Autoref. dis. … kand. filos. nauk [Military ethos in the Orthodox tradition: author. dis. … of PhD in Philosophy] [Electronic resource]. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_26445133_79490945.pdf (accessed: 20.09.2017). [in Russian]
7. Dikshitar V.R. Ramachandra Vojna v Drevnej Indii. Filosofija, jetika, strategija, taktika [War in Ancient India. Philosophy, ethics, strategy, tactics] / Per. s angl. [Transl. f. En.] A.B. Davydovoj. – M.: ZAO Centrpoligraf, 2012. –351 p. [in Russian]
8. Kazachkov G.V. Telohranitel v Rossii [The bodyguard in Russia]. – Rostov n/D: «Feniks», 2005. – 304 p. [in Russian]
9. Kessidi F. Geraklit. 3-e izd., ispr., dop. [3 ed., corr., compl.]. – SPb.: Aletejja, 2004. – 217 p. [in Russian]
10. Na sluzhbe Otechestvu: Ob istorii Rossijskogo gosudarstva i ego vooruzhennyh silah, tradicijah, moral'no-psihologicheskih i pravovyh osnovah voennoj sluzhby [In the service of the Fatherland: the history of the Russian state and its armed forces, traditions, moral-psychological and legal bases of military service]. – M.: Izdatelstvo Rus RKB, 1998. – 254 p. [in Russian]
11. Rash Kavad Vremja oficerov. Pisma k russkomu oficeru: izbrannoe [Letters to a Russian officer]/ Kavad Rash. Izdanie 2-e. [Edition 2]. – SPb.: Izdatel Golubev V.P., 2012. – 736 p. [in Russian]
12. Sinin Shi Chto prines «borodatyj varvar»? Ulichnoe kunfu [What brought the "bearded barbarian"? Street kungfu] [Electronic resource]. – URL: https://sport.wikireading.ru/11942 (accessed: 20.09.2017). [in Russian]
13. Senjavskaja E.S. Psihologija vojny v XX veke: istoricheskij opyt Rossii [The psychology of war in the twentieth century: historical experience of Russia]. – M.: ROSSPJEN, 1999. – 383 p. [in Russian]
14. Stivens Dzhon Mech Bez-Mecha. Zhizn mastera boevyh iskusstv Tjessju [The Sword Of No-Sword. The life of a martial arts master Tessu]. – SPb.: EVRAZIJА, 2012. – 256 p. [in Russian]
15. Engels F. Proishozhdenie semi, chastnoj sobstvennosti i gosudarstva. V svjazi s issledovanijami Ljuisa G. Morgana [The origin of the family, private property and the state. In connection with the researches of Lewis H. Morgan]. – M.: Politizdat, 1989. – 224 p. [in Russian]