ЯЗЫКОВЫЕ ЧЕРТЫ РЕЧИ РУССКОГО НАСЕЛЕНИЯ СЕВЕРА УДМУРТИИ (ГРАММАТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ)

Изучение местных диалектов дает не только богатейший материал для воссоздания процессов собственно исторического развития языка, что является общепризнанным, но в отдельных случаях может служить и основой для решения вопросов, связанных с проблемой взаимодействия как родственных, так и неродственных языков.

Севернорусское наречие современных русских говоров представлено в Верхокамье. Результаты системного многолетнего обследования собранных в ходе диалектологических экспедиций в имеющую богатую историю деревню Степаненки Кезского района Удмуртской Республики

В истории изучения диалектных явлений русских говоров Верхокамья и Волго-Камья есть немало авторитетных исследователей, в их числе В.Ф. Барашков, Д.К. Зеленин, Н.Н. Романов, Л.П. Смолякова и др.

Применение культурно-исторического метода в многолетней экспедиционной работе ученых и студентов Глазовского государственного инженерно-педагогического университета имени В.Г. Короленко позволило исследовать диалектные явления современного русского говора таких сел и деревень, как Карсовай, Кулига, Степаненки, Сергино, и с помощью методов наблюдения, описания, сравнения и контент-анализа выявить и проанализировать диалектный материал территорий севера Удмуртии

Обработка экспедиционных материалов, собранных в 2021-2023 годах, для Лексического атласа русских народных говоров (ЛАРНГ) в соответствии с методическими требованиями Программы ЛАРНГ

Оформление ответов полевых наблюдений в настоящее время компьютеризовано, что значительно облегчает передачу материалов в Институт лингвистических исследований РАН, где хранится центральная картотека Атласа. Грамматические формы, в особенности синтаксические, находят своё отражение, в первую очередь, в иллюстративном материале, сопровождающем ответы на семантические вопросы.

В диалектологии значительный интерес представляет изучение русских говоров, бытующих длительное время в тесном соприкосновении и сосуществовании на одной территории с неродственными языками. Именно в таких говорах можно наблюдать ряд языковых особенностей, которые, исходя из данных истории языка, нельзя понять иначе, как результат взаимодействия говоров, приобретающих такие особенности, с соответствующими неродственными языками.

В собранном диалектном материале выявлены варианты расхождения по сравнению с русским литературным языком рода имён существительных (12 примеров), с родом и формами имён прилагательных (6 примеров), в категории имен числительных и в наречиях (по 3 примера), местоимений (8 примеров), в категории глаголов (8 примеров), а также в частицах и междометиях (по 2 примера).

Обзор в историческом аспекте типов отрицательных предложений в синтаксисе русского языка и конкретные примеры этих конструкций в русских говорах севера Удмуртии свидетельствуют о том, что говор северной части Удмуртии в настоящее время по большинству своих особенностей может быть бесспорно отнесен к числу типичных севернорусских говоров. Однако в нем налицо наличие диалектных явлений, которые связаны с конкретными этнокультурными условиями их формирования и бытования.

4.1. Морфологические явления русского говора д. Степаненки

Основное своеобразие говора д. Степаненки в области морфологии сводится к тому, что здесь, как и в других севернорусских говорах, наблюдается в ряде случаев иное оформление отдельных грамматических категорий, чем в русском литературном языке.

Наиболее характерными для описываемого говора диалектными морфологическими особенностями являются нижеследующие проявления в морфологических формах конкретных частей речи.

В именах существительных:

Колебания, а частично и устойчивые расхождения по сравнению с русским литературным языком в отнесении отдельных слов к тому или иному грамматическому роду имён существительных.

1.Так, в мужском роде употребляется в говоре слово «проруб»; женском – тополь, картофель, лось, литр (литра), метр (метра), километр (километра), студень, путь; в среднем – колокол (колоколо), берёста (берёсто).

2. Группа разносклоняемых в русском литературном языке существительных (время, племя и др.) совпадает в говоре с существительными среднего рода, имеющими основу на мягкий согласный: вр’э́м’о – вр’э́м’а – вр’э́м’у – вр’э́м’о – вр’э́м’ом и т.д.

