ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ДИАЛОГ: СМЫСЛОВАЯ НАГРУЗКА, ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ, ТЕКСТВАЯ АКТУАЛИЗАЦИЯ (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОЗЫ М.А. ШОЛОХОВА)

Кочетова Л.П.

Соискатель кафедры теории языка и русского языка, Южный федеральный университет (г. Ростов-на-Дону)

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ДИАЛОГ: СМЫСЛОВАЯ НАГРУЗКА, ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ, ТЕКСТВАЯ АКТУАЛИЗАЦИЯ (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОЗЫ М.А. ШОЛОХОВА) 

Аннотация

Художественный диалог представляет собой идеализированную реальную речевую ситуацию, его языковую составляющую можно рассматривать в качестве своеобразного компромисса между двумя противоположными тенденциями – реалистично воссоздавать повседневное межличностное взаимодействие и быть интегрированной частью виртуального мира текстового произведения, в определенной степени конвенционализированной и стереотипной. Авторы вводят диалог в художественную канву текста для определенных целей – обеспечения дальнейшего разворачивания событийной линии повествования и раскрытия эмоционально-волевого состояния персонажа.

Ключевые слова: художественный диалог, прямая речь, косвенная речь, персонаж, читательские впечатления от текста, авторский замысел.

Kochetova L.P.

Candidate for a degree of the Department of language theory and Russian language, Southern Federal University (Rostov-on-Don)

FICTION DIALOGUE: MEANINGFUL LOAD, PRAGMATIC FUNCTIONS, TEXTUAL ACTUALIZATION (ON THE MATERIAL OF M.A. SHOLOKHOV’S PROSE)

Abstract

Fiction dialogue is the idealized real speech situation, its linguistic component could be considered as the distinctive compromise between two opposing tendencies – to reproduce realistically the everyday interpersonal conversation and be the integral part of textual virtual world. To some degree it is conventionalized and stereotypical. The authors introduce dialogues in the literary textual outline for particular purposes – providing the further development of narrative eventful line and revealing the character’s emotional and volitional state.

Keywords: fiction dialogue, direct speech, indirect speech, character, readers’ impressions of the text, author’s conception.   Важным смысловым сегментом художественного текста предстает то, что персонажи говорят друг другу: моделируемые автором диалоги дают возможность читателю познакомиться с интересами, целями, образом мышления участников событий и, более того, взаимоотношениями между персонажами. Наиболее яркая презентация речи обнаруживается в художественном диалоге, воспринимая который, читатель воображает, что слышит голоса персонажей. Прямая речь рассматривается в лингвистике текста как своеобразная норма репрезентации диалогов в художественном тексте, поскольку она вносит яркость в повествование, высвечивая его драматизм и характеризуя образы персонажей в аксиологическом свете [1, С. 3]. В более детальном представлении художественный диалог, т.е. прямая речь персонажей, выполняет в тексте следующие функции:

1) прерывает поток общего повествования, замедляет развитие сюжета и концентрирует читательское внимание на определенном событии, оценочном отношении персонажей к этим событиям;

2) выявляет черты характера персонажей в соответствии с их речевым поведением, обеспечивает читателя возможностью судить о личностях персонажей с опорой на то, что о них говорят другие персонажи и как они реагируют на сказанное о них;

3) создает прагматический фон для формирования читательских впечатлений об исторической обстановке, актуализованной в повествовании: информация, выявляемая в диалогических взаимоотношениях, проливает свет на настроения и проблемы, материальные и духовные ценности общества, чья жизнь отражена в тексте.

4) способствует развитию сюжета: то, что персонажи говорят друг другу, может рассматриваться как важная составная часть разворачивания событийной линии повествования, поскольку сюжет реализуется не только в повествовательных сегментах текста, но и в диалогах персонажей.

В отношении последней функции прямой речи выдвигается также мнение, что, хотя художественный диалог способствует развитию сюжета, его главная смысловая нагрузка все же заключается в представлении психологических характеристик личностей персонажей. Ср.:

(1) «После ухода Бунчука Листницкий минут пять ходил молча, потом подошел к столу. Меркулов, косо наклонив голову, рисовал. Тонко очиненный карандаш стлал дымчатые тени. Лицо Бунчука, перерезанное обычной для него скупой, словно вынужденной улыбкой, смотрело с белого квадрата бумаги.        – Сильная морда, – отводя руку с рисунком, сказал Меркулов и поднял на Листницкого глаза. – Ну, как? – спросил тот. – Черт его знает! – догадываясь о существе вопроса, ответил Меркулов. – Парень он странный, теперь объяснился, и многое стало ясным, а раньше я не знал, как его расшифровать. Знаешь, ведь он огромным успехом пользуется у казаков, в особенности у пулеметчиков. Ты не замечал этого? – Да, – как-то неопределенно ответил Листницкий» [2, С. 35].

