РОССИЙСКО-СЕВЕРОКОРЕЙСКОЕ ТРАНСГРАНИЧНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО: ВОЗМОЖНОСТИ И ОГРАНИЧЕНИЯ
РОССИЙСКО-СЕВЕРОКОРЕЙСКОЕ ТРАНСГРАНИЧНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО: ВОЗМОЖНОСТИ И ОГРАНИЧЕНИЯ
Аннотация
Оживление военно-политического сотрудничества РФ и КНДР в 2023 году, как полагают многие российские комментаторы, говорит о начале нового этапа в двусторонних отношениях. Довольно оптимистично в этой связи оцениваются ими и перспективы развития хозяйственной кооперации двух стран. При этом фигурой умолчания часто остаются существующие барьеры и ограничения, которые способны если не ограничить, то существенно осложнить перспективы российско-северокорейского экономического сотрудничества. В данной статье внимание ограничивается одним из аспектов данной проблемы, связанным с общей характеристикой специфических особенностей деловой среды Северной Кореи. На концептуальном основные ее параметры определяются системой национальных законов и официальных документов, регулирующих хозяйственно-экономическую деятельность с участием иностранных партнеров. На уровне практики, учитывая довольно ограниченную эмпирику непосредственных хозяйственных между приграничными регионами РФ и КНДР, ее специфику позволяет понять опыт более продолжительных и гораздо более активных приграничных взаимодействий между хозяйствующими субъектами Северной Кореи и Китая.
1. Введение
Советский Союз был первым государством, установившим дипломатические отношения с КНДР в октябре 1948 года. Менее чем через год, в марте 1949 года, двумя странами был подписан Договор об экономическом и культурном сотрудничестве. К 1990 году на СССР приходилось 53,3% внешней торговли КНДР. Прервавшиеся с распадом СССР отношения стали восстанавливаться в начале 2000-х годов. В феврале 2000 года между РФ и КНДР был заключен новый договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве. В 2007 году было заключено соглашение о временной трудовой деятельности граждан. В 2014 году РФ списала 90% долгов КНДР по кредитам СССР. В феврале 2015 года был создан деловой совет Россия — КНДР и подписан ряд соглашений о сотрудничестве в области электроэнергетики, в сфере транспорта, образования и науки. Присоединение России к санкционному режиму в отношении КНДР, начало которому было положено указом Президента РФ Д. Медведева в 2010 году, существенным образом ограничили возможность развития двусторонних кооперационных связей. В 2017 году президент РФ Владимир Путин подписал указ, вводящий еще более жесткие запреты в отношении торгового, финансового и научно-технического сотрудничества с КНДР.
Начало нового этапа в двусторонних отношениях было положено в 2023 году вместе с оживлением военно-политических контактов. В июне 2024 года лидерами РФ и КНДР был подписан договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве, а количество визитов чиновников уровня заместителя министра и выше между РФ и КНДР достигло максимума со времени прихода к власти Ким Чен Ын . В апреле 2025 года премьер-министр РФ М. Мишустин по видеосвязи принял участие в церемонии начала строительства автодорожного моста между Россией и Северной Кореей. В июне между РФ и КНДР было возобновлено прямое железнодорожное сообщение, а еще через месяц глава МИД России С. Лавров сообщил о планах возобновления морского сообщения между двумя странами. Все это, по словам Президента РФ В. Путин, является наглядным свидетельством, того, что «за последнее время отношения между нашими странами приняли доверительный, дружеский и союзнический характер» .
