МОДУСНАЯ КАТЕГОРИЗАЦИЯ ПРИТВОРНОГО ПОВЕДЕНИЯ В ВЫСКАЗЫВАНИЯХ С СОЮЗАМИ AS IF / AS THOUGH

Каверина О.А.

ORCID: 0000-0002-6664-8681, Кандидат филологических наук, доцент, Иркутский государственный университет

МОДУСНАЯ КАТЕГОРИЗАЦИЯ ПРИТВОРНОГО ПОВЕДЕНИЯ В ВЫСКАЗЫВАНИЯХ С СОЮЗАМИ AS IF / AS THOUGH

Аннотация

В статье рассматривается когнитивная ситуация поведения, категоризуемая модусным субъектом как притворная. Когнитивная модель ситуации притворного поведения включает реальную ситуацию и ее интерпретацию. Союзы as if / as though занимают изолированную зону модуса и стоят на границе двух ситуаций – реальной, имеющей место в объективном мире, и ирреальной, существующей в концептуальном мире субъекта модуса. Модусный субъект категоризует поведение субъекта диктума как имитацию, симуляцию и воображение. Все три типа ситуации притворного поведения находят языковую репрезентацию в высказываниях с союзами as if / as though.

Ключевые слова: модус, модусная категоризация, когнитивный механизм, притворное поведение.

Kaverina O.A.

ORCID: 0000-0002-6664-8681, PhD in Philology, Associate professor, Irkutsk State University

MODUS CATEGORIZATION OF PRETEND BEHAVIOUR IN THE UTTERANCES WITH THE CONJUNCTIONS AS IF / AS THOUGH

Abstract

The article focuses on the cognitive situation, categorized by the modus subject as pretend behaviour. The cognitive model of the situation of pretend behaviour includes a real situation and its interpretation. Conjunctions as if / as though take the isolated modus zone in the utterance, which are at the junction of two situations – real, existing in reality, and imaginary, taking place in the conceptual system of the modus subject. Actual behavior is categorized by the modus subject as imitation, simulation and imagination. All the three situations of pretend behavior are represented in utterances of as if / as though-conjunctions. 

Keywords: modus, modus categorization, cognitive mechanism, pretend behavior.

Концептуализация поведения человека как намерения совершить действие коррелирует с намерением, направленным на то, чтобы скрыть истинное положение дел. Среди множества ситуаций действительности существуют такие, которые заведомо ориентированы на обман, ложь, притворство, объективированные в языке разнообразием средств [1]. Это связано с «логической простотой феномена правды, в отличие от информационной разнородности лжи» [5].

В семантическом пространстве мнимого мира определенное место занимает ситуация притворного поведения. Когнитивная модель ситуации притворного поведения включает реальную ситуацию и ее интерпретацию. Когнитивная модель притворной ситуации служит основанием для построения прототипической ситуации притворного поведения, которая предполагает наличие человека и последовательности событий, принадлежащих действительному миру, и концептуальному миру субъекта [8].

В формулировании значений глагола ‘pretend’ – to behave as though something is true when you know that it is not [16]; to behave as if something is true when in fact know that it is not [18] участвуют союзы as if / as though. Наличие данных союзов в толкованиях глагола pretend свидетельствует о миропорождающем статусе союзов, способствующем созданию ситуации, принадлежащей концептуальному миру субъекта. Союзы as if / as though связывают две ситуации – реальную (диктумную) ситуацию и вымышленную (модусную). Модусный субъект наблюдает поведение субъекта диктума и категоризует его как притворное.

Суть притворства заключается в маскировке истинных состояний, действий другими поведенческими актами, с целью создать у наблюдателей ложное впечатление [10]. Категоризация наблюдаемой ситуации как притворной возникает в случае, если субъект действия имитирует типичное для данной ситуации поведение, но при этом преследует свои цели. По словам Ю.Д. Апресяна, «имитация всегда предполагает манифестацию, от которой она отделена идеей преднамеренности и цели» [1]. При этом притворство концептуализируется по-разному, что объективируется в разнообразии языковых конструкций: 1) Он притворяется, что делает то-то (имитирует то или иное действие); 2) Он притворяется делающим то или иное действие (симулирует, пытается выдать себя за делающего то или иное действие); 3) Он притворяется, как будто делает то или иное действие (воображает, что делает) [6]. Различие между данными выражениями, по мнению Дж. Остина, состоит в том, что чем больше для демонстрации притворного поведения требуется физических действий, тем предпочтительнее притворяться таким-то или притворяться, что делаешь то-то, а чем менее необходимы физические движения, тем большее предпочтение следует оказывать обороту «как если бы» [6]. Все три типа ситуации притворного поведения находят языковую репрезентацию в высказываниях с союзами as if / as though.

