НЕЙРОГЕНЕТИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ ЭВОЛЮЦИОННО-ИСТОРИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ ТРЕВОГИ
Языков К.Г.1, Иванова А.А.2, Караваева Е.В.3, Лукашова В.В.4, Новикова А.С.5
1доктор медицинских наук, профессор, 2кандидат психологических наук, доцент, 3старший преподаватель, 4старший преподаватель, 5ассистент,
(Сибирский государственный медицинский университет).
НЕЙРОГЕНЕТИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ ЭВОЛЮЦИОННО-ИСТОРИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ ТРЕВОГИ
Аннотация
Сложный феномен тревоги является продуктом эволюции мозга, развития социальных отношений и усложнения поведения человека. Теории тревоги отражают параллелизм развития самого состояния и его последовательного смещения из соматической сферы в психологическую. Это объясняет гетерогенную массу научных данных. В организации исследования и диагностики сложного феномена тревоги необходим системный подход в соответствии с положениями системного анализа и антропологической психологии.
Ключевые слова: тревога, эволюция, модели.
Yazykov K.1, Ivanova A.2, Karavaeva E.3, Lukashova V.4, Novikova A.5
1Dr Sci, PhD in Medicine, Professor, 2 PhD in Psychology, assosiate professor, 3seniorteacher, 4 seniorteacher, 5assistent professor
(Siberian State Мedical University).
NEUROGENETIC CONTEXT OF THE EVOLUTIONARY- HISTORICAL MODEL OF ANXIETY
Abstracr
The complex phenomenon of anxiety is a product of brain evolution, development of social relations and complication of human behavior. The anxiety theories reflect the parallelism of the development of the state itself and its sequential displacement from the somatical sphere into the psychological one. This is why the scientific data are so heterogeneous. The organization of the study and diagnostics of the complex phenomenon of anxiety requires a system approach in accordance with the provisions of systems analysis and anthropological psychology.
Key words: anxiety, evolution, model
В настоящей работе обосновывается предположение, что столь сложный феномен, обозначаемый как тревога, есть продукт эволюции мозга, развития социальных отношений и усложнения поведения человека. Традиционно эмоции переживания, которые сопровождаются беспомощностью, бессилием, незащищенностью, амбивалентностью чувств обозначают тревогой (Т). С развитием и поведения и его описания Т стали рассматривать как реактивное эмоциональное состояние и как личностную диспозицию (тревожность). Т традиционно определяют с помощью психологического тестирования, выделяя ситуативную и личностную тревожность [1]. Однако в этом случае имеет место тавтология. Человек, находящийся в состоянии тревоги после проведения опроса, получает ответ, что у него наблюдается тревога. Подобная ситуация представлена Е. П. Ильиным в исследовании свойств нервной системы. С помощью опросника выявляются особенности поведения человека в определенной ситуации, а затем на этом основании задаются типологические особенности поведения в той же самой ситуации [2]. Т.о. с помощью опросников просто фиксируется заданный лингвистический конструкт.
Подходы исследований Т усложняются, но заданы они в моделях, основанных на теоретических положениях, которые отражают не только и не столько позицию авторов, сколько эволюцию развития науки и научных взглядов, синхронных с развитием и усложнением феномена Т.
Мы исходим из положения, что поведение человека эволюционирует.
В первом положении нами утверждается, что обыденное и традиционное научное описание поведения в целом соответствует биопсихологической динамике развития. Фиксация в знаковых системах отражает эту последовательность, в той фазе, которая связана с появлением письменности и развитием науки.
Предполагается следующая цепочка рассуждений.
Гетерохронное развитие мозга человека в онтогенезе определяет созревание структур правого полушария раньше, чем левого. Известно, что правое полушарие выполняет функцию соматогнозиса, не связанную со левополушарными знаковыми системами, которые формируются позже. Соматогностические системы правого полушария являются преимущественно органами чувственного аппарата сознания.
Знаковые системы суть продукт более позднего этапа эволюции, связанного с формированием психологических систем.
