РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ ЖИТЕЛЕЙ РЕГИОНА В МЕМУАРНОМ ТЕКСТЕ: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ

Дмитриева Л.М.¹, Вязигина Н.В.²

¹Доктор филологических наук, профессор; ²Аспирант, Алтайский государственный университет

РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ ЖИТЕЛЕЙ РЕГИОНА В МЕМУАРНОМ ТЕКСТЕ: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ

Аннотация

В статье представлены результаты сравнительного анализа текстов воспоминаний мужчин и женщин – старожилов г. Барнаула – как носителей социальных и культурных ценностей своей эпохи. Мужское и женское видение мира, структурированное в процессе речевой деятельности, позволяет реконструировать целостную и непротиворечивую языковую картину мира, фрагменты которой представлены в настоящей статье.

Ключевые слова: гендер, языковая картина мира, мемуарный текст.

Dmitrieva L.M.¹, Vyazigina N.V.²

¹Doctor of Philology, professor, Altay State University; ²Postgraduate student, Altay State University

REPRESENTATION OF CULTURAL VALUES OF THE REGION’S INHABITANTS IN THE MEMOIRS TEXT: GENDER ASPECT

Abstract

Results of the comparative analysis of texts of memoirs of men and women (old residents of Barnaul) as carriers of social and cultural values of the era are presented in the article. The structured in the process of speech activity male and female vision of the world allows to reconstruct a complete and consistent language picture of the world/ It’s fragments are presented in the article.

Keywords: gender, language picture of the world, memoirs text.

В свете основных тенденций современного языкознания интерес к региональным исследованиям обусловлен как логикой развития науки в целом (закономерными переходами от обобщенного представления об объекте к его аналитическому изучению, а затем вновь к интеграции, так и сформировавшемуся фокусу внимания науки о языке на человеке, его национальных, личностных и иных характеристиках, проявляющихся в речевой деятельности.

Насколько язык народа является отражением картины мира народа, настолько диалекты жителей отдельных территорий воплощают в себе территориально специфическое видение мира этих жителей. Безусловно, свои особенности имеют язык и речь жителей отдельных регионов, не являющихся носителями диалекта. Изучение таких совокупностей языковых явлений, зафиксированных в пределах одного локуса, является целью региональной лингвистики.

Региональные языковые системы развиваются в соответствии с историческим процессом и содержат в себе обобщенную языковую картину мира носителя языка – жителя определенного региона – отражающую окружающую действительность и явления жизни человека. К примеру, как отмечают Л.М. Дмитриева и Е.Ю. Позднякова, житель современного города – это определенный тип языковой личности, сформированный под воздействием определенных условий: особенностей истории города, структуры городского населения, связанной с его заселением и окружением, ландшафтными характеристиками городской среды и прилегающих территорий. В связи с эти актуально введение термина «городская языковая личность» – «языковая личность, сформированная в условиях определенного города, обладающая национально-культурной спецификой, зафиксированной в устных и письменных произведениях горожан» [Дмитриева, Позднякова, 2005, С. 89]. При изучении городской языковой личности и города как лингвистического феномена совмещаются традиционный (системный) и современный (антропоцентрический) подходы, выводящие исследование городской языковой личности в область лингвокультурологии. В лингвокультурологическом исследовании совмещается рассмотрение культуры эпохи и ее языковых проявлений в тексте [Юнаковская, 2008, С. 37]. Главным используемым методом является описательный метод.

Материалом региональных исследований, как мы отмечали ранее ([Вязигина, 2011, С. 51-52]), служат как отдельные языковые единицы, например, лексическая система, так и региональные тексты. При изучении региональной языковой личности и региональных текстов совмещаются различные методы анализа, привлекаемые в том числе из социолингвистики, психолингвистики, этнолингвистики и других смежных наук.

