ИССЛЕДОВАНИЕ СУБЪЕКТИВНОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ ТРУДОВЫХ МИГРАНТОВ В СИТУАЦИИ ПАНДЕМИИ COVID-19

Пандемия COVID-19 оказала сильное влияние на большинство сфер жизни людей и стала крупной проблемой для многих стран. Внезапно нанеся удар по медицине и экономике, новый коронавирус вскрыл слабые стороны, которым ранее не было уделено внимание.

В этот тяжелый период трудовым мигрантам пришлось особенно тяжело. Они проживают в чужой стране, где у многих из них нет близких людей. Мигранты находятся не в равных условиях с гражданами принимающей страны. Они не в приоритете у государства, которое в период сильного кризиса в первую очередь старается оказать помощь своим гражданам.

Для минимизации распространения инфекции и высокой смертности населения страны стали закрывать границы. В результате у трудовых мигрантов возникли проблемы: въезд на территорию России стал для них на некоторое время невозможен, а те иностранные граждане, которые уже пребывали на территории нашей страны, не смогли вернуться на свою родину. В результате принятые меры привели к сокращению численности трудовых мигрантов в России. По данным МВД в 2019 году иностранным гражданам и лицам без гражданства было оформлено 1 767 254 патента, тогда как в 2020 году количество оформленных патентов составило 1 132 593 [1]. Однако в 2021 году после постепенного возвращения к привычной жизни численность трудовых мигрантов в России даже превысила показатели до пандемии: количество оформленных патентов составило 2 221 826 [2]. Несмотря на благоприятные цифры для отечественного рынка труда, важно понять, что чувствовали трудовые мигранты, оказавшись в условиях пандемии COVID-19.

Имея опыт борьбы с другими эпидемиями социальные институты большинства стран мира оказались недостаточно подготовленными к новой угрозе. На данный момент основное внимание правительств сосредоточено на компромиссе между сохранением здоровья у населения путем введения дополнительных ограничений и экономикой, которая ухудшается от этих карантинных мер. Гораздо меньше внимания уделяется психологическим последствиям политики изоляции. Тем не менее уже сегодня очевидно, что пандемия будет иметь не только краткосрочные, но и долгосрочные психологические последствия для человека и общества.

Цель работы заключается в изучении переживания ситуации пандемии трудовыми мигрантами.

Задачи работы:

1) провести теоретический анализ по проблеме переживания личностью пандемии COVID-19;

2) разработать и реализовать эмпирическое исследование переживания ситуации пандемии трудовыми мигрантами;

3) определить особенности переживания пандемии COVID-19;

4) выявить уровень удовлетворенности жизнью как когнитивной составляющей субъективного благополучия у трудовых мигрантов;

5) исследовать возможные взаимосвязи между социально-демографическими характеристиками личности, удовлетворенностью жизнью и переживанием пандемии COVID-19.

Гипотеза 1: Пандемия COVID-19 выступает многофакторной травмирующей ситуацией для личности.

Гипотеза 2: Восприятие личностью стресс-факторов пандемии зависит от уровня удовлетворенности жизнью.

Большинство психологических исследований по изучению особенностей переживания пандемии основываются на предположении, что такая ситуация является стрессовой и снижает психологическое благополучие и качество жизни личности. Источниками стрессовых переживаний является, во-первых, сам факт существования потенциальной опасности заражения коронавирусом [3]; во-вторых, экономические последствия пандемии, которые коснулись всех слоев населения (сокращение заработной платы, потеря работы и тому подобное) [4], в-третьих, смена привычного уклада жизни через карантинные мероприятия (пребывание длительное время в замкнутом пространстве, снижение социальной активности, переход на дистанционный режим учебы и работы и тому подобное) [5]; в-четвертых, противоречивое информационное освещение этих событий в средствах массовой информации [6].

Ситуация стремительного распространения коронавирусной инфекции обусловила резкие и масштабные изменения в жизни всего общества, что привело к росту тревоги как на индивидуальном, так и на уровне межличностных отношений [7]. В качестве отсроченных социально-психологических последствий эпидемиологических угроз исследователи указывают на рост суицидального поведения [8], признаки посттравматического стресса, фобические реакции [9], злоупотребление психоактивными веществами (табаком, алкоголем), проблемы со сном [10].

В то же время, результаты исследований на ранних этапах карантина позволяют предположить, что субъективное благополучие может оставаться достаточно устойчивым к воздействию стресс-факторов в период пандемии COVID-19 [11]. Более подробный анализ показывает, что благополучие существенно обусловлено широкими чертами личности (составляющими «Большой пятерки»), такими как невротизм, экстраверсия и добросовестность [12].