Диалог, содержащийся в данном текстовом фрагменте, не сообщает читателю какую-либо информацию о текущем развитии сюжета художественного повествования, прямая речь репрезентируется рассказчиком (за которым скрывается имплицируемый автор [3, C. 237], [4, C. 114]) в целях дать характеристику взаимоотношений между персонажами.

В лингвистике текста понятие «художественный диалог» используется для обозначения тех сегментов текста, в которых репрезентируется прямая речь персонажей, включая глаголы или глагольные сочетания, вводящие эту речь [5, C. 38]. Термин «прямая речь» определяется как последовательность высказываний, воспринимаемая читателями в качестве дословного отражения слов и структур, которые используются персонажами для выражения мыслей и чувств. Художественный диалог дословно воспроизводит прямую речь персонажей, которую они, по замыслу автора, инициируют в воображаемом мире текста. Он может быть описан как авторская попытка художественно отразить функционирование естественного повседневного (идеального) языка на уровне речевого взаимодействия персонажей, как иллюзия спонтанного разговора между реальными индивидами.

В связи с этим можно полагать, что художественный диалог в определенной степени является изоморфным естественному взаимодействию собеседников в реальном мире (более подробно об этом см. [6, C. 1022]). Естественный диалог характеризуется исследователями такими параметрами, как наличие грамматических непоследовательностей, смысловая и структурная незавершенность, спонтанная смена тем обсуждения [7], [8]. Подобные характеристики намеренно задействуются авторами художественных текстов при конструировании прямой речи персонажей для производства различного рода коммуникативных эффектов – отражения эмоционального состояния персонажей, их желания тщательно взвешивать произносимые слова и т.д.

На первый взгляд, художественный диалог имеет много общего с естественным взаимодействием собеседников в реальных ситуациях, отражает его сущностные признаки. Так, в примере (2) фрагмент диалогического общения персонажей выявляет связную последовательность утверждений и суждений, восклицательных экспрессивных высказываний, лексику разговорного и диалектного характера, прагматические маркеры, которые указывают на спонтанность общения:

(2) «Большой изжелта-красный сазан поднялся на поверхность, вспенил воду и, угнув тупую лобастую голову, опять шарахнулся вглубь. – Давит, аж рука занемела… Нет, погоди! – Держи, Гришка! – Держу-у-у! – Гляди, под баркас не пущай!.. Гляди! Переводя дух, подвел Григорий к баркасу лежавшего на боку сазана. Старик сунулся было с черпалом, но сазан, напрягая последние силы, вновь ушел в глубину. – Голову ему подымай! Нехай глотнет ветру, он посмирнеет» [2, C. 123].

Речевые особенности анализируемого текстового фрагмента объективно воспроизводят лингвистическую реальность с учетом временного, пространственного и социального факторов. Читатель воспринимает диалог персонажей как достоверный, типичный для изображаемых в тексте событий.

Прагматические условия порождения повседневного диалога в рамках реальной действительности отличаются иным характером. Диалог как совместная речевая деятельность собеседников – источник и механизм решения бесконечного множества неречевых задач и иллокутивных целей. Показателем реального диалога, как указывают исследователи, выступает высокая степень неявности выражения намерений собеседников; слово, воспроизведенное в условиях реального речевого взаимодействия, в большей степени предопределено контекстом текущей ситуации общения [9, C. 283], [10, C. 258]. Язык повседневного реального общения оказывается контекстуально зависимым от экстралингвистической информации [11, C. 133], которая на уровне художественного текстового воплощения получает сознательное и эксплицитное выражение с опорой на определенные языковые средства. Диалог в художественном тексте является более информативным, чем повседневное реальное общение, поскольку имманентно связан с поступательным развитием сюжета текстового произведения.