История как наука – это не только совокупность конкретных исторических фактов, но и степень осведомленности конкретного человека об этих фактах и его ориентация в исторических событиях. «За разнообразными ликами культуры и истории стоит реальный человек: общественный деятель, исторический деятель, имеющий власть или приближенный к власти, обычный человек с его способностями, потребностями и целями» [Дмитриева, 2007]. Все это отражается на истории региона и, соответственно, находит свое отражение в региональных текстах.

Так, Барнаул как лингворегион имеет свою специфику с силу особенностей истории заселения и природных условий, однако личностная история Барнаула, нашедшая место в текстах воспоминаний его жителей, в настоящий момент изучена еще слабо. Воспоминания жителей Барнаула ([Барнаул в воспоминаниях старожилов, 2006-2007]) показывают особенности восприятия и осмысления мира, несущие смысловые компоненты истории, структурирующие фрагменты языкового сознания, определяемые географическими, культурными и социальными условиями жизни. Как целостные тексты, так и отдельные высказывания, отражают языковую картину мира – воплощенное в тексте мировидение жителя региона. Мировидение как структурообразующий феномен  образует в текстах определенное «пространство значений» – закрепленных в языке знаний о мире, основа которых – опыт языковой общности, в том числе в определенный исторический период [Юнаковская, 2008, С. 37].

В языковом сознании осуществляется структуризация воспринимаемых объектов, опосредованная языковым сознанием каждого человека, обладающего индивидуальными и групповыми особенностями, связанными с полом, возрастом, социальной принадлежностью. В этих структурах закрепляются и гендерные реалии общества, которые проявляются на трех уровнях: 1) уровне социальной структуры как системы властных отношений; 2) уровне межличностных отношений; 3) индивидуальном уровне (представлений о маскулинности и фемининности). Так в языке закрепляются соответственно гендерные стереотипы, гендерные роли и гендерные аксиологические ориентации.

Результатом систематизации материала, полученного нами в результате сбора и анализа региональных текстов, является модель – искусственно созданное лингвистом реальное или мысленное устройство, воспроизводящее и/или имитирующее своим поведением поведение другого, «настоящего» устройства в лингвистических целях. В нашем случае – в целях изучения проявлений гендера в региональном и в некоторой мере – в историческом ключе.

Воспоминания – это речевые произведения, отражающие особенности восприятия и осмысления жизни (истории, экономики, политики и т.д.) конкретными людьми. Воспоминания дают возможность посмотреть на реальные события, определяемые географическими, культурными, социальными условиями жизни, сквозь проекцию восприятия отдельными людьми, имевшими в свое время самое прямое отношение к формированию этих событий.

Мемуарный текст как объект анализа обладает следующими признаками:

- информационная насыщенность: конкретные сведения сочетаются с информацией о субъективных переживаниях, чувствах автора по поводу описываемых событий;

- языковые единицы в мемуарном тексте связаны как между собой, так и с внетекстовой действительностью;

- одновременное существование автора в двух временных планах: прошлом и настоящем, с которым связано наличие двойных оценок – с точки зрения «тогда» и с точки зрения «сейчас».

Тексты мемуарного жанра открывают практически неограниченный круг возможностей для исследования проявлений тех или иных групповых и индивидуальных особенностей, связанных с национальной, возрастной, профессиональной и половой принадлежностью автора. В частности, целью настоящего исследования было обнаружение в мемуарных текстах особенностей языкового сознания мужчин и женщин.

Для этого нами были проанализированы 29 текстов, содержащих воспоминания старожилов города Барнаула. В ходе анализа был выявлен ряд особенностей представления действительности в языковом сознании мужчин и женщин. В результате проведенного анализа было проведено сравнение того, каким образом в мужских и женских текстах репрезентированы различные реалии жизни – этапы жизни, оценки исторических событий и фактов, отношение к дому, быту, особенности досуга, репрезентации профессии, труда, отношение к семье и т.д.

