ОТРАЖЕНИЕ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ СВОЙСТВ ЛИЧНОСТИ В СИМВОЛАХ ХИЩНЫХ ПТИЦ В ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ ПРОЕКТИВНОМ ТЕСТЕ «ПТИЦА»

Абакарова Э.Г.

ORCID: 0000-0002-9798-1735, Кандидат психологических наук, Ставропольский государственный медицинский университет

ОТРАЖЕНИЕ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ СВОЙСТВ ЛИЧНОСТИ В СИМВОЛАХ ХИЩНЫХ ПТИЦ В ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ ПРОЕКТИВНОМ ТЕСТЕ «ПТИЦА»

Аннотация

Статья содержит отражение человеческих проекций в образе хищных птиц. Исследование раскрывает значение данного символа с точки зрения психоанализа, психологии, философии и лингвистики. Исторически проекции хищной птицы сохранены в мифах, легендах и закреплены в ритуальных и геральдических символах разных народов. Диагностически индивидуальные свойства личности исследуются в проективном тесте «Птица» (Абакарова Э.Г., 2014). Сопоставление описательной части проективного теста «Птица» и характеристик испытуемых, нарисовавших хищных птиц раскрывает определенные типологические свойства личности: агрессивность, жизнерадостность, стремление к подавлению, инициативность.

Ключевые слова: символ, хищная птица, проективный тест, семантическое и графическое значение.

Abakarova E.G.

ORCID: 0000-0002-9798-1735, PhD in Psychology, Stavropol State Medical University

REFLECTION OF INDIVIDUAL PERSONALITY TRAITS INTO A SYMBOL OF A BIRD OF PREY IN A THE PSYCHOLOGICAL PROJECTIVE TEST "BIRD"

Abstract

This article contains a reflection of human projections in the form of birds of prey. The study reveals the importance of this symbol with the point of view of psychoanalysis, psychology, philosophy and linguistics. Historically projection predatory birds kept in myths, legends and fixed ritual and heraldic symbols of different nations. Individual personality traits studied in the projective test "Bird" (Abakarova E.G., 2014).  A comparison of the narrative of the projective test "Bird" and the characteristics of the imaging bird of prey discloses certain typological characteristics of personality: aggressive, vitality, desire for the suppression, initiative.

Keywords: symbol, bird of prey, a projective test, semantic and graphic value.

Исследование значения и роли тех или иных символов в жизни человека проходит на стыке нескольких наук. Известный психоаналитик, философ и культуролог ХХ столетия Э. Фромм, говоря о феномене сновидения в человеческой культуре писал, что «самое удивительное это то, что порождения нашего спящего ума похожи на древнейшие порождения человека – мифы»; что «большинство сновидений имеют много общего с мифами как по форме, так и по содержанию»; что «разные люди создают разные мифы, точно так же, как разные люди видят разные сны. Но, несмотря на различия, у всех мифов и всех сновидений есть нечто общее: они «написаны» на одном языке – языке символов» [12, с. 290].

По утверждению философов символ многогранен и никогда не может быть понят до конца, он неисчерпаем в своих значениях [11, с. 607]. Психоаналитики рассматривают символ как отражение определенных архетипов. Лингвисты оценивают символ в контексте универсальных образов, закрепленных в мифах и легендах. Широкое и повсеместное использование символа птицы в фольклоре и мифологии «…имело глубокий когнитивный смысл – космологический, мифологический и культовый» [9, с. 135].

Одним из наиболее традиционных символов для большинства культур и этносов является образ хищной птицы. Мифопоэтический образ птицы выступает в тесной взаимосвязи с универсальными символами Мирового Дерева. Согласно общим представлениям на вершине восседает чаще всего царственная птица – орел. Данный образ противопоставляется хтоническим животным, соединённым в образе змеи. В мифологии индуизма родился миф о ездовой птице бога Вишну – Гаруде, охотнице за змеями, что гнездятся в умах, сомневающихся в Боге людей. Гаруда также является символом солнечной энергии. Образ данной птицы совмещает в себе черты орла и человека [7]. В иранской мифологии существует похожий миф о Симурге – царе всех птиц, что живет на вершине Мирового Дерева. Внешне он напоминает сокола с женской грудью; по другим описаниям, он выглядит как хищная птица с чертами льва и собаки.