3. Некоторые существительные женского рода и их производные, имеющие в русском литературном языке основу на мягкий согласный и относящиеся к 3 склонению, изменяются в говоре по первому склонению на -а: ц’э́рква, пос’т’эл’а, св’экро́фка, куд’э́л’а и т.д. И наоборот: про́стынь (простыня), песнь (песня), баснь (басня) и т.д.

4. У существительных мужского рода в родительном падеже единственного числа значительно шире, чем в литературном языке, распространена флексия -у: до уго́ру, из колхо́зу, из до́му, до отва́лу и т.д.

6. Существительные женского рода с основой на [j’] (йот), относящиеся к 1 склонению, характеризуются наличием в дательном и предложном падежах единственного числа флексий -э: в а́рм’ийэ, на л’и́н’ийэ, к мар’и́йэ, о конс’т’итуцыйэ и т.д.

7. Существительные 3 склонения имеют в родительном, дательном и предложном падежах единственного числа флексию -э: у ло́шад’э, во ржэ́, на ло́шад’э и т.д.

8. Существительные мужского рода с суффиксами -ишк- (-ышк-) имеют в именительном падеже единственного числа флексию -о и образуют падежные формы по второму склонению: д’э́душко – д’э́душка – д’э́душком и т.д.

9. Существительные мужского рода единственного числа, имеющие нулевую флексию в именительном падеже, значительно чаще, чем в литературном языке, употребляются в предложном падеже после предлогов в и на с флексией -у: на одно́м году́, в городу́, на дому́ табличка и т.д.

10. Более широко, чем в русском литературном языке, используется в говоре форма именительного падежа множественного числа с окончанием -а у существительных мужского рода: волоса́, пастуха́ и т.д.

11. В родительном падеже множественного числа широко используется в говоре форма с окончанием на -ов у существительных мужского и среднего рода: волосо́в, дэло́в, с о́кнов и т.д.

12. В области формо- и словообразования имен существительных говор характеризуется широким распространением суффиксов –онок–, –онк–и– (–ёнок–, –ёнк–и), –ат–а (–ят–а) для образования названий детенышей, в том числе детей человека по имени отца, и суффиксов –их–а для образования прозвищ женщин по имени мужа: ван’о́нок, гр’ишо́нок; п’э́т’иха (жена Пети), д’и́м’иха (жена Димы); гусёнки, жеребёнки, телёнки и т.д.

В именах прилагательных:

1. Наличие безударного окончания –ой в формах именительного падежа единственного числа мужского рода: кра́сной, х’и́трой, но́вой, студ’о́ной и т.д.

2. Флексия –ова в формах родительного падежа единственного числа у прилагательных мужского и среднего рода: бол’шо́ва, кра́снова, б’э́лова и т.д.

3. Флексия –ыйо (–ййо) в родительном падеже единственного числа у прилагательных женского рода: у молоды́йо жены.

4. Окончания –ыйо, –ийо, употребляемые в именительном падеже множественного числа наряду с окончаниями –ыйэ, –ийэ: фабр’и́шныйэ пойэск’и́, но́выйэ дро́вн’и.

5. Перенос ударения в ряде прилагательных на флексию по великорусскому типу: толсто́й, гр’эзно́й, пр’эсно́й.

6. Стяженные формы в именительном и винительном падежах единственного числа у прилагательных женского и среднего рода; во множественном числе у всех прилагательных: боло́тна р’и́ч’ка, пу́ганы воро́ны, ста́ры сапог’и́, больши́ поля́.

В именах числительных:

1. Числительное один в предложном и творительном падежах единственного числа имеет форму одн’эм.

2. Числительное один в именительном и винительном падежах множественного числа имеет форму одн’э.

3. Собирательные числительные имеют в творительном падеже форму на –м’а: з двойи́м’а, с п’эт’эры́м’а.

В местоимениях:

1. У личных местоимений 1 и 2 лица единственного числа в родительном падеже сохраняются наряду с формами: м’эн’а́ (м’ин’а́), т’эб’а́ (т’иб’а́) формы: м’а́, т’а́.

