Функциональная значимость знаков препинания в поэзии Николая Гумилёва (часть 1)

С развитием русского языка происходят значительные изменения и в постановке знаков препинания, которые в большинстве случаев выражают индивидуальный стиль пишущего [1], [2], [3]. Характеризуя русскую пунктуационную систему, Н.С. Валгина отмечала: «Изменения в функционировании знаков препинания происходят постоянно, они отражают жизнь языка, в частности его синтаксической и стилистической структуры» [1, С. 164]. 

Нерегламентированное употребление знаков препинания (тире, а также запятой и тире как единого знака) характерно языку поэзии Марины Цветаевой, Бэллы Ахмадулиной, Николая Гумилёва, Владимира Маяковского и других поэтов [4], [5].

Стихотворения Николая Гумилёва предоставляют интересный и богатый материал, демонстрирующий функционально-стилистический потенциал знаков препинания. Поэт часто прибегает к употреблению тире, которое играет значительную роль в оформлении сложной синтаксической структуры лирики Гумилёва, помогает ему передать уплотненность, сжатость речи, ритм и логику, интонационные перемены и значимые паузы. 

Тире в произведениях Николая Гумилёва выполняет функцию акцентуации внимания читателя на одном слове или словосочетании, являющихся носителями смысла, логического ударения, указывает на паузу и особую интонацию. Тире позволяет уловить экспрессивную связь между частями предложения или группой слов: 

Почему вы не пьете, друзья,

Этой первою полночью брачной? 

Этой полночью радостен я, 

Я – доселе жестокий и мрачный [6, С. 120]. 

В приведенном примере употребление тире в соответствии с правилами русской пунктуации факультативно [7]. Тире указывает читателю на значимую паузу и придает особую выразительность семантической структуре обстоятельственно-предикативной синтагмы, занимающей постпозицию.

В последнем стихе, графически распадающемся на две части, в первой части после личного местоимения «я», занимающего позицию ремы, возникает пауза, замедление темпа и ритма. Это «я» произносится выразительно и выполняет экспрессивную функцию. Во второй части поэт в словосочетании, стоящем после тире, передает более значимые мысли. Это в основном эмоциональные раздумья автора: «Я – доселе жестокий и мрачный», «радостный этой полночью брачной». Словосочетание, стоящее после тире, является носителем смыслового ударения, с помощью которого выражается значительность, семантическая важность этого графически выделенного «я». Зрительный образ личного местоимения, после которого стоит тире, очень экспрессивен и неоднозначен: здесь яркие коннотативные оттенки домысливаются благодаря паузе, фонетически эксплицированной тире. Семантическая структура «я» вбирает такие периферийные компоненты, как важность и гордость, одиночество и надменность, усиливаемые графически при помощи тире, а фонетически при помощи паузы и логического ударения.

Н. Гумилев пишет свои стихи от первого лица, от лица говорящего. Иногда семантическую значимость и интонационную выразительность поэт переносит и на второе лицо «ты», и на третье лицо «он», «она»:

Делюсь я с тобой властью,

Слуга твоей красоты,

За то, что полное счастье,

Последнее счастье – ты!  [6, С. 128]

Функция тире в этом случае выделительная. При помощи знака препинания производится акцентуация на наиболее значимом в смысловом отношении местоимении 2 лица. Называя себя слугой красивой женщины, лирический герой не может забыть то счастье, которое она подарила ему. Он восхищается ею и с нежностью рассуждает, что полное и последнее его счастье – это «ты». Употребленное в тематической позиции личное местоимение «ты», усиленное паузой, так же графически обособлено, как и в предыдущем примере. Здесь экспрессивность графического знака усилена лексическим повтором абстрактного субстантива «счастье» и созвучными качественными адъективами «полное», «последнее»,предшествующими этому знаку препинания. 

И, в солнца ткань облачена,

Она – великая святыня,

Она не бледная жена,

Но венценосная богиня  [6, С. 92].

По действующим правилам пунктуации тире обычно не ставится после личных местоимений [8]. В этом случае употребление тире факультативно [9]. Данный знак препинания выполняет сопоставительную функцию: поэт ставит тире с целью сравнения лирической героини с великой святыней, с венценосной богиней. Тире в первом случае выполняет отождествительную функцию, а во втором – компаративную: 

Да, этот храм и дивен, и печален,

Он – искушенье, радость и гроза.

Горят в окошечках исповедален

Желаньем истомленные глаза [6, C. 118].

Подобную функцию выполняет употребление тире и в этом отрывке. Происходит отождествление конкретного предмета (храм) абстрактным понятиям (искушенье, радость и гроза). Выразительность тире после личных местоимений столь высока, что создается особый контур семантической структуры поэтической синтагмы.

Мне все открыто в этом мире –

И ночи тень, и солнца свет,

И в торжествующем эфире 

Мерцанье ласковых планет [6, С. 78].

В данном случае перед нами пунктуационная неточность: тире употреблено вместо двоеточия, так как однородные члены предложения «ночи тень, солнца свет, мерцанье планет» стоят после обобщающего слова «все». Употребление тире оправдано в функциональном плане: с одной стороны, тире подчеркивает разнородность явлений (тень – свет – мерцанье), с другой стороны – указывает на длительную паузу, фонетически сопровождающую этот знак препинания. Тире производит акцентуацию на важности субъектов, упоминаемых поэтом после указанного знака препинания.

И озаряя всех приветно,

Бросая всюду ровный свет,

Вы оставляете заметный

И – незабвенный след [6, С.  141].

Употребление тире после соединительного союза «и» не соответствует правилам пунктуации [7], [8] [9], [10]. Функция тире в приведенном примере акцентологическая. Гумилев обращает внимание читателя на важность и емкость в смысловом отношении постпозитивного адъективно-субстантивного словосочетания «незабвенный след». В функционально-стилистическом аспекте данный знак препинания выполняет выделительную функцию, вынося на первый план качественный адъективный компонент, расширяющий состав фразеологизма «оставлять след». Основным является не первый адъектив «заметный», а второй, семантически более значимый адъектив «незабвенный». При этом поэт деепричастные действия озаряя и бросая делает второстепенными, придавая семантический вес определительным качественным компонентам фразеологизма. Тире создает градацию, нарастание эмоционального накала, усиление экспрессивности. Трансформация приведенной строфы без тире позволяет понять логически точно выверенную авторскую интенцию. 

Таким образом, в приведённых примерах из лирики Гумилева тире выполняет не только акцентологическую функцию, но и экспрессивную. Помимо этого, данный знак препинания, безусловно, формирует определённую ритмическую структуру стихотворения. В большинстве случаев Гумилев употребляет тире не по общепринятым правилам постановки знаков препинания, а для выражения большей выразительности, передачи синтаксическими средствами тонких оттенков семантической структуры. Нерегламентированное употребление тире указывает на значимую паузу, на важность постпозитивной информации, усиливает интонационно намеченные образные зарисовки.