ДОКТРИНА МОНРО: ВНУТРЕННИЕ УСЛОВИЯ И ПРЕДПОСЫЛКИ ДЛЯ ЕЕ СОЗДАНИЯ

Шихов В.А.

Аспирант кафедры всеобщей истории, Уральский государственный педагогический университет, г. Екатеринбург

ДОКТРИНА МОНРО: ВНУТРЕННИЕ УСЛОВИЯ И ПРЕДПОСЫЛКИ ДЛЯ ЕЕ СОЗДАНИЯ

Аннотация

 Темой данной статьи является внутриполитические условия и предпосылки для принятии доктрины Монро – крупнейшего внешнеполитического документа США девятнадцатого века. Проводится анализ американской экономики того периода и особенностей американского промышленного переворота. Особое внимание уделяется логической взаимосвязи таких явлений, как промышленный переворот, плантационное хлопковое рабовладельческое хозяйство, территориальная экспансия, экспансионистская идеология, которые, в  итоге, вылились в создание и принятие доктрины Монро.

Ключевые слова: доктрина Монро, англо-американская война 1812-1814 (1815 годов), «предопределение судьбы, территориальная экспансия, плантационное рабовладельческое хозяйство, Миссурийский конфликт, экспансионистская идеология.

Shykhov V. A.

Postgraduate Student of the Department of World History, Ural State Pedagogical University, Ekaterinburg

PARADOXES OF THE ANGLO-AMERICAN WAR IN 1812 - 1814 (1815)

Abstract

The subject of this article is the Anglo-American War of 1812-1814 (1815), or rather those aspects of it that are illogical in their nature and bear the stamp of paradox from the point of view of common sense. The official causes of the conflict, the Ghent peace treaty, the strategy and tactics of the military operations as well as other nuances of war are contrary to the accepted logic of such conflicts. Therefore, the author paid special attention to the nominalogical paradoxes of the war, their analysis within the real historical background, emphasizing their illogical, inconsistent, character, as well as the inconsistency of their causes and consequences.

Keywords: the war of 1812-1814 (1815), the “mockeries of the war of 1812,” “decrees of the council,” the Ghent peace treaty, “military hawks”.

2 декабря 1823 года в истории международных отношений традиционно считаются днем рождения небезызвестной доктрины Монро. И хотя общепринято связывать провозглашение доктрины с внешней политикой США по отношению к Великобритании и странам Латинской Америки, изучение истории провозглашения и характера доктрины позволяет лучше понять сущность и смысловую нагрузку всей внешнеполитической американской системе. Отсюда и большой интерес к исследованию происхождения и содержания доктрины, ставшими предметами специального внимания многочисленных историков в разных странах. Достаточно упомянуть, к примеру, знаменитого американского специалиста по доктрине Монро Д. Перкинса и его трехтомный труд, или нашего ведущего американиста Н. Н. Болховитинова и его книгу, посвященную проблеме происхождения и трактовки доктрины в тот исторический период [1, С. 8].

В самой природе возникновения и развития Соединенных Штатов, с первых дней существования лежит стремление к экспансии, к расширению своего влияния, к тому, что в середине девятнадцатого века О'Салливан назвал «предопределением судьбы» [2, С. 362]. Именно это обстоятельство является важнейшим для понимания характера и сущности доктрины Монро. В то же время, чтобы правильно понимать происхождение и характер доктрины Монро, как и любого другого внешнеполитического документа, важно ясно представлять себе те внутриполитические взаимосвязи и аспекты взаимодействия различных фигур национальной политики, которые и являются предпосылками возникновения самой идеи доктрины. А уже доктрина и есть результат этой сложной системы внутреннеполитических факторов, проецирование внутренней политики на международную арену. Поэтому изучение внутренних предпосылок принятия доктрины, исследование внутриамериканских условий политической жизни того времени, доминирующих политических тенденций является необходимым фактором для понимания характера доктрины Монро. Попробуем кратко осветить и проанализировать внутренние условия зарождения доктрины Монро, логическую взаимосвязь предпосылок, приведших к рождению данного внешнеполитического акта.