Диктумная пропозиция первого типа содержит серию физических действий субъекта диктума, которые интерпретируются модусным субъектом как притворные, ср.: The fierce Latin swept them across a tiny table, thrust menus into their hands, rubbed his hands, changed all the cutlery round and then put it all back again, rubbed his hands once more and then suddenly lost all interest in them, as if his business was simply to drag people in and then, having got them seated, to create a momentary illusion of brisk service before they had time to change their minds [19]. В приведенном примере действия официанта, несмотря на конвенциональный характер, категоризуются как обманчивые, притворные. Официант создает видимость внимания, имитирует заинтересованность в посетителях, но все его множественные действия и суета нацелены на то, чтобы удержать гостей в ресторане, создать у них впечатление быстрого обслуживания. Притворное поведение персонажа в примере выше совершается напоказ, представляя так называемую притворную демонстрацию. Намерение субъекта диктума ввести в заблуждение адресата (модусного субъекта) объективирует номинация to create a momentary illusion, то есть замысел раскрыт автором (модусным субъектом).

Категоризация притворного поведения может быть основана на несоответствии поведенческих проявлений их функциям. Так, симптоматический жест употребляется в коммуникативном, вторичном режиме, имитируя обманчивое впечатление, направленное на адресата, ср.: When Cole was snapping pictures, her face was smooth and serene, as if lying on a household appliance made her the happiest woman in the world [13]. В данном примере спокойное, безмятежное выражение лица модели, рекламирующей бытовой прибор, только кажущееся, созданное ею намеренно с целью убедить других в том, что с таким приспособлением можно быть самым счастливым человеком на земле. Притворное поведение героини разоблачает последующий контекст, ср.: When he took a break, she dropped the serene look and said things like, “Shit, it’s cold in here.” Подобно артисту, снявшему маску после представления, героиня «сбрасывает» невозмутимый взгляд с якобы счастливого лица. В примере выше можно наблюдать явление «семиотического удвоения тела» – Я-как Я и Я-как Другой, описанное С.Н. Плотниковой. Неискренний человек категоризуется через разделение на две половины – искреннюю дискурсивную личность и неискреннюю дискурсивную личность, составляя «условную семиотическую дупликацию тела» одного и того же человека [7].

Категоризация притворного поведения может быть объективирована посредством метафоры, ср.: Ferrel laughed, shaking his head, continually amazed at the unmitigated cunning of this pretty little belle who looked as though butter wouldn’t melt in her mouth [14]. С помощью метафоры субъект модуса характеризует внутреннюю природу героини, которая постоянно обманывает своего мужа, хитрит, встречаясь с другими мужчинами, и при этом ей удается оставаться с ним в отношениях. Метафорическое выражение someone looks as if butter would not melt in his mouth интерпретируется как a person looks sweet and innocent; someone looks completely innocent although he is capable of doing something unpleasant or horrible – человек милый, невинный, только кажущийся тихоней, но способный совершить нечто неприятное или ужасное [20; 15]. Семиотичность притворного поведения трудно описать лингвистическими средствами, но у модусного субъекта есть что-то, что позволяет ему интерпретировать внешние проявления как притворные, неискренние [8].

Идея создания кажимости действия, свойства, состояния является значимой в категоризации ситуации притворства. Намерение скрыть истинное положение дел, утаить правду, «вселить» образ ложного представления действительности актуализует наличие отрицания в диктумной пропозиции, ср.: She didn’t want to appear as if she had spent hours worrying and was excited and immensely relieved [22]; They were drinking bottles of Coke and trying not to appear as if they were watching the hotel [11]; He nodded, trying not to look as though she had caused him pain [21]. Диктумные пропозиции содержат интенциональные глаголы want, try, семантика которых предполагает желания, усилия субъекта диктума, направленные на достижение цели, в которой заинтересован сам субъект. В примерах выше персонажи маскируют действительные состояние и поведение другими состоянием и действием.