Репрезентация основных этапов жизни

Отмечено, что повествование в женских текстах обычно начинается с самых первых детских воспоминаний: «Ярких страниц в моей жизни очень много. Пожалуй, самое первое и самое яркое и самое грустное воспоминание – это расставание с отцом. Мне тогда было 3 года, а сестренке – 6 лет. В 1942 году наш отец Лукин Василий Матвеевич был отправлен на фронт. Именно во время отъезда отца наша мама поехала садить картошку, и мы, маленькие девочки, остались дома одни. Очень хорошо помню этот момент – отец пришел проститься с нами, взял нас за руки, перевел через дорогу по нашей улице, попрощался, посадил на колени, поцеловал и ушел» (воспоминания Данилиной Н.В.).

В отличие от женских, повествование в мужских текстах, как правило, начинается с момента окончания школы, приобретения профессии, вступления во «взрослую», общественную и трудовую жизнь: «В нашей Петровке, например, начальная школа открылась только в 1930 году, когда мне было около 8 лет, и я уже пошел учиться в нормальную школу. Я первым окончил среднюю школу в нашей Петровке, до меня ни один человек не получал такого образования. Учился 4 класса в Петровке, 5, 6, 7-й – в Новополтавской школе, потом в Ключах – 8, 9, 10-й. В 40-м году окончил среднюю школу, начал работать и стал готовиться к армии, а в августе медкомиссия направила меня в Челябинское летное училище. Но по состоянию здоровья меня там не приняли, и я вернулся. А 9 сентября меня призвали и направили в Томское артиллерийское училище, куда я с удовольствием поехал» (воспоминания Устенко Н.Г.).

Такое отличие в воспоминаниях, на наш взгляд, явно связано с традиционными установками маскулинности: становление мужчины – это становление члена общества, приобретение умений и навыков, позволяющих занять в этом обществе определенное место. Вероятно, отсутствие информации о детстве, дошкольном и младшем школьном возрасте связано именно с меньшей важностью этих периодов по сравнению с воспоминаниями о получении образования, приобретении профессии, общественной деятельности, личных достижениях в более поздние периоды жизни. При этом становление женщины как члена общества начинается раньше, чем у мужчин: с первых лет жизни девочка приобретает умения и навыки, необходимые в дальнейшей жизни. Процесс получения образования оценивается в женских текстах скорее с эмоциональной, личностной позиции, чем с профессиональной точки зрения.

Следует отметить, что такая тенденция (репрезентация «начала» жизни мужчин с более позднего этапа) является именно тенденцией, а не правилом, поскольку в проанализированных текстах имеются и исключения, например, в воспоминаниях Яшина А.С.: «Из ярких детских воспоминаний сохранилось такое: заснеженная улица, мне лет пять, я иду навстречу отцу, а он протягивает мне кусочек хлеба и говорит: «Сыночек, на тебе от зайчика». Этот хлебный аромат я ощущаю до сих пор». При этом в дальнейшем тема детства в тексте данного мужчины не поднимается, и основная часть описания начального этапа жизни посвящена школе, причем школа и получение образования эксплицитно оценены информантом как важный этап: «Оказалось, нужно сдавать 11 или 12 экзаменов, а при моей тогдашней подготовке это было проблематично, и я счел за благо бросить школу и не позориться. К счастью, рядом оказалась преподаватель истории, которая пристыдила меня и строго сказала: «Да ты что?! Не вздумай бросать!» В результате я окончил школу всего с одной «тройкой» и сегодня очень благодарен моим учителям за то, что заставили доучиться. Неизвестно, как без образования сложилась бы моя жизнь».

Было отмечено, что как одна из важных реалий жизни в воспоминаниях мужчин присутствует экстернатура:

«Тогда спасло то, что мы с друзьями пришли на курсы ускоренного обучения (2 класса за полтора года), начальником которых была Огородникова. Эти курсы размещались в здании бывшего института сельхозмашинострения, недалеко от элеватора» (воспоминания А.С. Яшина).