Американская экономика того времени переживала сложный, но интересный период. В ней одновременно взаимодействовали фермерские хозяйства и крупные рабовладельческие плантационные хозяйства, основанные на труде рабов, с одной стороны, но непосредственно связанные с рыночными отношениями. Те же, в свою очередь, являлись результатом развития капиталистического производства, которое все активней вытесняло мелкое товарное производство, которое господствовало в американской экономике до начала девятнадцатого века. Англо-американская война 1812-1814 (1815) годов дала мощный импульс развитию капитализма в США и тесно с ним связанному плантационному способу производства в сельском хозяйстве [3, С. 146 ]. Именно начиная с войны 1812 года промышленный переворот, прежде всего в хлопчатобумажной промышленности, стал преобладающей тенденцией экономического развития. На Юге хлопок вытеснил табак, Каролина потеснила Виргинию, Чарльстон стал столицей моды и культуры, а на Севере хлопчатобумажная промышленность стала развиваться мощными темпами, обгоняя по скорости развития другие сектора экономики [4, С. 226]. Приведем экономическую статистику по хлопчатобумажным предприятиям Северо-востока (для восьми штатов). Количество подобных предприятий увеличилось с 26 в 1810 году до 625 к 1832 году. Такой существенный скачок в развитии хлопчатобумажного производства напрямую связан с войной 1812 года и антианглийским торговым эмбарго. В других же отраслях текстильной промышленности  развитие происходило значительно медленнее [5, С. 43].

Отличительным моментом американского промышленного переворота в хлопчатобумажной промышленности явилось то, что изначально он происходил почти исключительно при использовании воды как двигательной силы. В то время Америка очень сильно отставала от Англии в использовании паровых машин. И тому есть два объяснения. Во-первых, другие отрасли, в том числе металлургия и машиностроение, значительно уступали в развитии хлопчатобумажной промышленности. Во-вторых, в стране имелось огромное количество рек, дешевую энергию которых можно было выгодно и легко использовать. Таким образом, хлопчатобумажная промышленность в известной мере сыграла роль локомотива развития американского капитализма, потащив за собой остальные, прежде всего те, которые были заняты обслуживанием данной отрасли, то есть машиностроение и металлургия. Но все это бурное развитие капиталистического Севера, весь этот американский промышленный переворот, открывший США путь к господству в капиталистическом мире был бы невозможен, если бы Юг не мог обеспечить потребности быстрорастущей хлопчатобумажной промышленности сырьем, то есть хлопком. Недаром хлопок в то время получил прозвище Хлопок – Король [6, С. 121].

Спрос на хлопок рос несоразмеримо быстрее, чем на другие ведущие сельскохозяйственные культуры Юга – табак, рис и сахарный тростник. Кроме быстрорастущего спроса со стороны северных штатов и английской промышленности у хлопка были другие преимущества перед конкурентами. К примеру, две другие важные культуры –  сахарный тросник и рис – не смогли бы стать важнейшим фактором в развитии экономики Юга по той причине, что их выращивание было ограничено узкими рамками природных условий. Производство наиболее старой культуры Юга – табака, находилось в состоянии застоя, и связанно это не столько с вялотекущим спросом на данный продукт, но и с тем, что разведение табака было делом относительно сложным и требовало значительного внимания и заботы. Поэтому разводить на крупных плантациях его было не выгодно, и производство табака оставалось уделом небольших по размеру хозяйств. Производство табака сконцентрировалось в пограничных штатах типа Виргинии и Мэриленда, так как их климат оказался для хлопка суровым [7, С. 195].