Многие российские комментаторы также оптимистично оценивают расширение возможностей хозяйственной кооперации между Россией и Северной Кореей, будучи уверенными в огромной ее пользе для обеих сторон , , , . Расширение экономического сотрудничества с РФ, убеждены они, представляет большой интерес для КНДР. Она нуждается в поставках из России энергоносителей, прежде всего нефти и нефтепродуктов, калийных и фосфорных удобрений, некоторых видов строительных материалов, наряду с различными промышленными и сельскохозяйственными товарами . В свою очередь, Северная Корея способна стать источником некоторых видов продукции, которые поступают на Дальний Восток из европейской части России или других стран, а также трудовых ресурсов, ценность которых возрастает в условиях дефицита рабочей силы в России . Тем не менее, как отмечают некоторые российские специалисты, экономика в двусторонних отношениях представляет собой относительно слабое звено, а возможности делового сотрудничества между РФ и КНДР остаются довольно ограниченными .
2. Методы и принципы исследования
Реальная оценка перспектив хозяйственно-экономической кооперации, что принципиально важно для приграничных регионов российского Дальнего Востока, требует учета, как минимум, трех важных обстоятельств. Они включают
1) оценку взаимного кооперационного потенциала и вероятных экономических выгод;
2) анализ внешней конъюнктуры и геополитического окружения;
3) характеристику внутренней хозяйственной среды и делового климата.
В данном случае внимание ограничивается только одним аспектом, который связан с общей характеристикой деловой среды в КНДР, с неизбежностью определяющей возможности и перспективы российско-северокорейской трансграничной экономической кооперации. На концептуальном основные ее параметры определяются официальными подходом руководства Северной Кореи к упорядочению хозяйственно-экономической деятельности с участием иностранных партнеров, выражением которого выступают национальные законы и регулирующие документы. На уровне практики, учитывая довольно ограниченную эмпирику непосредственных хозяйственных между приграничными регионами РФ и КНДР, понять ее специфику позволяет опыт более продолжительных и гораздо более активных приграничных взаимодействий между хозяйствующими субъектами Северной Кореи и Китая.
3. Основные результаты
Несмотря на стремительное потепление отношений между РФ и КНДР, открывающее перспективы активизации экономической кооперации между ними, в том числе и на уровне приграничного сотрудничества, сохраняющиеся проблемы требуют более взвешенного подхода к оценке имеющихся возможностей и ограничений. Несомненно, улучшение отношений между близкими соседями, каковыми являются Россия и Северная Корея, это всегда благо. Однако на уровне хозяйственной практики возможные выгоды выглядят гораздо скромнее. Даже если интересы КНДР в налаживании экономических взаимодействий со своими соседями, связанные с поставками разного рода товаров, получением инвестиций и технологий, очевидны, то для российской стороны возможные выгоды требуют взвешенного анализа и рациональной оценки. Это касается возможностей расширения торговли, туризма, транзита и даже привлечения трудовых ресурсов, которые пока что не выглядят слишком впечатляющими.
4. Обсуждение
Дальнейшее обсуждение организовано следующим образом. Оно начинается с общего обзора формальных правил, регулирующих хозяйственную деятельность с участием иностранного бизнеса на территории КНДР. Затем, с порой на предшествующий опыт такой деятельности, рассматриваются реальная ситуация и неформальные практики, определяющие специфику северокорейской деловой среды.
