ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ФИЛОСОФСКИХ КАТЕГОРИЙ «НЕОБХОДИМОСТЬ» И «ВОЗМОЖНОСТЬ» (К ВОПРОСУ ОБ ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИИ В АПК)

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ФИЛОСОФСКИХ КАТЕГОРИЙ «НЕОБХОДИМОСТЬ» И «ВОЗМОЖНОСТЬ» (К ВОПРОСУ ОБ ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИИ В АПК)

Научная статья

Берсенёв В.Л.*

Институт экономики УрО РАН, Екатеринбург, Россия

* Корреспондирующий автор (colbers[at]bk.ru)

Аннотация

Философское осмысление хозяйственной деятельности предполагает выявление экономического содержания категорий, посредством которых получают объяснение разного рода управленческие решения. Категории «необходимость» и «возможность» являлись предметом анализа ещё у античных философов, однако только в эпоху первоначального накопления капитала они получили трактовку в экономическом смысле. В статье предлагается понимать необходимость как объективную реальность, отражающую наиболее общие закономерности бытия, и как субъективную реальность, порождаемую регулярными запросами социальной и хозяйственной практики. В свою очередь, возможность понимается как объективная реальность, отражающая наличие общих условий для возникновения чего-либо нового и/или отсутствие препятствий для реализации данного процесса, и как субъективная реальность, воплощённая в имеющихся материальных условиях, посредством которых необходимость превращается в действительность. Экономическая необходимость предопределяется потребностью в новых благах, а также в сопровождающих их производство, распределение, обмен и потребление институтах. Осознание экономической необходимости происходит через конкретизацию закономерностей, свойственных соответствующему этапу развития общества. Экономическая возможность – это совокупность материальных и нематериальных условий для трансформации необходимости в действительность, то есть для удовлетворения назревших потребностей в товарах, услугах и иных нематериальных ценностях. Соответственно, обусловленные экономическими закономерностями потребности в новых благах («необходимость») актуализируют мобилизацию имеющихся и создание новых институтов, которые могут обеспечить рекомбинацию наличных и привлечение дополнительных ресурсов («возможность») для удовлетворения актуальных запросов общества.

Ключевые слова: необходимость, возможность, случайность, действительность, философия экономики, объективная реальность, субъективная реальность, потребности, ресурсы.

THE ECONOMIC CONTENT OF THE PHILOSOPHICAL CATEGORIES "NECESSITY" AND "POSSIBILITY" (ON THE ISSUE OF IMPORT SUBSTITUTION IN THE AGRO-INDUSTRIAL COMPLEX)

Research article

Bersenyov V.L.*

ORCID: 0000-0002-3554-6965,

Institute of Economics of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences, Yekaterinburg, Russia

* Corresponding author (colbers[at]bk.ru)

Abstract

The philosophical understanding of economic activity involves the identification of economic categories that explain various kinds of management decisions. The categories of "necessity" and "possibility" were analyzed by ancient philosophers; however, they were interpreted through the lens of economics only in the era of the initial accumulation of capital. The article proposes to understand necessity as an objective reality reflecting the most general laws of being as well as as a subjective reality generated by regular demands of social and economic activity. In turn, possibility is understood as an objective reality reflecting the presence of general conditions for the emergence of something new and/or the absence of obstacles to the implementation of this process, and as a subjective reality embodied in the existing material conditions, through which necessity turns into reality. Economic necessity is determined by the need for new goods, as well as the institutions accompanying their production, distribution, exchange and consumption. The realization of economic necessity occurs through the concretization of the laws inherent in a certain stage of development of society. Economic opportunity is a set of material and immaterial conditions for the transformation of necessity into reality, that is, to meet the urgent needs for goods, services and other intangible values. Accordingly, the needs for new goods ("necessity") caused by economic laws bring out the mobilization of existing and the creation of new institutions that can ensure the recombination of cash and the attraction of additional resources ("possibility") to meet the urgent needs of society.

Keywords: necessity, possibility, chance, reality, philosophy of economics, objective reality, subjective reality, needs, resources.

Вместо введения

В известном учебнике П. Самуэльсона «Экономика. Вводный курс» (в 1990-е годы среди российских читателей получила распространение его обновлённая версия под названием «Экономикс», подготовленная совместно с В. Нордхаусом) отмечается, что любое общество сталкивается с тремя проблемами. Эти проблемы формулируются в качестве вопросов, на которые должны дать ответ экономисты:

- какие товары должны быть произведены и в каком количестве?