2. Личное местоимение 1 лица единственного числа употребляется в дательном падеже как в форме: мн’э́, так и в форме: мин’э́ .

3. Личное местоимение 3 лица единственного числа мужского рода имеет одинаковые формы для творительного и предложного падежей: с йо́м и́з’дила’, вм’и́с’т’э с йо́м робо́тал.

4. Преобладающими формами косвенных падежей личного местоимения 3 лица ед. числа являются формы йэ́й, йо́й, которые нередко употребляются в родительном падеже: фс’о́ из-за йо́й, у йэ́й в’э́т’ мно́го.

5. Личное местоимение 3 лица множественного числа устойчиво употребляется в говоре в форме он’э́.

6. Наряду с формой им, в дательном падеже множественного числа употребляются формы имя, имям местоимения 3 лица множественного числа; форма имя устойчиво сохраняется и в творительном падеже: го́с’т’и с ым’а́м пр’ийэ́ханы, шли́ с им’а́м.

7. Состав неличных местоимений характеризуется наличием таких слов, как: йэво́нной, и́хн’ой, йо́нной, на́шынской.

8. Местоимение те в творительном падеже употребляется в форме т’эм’а́.

В глаголах:

1. У глаголов на заднеязычные согласные распространены формы инфинитива на –чи (–ци): п’экч’и́, помо́кч’и, запр’экч’и́.

2. Более широкое распространение, чем в русском литературном языке, имеют в говоре видовые образования с суффиксами –ива– (–ыва–): отла́мл’ивала, ра́бл’ивала.

3. Ассимиляция согласной возвратной частицы с предшествующей согласной личного окончания глагола во 2 лице ед. числа: соб’ира́шша, испуга́шша.

4. Факультативно проявляющееся отсутствие чередование конечных согласных основы у глаголов 2 спряжения в 1 лице единственного числа: шут’у́, по́рт’у.

5. Наличие в формах 2 лица множественного числа глаголов 1 спряжения ударяемого окончания –ите: пойд’ит’э́, замр’ит’э́.

6. Отсутствие чередования согласных при спряжении глаголов на [г] и [к]: мог’о́ш, запр’эго́т.

7. Стяжение гласных в личных формах тех глаголов, которые имеют основу на –ай: сн’има́т, пуска́т.

8. Некоторые колебания в употреблении невозвратных и возвратных форм глагола: с’т’ира́цца хоч’у́, н’э дожда́л’и йэво́.

В наречиях:

1. В говоре выделяется значительная по количественному составу группа наречий, отличающихся от соответствующих литературных дублетов своим звуковым оформлением и морфологическим строением: куды́, колды́, отту́л’, топ’э́р’а.

2. В составе наречий в говоре имеется значительная группа слов, отсутствующих в русском литературном языке, но широко представленных во многих севернорусских говорах: ло́н’и, л’у́дно, гру́дно.

3. Небольшая группа наречных слов, употребляемых обычно в качестве главного члена безличного предложения, характеризуется в говоре наличием словообразовательного элемента: бо́л’ко, то́ропко, ка́тко.

В частицах:

Частица нале имеет усилительное значение, близка к значению частицы даже: нале оба пришли.

Иногда частица нале приобретает вопросительное значение (=разве): тепло там нале?

Такие частицы, как нале, ино, кабыть, указываемые В.Ф, Барашковым, З.П. Здобновой, в настоящее время почти не встречаются даже в речи диалектоносителей старшего поколения. Широко используется частица -то.

Частица -то может использоваться при словах, относящихся к различным частям речи, выполняющих в предложении различные синтаксические функции, выступающих в разных грамматических формах. Примеры: на койку-то легте; матере-то скажу все.

При существительных во множественном числе данные частицы нередко используется в форме -те: вый плечи-те горят, они-те идут косить.

После слов, оканчивающихся на согласный, частица -то обычно используется в говоре в форме -от: хомут-от мал будет, сын-от приехал.

В междометиях:

Разнообразные эмоциональные оттенки речи носителей говора выражаются при помощи междометий, в составе которых здесь имеется несколько слов, отсутствующих в русском литературном языке.

