СУБЪЕКТИВНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ ОДИНОЧЕСТВА ЖЕНЩИНАМИ С РАЗЛИЧНЫМ СЕМЕЙНЫМ СТАТУСОМ

СУБЪЕКТИВНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ ОДИНОЧЕСТВА ЖЕНЩИНАМИ С РАЗЛИЧНЫМ СЕМЕЙНЫМ СТАТУСОМ

Научная статья

Белова Е.В.*

ORCID: 0000-0002-0683-137X,

Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия

* Корреспондирующий автор (prokopeon[at]mail.ru)

Аннотация

В статье представлены результаты сравнительного изучения особенностей субъективного переживания одиночества женщинами четырех групп: находящихся в официальном браке, находящихся в незарегистрированных брачных отношениях, находящихся в разводе, незамужних. Обоснована актуальность изучения переживания субъективного одиночества женщинами с различным супружеским и родительским статусом. Результаты исследования получены посредством методов анкетирования, психологического тестирования (методика изучения субъективного ощущения одиночества Д. Рассела и М. Фергюсона, дифференциальный опросник переживания одиночества (ДОПО) Е.Н. Осина и Д.А. Леонтьева) и обоснованы применением статистических процедур. В каждой из исследованных групп женщин выявлена и проанализирована специфика субъективного переживания одиночества. Эмпирически установлено, что незамужним женщинам свойственна выраженная потребность в общении как защите от одиночества; для замужних женщин характерно ценить уединение; у женщин, состоящих в «гражданском браке», наблюдается тенденция к повышению уровня субъективного одиночества, они чаще ощущают отчуждение в близких отношениях; для женщин, находящихся в разводе, характерно более выраженное негативное отношение к одиночеству даже в тех ситуациях, когда они не переживают его остро. Женщинам, не имеющих детей, в большей степени свойственно формировать образ себя как одинокого человека. Полученные результаты расширяют область научных представлений о факторах психологического благополучия женщин и свидетельствуют о важнейшей роли традиционных семейных отношений в его обеспечении.

Ключевые слова: субъективное переживание одиночества, женщины, семейный статус.

SUBJECTIVE EXPERIENCE OF LONELINESS BY WOMEN WITH DIFFERENT MARITAL STATUS

Research article

Belova E.V.*

ORCID: 0000-0002-0683-137X,

Southern Federal University; Rostov-on-Don, Russia

* Corresponding author (prokopeon[at]mail.ru)

Abstract

The article presents the results of a comparative study of the characteristics of the subjective experience of loneliness by women of four groups: those in an official marriage, those in unregistered marital relations, those in divorce, and those unmarried. The authors substantiate the relevance of studying the experience of subjective loneliness by women with different marital and parental status. The results of the study were obtained by means of questionnaire methods, psychological testing (the method of studying the subjective sensation of loneliness by D. Russell and M. Ferguson, the differential questionnaire of loneliness experience by E.N. Osin and D.A. Leontiev) and justified by the use of statistical procedures. In each of the groups, the study identified and analyzed the specificity of the subjective experience of loneliness empirically establishing that unmarried women have a pronounced need for communication as protection from loneliness; married women tend to value privacy; women who are in a "civil marriage" tend to increase the level of subjective loneliness, they often feel alienation in close relationships; women who are divorced have a more pronounced negative attitude towards loneliness, even in situations when they do not experience it acutely. Women who do not have children are more likely to form an image of themselves as a lonely person. The results obtained expand the field of scientific ideas about the factors of psychological well-being of women and indicate the crucial role of traditional family relations in its provision.

Keywords: subjective experience of loneliness, women, marital status.

Введение

Одиночество прочно завоевало свои позиции как экзистенциальная проблема в последние века и в различных науках. При этом на ряд вопросов, с одиночеством связанных, ответа до сих пор нет. Несколько десятилетий назад всплеск интереса к проблеме одиночества мы наблюдали в контексте изучения специфики проживания человека в мегаполисе: огромное число людей вокруг и многоквартирные дома, обилие контактов каждый день и большинство из них – поверхностны. Тогда заговорили о феномене «молчащей толпы» [5]. Сегодня мы наблюдаем своеобразную «цифровизацию» этой проблемы: общение в огромном объеме и с поразительной скоростью перемещается в соцсети и мессенджеры, его перцептивная сторона превращается в поверхностное знакомство с «аватарками» и «статусами», отношение выражается «лайками». Общение превращается в суррогат: перевалившее за несколько сотен количество «друзей» и подписчиков не переходит в качество близости, соучастия, поддержки, но при этом становится мерилом «значимости», «востребованности» человека в обществе. Вернее, создает иллюзию такой востребованности и значимости.