Несомненно, мозг современного человека есть продукт социального опыта и поведения. В истории этому соответствует последовательная смена моделей поведения. Образцы поведения формировались и закреплялись в первую очередь в связи с развитием социальных отношений. Его спектр включал и патологические формы. Первоначально такие состояния получали соответствующие наименования в естественном языке, т.е. получали исходную донаучную знаковую форму. Зафиксированные в литературных источниках названия этих состояний (юродивый, похабный, шут, клоун, трикстер) отражают уже пласт, связанный с развитием религиозного сознания. Более ранние устные названия сохранились лишь в языках архаических культур, и дошли до нашего времени лишь фрагментарно.
Особенно отчетливо эволюция знаковых систем описания патологического поведения представлена в классификационных системах ICD, DSM.
Так польский психиатр А. Якубик в историческом экскурсе проблемы истерии приводит примеры имитации и индукции истерических состояний и оформления их в виде соответствующих названий в обыденном и специальном языке [3]. По сути это динамика закрепления поведенческой модели, связанной с эмоциональной разрядкой.
Несомненно, что сначала тревога и страх составляли синкретическое образование. В подтверждение этого отметим, что этимологически тревога и страх связаны и имеют общие корни в европейских языках.
Как развивалось научное понятие Т, и как оно отделилось от понятия страха? Сначала разделение произошло в языке. Поскольку язык как знаковая система отражает чувственную сферу сознания, можно сделать вывод, что в тех языках, которые разделили страх и тревогу, существуют тонкие языковые «настройки» на чувственные оттенки. Более тонкие оттенки душевных состояний отражены в предикативных связях. В концептуальной работе Ролло Мэя двух изданий 1950 и 1977г. г. и изданной на русском языке только в 2001г. утверждается, что до 19 века отчетливая дифференциация понятия «страх» от понятия «тревога» отсутствовала [4]. Считается, что Карл Ясперс (1913) одним из первых психопатологов четко разделил страх и тревогу. [5].
Биологически ориентированные теории возникли относительно поздно, позже психоаналитической теории, которая во многом вначале копировала путь естественнонаучного объяснения. Это связано с поздним разделением натурфилософии на ряд наук и последующим быстрым развитием физиологии и психофизиологии в постфрейдовский период.
Развитие первичных анатомо-физиологических представлений психических функций и состояний указывало на сущность тревоги как эмоционального напряжения.
Второе положение работы связано с тем, что теории Т не результат развития научных взглядов, а параллелизм соотнесенный с развитием самого состояния и смещения его из соматической сферы в психосоматическую и психологическую, что и отражала смена теоретических положений. На наш взгляд, этот процесс не завершен. Это, вероятно, объясняет гетерогенность разнохарактерных научных данных.
согласно ранней кортико–висцеральной модели Т, ее путь в телесную сферу в виде иннерваций закрепляется при совпадениях с определенными переживаниями как симптом по Кеннону, Селье, либо как функция разрядки напряжения. Теория У. Кеннона сформировалась в 1929 г., а теория Г. Селье в 50-70-х годах 20-го столетия. Обе эти теории тесно связаны с теорией высокого уровня - концепцией гомеостаза У. Кеннона. Позже теория гомеостаза использовалась Куртом Левином в гештальтпсихологии.
Фрейд считал, что тревога является фундаментальной проблемой психологических и психосоматических нарушений и «фундаментальным феноменом и центральной проблемой невроза». Впервые терминологически Фрейд использовал понятие тревожность в 1925 г. Представления Фрейда о тревоге менялись в процессе развития. И менялись радикальным образом от первой концепция тревоги Фрейда («теория либидо»)до второй, связанной с моделью психики «Ид-Эго-Суперэго». В ней Фрейд описывал «свободно витающую», разлитую тревожность как функцию «Эго» предупреждения о надвигающейся опасности [6]. Утверждалось, что «не вытеснение породило тревогу, а тревога появилась раньше, и она-то и породила вытеснение» [6]. Также в этой модели предлагалась оригинальная трактовка появления симптомов как защитный ответ психики на тревогу для ее избегания.