Так, для выражения удивления, восхищения и даже неодобрения в говоре часто используется междометие вый: вый, сколько их идет.

4.2. Синтаксические явления русского говора д. Степаненки

1. Глагольные сочетания с зависимым именем существительным, имеющие общее значение цели действий, употребляются с предлогом по: по ко́н’эй’ ушо́л, по молоко́ ид’о́т.

2. В словосочетаниях с предлогами промеж, меж зависимое имя существительное отмечено как в форме винительного, так и в форме творительного падежей: меж омбарами, меж омбары, промеж людей и т.д.

3. Повтор предлогов: пришел человек с рыбой с пестрой, с какой с Манькой.

4. Словосочетания, в которых зависимое имя существительное, обозначающее место, откуда исходит действие, указанное глаголом, употребляется в форме родительного падежа с предлогом с: с городу приехал, с ключа ношу воду.

5. В словосочетаниях с глаголами купить, спросить зависимое имя существительное или местоимение, указывающие на лицо объекта, употребляются в говоре в форме родительного падежа с предлогом от: от кого купил солому-то, не спросил от его-то, от кого спросил о ём.

6. В соответствии с субстантивированными словосочетаниями русского литературного языка с зависимым именем существительным в форме родительного падежа без предлога, выражающими значение принадлежности по родственным отношениям (брат мужа, дочь сестры), в говоре широко распространены словосочетания с предлогом у при форме родительного падежа зависимого существительного: брат у мужа, димиха у степана сестра.

7. Факультативно в речи представителей традиционного слоя говора наблюдается пропуск предлогов. Так, нередко отсутствует предлог в при формах винительного падежа зависимых имен существительных: как мне спину тяпнет, Тимены издили (в спину, в Тимены).

8. Пропуск предлогов при формах дательного и местного падежей зависимых имен существительных: сходил петихе-то?

9. В сочетаниях со словами много, мало, людно, сколько, а также с существительными, имеющими значение меры, зависимые имена существительные употребляют не в родительном, а в именительном падеже: лошади-то много ведь, у нас ведь мало дрова-те идут.

10. Широко распространены отрицательные предложения со значением отрицания бытия, наличности, в которых имя существительное, обозначающее отрицаемое, используется также в форме именительного, а не родительного падежа. При этом формы именительного падежа имен существительных, обозначающих отрицаемое, преобладающими являются при отрицательном слове нет: снег-от не был, хозеин нет, суп нету больше, сила-то нету.

4.3. Отрицательные предложения в русских говорах севера Удмуртии

Одним из частных диалектных явлений, возникших в процессе взаимодействия отдельных русских говоров с неродственными языками, являются отрицательные предложения со словом «нет» в качестве главного члена предложения.

Среди синтаксических явлений русского говора д. Степаненки УР наиболее ярко представлены разновидности отрицательных предложений.

В лингвистической литературе отмечается, что безличные конструкции с родительным падежом при «нет» возникли еще в древнейший период.

Так, например, В.А. Богородицкий, рассматривая вопрос о возможных путях возникновения форм родительного падежа при глаголах с отрицанием, а также при «нет» писал: «Можно думать, что начало таких образований восходит к очень раннему времени, на что указывает существование аналогичных конструкции в литовском языке, в котором и вообще синтаксис родительного падежа представляет много сходного с русским»

Древность происхождения на славянской почве конструкций с родительным падежом при «нет» признавали и академики Е.Ф. Карский

Отметим, что памятники русской письменности разных жанров также свидетельствуют о широком распространении этих оборотов в древнерусском языке: «А иной грамоты у нас нетуть» (Договорная грамота Александра Ярославича Невского и новогородцев с немцами, 1262-63 г.); «…то вины ему в том нетуть» (Русская Правда, 1282 г.); «Мира нет, войны нет» (Договорная грамота Дмитрия Донского с Ольгердом, 1372 г.); «Земля наша широка и обильна, а наряда в ней нет» (Лаврентьевская летопись, 1377 г.); «В том вины и продажи нет» (Белозерская уставная грамота, 1488 г.); «А женится, ино кормли ему нет» (Псковская судная гррамота, XIV в.)