И если взрослый человек, сформировавшаяся зрелая личность может разделять контексты и различать необходимость присутствия в публичном цифровом пространстве для решения определенных задач, то подрастающее поколение зачастую оказывается всерьез зависимым от мнения незнакомых людей, механически нажимающих на иконки в интернете. К сожалению, уже накопилась серьезная статистика относительно депрессий и даже самоубийств по причине «недолайкнутости», и вопиющие случаи во что бы то ни стало набрать определенное количество подписчиков и «лайков» за счет криминализации соцсетей и стримов, нам тоже, к сожалению, известны.

И все понятнее становится, что, несмотря на то что в психологии закрепился термин «субъективное одиночество» [6], объективным одиночество быть не может. Объективно можно лишь констатировать, что человек в данной ситуации в данный момент времени в данном пространстве находится один. А вот насколько ему в этих ситуации, времени и пространстве одиноко (или еще глубже в структуру личности – насколько он одинок) – это вопрос, который всякий раз требует серьезного изучения, надежной диагностики и развитого эмоционального интеллекта исследователя.

Субъективное одиночество как феномен психической жизни человека в психологической науке противопоставляется одиночеству как обстоятельствам, в которых человек находится объективно (добровольному уединению и вынужденной изоляции) [8]. Чаще всего оно рассматривается как определенное психическое состояние, представленное негативно окрашенными переживаниями различной интенсивности [4]. Эти переживания отражают невовлеченность личности в связи с другими людьми [10], что позволяет изучать одиночество в контексте феномена личностных границ. Тогда сам факт переживания одиночества и его интенсивность будут определяться степенью психологической «проницаемости» этих границ и комфортностью для личности нахождения внутри них наедине с собственным «Я».

В психологии сложились два подхода к изучению вопросов, связанных с переживанием одиночества и определением его места в жизни личности. В соответствие с первым из них, одиночество представляет собой результат социальной дезадаптации и свидетельствует о фрустрированности потребностей человека в принадлежности, привязанности, уважении, доверительном общении. Традиция изучения деструктивного влияния одиночества на человеческую психику сложилась благодаря работам С. Шпильрейн, Э. Фромма, К. Хорни [5], [8]. Акцент в них делается на невротизации, когнитивных искажениях, снижении адаптационного потенциала личности.

Второй подход подразумевает взгляд на одиночество как на необходимое условие обеспечения личности ресурсом самопознания, творчества и самосовершенствования. К. Мустакас рассматривает одиночество как ценный и ценностный опыт субъекта, позволяющий ему стать и оставаться человеком [6]. Решение экзистенциальных вопросов, обретение целостности и осмысленности предполагает потребность в уединении и внутренней тишине. Рассмотрение позитивных аспектов одиночества характерно для исследований психологического благополучия личности. Т. Л. Крюкова и А. М. Ронч изучают переживание одиночества в контексте совладания с трудными жизненными ситуациями и приходят к выводу о том, что одиночество может выступать мощным ресурсом в развитии личности [7]. Е. Н. Осин и Д. А. Леонтьев полагают, что условия, при которых одиночество становится негативным или позитивным фактором в жизни человека на настоящий момент изучены недостаточно. Авторы настаивают на рассмотрении одиночества как многоаспектного явления, включающего в себя как конкретные переживания субъекта, так и его отношение к одиночеству как к факту человеческой жизни [10].

Цель, объект, гипотеза и методы исследования

Сосредоточившись на проблеме одиночества, мы задались вопросом о том, что же сегодня может стать опорой для человека, ищущего наполненности, настоящей близости, понимания, ценностного единства, ресурсом, доступным в любых обстоятельствах его жизни. И естественно мы обратились к семье, роль, значение и суть которой современный мир тоже, к сожалению, пытается пересмотреть или серьезно оспорить.