Наличие упоминаний об этой реалии в мужских текстах и ее отсутствие в женских текстах обусловлено, вероятно, опять же установкой на выполнение маскулинной роли в обществе – приобретение профессии – с одной стороны, и с другой – особенностями исторического периода, послевоенного времени, когда обретение профессии и вхождение в сферу труда для мужчины (а равно и для женщины по причине нехватки рабочей силы) было необходимостью.

Одной из интереснейших особенностей мужских текстов является инициация рассказа о собственной жизни кратким рассказом об истории своей семьи: откуда приехали предки, кем они были, кем работали, какой имели достаток и т.д.: «Отец мой Григорий Кузьмич, 1892 г.р., приехал на Алтай после 1910 г. из Курской губернии Смородинской волости, деревни Ольховатка вместе со своим отцом-переселенцем, мачехой и двумя сестрами. Они ехали, как и многие переселенцы, на так называемые вольные земли, но не всем удавалось устроить свою жизнь, как мечталось в дороге. Отец по приезде пошел в батраки к местному богатому мужику, у которого проработал несколько лет, и только после Октябрьской революции получил небольшой надел земли, на котором и работал от зари до зари вместе с моей матерью Екатериной Яковлевной. Поженились они в 1916 г. после возвращения отца по ранению с империалистической войны. Родители моей матери были сибиряками. Дед по матери Яков Сохорев погиб во время колчаковщины, был забит шашками за участие в партизанском движении. Бабушка же Акулина Петровна прожила долго. Родившись в 1870 г., она умерла, когда ей было далеко за девяносто лет».

В женских текстах наблюдается непоследовательное, скачкообразное изложение событий, наличие ретроспективных «перемещений» к событиям, которые хронологически следовало описать ранее. Возникновение таких ретроспективных элементов имеет, как правило, ассоциативный характер: «Запомнился мне день, когда объявили о смерти И.В. Сталина. Информацию объявляли по громкоговорителям по радио, люди подходили, останавливались и молча слушали, многие плакали. Помню, что стояло много людей под громкоговорителем. В то время это событие, которое потрясло всех, даже я, тогда очень маленький ребенок, ощущала какую-то трагичность в произошедшем, все были взволнованы, подавлены. Хотя обсуждений этой темы я не слышала» (воспоминания Г.В. Кагировой).

Оценка исторических событий и фактов

Исторические факты, упоминаемые в текстах, как правило, общеизвестны. Это, если следовать хронологии, переселение крестьян в Сибирь, коллективизация и раскулачивание, Великая Отечественная война, смерть Сталина, индустриализация. Представленность тех или иных реалий зависит от того, какие события происходили в период жизни конкретного информанта.

Несмотря на то, что речь мужчин, согласно большинству исследований, характеризуется меньшей оценочностью, в исследуемых текстах отмечается противоположная тенденция: женщины более скупы и осторожны в оценке тех или иных исторических реалий, в том время как в мужских текстах оценочность при описании тех или иных фактах обязательно присутствует. При этом мужчинам свойствен нетривиальных способ эксплицитной оценки по шкале «хорошо/плохо», в имплицитное выражение восхищения, недовольства, неодобрения и др. эмоций при помощи экспрессивных средств описания самого события. Сравните:

Описание НКВД в мужском тексте: «Помню такой случай в 1937 г. Приехал из района уполномоченный НКВД, наряжают, как тогда говорили, в сельсовет нашего отца. Мать в слезы, ребятишки тоже. Тогда такие вызовы ничего хорошего не предвещали. Но за что бывшего батрака можно было привлекать? Все были напуганы. Под плач всей семьи пошел отец в сельсовет. Можно понять его состояние. С радостью встречали мы его возвращение домой. Зачем же вызывали? Оказывается, хотели подтвердить вину какого-то односельчанина. Отец ничего не знал и подтвердить обвинение отказался. Но ведь при этом можно было оказаться самому виновным в мнимом укрывательстве» (воспоминания Гончарова И.Г.).