- как, то есть кем, из каких ресурсов, с помощью какой технологии они должны быть произведены?

- для кого должен быть произведён продукт? [1, C. 9-10]

В такой постановке эти вопросы воспринимаются не просто как ориентиры для обоснования соответствующей экономической политики, но и как стимул для поиска гармонии между необходимостью (для кого, что именно и сколько) и возможностью (как, посредством чего) организации процесса производства, то есть для философского осмысления хозяйственной практики. Цель данной статьи – выявить экономическое содержание категорий «необходимость» и «возможность» для того, чтобы логика принятия управленческих решений подкреплялась соответствующим философским обоснованием.

Новизна как версия

Существует мнемоническое правило, согласно которому результаты проведённого исследования содержат элементы научной новизны, если при этом:

- обосновывается и формулируется принципиально новая теория (концепция, доктрина);

- уже известные теоретические (концептуальные, доктринальные) положения получают новую трактовку;

- применяется аналитический аппарат с новыми познавательными возможностями.

Первый и третий варианты свидетельства о наличии научной новизны носят достаточно эксклюзивный характер, а вот рассмотрение ставших традиционными точек зрения под иным углом, наполнение общепринятых постулатов новыми смыслами и т.д. как раз и являются наиболее распространённым вариантом высказывания «нового слова» в науке. В качестве такового можно воспринимать и философское осмысление хозяйственной деятельности предполагает выявление экономического содержания категорий, посредством которых получают объяснение разного рода управленческие решения.

Философия и экономическая наука, несмотря на различия в предмете и методах исследования, находятся в диалектическом единстве, о чём свидетельствует эволюция общественно-научного знания на протяжении даже не веков, а тысячелетий. Не случайно пионерами экономического анализа считаются великие древнегреческие философы Ксенофонт и Аристотель. Впрочем, заслуги Ксенофонта сводятся в основном к тому, что он ввёл в научный оборот термин «ойкономия», в более распространённой версии – «экономия» или наука о ведении домашнего хозяйства [2]. Аристотель же помимо разделения хозяйственной деятельности на «экономию» и «хрематистику» (искусство наживать состояние) вывел на основе анализа определённых закономерностей первое «уравнение обмена», а также высказал ещё несколько предположений, развитых впоследствии учёными-экономистами Нового и Новейшего времени [3]. Известно также, что и главное произведение А. Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов» [4] представляло собой философский трактат, что не помешало ему стать одним из ведущих памятников экономической мысли. Стремление обогатить экономический анализ философским осмыслением наблюдаемых процессов и явлений характерно для творчества Дж.С. Милля, К. Маркса, Ф. Энгельса, А. Маршалла, Дж.М. Кейнса и других выдающихся экономистов.

Такого рода предпосылки обусловили формирование особой подотрасли общественно-научного знания – философии экономики. Соответственно, сверхзадача этого направления гуманитарной мысли заключается в поиске и интерпретации смысла как хозяйственной деятельности вообще, так и элементов, составляющих её содержание, то есть производства, распределения, обмена и потребления, экономической политики на различных уровнях иерархии и т.д.

Отсюда и структурные составляющие общей философии обретают своё специфическое толкование. Онтология сосредотачивается на экономических аспектах сущности человеческого бытия, гносеология – на особенностях теории и методологии познания экономической реальности во всех её проявлениях, аксиология – на месте и роли ценностей, полезностей и интересов в системе производственных или даже шире – экономических отношений, праксиология – на сущностных процессах социально-экономического развития территорий, предприятий и домохозяйств, феноменология – на формах (феноменах) организации экономической науки, распространения экономических знаний и др.

Помимо этого, необходимо учитывать, что предмет и метод философии экономики в числе объектов анализа особо выделяет человека как участника всех базовых экономических процессов – от принятия управленческих решений и организации производства до индивидуального потребления. Данное положение вполне согласуется с общей теорией познания, предполагающей, что целью всякой исследовательской деятельности является совершенствование человеческой природы. Это вполне объяснимо, поскольку препарирование всякого социального явления или процесса неизбежно предполагает определение места и роли человека и как субъекта, определяющего рамки процесса познания окружающей его объективной реальности, и как объекта воздействия различных экзогенных и эндогенных факторов на его бытие и сознание.