Одним из наиболее серьезных последствий пандемии является переживание стресса во время вынужденной самоизоляции или карантина, а позже – возможное развитие посттравматического стрессового расстройства. Исследования, проведенные среди лиц, которые находились на карантине в связи с эпидемиями MERS, SARS, H1N1 и Эболы показывают, что у до 30% людей проявлялись симптомы ПТСР, причем у 10% они наблюдались даже через 3 года после травмирующих событий [13]. Изучение жителей Китая, также свидетельствует, что закрытия городов для сдерживания COVID-19 вызвало симптомы посттравматического стресса, депрессию и тревожные расстройства [14].

У людей появляется страх потенциального заражения вирусом, негативных экономических последствий пандемии, изменения привычного образа жизни, угрозы увольнения с работы. А роль страха в поддержании благополучия носит амбивалентный характер. С одной стороны, длительное переживание тревоги и страха из-за COVID-19 в условиях неопределенности будущего приводят к истощению психологических ресурсов личности, применение деструктивных копинг-стратегий, которые могут вызвать сложные формы тревожных и депрессивных расстройств [15]. С другой стороны, ряд исследований показывают, что тревога из-за пандемии и тревожность как личностная черта, прямо связанные с соблюдением правил осторожности [16].

То есть, пандемия COVID-19 вызвала у людей стресс, страх, неопределенность, а введенные ограничения – радикальные изменения в повседневных привычках. Сложилась травмирующая ситуация, угрожающая благополучию личности, которое, согласно исследованиям, выступает защитным фактором будущих заболеваний психического здоровья [17].

Под психологическим благополучием в широком смысле понимается сложный комплекс эмоциональных переживаний: удовлетворенность жизнью, ощущение целостности, внутреннего равновесия и тому подобное. Согласно М. Селигману [18], благополучие является центральным понятием позитивной психологии, отражающим интегральную оценку актуального состояния личности. Это конструкт, который нельзя непосредственно измерить.

1. Первый блок вопросов касался социально-демографических характеристик выборки (пол, возраст, семейное положение, уровень образования).

2. Особенности переживания угроз пандемии COVID-19 определялись с помощью шести вопросов авторской анкеты с закрытым списком возможных ответов. Первые два вопроса позволили оценить тревогу респондентов относительно возможных негативных угроз пандемии, а следующие четыре – уже ощутимые последствия воздействия:

Тревога заражения вирусом оценивалась вопросом: «Как сильно вы переживаете по поводу того, что коронавирус угрожает вашему здоровью или здоровью ваших близких?».

Тревога экономических последствий пандемии: «Насколько сильно вы переживаете, что из-за коронавируса вы или ваша семья потеряет работу/заработок?».

Изменение профессиональных перспектив оценивалось с помощью вопроса: «В период пандемии ваши профессиональные перспективы...».

Для оценки самочувствия в период пандемии: «Последний год вы чувствуете себя...».

Изменения в финансовых доходах оценивались: «Изменился ли уровень ваших личных доходов в период пандемии?».

В целом влияние пандемии COVID-19 на жизни определялся вопросом: «На ваш взгляд, на сколько пандемия повлияла на вашу жизнь?».

3. Диагностика удовлетворенности жизнью как когнитивной составляющей субъективного благополучия осуществлена с помощью методики «Шкала удовлетворенности жизнью» [19].

Анализ данных осуществлялся в SPSS Statistics 23.0. С целью сравнения эмпирических распределений двух групп респондентов с разной оценкой влияния пандемии на жизнь применялся критерий χ2-Пирсона. Выборка исследования состояла из 256 человек (142 мужчин, 55,47%; 114 женщин, 44,53%) в возрасте от 18 до 65 лет. Респонденты заполняли методики в ноябре-декабре 2021 года.

По результатам опроса установлено, что для 25 респондентов (9,8 %) пандемия COVID-19 совсем не повлияла на их жизнь, 47 человек (18,4 %) – вряд ли повлияла, 150 человек (58,6 %) – частично повлияла и 34 человека (13,3 %) – сильно повлияла на жизнь. В связи с небольшим количеством респондентов в выделенных крайних подгруппах, в дальнейшем анализе использовалось разделение на две основные группы: которые считают, что пандемия повлияла на их жизнь (частично или сильно – 183 лица, 71,5 %) и отрицают ее существенное влияние (73 человека, 28,5 %).

Субъективная оценка респондентами влияния пандемии на жизнь не зависела от таких социально-демографических факторов как возраст, семейное положение, уровень образования. Выявлена слабая связь с полом (χ2(1) = 3,98; р = 0,046; φ = 0,09). Существует тенденция, что женщины сильнее ощутили влияние пандемии на благополучие.

Что касается стресс-факторов субъективного благополучия, в среднем респонденты не волнуются или по крайней мере тревожатся возможным заражением коронавирусом, обеспокоены этой опасностью – каждый пятый. Установлено, что треть лиц, которые не пугают возможные экономические последствия, сильно переживает – около 40%. Большинство респондентов уже заметили негативные последствия влияния пандемии на различные аспекты жизни. Около трети лиц за последнее время наблюдают ухудшение профессиональных перспектив и снижение финансовых доходов, у половины выборки по этим параметрам не произошло изменений. В основном лица не почувствовали изменений в самочувствии за время введения ограничительных мер пандемии, при этом сообщили о его ухудшении 16,1% респондентов.