4.1. Деловая среда: нормативная база
С момента прихода Кима Чен Ына к власти в 2011 году Северная Корея, считают некоторые наблюдатели, пережила период внешне не очень заметных, но достаточно глубоких перемен, меняющих общий экономический контекст , , , . В 2012 году в стране были проведены сельскохозяйственные реформы, в 2014 и 2015 годах внесены поправки в Закон о предпринимательстве, предоставляющие автономию предприятиям . Эти меры ослабляли государственный контроль над рынком, способствуя росту заработной платы и повышению качества жизни. Однако общий нормативный фундамент правил, регулирующих хозяйственную деятельность с участием иностранных партнеров, был заложен законодательными актами, принятыми ранее, включая Закон о совместных предприятиях (1984), Закон об иностранных предприятиях (1992) и Закон об иностранных инвестициях (1992). Последний в 2004 году был скорректирован с учетом создания в стране особых экономических зон и необходимости создания более привлекательных условий для иностранных капиталовложений. Основные изменения касаются найма рабочей силы, заключения трудовых договоров, условий труда, производственной безопасности и социального страхования в компаниях с иностранным капиталом . В 2013 году был принят новый Закон о зонах экономического развития. Первоначальные нормы, определяющие правила функционирования зон экономического развития, появились вместе с учреждением в декабре 1991 года Свободной экономической и торговой зоны (Free Economic and Trade Zone — FETZ) Расон. После ее создания в Конституцию Северной Кореи была внесена поправка, согласно которой «государство должно поощрять совместную деятельность и создание совместных предприятий» между северокорейскими корпорациями и иностранными инвесторами» . Одновременно с этим было одобрено еще несколько десятков законов, регулирующих различные аспекты деятельности иностранных инвесторов на территории Северной Кореи. К их числу может быть отнесен ряд важных отраслевых нормативных актов, в том числе Законы КНДР «О совместном предпринимательстве», «О смешанном предпринимательстве», «Об иностранном предпринимательстве», «О банках с иностранными инвестициями», «Об аренде земли», «О труде на предприятиях с иностранными инвестициями».
Закон Северной Кореи о совместных предприятиях существует в двух формах: Закон о совместных предприятиях с участием акционерного капитала (Equity Joint Venture Law) и Закон о контрактных совместных предприятиях (Contractual Joint Venture Law) . Первые выступают предпочтительным инструментом инвестирования в высокотехнологичные и инфраструктурные проекты. Они считаются юридическими лицами в форме обществ с ограниченной ответственностью, где ответственность ограничивается долей участия каждой стороны. Вклады в них включают любой капитал в форме денежных средств, технических знаний или прав собственности с оценкой на основе взаимного соглашения и в соответствии с международными рыночными ценами. Контрактные совместные предприятия рассматриваются в качестве предпочтительных инструментов для развития производства, туризма и услуг. Северокорейские инвесторы в этом случае предоставляют землю, предприятия и рабочую силу в обмен на финансы и технологии из-за рубежа, занимаются производством и управлением и обладают правом на выкуп части инвестиций, сделанных иностранным партнером . Ограничения по ответственности участников в этом случае отсутствуют .
Базовой нормативной основой для создания в стране дочерних компаний, полностью принадлежащих иностранцам выступает Закон об иностранных предприятиях (Foreign Enterprise Law — FEL). Подобного рода предприятия разрешены только в Свободных экономических и торговых зонах (FETZ) в рамках проектов, связанных с высокотехнологичным производством конкурентоспособной на международном уровне продукции. Одновременно Закон накладывает запрет на любые проекты, где «оборудование и производственные процессы устарели, или продукция которых, не пользуюется местным или международным спросом». Он также запрещает «виды деятельности и режим управления, которые могут оказать негативное влияние на здоровые идеологические настроения людей и образ жизни» в Северной Корее . Компании, принадлежащие иностранцам, облагаются в Северной Корее рядом налогов (налог на прибыль предприятий, налог на имущество, налог с оборота и местные налоги). Налог на прибыль, как правило, взимается по ставке 25% с дохода; для компаний в FETZ он установлен на уровне 14%, а для компаний в определенных секторах, таких как технологии, разработка природных ресурсов, инфраструктура и строительство, а также научные исследования, его ставка не превышает 10%. Предприятия с иностранными инвестициями в сфере услуг, такие как транспорт, энергетика, торговля, туризм, банковское дело, реклама, отдых, страхование, общественное питание и гостиничный бизнес, облагаются дополнительным налогом на прибыль от услуг по ставке от 2 до 10%. Предприятия с иностранными инвестициями, работающие в приоритетном или производственном секторе в FETZ, в течение трех лет после года прибыльности получают право на освобождение от налога на прибыль и на скидку в 50% в течение следующих двух лет. Чтобы претендовать на это освобождение, бизнес должен функционировать более 10 лет. Также применяется аналогичное освобождение от налога на прибыль предприятий в течение четырех лет после первого года прибыльности и до 50% в течение следующих трех лет для иностранных инвесторов, участвующих в развитии инфраструктуры, включая авто- или железные дороги и аэропорты, независимо от сектора или местоположения .
