ПСИХОПОВЕСТВОВАНИЕ КАК НАРРАТИВНЫЙ ПРИЕМ В ПРОЗЕ БОРИСА ПОПЛАВСКОГО

Котова Н.С.¹, Кудряшов И.А.²

¹Доктор филологических наук, «Южно-Российский институт управления-филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации» (г. Ростов-на-Дону), ²Доктор филологических наук, Южный федеральный университет (г. Ростов-на-Дону)

ПСИХОПОВЕСТВОВАНИЕ КАК НАРРАТИВНЫЙ ПРИЕМ В ПРОЗЕ БОРИСА ПОПЛАВСКОГО

Аннотация

Психоповествование в прозе Б. Поплавского высвечивает экзистенциональное отчаяние персонажа, его уныние и предельную форму тоски при пассивном созерцании повседневного мира и самого себя. Данный нарративный прием позволяет автору отразить эмоционально-волевую сферу персонажа, для которого объективная реальность является фиктивной, представить контрастивное сочетание плана автора и плана персонажа. Автор избирает указанный прием для различных подтекстных целей: аффективного изображения психологических проблем персонажа, передачи субъективно-оценочного отношения к объективной действительности через раскрытие внутреннего мира персонажа. Авторская система языковых средств конструирования психоповествования соотносится с содержанием перцептивного отражения объективной ситуации. «Глубинная семантическая структура» (подтекст)  «улавливается» читателем как элемент творческого процесса преобразования «перцептивной» семантики в семантику языковую.

Ключевые слова: психоповествование, нарративный прием, Борис Поплавский, эмоции, сознание персонажа, подтекст.

Kotova N.S.¹, Kudryashov I.A.²

¹PhD in Philology, «South Russian Institute of Management Branch of Russian Academy of National Economy and State Service under the President of Russian Federation» (Rostov-on-Don), ²PhD in Philology, Southern Federal University (Rostov-on-Don)

PSYCHONARRATION AS NARRATIVE TECHNIQUE IN BORIS POPLAVSKY’S PROSE

 Abstract

In Boris Poplavsky’s prose psychonarration reveals the character’s existential despair, his / her discouragement and the ultimate form of boredom while passive contemplating the daily world and himself / herself. This kind of narrative technique allows the author to reflect the character’s emotional and volitional sphere, the outer world for which is the fictive one, represent the contrastive combination of the author’s plan and the character’s plan as well. The author chooses this technique for various subtextual goals: affective depicting the character’s psychological problems, showing his attitude towards the outer world through revealing the character’s inner world. The author’s system of language means for the psychonarration constructing relates to the content of the objective situation perceptual reflection content. Underlying semantic structure (subtext) is detected by the reader as an element of creative process of transforming «perceptual» semantics into the language semantics.

Keywords: psychonarration, narrative technique, Boris Poplavsky, emotions, character’s consiousness, subtext.

Литературная критика творчества писателей-младоэмигрантов характеризует романы Бориса Поплавского «Аполлон Безобразов» (1932) и «Домой с небес» (1935) как инновационные тексты, читательское восприятие которых предполагает отход от учета конвенциональных норм классического повествования(более подробно см. [1]). Выступая в качестве таковых, эти произведения требуют от читателя не только моделирования виртуальных миров персонажей, живущих в большей степени внутренними ощущениями, нежели объективными событиями, но и ментального структурирования языковых средств, посредством которых эти миры – с опорой на контекст – воссоздаются в тексте.

Автор порождает такой тип повествования, который оказывается сосредоточенным на «Я» персонажа, предполагает субъективную манеру изложения событий. Текст Б. Поплавского сочетает в себе символическое и воображаемое видение объективного мира, которое маркирует эстетический сдвиг от классического к модернистскому эксперименту в литературе, предполагающему конфликт традиционного порядка и нового видения мира, конфликт художника, пытающегося придать форму хаосу. Персонажи оказываются неспособными к радикальным действиям, сосредоточены на своем внутреннем мире, сомнениях, неопределенности. В связи с этим коммуникативная перспектива всеведущего автора приобретает доминирующий характер.

Инновационность текстов Б. Поплавского видится нам прежде всего в технике эмоциональной репрезентации внутренней жизни персонажа, стремящегося определить смысл своего существования в объективном мире. При этом эмоция трактуется нами как психологическое состояние, процесс, который запускается в ходе достижения речевых / неречевых целей. Эмоции актуализуются с опорой на оценку события как фактора, релевантного цели. Персонаж испытывает положительные эмоции, когда цель достигается, негативные эмоции – когда обнаруживаются препятствия на пути к достижению цели. Эмоциональные состояния характеризуются таким параметром, как длительность / краткосрочность переживания. Если персонаж испытывает данную эмоцию фактически на протяжении всего текста, то ее можно рассматривать как проявление личностных характеристик этого персонажа. На уровне персонажной сферы долгосрочные и кратко испытываемые эмоции предстают своеобразными сигналами для читателя, поскольку они фокусируют читательское внимание на тех реалиях объективного мира, которые являются значимыми для конкретного персонажа.