Особенности метода

Постижение смыслов неизбежно предполагает восприятие экономической реальности через ряд взаимосвязанных между собой категорий, посредством которых раскрываются отдельные хозяйственные явления и процессы. Методологическое значение категориального анализа признавалось в том числе и в марксистско-ленинской философии: «Для теоретических обобщений особенно важны философские категории, в которых концентрируется опыт предшествующего развития человечества, его познавательной деятельности. Эти категории используются как своего рода логическая сетка, с которой учёный подходит к обобщению полученного материала, как определённая методологическая предпосылка научного исследования, которая помогает ему найти наиболее успешные пути научного познания мира» [5, C. 22].

Наряду с этим категориальный анализ способен порождать и своего рода интеллектуальное противостояние дефиниций, в обыденном сознании воспринимаемых как синонимы. В частности, один из современных апологетов «философии хозяйства» по С.Н. Булгакову, д.э.н., профессор МГУ Ю.М. Осипов отстаивает принципиальную несхожесть категорий «хозяйство» и «экономика». Для него хозяйство – это «жизнь производства жизни через потребление внешнего мира и жизни. И всё это непременно через хождение, динамику, действие, через взаимодействие живущего и хозяйствующего организма с внешним миром и другими организмами» [6, C. 13]. В таком случае и хозяйствование – следствие жизнедеятельности организма, функция организма, «организменное дело» [6, C. 15]. Экономика же, по утверждению Ю.М. Осипова, представляет собой хотя и сложнейший, но всего лишь «как-то сам собой реализующийся, общественный обменно-оценочный процесс» [6, C. 90]. Иными словами, экономика предстаёт как частный случай базовой формы жизнедеятельности человека, то есть хозяйства.

Вместе с тем, несмотря на некоторую эпатажность формулировок, Ю.М. Осипов в лишний раз актуализирует вопрос о необходимости философского осмысления категорий, непосредственно отражающих аспекты экономической реальности. В числе таковых выделяются и категории «необходимость» и «возможность».

В данном случае речь идёт не «борьбе дефиниций», а, скорее, об их обусловленности и взаимозависимости, что наглядно проявляется и в хозяйственной практике, и в направляющей её экономической политике. К примеру, в силу ряда геополитических причин перед экономикой России в середине 2010-х годов встала задача активизации процесса импортозамещения, причём преимущественно на инновационной основе. В полной мере это коснулось и сельского хозяйства, где такого рода практика продемонстрировала свои возможности уже в период после дефолта 1998 г., а нормативная база ускорения данного процесса в отрасли на современном этапе была сформирована ещё в 2010 г. в Доктрине продовольственной безопасности Российской Федерации [7], и получила закрепление в аналогичном документе 2020 г. [8].

Однако необходимость перехода на массовое использование современных отечественных технологий, а также техники, семян, пород животных и т.д. столкнулась с ограниченными возможностями не только сельского хозяйства, но и агропромышленного комплекса России в целом. Отрасль по-прежнему остаётся зависимой от поставок семенного материала, племенных животных, технических средств и т.д. из-за рубежа, в том числе из стран, объявивших России «войну санкций». Из этого примера следует, что и возможность, и необходимость имеют свои пределы, и важно определить, где находится зона совпадения необходимого и возможного, чтобы принимать оптимальные управленческие решения.

Общепринято, что ведущими инструментами раскрытия философского содержания экономических категорий были и остаются метод абстрактно-логического анализа и метод поиска исторических аналогий. Иными словами, процесс познания требует критической проверки ранее использовавшихся интерпретаций философских категорий, включая установление степени их адекватности уровню общественного сознания той или иной эпохи. Связано это с тем, что развитие науки в определённой степени представляет собой периодическую смену парадигм, то есть, по Т. Куну, обобщённых моделей постановки и решения научных проблем [9, C. 67]. При этом в каждую эпоху совокупность ценностей, средств и методов познания составляет особую комбинацию, отражающую бытующие в научном сообществе на данный момент традиции. Следовательно, и категории «необходимость» и «возможность» следует толковать с учётом эволюции философской мысли и представляющих её парадигм.