Таким образом, соединение все постоянно увеличивающегося спроса и определенные климатические ограничения возможных конкурентов превращали хлопок в культуру №1. Хлопок дал Югу богатство и могущество, стал основой экономики и символом богатства. Его производство стремительно росло. В 1800 году на Юге собирали 3 тысячи кип (в кипе 5 фунтов), в 1820 году 335 тысяч кип, в 1857 – 5387 тысяч кип [8, С. 49]. Но выращивание хлопка имеет определенные особенности. Для его производства необходимо крупное плантационное рабовладельческое хозяйство, только тогда производство хлопка будет рентабельным. Другими словами, хлопок требует много земли и много рабов. Действительно, хлопок быстро истощал землю, заставляя плантаторов двигаться все дальше на юг и запад, приобретать и создавать новые плантации и увеличивать количество рабов. То есть видна прямая зависимость между стремительным развитием хлопчатобумажной промышленности на Севере и господством рабовладельческого плантационного хозяйства на Юге. Эти две основные отрасли американской экономики были тесно взаимосвязаны, а в центре этих взаимосвязей выступал Его Величество Хлопок.

Подобное развитие экономики не могло не вызвать проблем, связанных с ограниченностью главного ресурса для хлопка – земли. И потребность в расширении возможностей по использованию данного ресурса рождает в головах многих американцев идею о территориальной экспансии как способе выхода из проблемы. Только если до войны 1812 года направление подобной экспансии было направлено в стороны Канады, то после войны, благодаря, во-первых, ее результатам, а во-вторых, изменившейся экономической конъюнктуре, экспансия приобрела юго-западную направленность. Именно там были новая земля и новые рабы, а значит новые плантации хлопка [9, С. 267].

Конечно, тенденция к экспансии присуща природе любого государства. Но особенности развития США способствовали ее широкому развитию. Для этого были определенные условия – как географические, таки социально-экономические. Непрерывное расширение территории было жизненно необходимо для рабовладельческого плантационного хозяйства Юга. В период, начиная с войны 1812 года против Англии и до принятия в 1823 году доктрины Монро, Соединенные Штаты присоединили Западную и Восточную Флориды, начали освоение и заселение Техаса, заключили несколько договоров с индейскими племенами о покупке земли. Такой земли они купили к концу 1819 года у индейцев площадью 191978536 акров [10, С. 68]. Обращает на себя внимание тот факт, что большинство вышеперечисленных территорий по своим климатическим условиям подходили для выращивания хлопка.

Феномен территориальной экспансии становится важным внутриполитическим фактором развития Соединенных Штатов. Население Запада росло стремительными темпами, с 2 миллионов к 1820 году до 3 700 000 человек к 1830 году. Ф. Тернер, автор известной в американской историографии теории «подвижной границы» прямо считает, что «подъем нового Запада был наиболее значительным фактом американской истории в годы, непрерывно следующие за войной 1812 года».[11, С. 69] Однако кроме западной экспансии, была и южная, рабовладельческая, и именно она оказывала сильнейшее влияние как на внутреннюю, так и на внешнюю политику США. Это направление экспансии определялось, прежде всего, особенностями плантационного рабовладельческого хозяйства и интересами плантаторов.

Пример влияния рабовладельческой территориальной экспансии на внутреннюю политику в Соединенных Штатах ярче всего иллюстрирует Миссурийский конфликт. Возникший из-за условий принятия нового штата Миссури в Союз, конфликт быстро перерос в юридический спор об узком и широком толковании конституции. В ходе возникшей внутриполитической борьбы впервые намечается раскол страны и правящих республиканцев на две партии – сторонников и противников рабства. Конфликт из-за Миссури приобрел характер борьбы за власть.

Политическая идея территориальной экспансии не могла не найти своего выражение в появлении новой идеологии на американской политической арене – идеологии экспансионизма. Высказывание О'Салливана о «предопределении судьбы» не появилось на пустом месте. Мысль о праве американцев на территориальную экспансию нашла идеологическое подтверждение, и постепенно овладевала умами американских политиков. И появление доктрины Монро – логическое воплощение экспансионистской идеологии и политики территориальной экспансии. При этом само американское внешнеполитическое ведомство традиционно делает упор на изоляционистском характере доктрины, стараясь не замечать, что изоляционизм касался европейской политики, тогда как американский континент резервировался создателями доктрины Монро для американской территориальной экспансии в экономических целях.