Целью проведенного нами исследования выступило сравнительное изучение особенностей переживания одиночества у женщин с различным семейным статусом. В исследовании приняли участие 140 женщин в возрасте от 21 года до 45 лет, представительницы различных профессий с разным уровнем образования. Семейный статус респонденток представлен их супружеским статусом (40 женщин состоят в официальном зарегистрированном браке, 20 – в незарегистрированных брачных отношениях, 50 не замужем, 30 женщин находятся в разводе) и родительским статусом (72 женщины имеют детей, 68 на настоящий момент бездетны).

Гипотезой исследования выступило предположение о том, что существуют различия в уровне субъективного одиночества и особенностях переживания его отдельных аспектов женщинами с различным семейным (супружеским и родительским) статусом.

В исследовании использовались метод анкетирования, метод психологического тестирования (методика изучения субъективного ощущения одиночества Д. Рассела и М. Фергюсона, дифференциальный опросник переживания одиночества (ДОПО) Е.Н. Осина и Д.А. Леонтьева) и методы математической статистики (непараметрический U-критерий сравнения двух независимых выборок Манна-Уитни, корреляционный анализ по Спирмену).

Основные результаты и обсуждение

Данные, полученные в ходе эмпирического исследования, были нами сгруппированы в соответствии с супружеским статусом наших респонденток, после чего мы осуществили попарный сравнительный анализ показателей субъективного переживания одиночества в четырех группах (по критерию Манна-Уитни).

Полученные результаты свидетельствуют о том, что незамужние женщины отличаются от замужних (состоящих как в официальном браке, так и в гражданском) по трем параметрам субъективного переживания одиночества – «Ресурс уединения» (U=521 и U=251 при р<0,01 соответственно), «Потребность в компании» (U=539 и U=262 при р<0,01 соответственно) и «Зависимость от общения» (U=526 и U=272 при р<0,01 соответственно). Причем, по первому параметру незамужние респондентки демонстрируют более низкие, а по двум остальным – более высокие, чем замужние женщины, показатели. Для них, таким образом, свойственна более выраженная потребность в общении, которая в сочетании с неприятием одиночества может побуждать к установлению активных социальных контактов как к способу предотвратить риски нежелательного уединения.

Три выявленных аспекта переживания одиночества «роднят» между собой группы женщин, состоящих в официальном и в гражданском браках: по сравнению с незамужними женщинами они демонстрируют более позитивное отношение к возможному уединению, воспринимая его как ресурс, который может быть востребован для достижений в самых разных сферах жизни. Вне зависимости от принятых в каждой конкретной семье правил и традиций, семейные обязанности, в которые вовлечена женщина, усиливают ее загруженность, создавая в жизни дополнительную зону ответственности. Это, по нашему мнению, объясняет, почему ситуации «объективного одиночества» замужняя женщина может воспринимать как желаемое уединение, предоставляющее время и возможность побыть наедине с собой. В результате поиск активных социальных контактов или эмоционального общения для нее может быть не настолько актуален, как для женщины незамужней. (Разумеется, речь идет об общении в контексте переживания одиночества и защиты от него, а не о коммуникабельности участниц исследования как таковой).

Вместе с тем, мы обнаружили определенную специфику субъективного переживания одиночества женщинами, находящимися в «гражданском браке», по сравнению с женщинами, замужними официально. Специфика эта касается значимо более высоких показателей их субъективного одиночества по параметру «Отчуждение», который фиксирует неудовлетворенность эмоциональными связями с окружающими (U=289 при р<0,05). Как отмечают Е.В. Зинченко и И.А. Рудя, ощущение одиночества порождается не актуальными отношениями со значимыми людьми самими по себе, а их оценкой в контексте идеальных представлений личности о том, какими эти отношения должны быть [4]. Поскольку значимости и глубины связей человек ожидает именно от значимого окружения, можно предположить, что семейных отношений это касается в первую очередь.