Ситуация притворства реализуется в общественных отношениях, то есть обязательно предполагает наличие наблюдателя, на которого и направлено действие. Способность вводить позицию Другого, воспринимающего и оценивающего лица, составляет особенность языковой специфики модуса притворства [8]. В следующем примере модусный субъект улавливает что-то устрашающее в глазах героини, наблюдает физические симптомы нервозности, интерпретируя ее состояние как пограничное, едва контролируемое. Вместе с тем героиня демонстрирует чрезмерную вежливость и взвешенность в общении, ср.: There was something absolutely terrified in her eyes, as though at any moment she would lose control, and her hands shook visibly, but other than that she was painfully polite and deliberate when she spoke [21]. Такое расхождение внешних данных и поведения героини концептуализируется как одновременное соотношение с разными точками отсчета: одна коррелирует с микромиром притворяющегося субъекта, другая – с микромиром говорящего, оценивающего действие как несоответствующее действительности [8].

Рассогласование внешних симптомов концептуализируется как симуляция, что составляет суть второго типа ситуации притворного поведения. Для симуляции значимым является манифестация симптома, то есть поведенческого проявления, свойственного реальному действию или состоянию. Человек, находящийся в постели, который заставляет поверить окружающих в то, что он болен, и человек, демонстрирующий симптомы, типичные для больного, категоризуются по-разному. В первом случае человек притворяется, во втором симулирует [12]. В следующем примере персонаж не знает песню, а только делает вид, что поет, ср.: Everyone was singing a song that Fat Charlie did not know. He moved his head in time with the song and tried to make it look as if he was sort of singing, moving his lips in a way that might have meant that he was actively singing along [17]. Движения головы в такт музыки и губ, как будто персонаж поет, являются симптоматическими жестами, сопутствующими реальному процессу действия. Однако отсутствует главное – звуки, возникающие в процессе такого действия. Симулятивное поведение, являясь частью притворного поведения, таким образом, категоризуется как объективация внешних симптомов, сопутствующих движений тела, мимики, которые не результируют к самому действию или состоянию.

Намерение создать у другого человека неверное представление о действительности составляют суть когнитивного механизма, обеспечивающего формирование смысла «притворство» [8]. Модусный субъект воображает некоторую ситуацию, полагая, что адресат примет ее за истину. Подобный тип ситуации притворства Дж. Остин называет «притворяться как если бы», суть которого состоит в том, чтобы скрыть факт «знания, воспоминания или мысли о том-то, убежденности в том-то или осознании того-то, – коротко говоря, некоторого когнитивного состояния» [6]. Нацеленность субъекта действия на адресата с целью убедить в правдивости своих действий, на самом деле несоответствующих действительности, объективирована сочетанием каузативного глагола make с предикатами кажимости, ср ср.: The idea was to build up the books of these models, make it appear as if they had more experience that they actually did, and so we worked hard to change the set, the models’ looks, the lighting, anything to make it seem as if the photos weren’t taken at the same time [13]. В приведенном примере замысел фотографа состоит в том, чтобы фотографии моделей в их портфолио выглядели такими, как если бы их делали в разное время, что являлось бы свидетельством большого опыта работы в модельном бизнесе, хотя в действительности фотографии делали в одно время. Для того, чтобы скрыть, дезинформировать, внести неясность для адресата, реальное положение дел маскируется – меняются декорации, внешность моделей, освещение. По словам С. Дённингхауса, говорящий отвлекает внимание адресата, скрывает реальное содержание ситуации, что способствует ментальному усложнению осмысления информации, ослаблению рациональной компетентности [4]. В другом примере субъект диктума разрабатывает определенный сценарий, схему, согласно которой ему удастся остаться неразоблаченным, что всегда является важным для притворяющегося человека, ср.: I left the bike in the shed and watched him from the shed door for a while, poised so that if he happened to wake up it would look as if I was just in the act of shutting the door [11]. Желая скрыть свое настоящее намерение, субъект диктумной ситуации выбирает такое положение, при котором, в случае если его обнаружат, это бы выглядело как нечто другое. Цель притворщика состоит в том, чтобы разыграть определенный сценарий в своем собственном воображении и в воображении другого человека [9].