В романе «Домой с небес», написанном от третьего лица, писатель прибегает к психоповествованию, включающему авторский дискурс о сознании персонажа. В психоповествовании как нарративном приеме автор сообщает читателю о том, что непосредственно происходит в сознании персонажа, какие эмоции он испытывает; при этом сам персонаж до конца не осознает переживаемое. Персонаж представляет собой типизированную индивидуальность, одновременно обусловленную как авторским видением объективной реальности, так и прагматическими требованиями жанрового типа порождаемого текста как данности, внеположенной сознанию. Для достижения коммуникативной цели автор избирает созерцающего «объективного» персонажа, который наделяется «субъективной» прагматической функцией (о подобном типе персонажа более подробно см. [2]).

Психоповествование субъективирует художественный текст, чтобы вынудить читателя пройти той же творческой дорогой, которой априорно прошел автор в процессе конструирования образа персонажа. Адресат текста начинает не только видеть готовые результаты законченной работы, но и рефлексивно воспринимать динамический процесс «стыковки» разнородных эмоциональных проявлений образа персонажа таким способом, каким этот процесс протекал в когнитивном сознании писателя в момент создания  образа данного персонажа.

План содержания психоповествования имеет собственную организацию, которая далеко не всегда коррелирует с его формальной манифестацией, поскольку не во всех случаях имеет материальную выраженность. Автор, актуализуя психоповествование, предполагает, что читатель, исходя из языковых характеристик и контекста высказывания, дешифрует неявно выраженную информацию, приложит для этого оптимальные когнитивные усилия. Анализ образа персонажа предполагает, следовательно, анализ образа автора (что неоднократно постулировалось в лингвистических изысканиях [3], [4], [5], [6], [7]). Другими словами, образ автора – скрытая лингвистическая категория текста, выявляемая посредством анализа языковых средств, с помощью которых автор (как филологическая категория) достигает поставленной цели и которые характеризуют только ему присущий творческий «почерк».

Психоповествование в прозе Б. Поплавского фиксирует  соотнесение интеллектуального и соматического опыта персонажа, его ощущение децентрации, метаморфозу отчуждающей идентификации с другими в рамках повседневной эмигрантской действительности. Данные проявления ментальной жизни персонажа, в свою очередь, манифестируют  экзистенциональное отчаяние, которое порождает в тексте метафору травмы. В результате психоповествование задействует неклассическую категорию воображаемого, в которой закодированы симптомы интеллектуальной, волевой и эмоциональной эволюции человека на фоне онтологии повседневности.

Характер психоповествования определяется позицией автора по отношению к персонажу: автор может отождествлять себя с персонажем, принимать на себя роль бесстрастного наблюдателя со стороны, отказываться от описания происходящих событий через призму восприятия своих персонажей, полагая, что их созерцающее сознание неспособно объяснить объективный мир.

В последнем случае, в частности, рассогласование между автором и персонажем маркируется в авторских комментариях, которые основываются на исключительных знаниях и оценках. Ср.:

«Серый жаркий день, дождь идет в тумане, но снова высыхают мостовые и только изредка погромыхивает над домами. Жарко и сыро, лето без солнца… Как грустно тебе, Олег… У тебя тоже, как у всякого встречного на усталом, потном лице, та острая и постоянная безысходная летняя грусть оставшихся, оставленных в городе… Да поезжай ты на него посмотреть, на это лето у моря, фотографиями коего полны иллюстрированные журналы, которые ты с независимым видом рассматриваешь на стене киоска!.. Да поезжай ты на него, на это тысячеликое море, и не стыдно ли тебе неосуществимо мечтать… Теперь ты один в кафе, все твои знакомые или разъехались, или отчаялись в твоем бессердечии, а сейчас они нужны тебе, ведь и ты человек, потому что и тебе больно… Ну так, значит, уезжай; не осуществил ли ты до сих пор решительно все, чего тебе хотелось, и не гордишься ли ты именно этим?.. А давно уже тебе так не хотелось прочь от этой теплой, дождливой, городской боли… Уехать оказалось нетрудно ему, студенту и бойскауту, и сразу полегчало на душе, все вокруг стало покровительственно нравиться на прощанье, ибо так хорошо вдруг освободиться от подневольного, искреннего сочувствия людям… » [8, С. 231].

Вводные высказывания отрывка, избранного нами для анализа, воспроизводят окружающий мир глазами персонажа, в  образе которого концентрируются качества, характерные для «равнодушного» и «бессловесного» зрителя. Подтекст, моделируемый этими высказываниями, передает обостренность данных  качеств воспринимающего субъекта: длительность действий символизирует «пассивное», «безучастное» зрительство (ср. дождь идет, снова высыхают мостовые, дождь изредка погромыхивает над домами).

