НАРРАТИВНОСТЬ ЯЗЫКОВЫХ ИГР Л. ВИТГЕНШТЕЙНА. ЯЗЫК КАК ПРАКТИКА

УДК 81:1

Теребков А.С. 

Аспирант, Омский государственный педагогический университет

НАРРАТИВНОСТЬ ЯЗЫКОВЫХ ИГР Л. ВИТГЕНШТЕЙНА. ЯЗЫК КАК ПРАКТИКА

Аннотация

В данной статье рассматривается нарративный аспект философии языка Л. Витгенштейна, напрямую связанный с его концепцией языковых игр. Акцентируется важность концепции языковых игр, представляющих собой коммуникативный механизм взаимодействия языка и мира и воплощающих, актуализующих нарратив в процессе сказывания, повествования и практически реализующих связь человека и мира. Концепция языковых игр подчеркивает именно коммуникативно-практическую составляющую в нарративе, ведь языковые игры фиксируют сам процесс осуществления наррации, позволяющий скрепить язык и мир.

Ключевые слова: языковая игра, нарратив, практика, язык.

 

Terebkov A.S. 

Postgraduate student, Omsk State Pedagogical University

WITTGENSTEIN’S LANGUAGE GAMES NARRATIVITY. LANGUAGE AS A PRACTICE

Abstract

In this article the narrative aspect of   L. Wittgenstein's philosophy connected with his language games concept is analyzed. We accent the importance of the language games conception that represents the communication mechanism of the interaction of the language and the world. The language games concept underlines communicative-practical narrative aspect, because the language games fix the process of narration that allows to fasten the world and the man together.

Keywords: language game, narrative, practice, language.

 

Среди мыслителей, «стоящих у истоков» лингвистического поворота, Л. Витгенштейн  занимает особое место. Автор таких терминов, как «картина мира», «языковые игры», Людвиг Витгенштейн (1889 - 1951) оказал колоссальное влияние на развитие гуманитарной эпистемы 2-ой половины ХХ века, заложил методологическую и категориальную основу для целого ряда дисциплин, таких как философия, психология, лингвистика и т. д.

Задачей исследования, отраженного в этой статье, является выделение нарративного аспекта философии языка Л. Витгенштейна, напрямую связанного с его концепцией языковых игр.

С 1930-х годов Витгенштейн отходит от языка и стиля терминологического мышления, характерного для логического атомизма. Для второго периода его творчества характерен скепсис в отношении возможности построения единого непротиворечивого языка. Мыслитель приходит к идее существования множества контекстов значения, языков, а в терминологии самого Витгенштейна «языковых игр». Наиболее полно функционально-игровая модель языка представлена в работе «Философские исследования» (1953), где помимо идеи языковых игр  затронуты  такие философские вопросы, как соотношения языка и мышления; интуитивного и рационального; поступка, жеста и внутреннего плана сознания;  индивидуального и интерсубъективного; вербального и довербального уровней человеческого сознания.  В этом произведении мыслитель  размышляет  о феноменах значения (смысла) языковых выражений;  статичного и динамичного в смысловом пространстве языковой игры; о природе понимания;  также поднимается вопрос о «чужих сознаниях», отличии сознания «Других»; соотношении предмета и понятия (образа этого предмета) и мн.др.  Философ неоднократно подчеркивал, что говорит о языке как о «пространственном и временном феномене», обнаруживает внутреннюю взаимосвязь языка, мышления и формирования картины мира.

Понятие «языковые игры» фиксирует определенную систему языковой коммуникации, организованную по определенным правилам, нарушение которых приведет к разрушению самой дискурсивной практики, т. е. «игры». В рамках этой коммуникативной модели только и возможно построение непротиворечивого смыслового контекста. Автор этой языковой концепции, правда, принципиально указывает на невозможность точного определения понятия языковой игры, которое, по его мнению, не предполагает и не допускает четкой дефиниции. Хотя в данном случае важно не столько четкое определение понятия, сколько сам подход к проблеме и те выводы, которые он позволяет сделать.

 Языковая игра возможна именно и только в процессе деятельности и коммуникации, фактически она и есть способ коммуникативного взаимодействия с реальностью. «Языковой игрой я буду называть также единое целое: язык и действия, с которыми он переплетен» [1, с. 86], - поясняет мыслитель и далее уточняет: «Термин языковые игры призван подчеркнуть, что говорить на языке – компонент деятельности или форма жизни» [1, с. 90].  Языковая игра является единством «мысли-слова-дела», где крайне значим каждый компонент, и с потерей одной составляющей целое непременно нарушается.