Профессор В.И. Борковский, исходя из своих наблюдений над языком древнерусских грамот, пришел к выводу, что «безличные предложения с родительным падежом при глаголах бытия с отрицанием широко представлены не только в исследованных им грамотах, но и вообще в памятниках древнерусской письменности: «В том вины нет» (Моск, гр., 1368 г.); «А в том Новугороду измены нет» (Новг., 1371 г.); «И до сих мест у нас того нет» (Полоцк., 1465 г.) и др.

На распространенность безличных конструкции с родительным падежом при «нет» указывает и профессор Н.В. Устинов

В работах Н.Н. Арват и В.И. Борковского

Но ни в одних из исследований древнерусской письменности не отмечено ни одного примера отрицательных предложений с именительным падежом при «нет».

Исходя из этого, можно предположить, что уже в период до XV века в русском языке, в том числе и в русских говорах, единственно возможными были безличные обороты с формами родительного падежа при «нет».

В связи с этим кажется вполне вероятным, что отмеченные выше обороты с именительным падежом при «нет» отражают не прошлое состояние русского языка, а скорее всего, процессы взаимодействия отдельных русских говоров с неродственными языками на определенной территории

Известные нам материалы ограничивают территории распространения рассматриваемого оборота в основном районом верхней Камы.

При таком территориальном распространении данных оборотов отметим, что территория в верховьях Камы заселялись русскими относительно поздно: с конца XV века. Заселение осуществлялось выходцами из разных севернорусских земель. До прихода русских указанные территории были заселены нерусскими народностями. В результате установления связи этих народов создавались своеобразные условия и для развития русских говоров.

Так, подобное явление имело место в говорах по верхнему течению реки Камы. Еще до прихода русских этот край был заселен угро-финскими народностями – коми и удмуртами.

Длительное существование на одной территории русского, коми и удмуртского населения обусловило то, что, с одной стороны, происходило частичное обрусение автохтонного населения, а с другой – смешение его с русским. В результате этого возникали условия для проникновения отдельных особенностей из русской речи местного, нерусского населения в русскую речь на данной территории.

В отношении оборотов с именительным падежом при «нет» в этом районе необходимо иметь в виду, что именительный падеж в коми и удмуртском языках является более многозначным грамматически, чем именительный падеж в русском языке.

Так, формы именительного падежа в указанных языках соотносительны с формами русского родительного падежа при отрицании, когда последний в соответствующих утвердительных оборотах заменяется не винительным, а именительным падежом:

• йӧл ӧвӧл (удм. буквально: молоко нет, рус. перевод: молока (Р. п.) нет), утвердительное предложение – молоко (И. п.) есть.

• нянь ӧвӧл (удм. буквально: хлеб нет, рус. перевод: хлеба (Р. п.) нет), утвердительное предложение – хлеб (И. п.) есть.

• кужым ӧвӧл (удм. буквально: сила нет, рус. перевод: силы (Р. п.) нет), утвердительное предложение – сила (И. п.) есть.

Известно, что в русском литературном языке, а также в большинстве русских говорах при отрицательном слове «нет» имена, местоимения, субстантивированные слова употребляются в форме родительного падежа, в результате чего образуются безличные отрицательные конструкции со значением отрицания, бытия, наличности.

Пример: Нет денег; нет хлеба и т.п.

Употребление форм родительного падежа в таких оборотах является для русского литературного языка обязательным и единственно возможным.

Встречаются севернорусские говоры, в которых при «нет» используются формы не родительного, а именительного падежа слов, обозначающих отрицаемое.

Наличие конструкций с именительным падежом при «нет» в севернорусских говорах отмечали ряд русских исследователей.

Так, в 1901 году В.Б. Богораз указывал, что «в колымском русском наречии «при отрицании «нету» существительное вместо родительного падежа ставится в именительном: карабас нету, рыба нету и нихто нету»

Многочисленность примеров подобного типа в говорах северо-востока Сибири отмечал и профессор А.М. Селищев: «баба ниту, перстень нет, он ниту» и др.