Закон об иностранных инвестициях (Foreign Investment Law — FIL) является основным законом, определяющим систему регулирования иностранных инвестиций, и, согласно официальным заявлениям, был принят для защиты прав и интересов иностранных инвесторов. Закон определял приоритетные для иностранных инвестиций сектора экономики, такие как промышленность, сельское хозяйство, строительство, транспорт, телекоммуникации, наука и технологии, туризм, торговля и финансовые услуги. Преференциальный режим (включая налоговые льготы и выгодные условия кредитования) в соответствие с ним предоставляется иностранным инвестициям в «секторах, требующих высоких и современных технологий; производящих конкурентоспособную на международном уровне продукцию; связанных с освоением природных ресурсов и строительством инфраструктуры, а также научными исследованиями и развитием технологий» . Законом гарантируется репатриация прибыли и капитала, хотя с некоторыми ограничениями. Иностранные инвестиции не подлежат аресту или национализации, за исключением случаев, когда «неизбежные обстоятельства требуют национализации или ареста таких предприятий и активов», и при условии выплаты справедливой компенсации. В случае национализации Закон предусматривает необходимость предварительного уведомления и достаточной компенсации, определяемой в ходе судебного разбирательства . Помимо этого, в Северной Корее принято более сорока других законов и нормативных актов, регулирующих иностранные инвестиции.
Новый Закон о зонах экономического развития, как уже отмечалось ранее, был принят на 7-й сессии Верховного народного собрания КНР 12-го созыва в 2013 году. Основной его целью является привлечение иностранного капитала и содействие экономическому развитию посредством внедрения передовых технологий . В соответствие с ним было создано 27 зон экономического развития, разделенных на пять типов в зависимости от характера деятельности: промышленные, сельскохозяйственные, туристические, экспортно-обрабатывающие и высокотехнологичные. 13 особых экономических зон (СЭЗ) было создано в 2013 году, вторая группа появилась в 2014 году и ещё две зоны в 2015 году. По управленческой принадлежности они разделялись на зоны центрального и провинциального уровня. Общий контроль и управление ОЭЗ Закон передает Министерству внешней экономики (MoEE). Однако это не относится к ОЭЗ Расон, Хвангумпёнг и ОЭЗ на островах Вихва или туристическую зону Кымгансан: эти зоны регулируются отдельными наборами правил. Промышленный комплекс Кэсон также регулировался отдельными правилами и не был связан с MoEE . Четыре из них — Расон , Унджон, Вонсан и Синыйджу (с островами Хвангумпён/Вихва) — отнесены к числу национальных приоритетов, остальные остаются довольно незначительными по масштабу, размеру и потенциалу. Большинство из них располагается в приграничных районах и лишь немногие из них привлекли иностранные инвестиции .
Закон предусматривает льготы для привлечения инвестиций в экономические зоны, включая гарантии безопасности и прав для инвестируемых компаний, освобождение от платы за землепользование и 50-летнюю аренду. Инвесторы освобождаются от таможенных пошлин при импорте материалов, необходимых для ведения бизнеса, и могут свободно репатриировать иностранную валюту, прибыль и активы. Компаниям, инвестирующим в северокорейскую инфраструктуру, также предоставляются льготы по выбору земли и освобождение от платы за землепользование. Закон устанавливает налог на чистую прибыль компаний в размере 14% (а не 25 процентов в другом месте) или 10%, если инвестиции относятся к приоритетному сектору, а также и льготные тарифы для инвесторов, которые строят или реинвестируют прибыль в ОЭЗ. В соответствие с ним, «законная прибыль» может быть переведена и валюта свободно перемещается в зоны и из них . Он также разрешал северокорейским предприятиям за пределами зон входить в новые особые экономические зоны и зоны экономического развития, а иностранному капиталу в зонах связываться с местными предприятиями за их пределами. Одновременно было разрешено открывать филиалы в свободной экономической и торговой зоне банкам с иностранными инвестициями. Они могут размещать депозиты и инвестировать в иностранной валюте, предоставлять гарантии по валютным обязательствам, а также обрабатывать и принимать ценные бумаги в иностранной валюте . В рамках ОЭЗ также действуют отдельное законодательство об авторском праве и особые правила, устанавливающие порядок разрешения коммерческих и инвестиционных споров через арбитражный центр, функционирующий как отдельный юридический орган .