Специфика термина состоит в том, что языковые игры объединяют в себе и само понятие и метод научного исследования. Овладеть этим методом и понять его можно только в процессе применения, необходимо стать самим «игроком», оказаться в пространстве игры, чтобы уяснить себе ее сущность и смысл. В определении, данном А.В. Смирновым,  как раз подчеркивается необходимость понимания смысла концепта через приобщение к игре, через непосредственную деятельность: «Метод языковой игры состоит в выяснении (или исчислении) случаев применения того или иного высказывания, входящего в систему из нескольких высказываний и практических ситуаций, вместе образующих ту или иную языковую игру. То есть метод языковой игры состоит в ее непрерывном разыгрывании.  Причем Витгенштейн нигде не дает описания этого метода, способа овладения им, он просто предлагает нам быть зрителями» [2, с. 136].

Философия Л. Витгенштейна – это во многом, и, прежде всего практика. Его концепция языковых игр подчеркивает именно коммуникативно-практическую составляющую в нарративе. Языковые игры фиксируют сам процесс осуществления наррации, позволяющий скрепить язык и мир.

Неслучайно, что А.В. Горин в своей статье «Границы языка и язык границ Витгенштейн и дзэн» проводит глубокие и интересные параллели  между философским наследием европейского мыслителя и дзэн-буддизмом [3, c. 59]. Автор статьи обнаруживает ряд общих методологических установок двух  на первый взгляд  сильно различающихся философских концепций. Общими моментами, с его точки зрения, является стремление не столько рационально  и отвлеченно объяснить, сколько непосредственно показать, повсеместное обращение к ситуациям повседневности, смещение акцента в сторону наблюдения и осмысления частного конкретного и единичного на основе практических действий. Сам автор концепции языковых игр неоднократно подчеркивал, что наш весьма сложный повседневный язык состоит из более простых способов обозначения реальности, функционирующих на более простом и изначальном языковом уровне. Исследователь творчества философа М.Козлова разъясняет структурное местоположение языковых игр в иерархии лингвистических форм следующим образом: «Подобно всяким моделям, предназначенным для прояснения усложненного, непонятного, "языковые игры", выступают в концепции Витгенштейна, прежде всего как простейшие или упрощенные способы употребления языка, дающие ключ к пониманию более зрелых и нередко неузнаваемо видоизмененных случаев» [4, с. 10].

Витгенштейн приходит к выводу о неразрывной связи самой организации текста и способа его прочтения. Иными словами, способ в значительной мере определяет само сообщение (если перефразировать высказывание М. Маклюэна medium is the message).

Безусловно, актуальной проблемой является адекватный способ прочтения языковой игры. Возможна ситуация прочтения одной и той же языковой игры разными читательскими (в широком смысле) стратегиями. Происходит искажение первоначального смысла, обусловленного языковой игрой. В этом случае смысловое наполнение определяется уже не столько «автором», а скорее «читателем».

Одним из ключевых аспектов в теории языковых игр является вопрос о правилах этих игр, т. к. правила, пожалуй, одна из важнейших составляющих в понятии игры. В своей работе «Состояние Постмодерна», Ж.-Ф. Лиотар  одним из первых проследил связь категории нарратива и языковой игры и избрал последние методом  исследования «прагматики научного знания». Вслед за Л. Витгенштейном французский философ проводит параллель между языковой игрой и  игрой в шахматы и высказывает три наблюдения по поводу правил и теории, предложенных Л. Витгенштейном.

Во-первых,  правила языковых игр не содержат в себе своей легитимации, «но составляют предмет соглашения – явного или не явного – между игроками (что, однако, не означает, что эти последние выдумывают правила)» [5, с. 32].

Во-вторых, языковые игры предполагают четкую и довольно жесткую систему правил.