В этой связи художественный диалог может быть представлен такими прагматическими разновидностями, как:

• конфронтационный диалог: ссоры, обсуждения, в которых персонажи обнаруживаются в явной или скрытой оппозиции по отношению друг к другу;
• инструктирующий диалог, в которых персонажи сообщают друг другу информацию о политических событиях, технических достижениях, событиях, важных для читательского понимания сюжета текста;
• сотруднический диалог, который содержит последовательность стимулирующих и реагирующих реплик, в совокупности выявляющих информацию о текущих повествовательных событиях, личностях персонажей и характере их взаимоотношений.

Согласно нашим наблюдениям, подавляющее большинство художественных диалогов манифестируют собой оптимальное комбинирование указанных трех типов. Поэтому считаем целесообразным трактовать конфронтационный, инструктирующий и сотруднический разновидности речевого общения персонажей как соответствующие функции художественного диалога, которые одновременно могут проявляться в текстовом произведении. Данные функции диалога проливают свет на прагматический тип взаимоотношений между персонажами, их социальные, языковые и психологические личности, способствуют созданию в тексте информационного фона, интерпретируя который, читатель извлекает информацию о социально-психологических реалиях общества, запечатленного в тексте. С опорой на художественный диалог автор программирует перспективу читательского восприятия текста.

В тот или иной момент разворачивания событийной линии текста рассказчик осуществляет выбор между диалогом и повествованием описательного характера, комбинируя данные художественные техники отражения внутреннего мира персонажа. Прямая речь, как мы указали выше, является нормой для презентации речи персонажа. И поскольку она является нормой, то должны обнаруживаться весовые факторы для ее нарушения. Выявляются определенные основания того, почему другие формы представления речевой деятельности персонажей оказываются для рассказчика более оптимальными, чем прямая речь.

Например, воспроизведение речевых актов рассказчика может обеспечивать минимальное суммирование не выраженных явно высказываний персонажей, т.е. служить как, своего рода, повествовательный фон в случае, если форма и содержание соответствующих высказываний предстает относительно несущественной для развития событийной линии текста, конструируя «задний план» для более оптимальных дискурсивно-презентационных форматов повествования. Ср.:

(3) «Бунчук кончил умыванье и, растирая лицо черствым холстинным полотенцем, сказал:  – Я перед уходом высказал офицерикам свои взгляды… Знаешь, смешно так вышло… После моего ухода пулеметчиков, несомненно, будут трясти, может быть, кто-либо из ребят под суд пойдет, но раз доказательств нет, какой разговор? Я надеюсь, что их рассеют по разным частям, а нам это на руку: пусть оплодотворяют почву… Ах, какие ребятки там есть! Кремневой породы. –  Я получил от Степана записку. Просит прислать парня, знающего в военном деле. Ты поедешь к нему. Но вот как с документами? Удастся ли? – Какая работа у него? – спросил Бунчук и поднялся на цыпочки, вешая на гвоздь полотенце. – Инструктировать ребят. А ты все не растешь? – улыбнулся хозяин. – Незачем, – отмахнулся Бунчук. – Особенно при теперешнем моем положении. Мне надо быть с гороховый стручок ростом, чтобы не так заметно было. Они проговорили до серой зорьки. А через день Бунчук, переодетый и подкрашенный до неузнаваемости, с документами на имя солдата 441-го Оршанского полка Николая Ухватова, получившего чистую отставку по случаю ранения в грудь, вышел из местечка, направляясь на станцию» [2, C. 64].

За прямой речью персонажей, выявляющей важную для читателей информацию, следует описательное представление последующей речевой деятельности этих персонажей. Возможно, рассказчик посчитал, что содержание дальнейшего диалога персонажей является несущественным для читателя, поскольку не отражает событийную линию текущего повествования, а поэтому он вводит описательное представление последующего речевого взаимодействия персонажей, делая акцент на его длительности. Очевидно, что в данном случае важным оказывается не содержание разговора, а его длительность, что отражает дружеский характер взаимоотношений между персонажами.