Как показывает эмпирический материал, высказывания с союзами as if / as though репрезентируют две ситуации – реальную, описывающую физические движения или психические состояния человека, и ее интерпретацию модусным субъектом как притворную, которую субъект диктума имитирует, симулирует или воображает.

Литература

1. Апресян Ю. Д. От истины до лжи по пространству языка // Логический анализ языка. Между ложью и фантазией. – М.: Индрик, 2008. – С. 23–45.
2. Болдырев Н. Н. Концептуальная основа языка // Когнитивные исследования языка. – М.: Ин-т языкознания РАН; Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина. – 2009. – Вып. IV. – С. 25–77.
3. Болдырев Н. Н. Оценочная метарепрезентация: проблемы изучения и описания // Когнитивные исследования языка. – М.: Ин-т языкознания РАН; Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина. – Вып. V. – С. 43–51.
4. Дёнингхаус С. Между ложью и иллюзией: способы дезориентации со стороны лингвистической семантики // Логический анализ языка. Между ложью и фантазией. – М.: Индрик, 2008. – С. 344–359.
5. Мечковская Н. Б. Два взгляда на правду и ложь, или о различиях между языковой картиной мира и обыденным сознанием // Логический анализ языка. Между ложью и фантазией. – М.: Индрик, 2008. – С. 456–470.
6. Остин Дж. Три способа пролить чернила: Философские работы. – СПб.: Алетейя, Изд. Дом СПб. ГУ, 2006. – 335 с.
7. Плотникова С. Н. Сущность лингвистической креативности неискреннего человека: удвоение дискурсивной личности // Прагмалингвистика и практика речевого общения: сборник научных трудов международной научной конференции (24 ноября 2006 г.). – Ростов на Дону, 2007. – С. 280–287.
8. Семенова Т. И. От притворства до игры: синкретизм глагола PRETEND // Слово в предложении. – Иркутск: ИГЛУ, 2010. – С. 95–114.
9. Холл М. Магия коммуникации. Использование структуры и значения языка. – СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2004. – 352 с.
10. Austin, J. Sense and Sensibilia // Oxford University Press, 1962. – 144 p.
11. BNC – British National Corpus [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.natcorp.ox.ac.uk. (дата обращения 18.08.2015).
12. Baudrillard, J. Simulacra and Simulation // University of Michigan Press, 1994. – 164 p.
13. Caldwell, L. A Clean Slate // Red Dress Ink, 2003. – 318 p.
14. Carter, A. Heritage of Blackoaks // London and Sydney: Pan Books Ltd., 1983. – 384 p.
15. CCDI – Collins Cobuild Dictionary of Idioms // Harper Collins Publishers Ltd., 1997. – 493 p.
16. CIDE – Cambridge International Dictionary of Current English // Cambridge: Cambridge University Press, 1995. – 1773 p.
17. Gaiman, N. Anansi Boys // Hachette, UK, 2010. – 274 p.
18. LDCE – Longman Dictionary of Contemporary English. Third Edition // Harlow, Essex: Longman Group Ltd., 1997. – 1680 p.
19. Priestley, J. B. Angel Pavement // Moscow: Progress Publishers, 1974. – 503 p.
20. Renton, N.E. Metaphorically speaking // Warner Books Inc., 1990. – 528 p.
21. Steel, D. Vanished // Transworld, 2009. – 384 p.
22. Warfield, T. Prairie Dreams // Diamond Books, 1992. – 344 p.