Рассказ о восприятии смерти Сталина И.В. в женском тексте: «Когда в 53-м году умер Сталин, мы все собрались в школе у репродуктора и слушали трансляцию. Я искренне переживала и очень плакала (мы были так воспитаны). Девчонки тоже плакали вместе с учителями и родителями, которые пришли в школу. Получилось что-то вроде линейки. А мальчишки – они и есть мальчишки: они же не привыкли видеть плачущих учителей, то пошутят, то засмеются. Девочки подбегут, начинают их стыдить. Поскольку Сталин жил в Москве и я жила там же, дети говорили между собой: «А Нина Михайловна плачет больше всех потому, что он ее отец». Тогда ведь считали: Сталин – отец всех детей, всего народа. Вот они и говорили: «А, может, это ее родной отец». У них возникли такие ассоциации. А я их учила: «Да как вы можете смеяться, какие-то игры затевать? КТО умер?» И я объясняла КТО это… Ведь когда мы начинали писать на французском, изучив алфавит, то первая фраза, которую мы учились писать, это «Viv Stalin», то есть «Да здравствует Сталин!» «Viv Lenin» тоже, но начинали со Сталина. И одна из моих учениц мне потом рассказывала про мальчишек: «Они вас слушали, им было стыдно»» (воспоминания Вахрушевой Н.М.).

Дом и быт

Сфера дома и быта наиболее ярко описана в женских текстах. Актуальна жилищная тема, при этом жилье чаще всего описывается как пространство личного комфорта, связанное с радостью, положительными эмоциями: «Вот сейчас Хрущева ругают, но тогда это помогло решить жилищный вопрос. Вы знаете, что значило получить такую квартиру в то время! Это было настоящее счастье!» (воспоминания Вахрушевой Н.М.). Большое внимание уделяется вопросам быта, подробно описываются процедуры и традиции работы по дому: «Мама рассказывала про ритуал стирки белья. У них был огромный двухведерный медный самовар. Самовар выглядел так: полость, внутри которой медная труба, а снизу топка. В полости кипела вода. Белье было льняное, толстое. Его сначала замачивали, потом стирали на руках сначала в одном корыте, потом в другом, после чего кипятили в этом самоваре. После кипячения белье вытаскивали из самовара, затем на лошади везли полоскать на Обь. Оттуда в решетах привозили выполосканное белье, после чего подсинивали, крахмалили и только потом вывешивали на просушку. Белье было белоснежным. Тогда был культ белья», «У нас было две металлические кровати, письменный стол (он всегда был накрыт белой скатертью), белые шторы, комод с белой накидкой. Был культ кровати: мы никогда не садились на кровать. У нас было пикейное покрывало, ему был уже не один десяток лет, но оно все равно было белоснежным» (воспоминания Данилиной Н.В.).

Вещная сторона быта в мужских текстах представлена как некая внешняя оболочка жизни, объекты, воспринимаемые визуально, но не представляющие утилитарной ценности и не наполняемые дополнительными смыслами: «Город тихих травянистых улиц, бревенчатых домиков с геранями на окошках и курами во дворах – таким я вижу Барнаул моего детства из сегодняшнего суматошного дня» (воспоминания В. Чиликина).

Досуг, времяпрепровождение, развлечения

В воспоминаниях мужчин немалое внимание уделяется теме спорта, спортивных игр: «Кстати, когда сейчас я смотрю на экипировку современных футболистов, то невольно приходит в голову сравнение: наши тогдашние бутсы также отличаются от нынешних, как водолазные боты от пуантов балерины», «Сейчас, когда слышу, в каких благоприятных условиях тренируются спортсмены, выезжают на сборы на юг, вспоминаю, как тренировались мы» (воспоминания Яшина А.С.).