Современное понимание Т связывают с динамическим процессом. Эта динамика есть отражение состояния переходных процессов в развитии психологических систем. Концепции Т рассматриваются в терминах таких динамических образований как когнитивные, аффективные и поведенческие реакции, актуализирующихся в стрессе. Но именно переход в когнитивную, а, следовательно, в знаковую систему психологических систем, сопровождается состояниями, которые описываются в современных терминах тревоги и тревожности.
Так Дэвид Барлоу [7] описывал тревогу как «уникальную и когерентную когнитивно-аффективную структуру внутри оборонительной и мотивационной системы. В основе этой структуры лежит чувство неуправляемости, сосредоточенное в основном на будущих угрозах, опасности или других предстоящих потенциально негативных событиях, в отличие от страха, где опасность неизбежно присутствует».
Согласно одной из первых системных теорий - регулятивной теории Рейковского [3], основанной на кибернетическом подходе, Т является относительно длительным возбуждением, результатом инстинктивной активности эмоционально-мотивационной (ИЭС) подсистемы когнитивной системы. Эта подсистема формируется в ходе жизнедеятельности в связи с инстинктивными побуждениями (изнутри) и раздражителями (извне) и социального поведения. Главная функция ИЭС – формирование потребностей (условие существования), определяемого состоянием некоего окружения организма, не принадлежащего этой системе. Онтогенетически развитие ИЭС проходит от рефлекторной до антиципационной (прогнозирующей) стадии. Рассогласование внутри подсистем ведет к появлению информирующих сигналов, а затем и фона индикации нарушения существования. Эмоциональное возбуждение в нежелательной ситуации cтановится триггером с последующим условно-рефлекторном (УР) закреплением. Результатом становится развитие потребности избегания в форме защитных механизмов (ЗМ). Функция потребности в безопасности для некоторого числа людей в пограничном состоянии становится доминирующей. Чем сильнее вовлекаются структуры «Я», тем сильнее формируется тенденция к избеганию. ЗМ являются когнитивным процессом и частью когнитивной системы (КС). Их действие проявляется в своеобразной форме переработки информации при сверхоптимальной активации. ЗМ являются и особым видом механизма разрядки. Часть энергии возбуждения в системе регуляции в ИЭС и КС требует экспрессии, что увеличивает вероятность снижения уровня возбуждения. КС в познавательной сети использует механизм научения и УР, т.е. формирует «бедные» упрощенные модели.
Переход на более низкий интегративный уровень предполагает и участие телесных моделей КС, связанных с соматогнозисом (правополушарная функция).
Функциональной особенностью сформированной особой структуры ИЭС у ряда лиц является появление мотивации избегания и формирование механизма эмоционального присоединения к телесному для эмоциональной разрядки.
В определенной степени Т может являться адаптивной реакцией, но она может стать и патологической и влиять на способность успешно справляться с проблемами и/или стрессовыми событиями, изменять состояние организма. Сложные фрагменты переживания и поведения возникают при чрезмерном возбуждении в определенных областях ГМ.
В клинической психологии известна модель тревоги Элерса, Марграфа` [8]. В большей степени это нейрофизиологическая модель, аккумулирующая нейробиологические подходы. В модели представлены основные нейроанатомические и физиологические цепи мозга, участвующие в формировании страха и тревоги. Характеристики этих субстратов важны для понимания эволюции мозга человека и самого понятия Т.
Любые сенсорные стимулы транслируются таламусом в миндалину и в кору головного мозга. Базолатеральный комплекс миндалины является входной системой контекстной информации из гиппокампальной формации. "Расширенная" миндалина также является центром управления интегральной информацией в нейроэндокринной системе. Миндалина активирует различные регионы мозга и ядра, которые отвечают за различные аспекты страха/тревоги. Миндалина влияет на двигательное дорсальное ядро блуждающего нерва в продолговатом мозге определяет вегетативное сопровождение, связанное с эмоциональными событиями. Префронтальная кора обрабатывает более сложную (когнитивную) информацию; она модулирует физиологические, нейроэндокринные и поведенческие реакции (через миндалины). Она участвует в исчезновении страха и тревоги, связанных с условными реакциями.