Автор констатирует эмоциональный застой во внутреннем мире персонажа, стремящегося избежать активного соприкосновения с объективной действительностью. Ключевым моментом в этом отношении выступает метафора лето без солнца. Представляется, что  бессловесность персонажа, его равнодушие к тому, что он видит, становится для автора жестким основанием введения в текст психоповествования. Читатель проникает в субъективный мир персонажа, интерпретируя содержание последующих высказываний с точки зрения автора. Психоповествование выявляет эмоционально-волевой опыт персонажа: грусть, потребность в собеседнике, боль одиночества.

При этом внедрение в текст побудительных конструкций отражает «квант» бездеятельного существования персонажа, эксплицирует его потребности «здесь» и «сейчас», которые, возможно, до конца им не осознаются. Повтор Да поезжай ты… создает динамичность психоповествования, делает акцент на настоятельности действия для персонажа, способствует моделирования аффективной коммуникации в рамках художественного текста.

Психоповествование включает в себя выражения, которые служат языковыми средствами авторского программирования читательского впечатления об эмоционально-волевой сфере созерцающего персонажа. Прилагательные с экспрессивными значениями, эпитеты и побудительные конструкции задействуются в функции выявления коммуникативной перспективы порождения высказывания, и таким образом определяют, в каком ключе должны восприниматься читателем данные высказывания.

Литература

1. Котова Н.С., Кудряшов И.А. Семантический повтор как показатель идиостиля Бориса Поплавского // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2014. № 3. С. 87–90.
2. Калинина Е.В. Образ персонажа как текстовая категория: когнитивные перспективы исследования // В мире научных открытий. 2015. № 5.6.(65). С. 2100–2113.
3. Кочетова Л.П. Персонаж – читатель: когнитивные основания художественной коммуникации // Когнитивные исследования. 2015. № 21. С. 160–163.
4. Земляная А.С. Диалог персонажей как фактор полифонической организации художественного повествования Дж. Остин // В мире научных открытий. 2015. № 5.6.(65). С. 2072–2086.
5. Капитонова Н.С. Модернистский текст: эстетическое и лингвистическое своеобразие // Гуманитарные и социальные науки. 2014. № 2. С. 563–565.
6. Предложение и текст: системность и функциональность. Коллективная монография. Ростов-на-Дону: АкадемЛит, 2015. 412 с.
7. Гаврилова Г.Ф., Ковтуненко И.В. Категория негации и языковые средства ее выражения в сложном предложении (на материале русского и французского языков) // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. 2016. № 2(36). С. 92–97.
8. Поплавский Б.Ю. Аполлон Безобразов. Домой с небес. СПб.: Logos, Дюссельдорф: Голубой всадник, 1993. 352 с.

References

1. Kotova N.S., Kudrjashov I.A. Semanticheskij povtor kak pokazatel’ idiostilja Borisa Poplavskogo [Semantic repetition as an indicator of Boris Poplavsky’s idyostyle] // Gumanitarnye i social’no-jekonomicheskie nauki [Humanitarian and social-economic science]. 2014. # 3. S. 87–90. [in Russian]
2. Kalinina E.V. Obraz personazha kak tekstovaja kategorija: kognitivnye perspektivy issledovanija [Character’s image as a textual category: cognitive investigation perspectives] // V mire nauchnyh otkrytij [In the world of scientific discoveries]. 2015. # 5.6.(65). S. 2100–2113. [in Russian]
3. Kochetova L.P. Personazh – chitatel’: kognitivnye osnovanija hudozhestvennoj kommunikacii [Character – reader: cognitive basis for literary communication] // Kognitivnye issledovanija [Cognitive investigations]. 2015. # 21. S. 160–163. [in Russian]
4. Zemljanaja A.S. Dialog personazhej kak faktor polifonicheskoj organizacii hudozhestvennogo povestvovanija Dzh. Ostin [Characters’ dialogue as a factor of polyphonic literary narration organization] // V mire nauchnyh otkrytij [In the world of scientific discoveries]. 2015. # 5.6.(65). S. 2072–2086.
5. Kapitonova N.S. Modernistskij tekst: jesteticheskoe i lingvisticheskoe svoeobrazie [Modernist text: aesthetic and linguistic peculiarities] // Gumanitarnye i social’nye nauki [Humanitarian and social science]. 2014. # 2. S. 563–565. [in Russian]
6. Predlozhenie i tekst: sistemnost’ i funkcional'nost [Sentence and text: consistency and functionality]. Kollektivnaja monografija [Collective monograph]. Rostov-na-Donu: AkademLit, 2015. 412 s. [in Russian]
7. Gavrilova G.F., Kovtunenko I.V. Kategorija negacii i jazykovye sredstva ee vyrazhenija v slozhnom predlozhenii (na materiale russkogo i francuzskogo jazykov) [Nagation category and linguistic means of its expressing in the complex sentence (on the material of the Russian and French languages] // Vektor nauki Tol'jattinskogo gosudarstvennogo universiteta [Science vector of Tolyatti State University]. 2016. # 2(36). S. 92–97. [in Russian]
8. Poplavskij B.Ju. Apollon Bezobrazov. Domoj s nebes [Apollo Bezobrazov. Home from the heaven]. SPb.: Logos, Djussel'dorf: Goluboj vsadnik, 1993. 352 s. [in Russian]