Согласно мифологическим представлениям арийцев, птица являла собой универсальный поэтический образ, который включал в себя ветра, облака, молнии, солнечный свет, смерть, жизнь, что являлась из яйца, снесенного мифической птицей. В частности, сохранился образ птицы-солнца, восседающей на старом дубе и откладывающей белые и черные яйца, из которых она высиживает дни и ночи [1, с. 128].

Культ хищной птицы (особенно орла) встречается в мифологии многих народов классической древности, населявших Европу и Азию. Сокол-солнце был царем Египта и богом Хором. Олимпийский Зевс изображался с орлом на плече. Орел (сокол, ястреб, беркут, сова) был знаком избранности правителя, знаком принадлежности к царскому роду и власти [8]. Символом Афины Паллады является сова, от проницательных глаз которой ничего не остается скрытым во мраке ночи.

Тюркско-монгольские народности также ассоциировали орла или беркута с солнечным божеством, творцом, доставившим людям огонь от солнца [2, с. 51]. В поэтизации орла из текста шаманских песнопений бурят ярко выражена цветовая палитра золотистого, желтого, яркого и серебристого:

Господин-птица, величаво гордый орел,

Имеющий золотисто-желтые глаза,

Имеющий ярко-желтые когти,

Имеющий серебристо-выемчатый клюв,

Не отпускающий то, что схватил когтями,

Не упускающий то, что высмотрел [4].

Хищническая природа орла (беркута, ястреба, сокола и совы) давала повод для символизации идей и представлений о свободе и независимости, бесстрашии и отваге на протяжении всего периода истории. Именно поэтому военные деятели ранней и средневековой истории многих народов Европы и Азии использовали образ хищной птицы в геральдике знамен, гербов и штандартов. Сегодня некоторые гербы государств содержат символы орла (германский, российский, киргизский и др.). Символ «орла /беркута» постоянно сохраняет идею безграничной власти над всеми остальными представителями «срединного мира» с помощью формульных клише о падении птиц и животных к его ногам.

Охотничьи птицы всегда были большой ценностью в культуре многих народов. И преподношение птиц в качестве подарка имело глубоко символический смысл в тюрко-монгольской среде кочевых племен – оно выражало добровольное подчинение власти более сильного и могущественного правителя. Даритель, отдавая в другие руки ловчую птицу, как бы символически лишал себя верховной власти, распространявшейся на его род и племя [3].

Герой-толкователь (Манас) по замыслу творца-сказителя ассоциирует образ-символ «беркута» с бесстрашным-сыном богатырем, великодушным спасителем, мудрым и грозным правителем и вождем, в котором так нуждалось изгнанное киргизское общество. В сновидении манасчи С. Орозбакова и во сне второй жены Джакыпа Бакдоолот центральными и единственными символами являются три хищные ловчие птицы (ястребы), две из которых рвутся в небо из рук охотника-мужа и возвращаются в ее дом, а другая, несколько особенная по описанию, садится в доме старшей жены Чыйдырды [3]. В сновидении Бакдоолот можно встретить описание внешности и охотничьей доблести, бесстрашия и беспощадности этих птиц. Образ «беркута» из сновидения толкователь прямо связывает с рождением ребенка-сына у сновидца, с помощью которого осуществится желанное обретение воинской мощи и доблести, отражение врагов, притесняющих киргизов, возвращение на родину и укрепление рода. Доблесть и бойцовские качества ловчей птицы – обязательный элемент поэтизации образа-символа, подчеркивает качества еще не родившегося Манаса как богатыря-воина, полководца и будущего сильного правителя.

В русской традиции орла-курганника принято относить к хищным птицам не в соответствие с научной классификацией, а согласно древним языческим представлениям русского народа: «Коршун, ястреб, а также некоторые другие виды семейства ястребиных (орел, канюк, лунь, снопа) <…> образуют единый образ крупной хищной птицы, наделяемой символикой смерти, а также демоническими и отвращающими свойствами» [10, Т. 2]. Однако, данный символ имеет и другое значение: «Орел – Божья птица, царь птиц и владыка небес. <…> Орлу присущи амбивалентные свойства, он не только пользуется почитанием, но и имеет черты сходства с образом нечистой хищной птицы» [10, Т. 3].