В-третьих, атрибутивным свойством языковых игр является их способность к противоборству, конкуренции. Языковые игры – агонистичны и конкурентны. Ж.-Ф. Лиотар применяет концепцию языковых игр в качестве методологии по отношению к «рассказам, легитимирующим знание», иными словами, нарративам. По отношению к языковой игре нарратив является категорией, задающей ей границы, рамки, а языковая игра представляет собой сам способ коммуникативного самоосуществления, бытия нарратива, сам способ интерпретации целого сообщения, а не отдельных объектно-атомарных ситуаций и действий на уровне предложения. Но языковые игры благодаря своей коммуникативно-актуализующей составляющей позволяют сбыться  повествованию непосредственно в акте чтения, интерпретации и понимания. Повествование становится «формой жизни», актуализованной именно благодаря языковой игре. Можно сказать, что способность сообщать, участвовать в коммуникации, нарратив обретает с помощью языковых игр, являющихся его коммуникативным способом осуществления. Как отмечают В.А. Суровцев и  В.Н. Сыров,  любой нарратив должен быть “прочитан” и  таким образом приведен в действие. В этом случае и возникает языковая игра, которую можно назвать способом прочтения нарратива. Языковая игра актуализирует нарратив, при этом меняя подвижные границы коннотационного поля. [6.]

Итак, анализ трудов Витгенштейна позволяет выявить базовый для нашего исследования принцип связи онтологической структуры мира и  логико-понятийной структуры языка,  а также гносеологическую установку рассмотрения языковых игр, как метода и способа актуализации языка, и нарратива в частности; дифференцировать нарратив в структуре  языковой игры. Таким образом, можно сказать, что нарратив является категорией, задающей границы, рамки, а языковая игра представляет собой  способ самоосуществления, бытия нарратива. При этом языковые игры,  будучи  способом коммуникативно-практического  осуществления наррации, позволяют нарративу обрести смысло-транслирующую функцию, возможную лишь в случае проигрывания повествования в единстве мысли-слова-дела, составляющих языковую игру.

Литература

1. Витгенштейн Л. Философские исследования //  Людвиг Витгенштейн. Философские работы.  М.: Гнозис, 1994. – С. 75-319.
2. Смирнов, А. В. Методология Л. Витгенштейна // Методология гуманитарного знания в перспективе XXI века. К 80-летию профессора Моисея Самойловича Кагана. Материалы международной научной конференции. 18 мая 2001 г. Санкт-Петербург. Серия «Symposium». Выпуск №12. СПб.: 2001. С. 134-137.
3. Горин А. В. Границы языка и язык границ. Витгенштейн и дзэн. // Путь Востока. Проблема методов. Материалы IV Молодежной научной конференции по проблемам философии, религии, культуры Востока. Серия “Symposium”, выпуск 10. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. С.57-61.
4. Козлова, М. С. Идея языковых игр // Философские идеи Людвига Витгенштейна. Сборник научных статей.  М.: ИФРАН, 1996. С. 5-25.
5. Лиотар, Ж-Ф. Состояние Постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии, Спб.: Алетейя, 1998. – 160 с.
6. Суровцев В. А. Сыров В. Н. Языковая игра и роль метафоры в научном познании. // http://philosophy2.ru/library/surovtsev/syrov.html

References

1. Vitgenshtejn L. Filosofskie issledovanija // Ljudvig Vitgenshtejn. Filosofskie raboty.  M.: Gnozis, 1994. – P. 75-319.
2. Smirnov, A. V. Metodologija L. Vitgenshtejna // Metodologija gumanitarnogo znanija v perspektive XXI veka. K 80-letiju professora Moiseja Samojlovicha Kagana. Materialy mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. 18 maja 2001 g. Sankt-Peterburg. Serija «Symposium». Ed. №12. SPb.: 2001. P. 134-137.
3. Gorin A. V. Granicy jazyka i jazyk granic. Vitgenshtejn i dzjen. // Put' Vostoka. Problema metodov. Materialy IV Molodezhnoj nauchnoj konferencii po problemam filosofii, religii, kul'tury Vostoka. Serija “Symposium”, vypusk 10. SPb.: Sankt-Peterburgskoe filosofskoe obshhestvo, 2001. P. 57-61.
4. Kozlova, M. S. Ideja jazykovyh igr // Filosofskie idei Ljudviga Vitgenshtejna. Sbornik nauchnyh statej.  M.: IFRAN, 1996. P. 5-25.
5. Liotar, Zh-F. Sostojanie Postmoderna. M.: Institut jeksperimental'noj sociologii, Spb.: Aletejja, 1998. – 160 p.
6. Surovcev V. A. Syrov V. N. Jazykovaja igra i rol' metafory v nauchnom poznanii. // http://philosophy2.ru/library/surovtsev/syrov.html