Очевидно, вопреки расхожему мнению о том, что «печать в паспорте ничего не меняет», и «современному взгляду» на отношения мужчины и женщины, мы обнаруживаем психологическую нетождественность различных форм брачных отношений. В качестве негативных эффектов незарегистрированного сожительства исследователи отмечают более низкий уровень удовлетворенности супружескими отношениями у партнеров и в два раза более частые случаи возникновения депрессий, чем у зарегистрированных супругов [9]. В незарегистрированном браке женщина чувствует себя наиболее незащищенной стороной, поскольку, чаще всего, психологической причиной «пробного брака» или другой формы незарегистрированных отношений выступает нежелание мужчины нести ответственность за семью [3]. Известно, что согласно переписи населения 2010 г., замужних женщин в России оказалось значительно больше, чем женатых мужчин, и этот дисбаланс возник по причине различного восприятия супружеских ролей в «гражданских браках» [11]. Таким образом, возвращаясь к разговору об оценке отношений в контексте идеальных представлений личности, можно констатировать, что для женщины, состоящей в неофициальном браке, под ударом оказываются ценности стабильности брака и надежности партнера.

Кроме того, нами выявлена тенденция к более высокому уровню субъективного ощущения одиночества у женщин данной группы по сравнению с группой женщин, состоящих в официальном брачном союзе, по методике Д. Рассела и М. Фергюсона (U=299 при р=0,065). Согласно данным Н.Е. Водопьяновой, именно у женщин возникновение чувства одиночества детерминировано их неуверенностью в будущих надежных отношениях [1]. В совокупности с переживанием отчуждения в близких отношениях, выраженным у респонденток данной группы, считаем данную тенденцию сигналом снижения уровня их психологического благополучия.

Результаты исследования свидетельствуют о том, что женщины, находящиеся в разводе, характеризуются выраженным негативным отношением к одиночеству как к феномену человеческой жизни. По данному параметру субъективного переживания одиночества они значимо отличаются от женщин, состоящих в официальном и неофициальном браках (U=387 при р<0,01 и U=456 при р<0,05 соответственно), и демонстрируют тенденцию к более высоким показателям по сравнению с незамужними женщинами (U=596 при р=0,07). Мы полагаем, что здесь сказывается неудачный личный опыт построения брачных отношений, поскольку развод влияет не только на социальное и экономическое положение супругов, но и на их психологическое благополучие, самоотношение, представление о себе [2]. Причем по параметру «Дисфория одиночества» различия между группами не обнаружены, т.е. остро выраженных переживаний по поводу развода у женщин данной группы может не быть (в исследовании мы не фиксировали время, прошедшее с момента развода респонденток). Психологический «след» от развода мы обнаруживаем не на непосредственно чувственном уровне, а на метауровне – в обобщенном, не всегда осознанном отношении к одиночеству как таковому, к самой возможности его переживания.

Следует отметить, что по ряду аспектов переживания одиночества мы не обнаружили значимых различий между исследуемыми группами. Так, способность человека особым образом ценить уединение и даже стремиться к нему или устойчивая установка к восприятию себя как одинокого человека, которого не понимают окружающие, очевидно, связаны не с супружеским статусом женщины, а с ее личностными особенностями, с отношением к себе, с содержанием ее духовно-мировоззренческой сферы.

Рассмотрим результаты сравнительного анализа уровня субъективного одиночества и особенностей переживания его отдельных аспектов женщинами с различным родительским статусом. Из общей выборки нашего исследования мы выбрали результаты диагностики 60-ти женщин, имеющих детей и 50-ти женщин, на момент исследования бездетных. Критерий сравнения двух выборок Манна-Уитни выявил статистически значимые различия между двумя исследуемыми группами по показателю «Переживание одиночества»: он более выражен у женщин, которые не имеют детей (U=109, р<0,01). Как известно, данный показатель отражает общее представление человека о том, насколько одиноким человеком он является. Акцентируя внимание на этом факте нашего исследования, можно констатировать, что женщина, родившая ребенка, перестает быть одиноким человеком; не на уровне переживаний, не на уровне ситуативных самооценок, – на уровне идентичности. Причем, корреляционный анализ выявил, что с увеличением количества детей образ самой себя как одинокого человека становится все более призрачным (r_s=-0,31 при р=0,03). Мы, конечно, не склонны полагать, что самым надежным средством от одиночества является сам факт рождения ребенка. Однако сущностная связь женщины со своим ребенком выступает одним из факторов устойчивого ощущения своей НЕ одинокости в мире.