На рубеже XVIII-XIX веков в отечественной поэзии использование образа птицы доводится до совершенства в постижении семантической ступени осмысления данного символа. В отличие от эмблемы и знака, символ многомерен, многозначен, неисчерпаем в своей семантической заданности. А.Ф. Лосев говорит о символе как о функции, которая разложима в бесконечном ряду своих перевоплощений и уходит в бесконечные дали [6].

Осмысление «птицы» как символа связано со стремлением поэтов к индивидуализации поэтического контекста. Показательно, что по этому пути идут в основном крупные авторы, такие как Г. Державин, Н. Карамзин, В. Жуковский, М. Муравьев. Они не ограничиваются традиционным использованием «птицы» лишь как эмблемы «идиллического» (или «мрачного») пейзажа. Поэты осуществляют преобразование семантического контекста, включая «птицу» в различные, порой контрастные семантические ряды, чтобы высвободить глубокий, экзистенциальный потенциал, заложенный в этом образе.

Диагностика семантического контекста описательной части авторского проективного теста «Птица» (Абакарова Э.Г., 2014) подтверждает вышеперечисленные значения символа хищных птиц. Испытуемые характеризуют нарисованный образ самыми сильными и воинственными эпитетами («сильная птица», «гордый, очень красивый», «птица мести» и т.п.). В тоже время некоторые испытуемые отражают свое любование и восхищение хищными птицами: «Она такая красивая и необычная!», «Когда смотришь на нее хочется радоваться», «Очень дружелюбный» и т.п.

Вместе с перечисленными характеристиками можно отметить индивидуальные свойства личности испытуемых, нарисовавших таких хищных птиц как орел, сова, беркут, сокол. Результаты графического анализа тестовой методики сравнивали с типами темперамента [5]. Преимущественно определялся тип темперамента сангвиник. К ведущим личностным качествам сангвиника относятся жизнерадостность, социальная активность, заботливость, разговорчивость и благодушие. Они горячи сердцем и оптимистичны, могут быстро и легко заводить друзей. Люди с такими индивидуальными качествами настойчивы и усердны в выполнении заданий. Сопоставляя все характеристики можно сказать, что испытуемые нарисовавшие хищных птиц преимущественно агрессивны, но всегда жизнерадостны и довольны.

Делая выводы, стоит отметить, что образ хищной птицы является одним из наиболее ключевых среди других символов птиц (врановых, водоплавающих и др.) по проективному тесту «Птица». На протяжении всей истории человечества данный символ довольно часто применялся в символике и геральдике, и это послужило формированию определенного отношения к данному символу. Возможно, в связи с высокой семантической и смысловой нагрузкой символа хищных птиц очень небольшое количество испытуемых рисуют его. Определенным признаком всех испытуемых, нарисовавших хищных птиц является повышенная агрессивность, напористость, стремление к подавлению окружающих, оптимизм, что соответствует общим значениям символа хищных птиц на всех уровнях (бессознательном и сознательном) использования данного образа.

