Красота как социальный конструкт: управление женским телом посредством пластической хирургии

Современная индустрия пластической хирургии в последние годы стала массовой и доступной. Об этом свидетельствуют данные последнего исследования Международного общества эстетической пластической хирургии (ISAPS), согласно которым общее количество хирургических вмешательств в мире увеличилось на 7,4% в 2019 г., в сравнении с 4% в 2017 г [7]. Российский рынок пластики переживает настоящий бум вот уже несколько лет подряд – страна входит в ТОП-10 по количеству проведенных процедур пластической хирургии [7]. Тело в свою очередь воспринимается не только с биологической точки зрения, но и как социальный «продукт» [2], [9], порождая его товаризацию и идеализацию [5]. Можно наблюдать, как тема пластической хирургии вышла за пределы медицины, и стала предметом исследования психологов, культурологов, социологов, маркетологов.

Телесные модификации становятся предметом широкого потребления, и это, с одной стороны, проблематизирует рынок красоты, поднимает вопросы о норме и патологии в сложившейся ситуации, с другой – добавляет актуальности данному исследованию, в котором предпринята попытка разобраться, как женщины в мегаполисе управляют своим телом посредством пластических операций и какую роль в этом играют их представления о красоте.

В современном обществе востребован определенный тип человека: уверенного в себе, амбициозного и целеустремленного, социально и профессионально реализованного, при этом обладающего привлекательной внешностью, которая все чаще отождествляется с достоинством и успехом [11]. Опираясь на социокультурную теорию, многие исследователи обнаружили влияние социальных факторов на неудовлетворенность людьми своими внешними данными [4], [6], а также связь между идеализированными образами женской красоты и негативным влиянием этого образа на физическое, психологическое здоровье женщин [8].

Нарушение образа тела и конструирование «телесного канона» связано с особенностями постиндустриального общества и сопровождающими его социальными, экономическими и политическими явлениями. В процессе усвоения этих явлений индивид конструирует свою собственную реальность через практики, действия, события, которые впоследствии хабитулизируются, то есть становятся частью повседневности [10]. Например, когда женщины все чаще прибегают к услугам пластических хирургов, со временем это превращается в обыденность, а новые формы частей тела – губ, груди, носа – становятся общепризнанными идеалами.

В любом социальном контексте, культуре и историческом периоде существуют антропологические предпосылки в сфере красоты и сексуальности, что дает понять, что представления о красоте – продукт созданных человеком социокультурных образований, нежели биологической человеческой природы [10].

Для реализации эмпирической части исследования было проведено 20 глубинных интервью с женщинами разных возрастов, проживающими в Москве и, что является основным критерием, имеющими в прошлом опыт пластических операций, либо планирующими сделать это в будущем. Анализ нарративов проводился методом тематического анализа с многоступенчатым кодированием. В процессе кодирования были выделены сначала коды анализа, затем категории и подкатегории. В исследовании была построена выборка максимальной вариации для того, чтобы избежать гомогенности в характеристиках информантов и добиться теоретического насыщения. Информантами стали женщины в возрасте от 19 до 69 лет, различных профессий, семейного положения, образования (табл.1).

Пластическая операция, будучи средством управления телесными капиталами и широко применяемым инструментом конструирования красоты, плотно связана с представлениями о красоте. Это важно не только потому, что формирование идеала красоты у женщины способно стать триггером для пластической операции, но и потому, что эстетические модификации позволяют конструировать идеал красоты из своего тела, переносить его из мира сознания в физический мир [1].

Влияние общества, в том числе близкого окружения, на решение сделать пластическую операцию прослеживается в нарративах информантов:

«Ой, это, наверное, на самом деле глупо, но у меня сделала моя подружка [увеличение груди], и после этого у меня появилось твердое желание сделать прям в тот же день» (информант № 11, 25 лет).

Существуют стандарты красоты, которые несут с собой определенную выгоду. Так, например, информантка – уроженка одной из кавказских республик, прибегавшая к услугам пластической хирургии, рассказывает, что женщина в их культуре к моменту замужества должна быть «шаблонно» красива, даже если это вмешательство хирургов, ведь чем она красивее, тем больший выкуп за неё получит ее семья, и тем лучшего мужа может получить девушка:

«Внешность в нашей семье ставится на такое высокое место, потому что там все торгуют людьми. Это такое национальное. Думаю, если бы я росла в Москве, я бы не была так озабочена своей внешностью» (информант №1, 19 лет).

Осознание физического несовершенства приходит через сравнение себя с другими, в особенности если этот другой – транслируется СМИ. Приближение к физическому облику транслируемого идеала мысленно приближает девушку к желаемому стилю жизни:

«Она выглядит вот так, и у неё такая жизнь, у неё деньги, у неё Bentley. Если ты такая же, у тебя будет ровно также. Всё в жизни наладится, сразу найдется какой-нибудь олигарх» (информант №13, 32 года).

Культурные коды, формирующие образ идеального тела и лица, передаются часто не напрямую: их посредниками выступает ближайшее социальное окружение, в особенности те, кто окружают женщину в период первичной социализации и ближайшие за ней годы: семья, одноклассники и пр.