Даже воспоминания о городе связаны у некоторых информантов с темой спорта: «И еще хотелось бы сказать несколько слов о спортивном духе города. Барнаул моей молодости характеризует такое явление, как массовое увлечение физкультурой. Особенно популярен у горожан был стадион «Локомотив». Многие приходили сюда после работы, нередко целыми семьями, чтобы активно подвигаться, поиграть в футбол, волейбол. Как любое травяное поле, площадка регулярно зарастала, и сторож выдавал пришедшим позаниматься косу. Как только трава будет скошена, площадка подготовлена – пожалуйста, получайте инвентарь и занимайтесь на здоровье. И желающих размяться, от души позаниматься физкультурой всегда было очень много». Спортивные реалии представлены как часть пространственной организации города: «Стадион «Динамо» того времени внешне, конечно, сильно отличался от нынешнего, трибуны были деревянными. Кстати, Евгений Дорохов (он был заместителем начальника УМГБ, а затем перешел в УВД) сделал хороший подарок городу. Его усилиями примерно в начале 1970-х деревянные скамейки на трибунах были заменены на новые» (воспоминания Яшина А.С.).

Тема спорта как разновидности досуга в исследованных текстах является единственным отличием репрезентации способа организации свободного времени у мужчин и женщин. В остальном, за исключением индивидуальных увлечений конкретных информантов, представлены примерно одинаковые способы проведения досуга: танцы, концерты, театр, музыка, самодеятельность, одни и те же зимние развлечения – лыжи, коньки.

Анализ репрезентации темы досуга показал такое важное отличие, как репрезентация темы дружбы, рассказов о друзьях. Так, было отмечено, что в женских текстах тема дружбы не представлена, в то время как в мужских рассказы о друзьях, воспоминания о знакомстве с друзьями, судьбе друзей и т.д. представлены достаточно широко и подробно, например:

«Одним из самых надежных и любимых моих друзей был Руслан Вертмиллер – исключительно умный, талантливый и порядочный человек! С ним мы познакомились в конце 1940-х – начале 1950-х в хореографическом кружке Дворца культуры меланжевого комбината. Интересна и драматична его судьба. Жизнь его родителей до Барнаула была связана с Веной, Киевом. Отец Руслана был кондитером, а мать – очень хорошей портнихой. Семье Вертмиллеров пришлось пережить и репатриацию, и репрессии. В 1937 году отец Руслана был расстрелян. Сам же Руслан, несмотря на испытания, трудности, не сломался, остался сильным и благородным, его искренне уважали все, кто был с ним знаком» (воспоминания А.С. Яшина);

«Год 1956-й. Я в составе омской команды еду в Барнаул на чемпионат Сибири, который проводился в зачет 1-й Спартакиады народов РСФСР. И уже в пути замечаю, что разболелся палец ноги, Ступать трудно. Боль усиливалась, а впереди старт на спартакиаде. Ответственность огромная. Поделился бедой с Эдиком.

– Знаешь, – сказал он, – прими финскую ванну. Налей в два тазика холодной и горячей воды и, массируя ногу, опускай ее поочередно то в один таз, то в другой.

С другом доковылял до дома. Провел все процедуры, как советовал Эдик Лапин. На следующий день вышел на борцовский ковер. Боли как не бывало! А не окажись рядом Эдика?

Когда наши властители развязали в Чечне войну, я часто вспоминал своего друга: спаси его Бог!» (воспоминания Б.П. Вольхина).

Возможно, так в продуктах речевой деятельности отражается гендерно специфичная расстановка ценностей: у женщин репрезентирован приоритет семьи, у мужчин – приоритет дружбы.