Обретение смыслов

В наиболее общем виде необходимость можно представить как результат воздействия определённых обстоятельств, отражаемый коллективным или индивидуальным сознанием. В таком случае необходимость предстаёт в качестве самостоятельного феномена. Однако в философской мысли категория «необходимость» длительное время рассматривалась в диалектическом единстве с категорией «случайность». Традиция эта восходит к временам античности и отражает практику осмысления наблюдаемых явлений и процессов не через анализ долговременных тенденций, а посредством трактовки происходящих событий. Любое событие, наступление которого можно было предвидеть, признавалось необходимым, а непредвиденное событие воспринималось как случайное.

Собственно говоря, уже древнегреческие мифы строились на противопоставлении порядка и хаоса, проявляющемся в борьбе богов-олимпийцев с всевозможными деструктивными силами. В трактатах Платона, Аристотеля, Демокрита и других мыслителей «событийный» аспект восприятия категорий «необходимость» и «случайность» получает разнообразную трактовку.

Пожалуй, наиболее радикальным образом ставил под сомнение значимость случайности Демокрит, подчёркивая её сугубо субъективный и даже фиктивный характер. В.П. Горан приводит следующее его высказывание: «Люди измыслили идол (образ) случая, чтобы пользоваться им как предлогом, прикрывающим собственную нерассудительность» [10, C. 29]. Однако это не означает, как полагает В.П. Горан, что Демокрит отрицал случайность вообще: «…случайность фигурирует у него как нечто вполне реальное, а именно как то, что оказывает ощутимое сопротивление разуму» [10, C. 35]. В таком случае воззрения Демокрита не противоречат общефилософской традиции его времени, согласно которой необходимое предстаёт как порождение внутренних или естественных причин, а случайное вызывается причинами внешними и противоестественными.

Традиционно считается, что Ф. Энгельс в письме В. Боргиусу, определив случайность как форму проявления необходимости, придал канонический вид диалектике взаимосвязи этих категорий [11, C. 196], однако гораздо большее значение имеет другое его замечание. Для Ф. Энгельса основу всякого развития составляет экономическая составляющая: «Политическое, правовое, философское, религиозное, литературное, художественное и т.д. развитие основано на экономическом развитии». Отсюда приоритетным является «взаимодействие на основе экономической необходимости, в конечном счете всегда прокладывающей себе путь» [12, C. 175].

Ориентация на экономический базис философского содержания категории «необходимость» у Ф. Энгельса представлялась вполне закономерной. «Событийный» характер трактовки диалектически взаимосвязанных категорий «необходимость» и «случайность» прослеживается и в последующие эпохи, вплоть до периода расцвета немецкой классической философии на рубеже XVIII-XIX столетий. Между тем в условиях завершения эпохи первоначального накопления капитала и перехода к промышленной революции актуализировался экономический смысл противостояния этих категорий, выражавшийся в следующем. Повторяемость событий, обеспечивающая осознание необходимости, также создавала и основу для практики прогнозирования, планирования и иных расчётов, в том числе и применительно к хозяйственной практике. В свою очередь, спонтанные и непредсказуемые события, определяемые как случайные, вынуждали, лиц, принимающих управленческие решения в сфере экономики, учитывать в прогнозных, плановых и иных расчётах возможные риски и предусматривать меры по их нейтрализации.

Соответственно, объектом категориального анализа становится пара «необходимость» и «возможность» как философское отражение процессов организации и осуществления предпринимательской деятельности. При этом «возможность» также воспринимается и трактуется в паре с категорией «действительность» как отражении диалектической взаимосвязи между потенциальным и реальным бытием анализируемых сущностей. Ещё Аристотель в числе первых предложил деление бытия на потенциальное (δυνάμει ὂν) и актуальное (ένερεία ὂν), указав на то, что существующее актуально есть порождение существующего потенциально: «…Всё возникает из сущего, однако из сущего в возможности, а не из сущего в действительности» [13, C. 301]. Однако методические подходы к познанию сущности необходимого и возможного были обоснованы только через два тысячелетия.