Академик А. А. Шахматов указал несколько таких конструкций в «Синтаксисе русского языка»: «Бабушко, нет ли у тебя о семидесяти заплат зипунишко?»

Обратил внимание на возможность употребления предложений с именительным падежом при «нет» и профессор А.Б. Шапиро, приводя некоторые из указанных примеров в «Очерках по синтаксису русских народных говоров»

Материалы, собранные в ходе диалектологических практик и экспедиций показывают, что обороты с именительным падежом при «нет» широко распространены и в русских говорах по верхнему течению р. Камы.

На этой территории в форме именительного падежа при «нет» употребляются не только имена существительные единственного и множественного числа всех родов, но и местоимения разных разрядов, в том числе и личные, а также субстантивированные слова.

Например:

а) Формы именительного падежа существительного мужского и среднего рода единственного числа при «нет»: хоз’э́ин н’э́т; су́п н’э́ту бо́л’шэ; н’икако́й коз’о́л в д’эр’э́в’н’э н’э́ту.

б) Формы именительного падежа существительного женского рода единственного числа при «нет»: с’и́ла-то н’э́ту; вода́ н’э́т фколо́д’э; та изба́ н’э́ту; у на́с робо́та н’э́т да́к.

в) Формы именительного падежа существительного множественного числа при «нет»: ф с’эро́тках дома́ н’э́т; пока́ о́фцы н’э́т; зу́бы ц’и́сто н’э́т; д’и́т’и-то н’э́т.

Как показывают приведенные примеры, употребление форм именительного падежа при «нет» не связано ни с родом, ни с числом существительных.

Показательны примеры предложений с личными местоимениями при «нет» из числа отмеченных во время диалектологической практики в д. Степаненки:

а) Местоимения 3-го лица ед. и мн. числа при «нет»: она́ с́о н’э́т (её все нет); н’э́т уш о́н са́м (его самого уже нет); он’э́ н’э́ту жы́вы-то ужэ́ (их нет в живых).

б) Местоимения 1-го и 2-го лица при «нет»: ты́ н’э́ту зд’и́с’ (тебя нет здесь); мы́ та́м н’э́ту (нас там нет); йа́-то до́ма-то н’э́ту (меня дома нет).

в) Отрицательные местоимения при «нет»: с’о́д’н’и н’экто́ та́м н’э́т (сегодня никого там нет); н’икто́ до́ма н’э́т (никого дома нет); бо́л’шэ н’икто́ н’э́т (больше никого нет).

Употребление форм именительного падежа личных местоимений 1-го и 2-го лица при «нет» встречается реже, чем форм именительного падежа местоимений 3-го лица и отрицательных. Это можно объяснить тем, что в речи вообще реже употребляются конструкции, в которых бы отрицалось наличие говорящего или собеседника в момент говорения.

Примеры с именами прилагательными (субстантивированными и в неполных предложениях) при «нет»: т’им’о́нск’и н’э́т (тименских нет, т.е. жителей д. Тимены); што́ жыво́й н’э́т (что живого нет).

Конструкции рассматриваемого типа довольно широко распространены в русских говорах по верхнему течению р. Камы. Они встречаются не только в речи местных жителей старшего поколения, но и в речи молодежи и школьников (в сочинениях).

Таким образом, представленный выше фактический материал показывает, что говор северной части Удмуртии в настоящее время по большинству своих особенностей может быть отнесен к числу типичных севернорусских говоров.

Морфологическая система говора характеризуется тем, что в ней нет грамматических категорий, которые не были бы свойственны русскому языку вообще и, в частности, русскому литературному языку. Обращают на себя внимание выявленные особенности специфического оформления грамматических категорий, отличающихся от норм русского литературного языка в области рода имён существительных и прилагательных, формообразований при склонении числительных и местоимений, при спряжении глаголов и в морфемном составе наречий.

На синтаксическом уровне выявлено десятки специфических диалектных явлений и специально проанализированы в компаративистском ключе отрицательные предложения в условиях поликультурного, билингвального (русско-удмуртского) пространства.

Представленные диалектные явления севернорусского говора Удмуртии объясняются особыми условиями, в которых происходило их формирование и бытование.