References

1. Apresjan Ju. D. Ot istiny do lzhi po prostranstvu jazyka [From truth to lie] // Logicheskij analiz jazyka. Mezhdu lozh'ju i fantaziej [Logical analysis of language. Between lie and fantasy]. – M.: Indrik, 2008. – P. 23–45. [in Russian]
2. Boldyrev N. N. Konceptual'naja osnova jazyka [The conceptual basis of language] // Kognitivnye issledovanija jazyka [Cognitive research of language]. – M.: In-t jazykoznanija RAN; Tambov: Izdatel'skij dom TGU im. G.R. Derzhavina. – 2009. – Vyp. IV. – P. 25–77. [in Russian]
3. Boldyrev N. N. Ocenochnaja metareprezentacija: problemy izuchenija i opisanija [Evaluative metarepresentation: the issues of study and interpretation] // Kognitivnye issledovanija jazyka [Cognitive research of language]. – M.: In-t jazykoznanija RAN; Tambov: Izdatel'skij dom TGU im. G.R. Derzhavina. – 2009. – Vyp. IV. – P. 43–51. [in Russian]
4. Djoninghaus S. Mezhdu lozh'ju i illjuziej: sposoby dezorientacii so storony lingvisticheskoj semantiki [Between lies and illusions: methods of disorientation by linguistic semantics] // Logicheskij analiz jazyka. Mezhdu lozh'ju i fantaziej [Logical analysis of language. Between lie and fantasy]. – M.: Indrik, 2008. – P. 344–359. [in Russian]
5. Mechkovskaja N. B. Dva vzgljada na pravdu i lozh', ili o razlichijah mezhdu jazykovoj kartinoj mira i obydennym soznaniem [Two views on truth and lie, or differences between linguistic worldview and ordinary consciousness] // Logicheskij analiz jazyka. Mezhdu lozh'ju i fantaziej [Logical analysis of language. Between lie and fantasy]. – M.: Indrik, 2008. – P. 456–470.
6. Ostin D. Tri sposoba prolit' chernila // Filosofskie raboty [Philosophical papers]. – SPb.: Aletejja, Publishing house SPb. SU, 2006. – 335 p. [in Russian]
7. Plotnikova S. N. Sushhnost' lingvisticheskoj kreativnosti neiskrennego cheloveka: udvoenie diskursivnoj lichnosti // Pragmalingvistika i praktika rechevogo obshhenija: [Nature of linguistic creativity of an insincere person: doubling of discourse personality // Pragmatic linguistics and practice of communication]: Sbornik nauchnyh trudov mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii (24 nojabrja 2006 g.) [Collection of scientific works of the international scientific conference]. – Rostov n/d, 2007. – P. 280–287. [in Russian]
8. Semenova T. I. Ot pritvorstva do igry: sinkretizm glagola PRETEND [From pretence to play: syncretism of the verb PRETEND] // Slovo v predlozhenii [Word in Sentence]. – Irkutsk: IGLU, 2010. – P. 95–114. [in Russian]
9. Holl M. Magija kommunikacii. Ispol'zovanie struktury i znachenija jazyka [The magic of communication: The use of structure and meaning of language]. – SPb.: prajm-EVROZNAK, 2004. – 352 p. [in Russian]
10. Austin, J. Sense and Sensibilia // Oxford University Press, 1962. – 144 p.
11. BNC – British National Corpus [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.natcorp.ox.ac.uk. (дата обращения 18.08.2015).
12. Baudrillard, J. Simulacra and Simulation // University of Michigan Press, 1994. – 164 p.
13. Caldwell, L. A Clean Slate // Red Dress Ink, 2003. – 318 p.
14. Carter, A. Heritage of Blackoaks // London and Sydney: Pan Books Ltd., 1983. – 384 p.
15. CCDI – Collins Cobuild Dictionary of Idioms // Harper Collins Publishers Ltd., 1997. – 493 p.
16. CIDE – Cambridge International Dictionary of Current English // Cambridge: Cambridge University Press, 1995. – 1773 p.
17. Gaiman, N. Anansi Boys // Hachette, UK, 2010. – 274 p.
18. LDCE – Longman Dictionary of Contemporary English. Third Edition // Harlow, Essex: Longman Group Ltd., 1997. – 1680 p.
19. Priestley, J. B. Angel Pavement // Moscow: Progress Publishers, 1974. – 503 p.
20. Renton, N.E. Metaphorically speaking // Warner Books Inc., 1990. – 528 p.
21. Steel, D. Vanished // Transworld, 2009. – 384 p.
22. Warfield, T. Prairie Dreams // Diamond Books, 1992. – 344 p.