Эта модель показывает эволюционную иерархическую преемственность мозговых структур, ответственных за формирование эмоции тревоги. Ее основные подструктуры включают лимбическую систему и неокортекс. Лимбическая система является функциональным целым, предназначенным для протекания эмоциональных процессов и поведения, представлена различными топологическими и филогенетическими характеристиками. Неокортекс реализует когнитивные функции высокого уровня.
Существует специфическое функциональное взаимодействие между структурными компонентами лимбической системы, такими как миндалина, гипоталамус, опорные ядра стриотерминалей и вентральное околоводопроводное серое вещество, а также структурами коры головного мозга, такими как археокортекс гиппокампа, префронтальная лимбическая кора, лобно-теменная кора и височная кора [9]. Миндалины рассматриваются как эмоциональный процессор, а префронтальная кора как когнитивный процессор [10]. Эволюции неокортекса и миндалевидного комплекса сопряжены. Развитие миндалевидных ядер коррелируют с развитием сенсорной, височной и лобной коры. Неокортекс и миндалевидное тело глубоко связаны в эволюционном развитии [11]. Данные указывают на первостепенную роль миндалевидного тела в формировании эмоций и эмоциональной памяти, также связанных со страхом [12]. Это и отражает нейрогенетические взаимозависимости между страхом и Т. Миндалина является в первую очередь нейроанатомическим центром памяти страха, с огромным влиянием на дальнейшее эмоциональное обучение и запоминания тревожных событий [13]. Миндалина является критическим местом, связанным с условным рефлексом по Павлову реакции страха. Считается, что данный УР ранжирован в диапазоне от тревоги до выраженного страха, а нейробиологические причины их разделения связаны с синаптической пластичностью нейронов миндалины. В миндалине активирующиеся в памяти страхи и ингибирующие их экстинкции образуются одновременно, что обеспечивает баланс и контроль экспрессии страха. Сбалансированный статус необходим для нормального функционирования индивидов, но неблагоприятные воспоминания в миндалине остаются в качестве прочного эмоционального следа [13].
Миндалина является местом аверсивных эмоций. Но в эволюции в ней формируются и аппетитивные стимулы. Они поступают в миндалину из различных источников. Функционально это дис-подсистемы миндалины, которые участвуют в ассоциативных процессах [14].
Таким образом, в эволюции мозга эмоции и память становятся связанными, и причина этого в том, что эмоции целенаправленны. Память о страхе является древним филогенетическим императивом. Страх должен запечатлеваться в памяти, как эффективный метод защиты от окружающей среды. Миндалина является местом памяти страха и имплицитной эмоциональной памяти. Т.о. в генезисе эмоциональная память является очень сложной, непредсказуемой, и почти неконтролируемой [15].
Ключевой структурой является также гиппокамп, как информационная структура, которая регулирует активность циркуляции страха в префронтально-миндалевидной цепи. С помощью функциональной МРТ установлено, что память аверсивных и нейтральных словесных раздражителей, кодированных в эмоциональном контексте латерализована [16], тем самым подтверждается наличие эволюционного этапа дивергенции когнитивных инструментов.
Можно говорить об эволюции эмоций. Видимо, эмоции как особые состояния, выделенные в обыденном, а затем в научном языке (например, десять базовых эмоций по Изарду) присущи только человеку. Существует этнозависимое множество слов, определяющих оттенки эмоциональных состояний. Однако эмоции становятся и когнитивным инструментом поведения человека. На это указывают системные свойства эмоций, регистрирующие отношения в психологических системах (ПС). ПС есть в сущности антропные системы. Эмоции же суть системные параметры когнитивных систем. Они отражают функционирование развитых антропных систем.