В рамках презентации речевой деятельности персонажей рассказчик отдает приоритет косвенной речи, если для контекста повествования существенным оказывается пропозициональное содержание диалога, а не его лексико-грамматическая форма (как это имеет место в случае актуализации прямой речи). В художественном тексте косвенная и прямая речь формируют своеобразный контраст, поскольку отражают дискурсивный сдвиг от точки зрения рассказчика – к выражению непосредственного мнения персонажа. Прямая речь дает возможность персонажам говорить за себя, косвенная речь в определенной степени предполагает интерпретацию речи персонажей со стороны рассказчика. Прямая и косвенная речь могут комбинироваться рассказчиком в рамках взаимосвязанных высказываний. Например:

(4) «В этот же день вечером Листницкий в разговоре с офицерами своей сотни и других сотен остро и прямо поставил вопрос: с кем они идут? –  Господа офицеры! – говорил он со сдержанным волнением. – Мы живем дружной семьей. Мы знаем, что представляет каждый из нас, но до сей поры многие больные вопросы между нами остались невырешенными. И вот именно теперь, когда отчетливо намечаются перспективы расхождения верховного с правительством, нам необходимо ребром поставить вопрос: с кем и за кого мы? Давайте же поговорим по-товарищески, не кривя душой…» [2, C. 237].

Предваряя прямую речь персонажа, рассказчик суммирует ее в форме косвенной речи, а затем право голоса непосредственно предоставляет персонажу. Очевидно, что данная речь занимает в тексте сильную смысловую позицию, а поэтому от краткого суммирования ее пропозиционального содержания (в форме косвенной речи), рассказчик переходит к обнародованию ее лексико-грамматической выраженности (в форме прямой речи). При актуализации косвенной речи читатель ощущает значительную дистанцию между ним и персонажем, определенную степень психологической отчужденности. Вследствие этого, поскольку речь персонажа важна для читательского осмысления идейной направленности текста, рассказчик дублирует изложение пропозиционального содержания этой речи ее непосредственным воспроизведением. Повтор высказываний персонажа в формах косвенной и прямой речи дает возможность рассказчику сделать логический акцент на их значимости, сфокусировать читательское внимание на них.

Таким образом, различные формы презентации речи персонажей избираются рассказчиком не случайно, их актуализация предопределяется определенными стилистическими основаниями, необходимостью нахождения оптимальных способов разворачивания событийной линии художественного текста, намеренностью процессов управления читательскими впечатлениями от текста. В частности, прямая речь задействуется рассказчиком для отражения индивидуальности речевой деятельности персонажа, характеризации образов персонажей и последующего разворачивания событийной линии художественного текста.

Список литературы / References

1. Кудряшов И.А. Феномен коммуникативной свободы в устном и письменном дискурсе: автореф. дис. … докт. филол. наук. Ростов-на-Дону, 2005. 43 с.
2. Шолохов М.А. Тихий Дон. М.: АСТ, 2015. Т.2. 928 с.
3. Котова Н.С., Кудряшов И.А. Проблема выражения точки зрения автора и персонажа-рассказчика в художественном тексте // European Social Science Journal. 2013. № 8–1(35). С. 235–242.
4. Kudryashov I.A. Character and author images as the central literary text categories // Вопросы. Ответы. Гипотезы: наука XXI века: Сборник научных докладов. Варшава: Sp. z.o.o. «Diamond trading tour», 2014. С. 113–114.
5. Предложение и текст: системность и функциональность. Коллективная монография. Ростов-на-Дону: АкадемЛит, 2015. 412 с.
6. Головинова П.А., Кудряшов И.А. Косвенный экспрессивный акт как отражение эмоционального опыта говорящего субъекта в диалогическом взаимодействии // В мире научных открытий. 2015. № 11.2(71). С. 1020–1028.
7. Котова Н.С., Кудряшов И.А. Эпистемический статус собеседников и эвиденциальные средства его манифестации в диалогическом взаимодействии // В мире научных открытий. 2015. № 11.2(71). С. 1084–1095.
8. Головинова П.А., Кудряшов И.А. Проблема дифференциации прямых и косвенных экспрессивных актов в аспекте соотношения информационного и иллокутивного модулей // Евразийский союз ученых. 2015. № 10–3(19). С. 95–98.
9. Клеменова Е.Н., Кудряшов И.А. Диалогическое движение в современной лингвистике: прагматическое исследование личности в информационном обществе // Социокультурные среды и коммуникативные стратегии информационного общества: Труды Международной научно-теоретической конференции. СПб: Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого, 2015. С. 281–289.
10. Кудряшов И.А., Головинова П.А. Проблема категоризации эмоционального состояния субъекта диалогической речи в современной лингвистике // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 12(52). С. 256–261.
11. Кудряшов И.А., Макова Т.А. Косвенный комиссивный акт как реакция на побудительный стимул в диалоге // Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия: Материалы III-й Международной научно-практической конференции. Ростов-на-Дону: Донское книжное издательство, 2013. С. 132–138.