По всем исследуемым стресс-факторам респонденты, ощутившие влияние пандемии на жизнь, отмечали статистически значимые более негативные изменения индикаторов субъективного благополучия, чем лица, которые не заметили влияния (χ2(2) = 8,10-23,72; р < 0,05; V = 0,13-023). Они чаще сообщали о повышенной тревоге о возможных негативных последствиях, таких как заражение вирусом и экономические проблемы. Лица, отрицающие влияние пандемии на жизнь, склонны говорить об отсутствии у них такого типа тревоги. Профессиональные перспективы, финансовые доходы и самочувствие у групп исследуемых также статистически значимо отличаются. Респонденты, признающие влияние ограничительных мер на субъективное благополучие чаще сообщают об уже ощутимых негативных последствиях пандемии. Размер обнаруженных эффектов соответствует малому и среднему уровню.

Согласно полученным результатам большинство респондентов указали, что пандемия существенно повлияла на их жизнь. Сложилась ситуация с высоким стрессогенным кумулятивным потенциалом. Возможные экономические потери волнуют около 62% респондентов, 38% лиц ощутили снижение финансовых доходов. Карантин и противоэпидемические меры для многих являются проблемой, поскольку не все люди могут работать удаленно и вынуждены спонтанно приостанавливать деятельность. Треть респондентов отметили, что у них ухудшились профессиональные перспективы.

Почти 60% респондентов в разной степени тревожит потенциальная опасность заражения вирусом. Озабоченность собственным здоровьем, боязнь стать возбудителем инфекции для других и будущие последствия возможного заболевания являются важным аспектом, который непосредственно влияет на благополучие людей и может вызвать или усилить психологический дистресс во время пандемии. Трудовые мигранты в ситуации пандемии находятся в состоянии различной степени беспокойства и волнения. Хотя, большинство респондентов (66%) отметили, что их самочувствие не изменилось, 15% ощущают ухудшение своего психического состояния.

Установлено, что оценка степени влияния на жизнь пандемии коронавирус связана с представлениями респондентов об изменениях, которые произошли в профессиональной, финансовой сферах, самочувствии и тревогой возможных будущих негативных экономических и медицинских последствий, однако ни один из этих показателей не определяет оценку в достаточной мере. Обнаруженные размеры эффектов соответствуют по большей части малому уровню. Эти результаты порождают вопрос выбора критериев оценивания, который является сейчас одной из самых недооцененных проблем в изучении субъективного благополучия [20]. Интересной задачей дальнейших исследований является также определение, в какой степени оценки зависят от личностных ресурсов.

Субъективный вывод о степени влияния пандемии COVID-19 на жизнь человека в целом не зависит от социально-демографических факторов и лишь в минимальной степени определяется полом. Трудовые мигранты-женщины больше всего ощутили негативное влияние пандемии. Объяснение этому можно найти в большей эмоциональности женщин, стресс-факторы ситуации давления и неопределенности находят свое отражение в психической перегрузке и более высоком восприятии стресса.

Как и ожидалось, установлено, что последствия воздействия стресс-факторов пандемии статистически значимо отражаются на субъективном благополучии личности. Чем выше уровень удовлетворенности жизнью, тем менее ощутимые личностью негативные последствия стресс-факторов COVID-19. В других работах также показано, что показатели удовлетворенности жизни тесно связаны с жизненными условиями, такими как уровень дохода и наличие работы [21]. Тем не менее, полученные величины корреляционных размеров эффектов относительно невелики, это означает, что стресс-факторы пандемии объясняют малый процент вариативности субъективного благополучия личности. Об этом говорит и известная модель «пирога счастья» [22], согласно которой внешние условия (от климата до финансового достатка) вносят около 10% в дисперсию счастье.

Таким образом, можно утверждать, что гипотеза №1 подтвердилась: пандемия COVID-19 выступает многофакторной травмирующей ситуацией для личности. Результаты исследования показали, что ситуация пандемии характеризуется высоким стрессовым кумулятивным потенциалом из-за переживания угрозы инфицирования, негативных экономических последствий и строгих ограничительных мер карантина. Подавляющее большинство испытуемых трудовых мигрантов указало, что пандемия существенно повлияла на их жизнь и оценка в общем не зависела от социально-демографических факторов респондентов. Рост субъективного влияния пандемии на личность сопровождается негативными изменениями в профессиональной, финансовой сферах, самочувствии, тревогой за здоровье и возможными негативными экономическими последствиями.

Однако последствия воздействия беспрецедентной ситуации пандемии, согласно результатам исследования, не являются столь негативным и деструктивным, чем предполагалось.

Гипотеза №2 также подтвердилась: чем выше уровень удовлетворенности жизнью, тем менее ощутимы личностью негативные последствия COVID-19.