Таким образом, ясно заметна взаимосвязь определенных американских внутриполитических явлений, которые логически привели к появлению доктрины Монро. Война 1812 года и ее итоги, промышленный переворот, быстрорастущий спрос на хлопок, крупное плантационное рабовладельческое хозяйство растущая потребность в земле и рабах, политика территориальной экспансии и экспансионистская идеология – их логически обусловленная взаимосвязь и явилась предпосылками и необходимыми условиями для появления доктрины Монро. Прошло двести лет – но «предопределение судьбы» как основа американского мировоззрения, как основа внешней политики Соединенных Штатов никуда не делось. Просто доктрина Монро постепенно распространилась с американского континента на весь мир, а территориальная экспансия трансформировалась в культурную, политическую, экономическую. Но идеология экспансионизма остается доминирующей во взглядах политических американских элит.

Список литературы / References

1. Болховитинов Н. Н. Доктрина Монро / Н. Н. Болховитинов – М.: ИМО, 1959. – 337 с.
2. Болховитинов Н.Н. США: проблемы истории и современная историография / Н. Н. Болховитинов – М.: Наука, 1980. – 556 с.
3. Макинерни Д. США. История страны / Д. Макинерни – М.: ЭКСМО, 2011. – 735 с.
4. История США. В 4-х т. / гл. ред. Г.Н. Севастьянов. – М.: Наука, 1983. – 687 с.
5. Болховитинов Н. Н. Доктрина Монро / Н. Н. Болховитинов – М.: ИМО, 1959. – 337 с.
6. Макинерни Д. США. История страны / Д. Макинерни – М.: ЭКСМО, 2011. – 735 с.
7. История США. В 4-х т. / гл. ред. Г.Н. Севастьянов. – М.: Наука, 1983. – 687 с.
8. Болховитинов Н. Н. Доктрина Монро / Н. Н. Болховитинов – М.: ИМО, 1959. – 337 с.
9. История США. В 4-х т. / гл. ред. Г.Н. Севастьянов. – М.: Наука, 1983. – 687 с.
10. Болховитинов Н. Н. Доктрина Монро / Н. Н. Болховитинов – М.: ИМО, 1959. – 337 с.
11. Болховитинов Н. Н. Доктрина Монро / Н. Н. Болховитинов – М.: ИМО, 1959. – 337 с.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Bolhovitinov N. N. Doctrina Monro [The doctrine of Monro] / N. N. Bolhovitinov – : IMO, 1959. – P. 337. [in Russian]
2. Bolhovitinov N. N. CSHA: problemy istorii i sovremennaya istoriografiya [USA: the problems of history and the modern historiografy] / N. N. Bolhovitinov – : Nauka, 1980. – P. 556. [in Russian]
3. Makinerni D. CSHA. Istoriya strany [A travelers history of the USA ] / D. Makinerni – : EKSMO, 2011. – P. 735.  [in Russian]
4. Istoriya CSHA. V 4-h t.[ The History of USA] / gl. red. G. N. Sevostynov. – M.: Nauka, 1983. – P. 687. [in Russian]
5. Bolhovitinov N. N. Doctrina Monro [The doctrine of Monro] / N. N. Bolhovitinov – : IMO, 1959. – P. 337. [in Russian]
6. Makinerni D. CSHA. Istoriya strany [A travelers history of the USA ] / D. Makinerni – : EKSMO, 2011. – P. 735.  [in Russian]
7. Istoriya CSHA. V 4-h t.[ The History of USA] / gl. red. G. N. Sevostynov. – M.: Nauka, 1983. – P. 687. [in Russian]
8. Bolhovitinov N. N. Doctrina Monro [The doctrine of Monro] / N. N. Bolhovitinov – : IMO, 1959. – P. 337. [in Russian]
9. Istoriya CSHA. V 4-h t.[ The History of USA] / gl. red. G. N. Sevostynov. – M.: Nauka, 1983. – P. 687. [in Russian]
10. Bolhovitinov N. N. Doctrina Monro [The doctrine of Monro] / N. N. Bolhovitinov – : IMO, 1959. – P. 337. [in Russian]
11. Bolhovitinov N. N. Doctrina Monro [The doctrine of Monro] / N. N. Bolhovitinov – : IMO, 1959. – P. 337. [in Russian]