Необъемлемой частью «молодежного» досуга в воспоминаниях мужчин является тема драк и потасовок среди детей и подростков мужского пола, упоминаемая практически во всех мужских текстах:

«С теплотой вспоминаю даже странные обычаи, впрочем, уже в пору моего детства уходившие в прошлое, – обычаи уличных потасовок. Город как бы размежевался по лагерям. Нагорные ополчались на зайчанских и алтайских, а у себя на горе береговские «воевали» с зырянами, – так называли тех, кто жил в сторону Барнаулки от Большой Змеевской, или Троицкого проспекта, нынешней улицы Аванесова. «Воевали» беззлобно. Но носы друг другу все равно расквашивали на совесть. Самыми отчаянными забияками считались береговские, и я гордился тем, что жил на Береговой» (воспоминания В. Чиликина).

Профессия, труд

Профессиональный фактор проявляется в мужских текстах значительно явственнее, чем в женских. Женщины в своих воспоминаниях реже упоминают о своей профессии и сфере деятельности, в то время как восприятие действительности в текстах мужчин пронизано влиянием профессионального фактора. Например, в тексте П.И. Захарова, строителя, воспоминания о городе тесно связаны с темой стройки: «Для того, чтобы сделать Поток индустриальным, надо было сделать новый завод силикатного кирпича (его построили около Власихи). Только это позволило нам строить дешевле и быстрее, потому что силикатный кирпич – это относительно дешевый материал. Он достаточно элегантен по цвету – белый, что позволило сократить стоимость строительства жилья. Сократили много излишеств в архитектуре. Это были, конечно, не излишества, но для того, чтобы красиво строить, нужно финансирование, а если денег нет, то не до красоты, нужно было дать элементарное жилье, которое могло удовлетворить наших граждан». Для сравнения приведем от воспоминания М.И. Воронина, закончившего машиностроительный институт: «Это было очень интересное и очень трудное время. Страна приступила к восстановлению и перевооружению тракторной и сельскохозяйственной промышленности. За время войны страна понесла огромные потери в народном хозяйстве, в том числе и в тракторной промышленности: были полностью разрушены Харьковский и Сталинградский тракторные заводы, а Челябинский тракторный завод превращен в танковый. Из тракторных заводов остались Владимирский завод, выпускавший маломощные колесные тракторы, недавно пущенный Липецкий завод, выпускавший дизельные тракторы небольшой мощности, и Алтайский тракторный завод, созданный из остатков Харьковского и Сталинградского заводов». Следует отметить также, что в текстах воспоминаний, написанных сквозь призму профессии, присутствует большое количество специальных терминов из соответствующей сферы.

Семья

Отмечено, что в женских текстах присутствие темы семьи обозначено более явственно, упоминаний о семье в целом встречаются намного чаще. В женских текстах практически обязательно как один из важных жизненных этапов присутствует упоминание о замужестве (как собственном, так и замужестве матери, бабушки, сестер и т.д.). Это объясняется тем, что в обществе того времени изменение социального статуса женщины с незамужней на замужнюю сопровождалось кардинальной сменой образа жизни, нередко даже сменой места жительства: «Говоря о своих воспоминаниях нельзя не сказать о том, кто был рядом и во многом повлиял на мое мировоззрение. Это мой муж <…>. Замуж за него я вышла, когда он только что получил звание майора и служил в Высшем Военном Авиационном Училище лётчиков имени главного маршала авиации К.А. Вершинина. <…> Мне пришлось вместе с мужем за время его службы побывать и пожить на территории Военно-Воздушной академии имени Ю.А. Гагарина, расположенной в ПГТ Монино под Москвой, послужить в гарнизоне г. Камня на Оби и ст. Калманка» (воспоминания Кагировой Г.В.).