Заключение

Таким образом, результаты исследования свидетельствуют о том, что одиночество по-разному переживается женщинами с различным супружеским и детско-родительским статусом.

Для незамужних женщин, в отличие от замужних, характерна более выраженная потребность в общении как защите от одиночества; замужним женщинам свойственно ценить уединение, воспринимая его как ресурс в деле достижения различных целей своей жизни. У женщин, состоящих в так называемом «гражданском браке», наблюдается тенденция к повышению уровня субъективного одиночества по сравнению с женщинами, состоящими в официальном браке; по сравнению с последними они чаще ощущают отчуждение в близких отношениях. Для группы женщин, находящихся в разводе, характерно более выраженное негативное отношение к одиночеству даже в тех ситуациях, когда они не переживают его остро.

Женщинам, не имеющих детей, в большей степени свойственно формировать образ себя как одинокого человека. С появлением ребенка и дальше, с увеличением количества детей, женщины все менее склонны воспринимать себя одинокими.

Полученные в исследовании результаты расширяют представления о факторах психологического благополучия женщин и свидетельствуют о том, что семья в ее традиционном понимании и в сегодняшнем мире продолжает оставаться важнейшей сферой жизни человека, его надежным ресурсом в различных обстоятельствах жизни.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Водопьянова Н. Е. Психология стресса / Н. Е. Водопьянова. – СПб.: Питер, 2009. – 336 с.
2. Гомонова Е. Н. Смысложизненные ориентации лиц, находящихся в ситуации развода, в связи с их представлениями о будущем / Е. Н. Гомонова, Е. В. Белова // Категория смысла в философии, психологии, психотерапии и в общественной жизни : материалы Всерос. психол. конф. с междунар. уч. 23-26 апреля 2014 г., Ростов-на-Дону / Росс. психол. об-во, фак-т психол. Южного фед. ун-та. – М.: КРЕДО, 2014. – С. 119.
3. Дружинин В. Н. Психологические типы семьи в европейской культуре / В. Н. Дружинин // Психология. Журнал Высшей школы экономики. – 2005. – Т. 2. – № 3. – C.60-77.
4. ЗинченкоЕ. В. Субъективное ощущение одиночества у женщин / Е. В. Зинченко, И. А. Рудя // Северо-Кавказский психологический вестник. – 2015. – №4. – С. 58-60.
5. Клименко Е. В. Анализ теоретических подходов к проблеме классификации одиночества / Е. В. Клименко // Молодой ученый. – 2020. – №22 (312). – С. 475-477.
6. Кочеткова Т. Н. Противоречивая сущность концепта «одиночество» / Т. Н. Кочеткова // Современные исследования социальных проблем (электронный научный журнал). – 2015. – № 9 (53). – С. 532-542.
7. Крюкова Т. Л. Детерминанты одиночества и совладания с ним в супружеских отношениях / Т. Л. Крюкова, А. М. Ронч // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. – 2012. – Т. 18. – №4. – С.129-134.
8. Матеев Д. А. Типология одиночества / Д. А. Матеев // Гуманитарные науки в Сибири. – 2008. – № 1. – С. 70-74.
9. Опарина И. А. Психологическое сопровождение и социально-психологическая работа специалиста с партнерами, состоящими в «гражданском браке» / И. А. Опарина // Инновации в образовании. – 2009. – № 12. – С. 90-96.
10. Осин Е. Н. Дифференциальный опросник переживания одиночества: структура и свойства / Е. Н. Осин, Д. А. Леонтьев // Психология. Журнал Высшей школы экономики. – 2013. – Т. 10. – № 1. – C.55-81.
11. РИА Новости [Электронный ресурс]. – URL: https://ria.ru/20200708/1574034175.html (дата обращения: 20.11.2021).