 Список литературы на английском языке / References in English

1. Kudrjashov I.A. Fenomen kommunikativnoj svobody v ustnom i pis'mennom diskurse [Phenomenon of communicative freedom in oral and written discourse]: avtoref. dis. … dokt. filol. nauk. Rostov-na-Donu, 2005. 43 s. [in Russian]
2. Sholohov M.A. Tihij Don [The quiet flows the Don]. M.: AST, 2015. T.2. 928 s. [in Russian]
3. Kotova N.S., Kudrjashov I.A. Problema vyrazhenija tochki zrenija avtora i personazha-rasskazchika v hudozhestvennom tekste [Author and character-narrator’s point of view expressing problem in the literary text] // European Social Science Journal. 2013. # 8–1(35). S. 235–242. [in Russian]
4. Kudryashov I.A. Character and author images as the central literary text categories // Voprosy. Otvety. Gipotezy: nauka XXI veka: Sbornik nauchnyh dokladov. Varshava: Sp. z.o.o. «Diamond trading tour», 2014. S. 113–114.
5. Predlozhenie i tekst: sistemnost’ i funkcional’nost [Sentence and text: consistency and functionality]. Kollektivnaja monografija [Collective monograph]. Rostov-na-Donu: AkademLit, 2015. 412 s. [in Russian]
6. Golovinova P.A., Kudrjashov I.A. Kosvennyj jekspressivnyj akt kak otrazhenie jemocional’nogo opyta govorjashhego sub’ekta v dialogicheskom vzaimodejstvii [Indirect expressive act as the reflection of speaker’s emotional experience in dialogic interaction] // V mire nauchnyh otkrytij [In the world of scientific discoveries]. 2015. # 11.2(71). S. 1020–1028. [in Russian]
7. Kotova N.S., Kudrjashov I.A. Jepistemicheskij status sobesednikov i jevidencial’nye sredstva ego manifestacii v dialogicheskom vzaimodejstvii [Interlocutors’ epistemic status and evidential means of its manifestation in dialogic interaction] // V mire nauchnyh otkrytij [In the world of scientific discoveries]. 2015. # 11.2(71). S. 1084–1095. [in Russian]
8. Golovinova P.A., Kudrjashov I.A. Problema differenciacii prjamyh i kosvennyh jekspressivnyh aktov v aspekte sootnoshenija informacionnogo i illokutivnogo modulej [The problem of differentiating direct and indirect expressive acts in the aspect of informative and illocutive module correlation] // Evrazijskij sojuz uchenyh [Scientists’Eurisian Union]. 2015. # 10–3(19). S. 95–98. [in Russian]
9. Klemenova E.N., Kudrjashov I.A. Dialogicheskoe dvizhenie v sovremennoj lingvistike: pragmaticheskoe issledovanie lichnosti v informacionnom obshhestve [Dialogic movement in contemporary linguistics: personality pragmatic investigation in informative society] // Sociokul’turnye sredy i kommunikativnye strategii informacionnogo obshhestva [Social and cultural spheres and communicative strategies of informative society] : Trudy Mezhdunarodnoj nauchno-teoreticheskoj konferencii. SPb: Sankt-Peterburgskij politehnicheskij universitet Petra Velikogo, 2015. S. 281–289. [in Russian]
10. Kudrjashov I.A., Golovinova P.A. Problema kategorizacii jemocional’nogo sostojanija sub’ekta dialogicheskoj rechi v sovremennoj lingvistike [Categorization problem of emotional state dialogic speech subject in contemporary linguistics] // Gumanitarnye nauchnye issledovanija [Humanitarian scientific investigations]. 2015. # 12(52). S. 256–261. [in Russian]
11. Kudrjashov I.A., Makova T.A. Kosvennyj komissivnyj akt kak reakcija na pobuditel'nyj stimul v dialoge [Indirect commissive act as a reaction to imperative stimulus in the dialogue // Jazyk i pravo: aktual’nye problemy vzaimodejstvija [Language and law: actual problems of interaction]: Materialy III-j Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Rostov-na-Donu: Donskoe knizhnoe izdatel'stvo, 2013. S. 132–138. [in Russian]