Тревога, на наш взгляд, представляет особую форму функционирования ПС.
Как видим, представленная модель на самом деле дает слабое разделение состояний страха и тревоги в отношении субстратов, их функций.
Представляется, что тревога как диффузное психическое образование возникает эволюционно позднее и использует множество мозговых субстратов. В первую очередь на это указывает результаты нейропсихологических исследований отсутствие четких церебральных топических корреляций, что присуще высшим психическим функциям.
Современное же состояние проблемы Т связано с явлением социальной Т. «Социальная тревожность» определяется как дискомфорт или страх человека, находящегося в социальных взаимодействиях, озабоченность перед суждением или оценкой другими. Психопатологическая форма социальной тревожности называется социофобией. В США в начале 21 века широкую популярность получила книга Скотта Стоссела «My Age of Anxiety». Эта книга пока не переведена на русский язык. В ней в определенной мере выражен комплекс современной Т. Таким образом, именно социально- когнитивный аспект, связанный со знаковыми системами, становится ведущим в эволюции психологических систем. На наш взгляд в организации исследования и диагностики сложного феномена необходим системный подход в соответствии с достигнутыми положениями системного анализа и развития антропологической психологии.
Литература
1. Спилбергер Ч.Д. Концептуальные и методологические проблемы исследования тревоги// Тревога и тревожность. Хрестоматия/Сост. и общая редакция В.М. Астапова. –М.: ПЕР СЭ, 2008. –С. 85-100.
2. Ильин Е.П. Дифференциальная психология. –СПб.: Питер, 2001. -466 с.
3. Якубик А. Истерия: Пер. с польск. – М.: Медицина, 1982. – 344 с.
4. Мэй Р. Смысл тревоги / Перев. с англ. М.И. Завалова и А.И. Сибуриной. М.: Независимая фирма “Класс”, 2001. —384 с.
5. Ясперс К. Общая психопатология / Пер. с нем. Л.О. Акопяна. — Москва: Практика, 1997. — 1056 с.
6. Concept of Anxiety. URL:http://en.wikipedia.org/wiki/The Concept of Anxiety
7. Barlow D.H. Unraveling the mysteries of anxiety and its disorders from the perspective of emotion theory //Am Psychol, 2000. Vol.55. – P.1247–1263.
8. Ehlers A., Margraf J. The psychophysiological model of panic. In P. M.G. Emmelkamp, W.Everaerd, F. Kraaimaat, M. van Son (Eds.). Fresh perspectives on anxiety disorders. – 1989. – P. 1–29.
9. LeDoux J.E., Emotion circuits in the brain //Ann. Rev. Neurosci. – 2000. Vol. 23. –P. 155–184
10. Barbas H. Connection underlying the synthesis of cognitive, memory and emotion in primate prefrontal cortices// Brain Res Bull. – 2000. Vol. 52(5). – P. 319-330.
- Young M.P., Scannell J.W., Burns G.A., Blakemore C. Analysis of connectivity: neural systems in the cerebral cortex// Rev Neurosci. – 1994. Vol. 5. –P. 227–250.
12. Maren S. Building and burying fear memories in the brain// Neuroscientist. – 2005. Vol.11(1). –P. 89–99.
13. McGaugh J,L. The amygdala modulates the consolidation of memories of emotionally arousing experiences. tioned stimuli// J Neurosci. – 2003. – vol. 23(35). – P. 11054–11064.
14. Everitt B.J., Cardinal R.N., Parkinson J.A., Robbins T.W. Appetitive behavior: impact of amygdala – dependent mechanisms of emotional learning. Ann NY Acad Sci. – 2003. Vol. 985. –P. 233–250.
15. LeDoux J.E. The emotional brain: The mysterious underpinnings of emotional life. New York: Simon & Schuster, 1996. – 384 p.
- Medford N, Phillips ML, Brierley B et al: Emotional memory: separating content and context. Psychiatry Res. – 2005. Vol. 138(3). –P. 247–258.