Список литературы на английском языке / References in English

1. Vodop'janova N. E. Psihologija stressa [Psychology of stress] / N. E. Vodop'janova. – SPb.: Piter, 2009. – 336 p. [in Russian]
2. Gomonova E. N. Smyslozhiznennye orientacii lic, nahodjashhihsja v situacii razvoda, v svjazi s ih predstavlenijami o budushhem [Life-meaning orientations of persons in a situation of divorce, in connection with their ideas about the future] / E. N. Gomonova, E. V. Belova // Kategorija smysla v filosofii, psihologii, psihoterapii i v obshhestvennoj zhizni : materialy Vseros. psihol. konf. s mezhdunar. uch. 23-26 aprelja 2014 g. [The category of meaning in philosophy, psychology, psychotherapy and in public life : materials of the All-Russian Psychological Conference with international participation April 23-26, 2014], Rostov-na-Donu / Ross. psihol. ob-vo, fak-t psihol. Juzhnogo fed. un-ta [Russian Psychological Society, Faculty of Psychology, Southern Federal University]. – M.: KREDO, 2014. – р. 119. [in Russian]
3. Druzhinin V. N. Psihologicheskie tipy sem'i v evropejskoj kul'ture [Psychological types of family in European culture] / V. N. Druzhinin // Psihologija. Zhurnal Vysshej shkoly jekonomiki [Psychology. Journal of the Higher School of Economics]. – 2005. – Vol. 2. – P. 3. – рр. 60-77. [in Russian]
4. Zinchenko E. V. Sub’ektivnoe oshhushhenie odinochestva u zhenshhin [Subjective feeling of loneliness in women] / E. V. Zinchenko, I. A. Rudja // Severo-Kavkazskij psihologicheskij vestnik [North Caucasian Psychological Bulletin]. – 2015. – № 4. – рр. 58-60. [in Russian]
5. Klimenko E. V. Analiz teoreticheskih podhodov k probleme klassifikacii odinochestva [Analysis of theoretical approaches to the problem of classification of loneliness] / E. V. Klimenko // Molodoj uchenyj [Young scientist]. – 2020. – № 22 (312). – рр. 475-477. [in Russian]
6. Kochetkova T. N. Protivorechivaja sushhnost' koncepta «odinochestvo» [The contradictory essence of the concept of "loneliness"] / T. N. Kochetkova // Sovremennye issledovanija social'nyh problem (jelektronnyj nauchnyj zhurnal) [Modern studies of social problems (electronic scientific journal)]. – 2015. – № 9 (53). – рр. 532-542. [in Russian]
7. Krjukova T. L. Determinanty odinochestva i sovladanija s nim v supruzheskih otnoshenijah [Coping with loneliness determinants in marital relationships] / T. L. Krjukova, A. M. Ronch // Vestnik Kostromskogo gosudarstvennogo universiteta im. N.A. Nekrasova [Nekrasov Kostroma State University Bulletin]. – 2012. – Vol. 18. – № 4. – pp. 129-134. [in Russian]
8. Mateev D. A. Tipologija odinochestva [Typology of loneliness] / D. A. Mateev // Gumanitarnye nauki v Sibiri [Humanities in Siberia]. – 2008. – № 1. – рр. 70-74. [in Russian]
9. Oparina I. A. Psihologicheskoe soprovozhdenie i social'no-psihologicheskaja rabota specialista s partnerami, sostojashhimi v «grazhdanskom brake» [Psychological support and socio-psychological work of a specialist with partners who are in a "civil marriage"] / I. A. Oparina // Innovacii v obrazovanii [Innovations in education]. – 2009. – № 12. – рр. 90-96. [in Russian]
10. Осин Е. Н. Дифференциальный опросник переживания одиночества: структура и свойства [Differential questionnaire of loneliness experience: structure and properties] / E. N. Osin, D. A. Leont'ev // Psihologija. Zhurnal Vysshej shkoly jekonomiki [Psychology. Journal of the Higher School of Economics]. – 2013. – Vol. 10. – № 1. – рр. 55-81. [in Russian]
11. RIA Novosti [Russian News Agency Novosti] [Electronic resource]. – URL: https://ria.ru/20200708/1574034175.html (accessed: 20.11.2021). [in Russian]