В целом, к настоящему времени в КНДР создана довольно прочная, хотя в ряде случаев не всегда ясная и прозрачная, нормативная база, устанавливающая общие рамки и правила хозяйственно-экономической деятельности с участием внешних партнеров. Однако на практике ситуация выглядит несколько сложнее, вынуждая и экспертов, и практиков, признавать, что говорить о благоприятной деловой среде в стране пока еще довольно трудно.
4.2. Деловая среда: реалии практики
Важнейшим внешним фактором, осложняющим условия и институциональную среду для ведения бизнеса иностранными компаниями в Северной Корее, остаются санкции США и ООН . Кроме того, КНДР относится к числу стран с командной экономикой, централизованным планированием и координацией экономики правительством . В результате почти все крупные северокорейские компании должны иметь тесные связи с северокорейским правительством в качестве необходимого условия для своего существования и деятельности. Так, например, минеральные месторождения Северной Кореи являются особенно ценным активом, но частная добыча полезных ископаемых остается незаконной или ограниченной. Результатом существенного разрыва в доходах между богатыми и бедными в стране стало появление двух отдельных экономик: государственной и подпольной или теневой, двух механизмов ценообразования и цен на товары и услуги .
Правовая система Северной Кореи часто критикуется за отсутствие независимости и беспристрастности в отношении признания и применения средств судебной защиты. Множество вопросов вызывает применение законов на практике, которое не соответствует существующим нормам или контрактам. Принцип верховенства права соблюдается далеко не всегда, что угрожает безопасности бизнесу и самим иностранным предпринимателям. В частности, по многочисленным наблюдениям, понятие деятельности, «наносящей вред развитию национальной экономики» интерпретируется в Северной Корее довольно широко без определения ясных критериев одобрения инвестиционного проекта или предоставления какого-либо преференциального режима . Сами законы, хотя и остаются в силе, применяются редко, если вообще применяются .
По мнению ряда исследователей, анализирующих практику делового сотрудничества в китайско-северокорейском приграничье, неопределенные законы, постоянно меняющиеся правила, высокий уровень политического риска (угроза внезапного и без предупреждения изменения политики или отставки любого чиновника), распространенная коррупция и слабые механизмы разрешения деловых споров вынуждают китайских предпринимателей прибегать в работе с Северной Кореей к частичному или полному обходу официальных институтов . Опасность экспроприации или кражи значительных капиталов и/или оборудования северокорейским правительством или партнерами вынуждают их не инвестировать в Северную Корею, ограничиваясь элементарными торговыми операциями, такими как экспорт товаров с оплатой по факту поставки, а также минимизировать свое присутствие или размещение значимых активов на территории соседней страны.
В Северной Корее зачастую весьма трудно определить разницу между неформальной и формальной экономикой, а взяточничество и коррупция являются широко распространенными практиками в деловой среде, выступая в качестве рационального ответа на отсутствие защиты прав собственности . В этой ситуации иностранным компаниям, ведущим бизнес в Северной Корее, приходится разрабатывать неформальные практики для разрешения споров, обеспечения исполнения контрактов, снижения издержек и вероятности срыва сделок. Более надежным фундаментом становятся налаженные связи с северокорейскими чиновниками и компаниями, неформальные социальные сети и доверительные отношения, позволяющие находить новых партнеров, собирать информацию о политической и экономической обстановке и деловых возможностях, минимизируя свои шансы быть обманутыми или проиграть споры по контрактам .