Анализ интервью позволил выделить несколько типов представлений об идеалах красоты:

- Идеалом является определённый типаж,

- Идеалом является конкретный человек,

- Идеал – это внутренняя красота, «красота души»,

- Отсутствие идеала красоты.

Установка «идеал-типаж» характерна для женщин, имеющих четкое представление о красоте. «Пухлые губки, красивый носик, глазки, светлые волосики», «худые с пышными формами», «мулатки». Как обобщают сами женщины — это «стандарты, которые показывают нам СМИ». Представления об идеальной внешности у этих женщин сформированы под социокультурным влиянием, они формировались на основе идеалов красоты, транслируемых через социальные сети, СМИ, глянцевые журналы, поп культуру и пр. Такой же вывод мы можем сделать для группы информантов, выделивших конкретного человека в качестве идеала красоты. Однако, что принципиально отличает «конкретную» красоту от типового набора черт — это то, что индивидуализированный образ идеала позволяет с некоторой уверенностью выявить каналы влияния на представления о красоте у обладательниц идеалов такого типа. Кайли Дженнер, Саша Маркина, Винни Харлоу, Алена Шишкова – имена, названные в качестве идеала красоты – это российские и зарубежные модели. Красота, транслируемая через модельный бизнес, укореняется, нормируется, превращается в идеал. Модельная индустрия практически монополизировала представления о красоте в Соединенных Штатах [3], есть основания полагать, что в России часть женщин также подвержена этому влиянию.

Концепт внутренней красоты отсылает нас к дискурсу о том, что рынки способствуют редукции индивида, чему пытается противостоять культура. Рынок пластической хирургии паразитирует на неврозе, создавая иллюзорность идеальной красоты, размножая стандарты, которые также быстро захватывают рынок, как и выходят из моды. Тот факт, что большинство женщин, решивших изменить свою внешность с помощью пластической хирургии, говорят о том, что главное – «гармония», «главное, какой человек», показывает, что эта категория женщин продолжает осмыслять каноны восприятия красоты. Это относится, к возрастным женщинам, для которых красота ассоциируется в первую очередь с молодостью:

«Молодость прекрасна своей молодостью. К сожалению, когда мы молодые, мы неправильно себя оцениваем, у нас у всех есть к себе претензии, что, например, грудь маленькая, талия недостаточно тонкая, еще что-то не так» (информант №17, 49 лет).

«В идеале внешность не главное, главное – какой человек» (информант №14, 35 лет) — такое видение встречается у замужних женщин 35-40 лет, у которых есть дети. Эти женщины делали пластическую операцию в первую очередь для себя, и они не преследовали целей приблизиться к абстрактному идеалу красоты, стать похожими на конкретную личность или соответствовать стандартам общества. Эти женщины не чувствительны к каналам, пропагандирующим идеалы внешности, поскольку этим каналам не на что «надавить»: 35-40 летние женщины уже переросли свои детские и подростковые комплексы, но при этом еще не дошли до периода активного старения. Кроме того, проявления такой парадигмы прослеживается у молодых девушек, которые противостоят культуре идеализации через противопоставление, например, через идеалы феминистского движения, продвижение бодипозитива.

«Эффект пресыщения» стандартизированной красотой, наблюдается у группы информантов, которые допускают проявление красоты в самых разных формах и не имеют так называемых идеалов:

«У каждого своё представление о красивом, нет общепринятых правил. Для меня это красиво, а для кого-то ужасно» (информант №20, 69 лет)

«А вообще я люблю не похожих на всех девушек, то есть мне всё меньше нравятся девушки, у которых пухлые губы, скулы сделаны, ресницы, волосы длинные» (информант №1, 19 лет).

«Приемлю любые типажи» – главная установка женщин, не ассоциирующих понятие красоты с отдельными, четко сформулированными идеалами внешности. Эти женщины менее всего подвержены социокультурным влияниям, но в то же время, они не пытаются противостоять процессам, происходящим в нем.

Наличие в обществе определенных внешних идеалов: правильных черт лица, «идеального» веса и т.п. обуславливается тем, что тело является не только частью природы, но и частью культуры: тело человека в обществе, помимо выполнения базового набора биологических и физиологических функций, выступает посредником в процессах социального взаимодействия, объектом политического контроля, носителем сакральной символики. Образ тела – это результат социального конструирования и продукт «осмысления» собственного существования в мире. Символическое конструирование порождает телесные каноны. Тем не менее погоня за стандартизированными идеалами красоты оказалась не ключевой темой в дискурсе проинтервьюированных женщин. Гораздо важнее им показалось чувствовать себя гармонично в своём теле, хотя при этом женщины легко допускают, что для достижения этой цели им требуется прибегнуть к услугам пластических хирургов. В ходе исследования удалось определить различия взглядов на идеал красоты у женщин разных возрастов. Оказалось, что представительницы старшего поколения менее чувствительны к стандартизации и идеализации красоты, чем молодежь.