В некоторых воспоминаниях женщина предстает чем-то неотделимым от семьи, отсюда такие замены «я» на «мы», «моё» на «наше», как: «В 1951 году наша семья поселилась в Барнауле. <…> Дорога в библиотеку от дома, где мы жили, шла по Ленинскому проспекту…», «С 1952 года наша семья жила на улице им. В.Чкалова», «Редко, но наша семья ходила в театр драмы» (воспоминания Степанской Т.М.). Почти обязательным атрибутом женских текстов являются упоминания о других членах семьи, в особенности матери. Тема матери в женских текстах соотносится с темой дома и быта: «Помню, к Новому году мы все вместе с мамой дома поздними вечерами делали елочные игрушки», тема отца – с более широким социальным контекстом: «Отец устроился на работу в трест «Алтайлес» главным механиком. Его вскоре отправили в длительную командировку в Боровлянский леспромхоз, где в июле 1939 годы появилась на свет я» (воспоминания Скворцовой Т.В.).

Тема семьи в мужских текстах в большей степени связана с воспоминаниями о родителях, чем о собственной семье: «В декабре 1941 г. мы с мамой переехали в новый дом. Было темно, морозно. Мама на саночках сестру, а я бежал рядом. Сестренке тогда было полтора годика» (воспоминания Вольхина Б.П.). Такой этап, как женитьба, не упомянут ни в одном из исследованных мужских текстов, само упоминание супруги присутствует лишь у двух мужчин: «Пришел эшелон с нашими семьями. Приехала и моя жена Галя с двухмесячной дочкой Таней на руках (сейчас Таня – кандидат технических наук, преподает в Политехническом университете)» (воспоминания Колосова А.З.), «Мы туда проходили, спускались вниз к Болдинской протоке и купались. Там я в первый раз поцеловал свою будущую супругу. Мне было двадцать четыре года» (воспоминания Захарова П.И.). Достаточно четко прочитывается расстановка авторитетов в тексте Устенко Н.Г.: «Мне было 24 года, я был завидным женихом: неженатый, не покалеченный на войне, с образованием, партийный. Я в партию вступил в 42 году, хотя знал, на что шел: немцы расстреливали без предисловий евреев и коммунистов, но меня это не пугало. Я хотел стать учителем или юристом, потому что в те годы заочная учеба была организована для этих категорий людей» (далее тема создания собственной семьи не поднимается).

Проведенный нами анализ текстов показал наличие множества значимых особенностей мужских и женских текстов, которые могут быть использованы для исследования когнитивных структур, отражающих процесс организации, хранения и извлечения из памяти информации о жизни автора, в том числе связанной с различными ценностными категориями.

Так, явным проявлением когнитивных особенностей мужчин и женщин является отмеченная при анализе репрезентации процесса воспоминания линейная последовательность описания событий у мужчин и нелинейная, с многочисленным дополнительными ретроспективными и проспективными элементами – у женщин. Данная особенность соотносится с такой нейрофизиологической особенностью женщин, как способность к одновременному выполнению нескольких задач, в том числе одновременной обработке нескольких разных информационных потоков.

Другие выявленные особенности репрезентации различных этапов жизни представляются проявлениями существовавших и существующих социальных и культурных установок на выполнение мужчиной и женщиной строго определенной гендерной роли. Так, инициация мужчинами рассказа о своей жизни со школьных лет, т.е. с момента получения образования, а затем (в силу исторических условий), актуализация ими же информации о таком социальном явлении в образовании, как экстернатура, в том числе одновременное с работой получение образования в вечерней школе для взрослых, указывают на то, что одним из важнейших этапов становления мужчины как члена общества было получение образования, обретение профессии. Далее вся дальнейшая жизнь представлена в мужских текстах сквозь призму профессии.

В свою очередь, проявлением женской гендерной роли, которое с позиции феминистской лингвистики можно было бы назвать гендерным стереотипом, является обязательное присутствие в женских текстах информации о вступлении в брак. Брак как переход от одного социального статуса к другому представлен как столь же значимое явление в жизни женщины, как получение образования – в жизни мужчины.

Выявленные особенности имеют различную обусловленность – как нейрофизиологическую, так и социальную, культурную, что позволяют говорить о гендерной специфике мемуарных текстов как репрезентантов социальный и культурных ценностных структур.