Список литературы / References

1. Афанасьев А.Н. Древо жизни: избранные статьи. М.: Современник, 1983. 464 с.
2. Балданмаксарова Е.Е. Мифо-ритуальные истоки бурятской поэзии // Вестник Московского универститета. Сер. 9 Филология. 2003, №1, С. 45-55.
3. Бекмухамедова Н.Х. Ритуальный контекст в поэтике сновидений киргизского героического эпоса «Манас» // В мире науки и искусства: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии. 2016. № 56. С. 171-176.
4. Галданова Г.Р. Доисламские верования бурят. – Новосибирск, 1987, 115 с.
5. Литвинова Л.В., Абакарова Э.Г. Исследование типов темперамента на основании дерматоглифических особенностей кончиков пальцев рук и ног у студентов стоматологического факультета // В сборнике: Современные траектории образовательного процесса в медицинском вузе, 2016. С. 288-290.
6. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. – М.: Искусство, 1976 – 367 с.
7. Макарова И.С. Мифопоэтические образы «Яйцо», «Птица», «Змей» в мировой культуре. Филологические науки. Вопросы теории и практики, №3 (33) 2014, часть 2, Изд-во «Грамота» – с. 133-137
8. Мифологическая энциклопедия [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://myfhology.info/myth-animals/bird. (дата обращения: 21.02.2016)
9. Мулфзева А.Б. Преемственность традиции формирования художественных образов птиц в современной керамике самарских мастеров // исторические, философские, политические и юридические науки культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 12 (38). Ч. III. С. 135-141.
10. Славянские древности: этнолингвистический словарь: в 5 т. / под ред. Н.И. Тольстого: Т. 2. М., 1999; Т. 3. М., 2004.
11. Философский Энциклопедический словарь. Гл. редакция: Л.Ф. Ильич и др. – М.: Советская Энциклопедия, 1983, 840 с.
12. Фромм Э. Забытый язык: введение в науку понимания снов, мифов и сказок. – В кн.: Фромм Э. Душа человека. – М.: ООО «Изд. АСТ-ЛТД», 1998, 480 с.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Afanasyev A.N. Drevo zhizni: izbrannye stati [Tree of Life: selected articles.] M .: Sovremennik, 1983. 464 p. [in Russian]
2. Baldanmaksarova E.E. Mifo-ritualnye istoki buryatskoi poezii [Myth-ritual origins of the Buryat poetry] // Bulletin of Moscow Universtiteta. Ser. 9 Philology. 2003, №1, pp 45-55. [in Russian]
3. Bekmuhamedova N.H. Mifopoeticheskij simvol lovchej ptitsy “berkut/orjol” i ego znachenie v motivah snovidenij eposa “Manas” [The ritual context in the poetics of dreams Kyrgyz heroic epic "Manas"] // In the world of science and art: Philology questions, art and culture. 2016. № 56. S. 171-176. [in Russian]
4. Galdanova G.R. Pre-Islamic beliefs of the Buryat. - Novosibirsk, 1987, 115 p. [in Russian]
5. Litvinova L.V., Abakarova E.G. Research types of temperament based on dermatoglyphics features tips of the fingers and toes of the students of the Faculty of Dentistry // In: Modern trajectory of the educational process in medical school, 2016. pp 288-290. [in Russian]
6. Losev A.F. Problema simvola i realisticheskoe iskusstvo [The problem of character and realistic art]. - M .: “Iskusstvo”, 1976 - 367 p. [in Russian]
7. Makarova I.S. Mifopoeticheskie obrazy “Jaitso”, “Ptitsa”, “Zmei” v mirovoi kulture. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki. [Mytho-Poetic Images “Egg”, “Bird”, “Serpent” in world culture. Philology. Theory and practice], №3 (33) 2014, Part 2, Publishing House "Gramota" - Pp. 133-137 [in Russian]
8. Mythological encyclopedia [Electronic resource]. - Access: http://myfhology.info/myth-animals/bird. (Reference date: 02/21/2016) [in Russian]
9. Mulfzeva A.B. Preemstvennost traditsii formirovanija hudozhestvennyh obrazov ptyts v sovremennoj keramike samarskih masterov [Continuity of tradition forming art bird images in modern ceramics masters of Samara] // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i juredicheskie nauki kulturologija i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. Tambov: Gramota [Historical, philosophical, political and legal science cultural studies and art history. Questions of theory and practice. Tambov: Gramota], 2013. № 12 (38). Part III. Pp 135-141. [in Russian]
10. Slavyanskie drevnosti: etnolingvisticheski slovar’ [Slavic Antiquities: ethnolinguistic Dictionary]: 5 Chapters / ed.. N.I. Tolstoi: T. 2. M., 1999; T. 3. M., 2004. [in Russian]
11. Filosofskij entsiklopedicheskij slovar. Gl. redaktsia: L.F. Iliych I dr. [Philosophical Encyclopedic Dictionary. Ch. Editorial: L.F. Ilyich, etc]. -. M .: Sovetskaya Entsiklopedia [Soviet Encyclopedia], 1983, 840 p. [in Russian]
12. Fromm E., Zabytyi jazyk: vvedenie v nauku ponimanija snov, mifov I skazok. [The Forgotten Language: An Introduction to the science of understanding dreams, myths and fairy tales.] – V knige.: Fromm E. Dusha cheloveka [The soul of man]. - M .: OOO "Publishing House. AST-LTD ", 1998, 480 p. [in Russian]