Многие из указанных проблем осложняют сотрудничество с экономическими агентами Северной Кореи и в особых экономических зонах. Несмотря на то, что власти страны приложили немало усилий для привлечения иностранных инвестиций, они смогли добиться ограниченного успеха. Так, Закон КНДР о экономической и торговой зоне Расон, впервые одобренный Постоянным комитетом Верховного народного собрания в 1993 году с целью регулирования потенциальных притоков прямых иностранных инвестиций в зону, изменялся за прошедшие годы не менее шести раз. И тем не менее, эта ОЭЗ остается весьма далекой от превращения в привлекательную для инвестиций. В 2014 году северокорейскими властями были урезаны права и льготы, предоставленные в 2010–2011 годах. Так, были ужесточены процедуры иммиграции и регистрации на границе. Осложнилась процедура получения разрешений. Объем предоставляемых для производственной деятельности ресурсов сократился: были введены ограничения на продажу топлива транспортным средствам, зарегистрированным за рубежом, а также снижены объемы электроэнергии, поставляемой компаниям с иностранными инвестициями. Стало сложнее получать новые лицензии на ведение бизнеса (или лицензии для существующих предприятий на выход на новые продукты или в новые сферы деятельности) для зоны. Одновременно с этим, неофициальные платежи за выполнение обычных задач возросли, что привело к увеличению транзакционных издержек на ведение бизнеса в ОЭЗ Расон .
Таким образом, хотя актуальные данные о прямых иностранных инвестициях (ПИИ) в северокорейские ОЭЗ недоступны, Расон, судя по всему, остается не очень привлекательным местом для инвесторов. Множество внутренних и международных препятствий, включая ненадежную правовую систему и финансовые санкции, препятствуют углублению экономической интеграции Северной Кореи с соседями и остальным миром. Центральное правительство КНР соглашается на некоторую экономическую открытость ОЭЗ, рассчитывая на получение инвестиций в обмен на предоставление дешевой рабочей силы. Однако оно с неохотой вкладывает сколько-нибудь существенные финансовые ресурсы в укрепление перерабатывающих или экспортных мощностей своих зон. Поэтому трудно предполагать, что иностранные компании или предприниматели будут рассматривать проекты в зонах, которые испытывают периодический дефицит энергоснабжения или плохо связаны с соседними странами и остальной частью КНДР .
5. Заключение
Потепление отношений между РФ и КНДР и открывающиеся перспективы активизации экономической кооперации между двумя странами, в том числе и на уровне приграничного сотрудничества, требуют более взвешенного подхода к оценке имеющихся возможностей и ограничений. Несомненно, улучшение отношений между близкими соседями, каковыми являются Россия и Северная Корея, является фактом позитивным. Однако на уровне хозяйственной практики возможные выгоды выглядят далеко не однозначно.
Северная Корея по-прежнему подвергается всеобъемлющим торговым и финансовым санкциям. Инфраструктура в стране — от автомобильных и железных дорог до телекоммуникаций, поставок электроэнергии, газа и воды — развита слабо. Коммерческие банки или страховые компании отсутствуют, поскольку финансовая и страховая системы полностью контролируются государством» . Контролируемые особые экономические зоны представляют собой небольшие анклавы, созданные для получения иностранной валюты . Их привлекательность еще до введения международных санкций нивелировалась укоренившейся северокорейской бюрократией и опасениями по поводу возможной экспроприации активов. Большинство потенциальных северокорейских деловых партнеров в силу отсутствия необходимого опыта, слабо ориентируются как в своей собственной культуре, так и в еще большей степени в культуре тех иностранцев, с которыми они должны работать .
И если интересы КНДР в налаживании экономических взаимодействий со своими соседями, в том числе с Россией, связанные с поставками разного рода товаров, получением инвестиций и технологий, достаточно очевидны, то для российской стороны возможные выгоды требуют взвешенного анализа и рациональной оценки.