Наиболее известными представителями классической немецкой философии являются И. Кант и Г.В.Ф. Гегель, предложившие противоположные подходы к трактовке необходимого, возможного и действительного. Для И. Канта соединение потенциального и реального в анализе категорий возможно только через опыт, то есть практику: «Поэтому и основоположения о модальности содержат не что иное, как разъяснение понятий возможности, действительности и необходимости в их эмпирическом применении и тем самым также ограничение всех категорий чисто эмпирическим применением, не допускающее и не разрешающее трансцендентального применения их». Более того, он даже указывает на недостаточность исключительно абстрактно-логического метода познания: «В самом деле, если категории имеют не одно только логическое значение и не должны быть аналитическим выражением форм мышления, а должны относиться к вещам и их возможности, действительности или необходимости, то они должны быть направлены на возможный опыт и его синтетическое единство, в котором только и могут быть даны предметы познания». Далее он вновь неоднократно подчёркивает значимость эмпирики в процессе получения знаний об окружающем мире: «Что касается реальности, то само собой разумеется, что ее нельзя мыслить in concreto, не прибегая к помощи опыта… Если мы не начинаем с опыта или не следуем по законам эмпирической связи явлений, то мы напрасно претендуем на то, чтобы угадать или познать существование какой бы то ни было вещи» [14, C. 171, 172-173, 174].

Иными словами, в понимании И. Канта реальная возможность, равно как и реальная необходимость, не существуют вне практического опыта. В свою очередь, для Г.В.Ф. Гегеля основу всего существующего составляла абсолютная идея, познаваемая исключительно через философию. К. Топп указывает, что в гегелевском понимании подлинная философская наука появляется только там, где знание поднимается на уровень разума и становится принципиально идентичным своему предмету [15. C. 98]. Отсюда и о субъектах и объектах практической деятельности Г.В.Ф. Гегель отзывался достаточно неуважительно: «Чем необразованнее человек, чем менее известны ему определенные отношения предметов, которые он намерен рассматривать, тем более он склонен распространяться о всякого рода пустых возможностях... Далее, в практических отношениях за категорией возможности нередко скрываются злая воля и косность, чтобы с её помощью увильнуть от исполнения определенных обязанностей… Следует сказать вообще, что именно пустой рассудок вращается в этих пустых формах, и дело философии по отношению к этим формам состоит лишь в обнаружении их ничтожности и бессодержательности» [16, C. 316, 317].

Вместе с тем Т. Пош отмечает, что на самом деле Г.В.Ф. Гегель признавал значение эмпирических фактов, но только для познания природы, хотя и в данном случае считал, что предпосылкой всякого естественнонаучного опыта выступает априорное (категориальное) познание [17]. Также можно отметить, что Г.В.Ф. Гегель рассматривал возможность двояко – как формальную, оторванную от действительности, и как реальную, коренящуюся в самой действительности. Тем самым допускалось, что некоторые абстрактно-логические выводы и положения, проходя проверку действительностью, могут корректироваться и даже опровергаться: «Возможно ли нечто или невозможно, это зависит от содержания, т. е. от тотальности моментов действительности, которая в своем раскрытии обнаруживает себя как необходимость» [16, C. 317].

В дополнение к отмеченному А.М. Каримский увязывает диалектику необходимого и возможного ещё и с гегелевским пониманием свободы: «Поскольку объективная необходимость есть внутренняя необходимость духа, свобода совпадает с ней. Для становящегося духа необходимость есть условие и возможность свободы. Из возможности она превращается в действительность благодаря познанию необходимости» [18, C.102].

Уже в первой половине ХХ в. немецкий философ Н. Гартманн дополнил представление о диалектической взаимосвязи необходимости и возможности ещё одним условием. В его представлении реально возможно только то, условия чего действительны, то есть явление становится возможным при наличии полноты ряда условий. Однако в таком случае действительность обуславливает также и необходимость этого явления. Отсюда делается вывод: «Ничто не является возможным, если оно не является необходимым» [19, C. 129].

Если подвести итог краткого экскурса в историю философского анализа категорий «необходимость» и «возможность», то можно сформулировать достаточно обобщённое представление об условиях, детерминирующих как неизбежность предстоящих действий, так и возможность их осуществления. Философская мысль подсказывает, что всякая необходимость бывает обусловлена набором внутренних и внешних факторов (обстоятельств). В частности, В.Ю. Ивлев выделяет три видовых понятия необходимости:

- классическую (сущностную), то есть детерминированную самой сущностью вещи, системы и т.д.;

- функциональную, то есть предполагающую, что условием существования некоего субъекта является выполнение определённых функций;

- необходимость по обстоятельствам, то есть явление, существование или возникновение которого однозначно детерминировано внешними обстоятельствами [20].

В таком случае классическая необходимость предстаёт как результат философского анализа «по Гегелю», необходимость по обстоятельствам – как результат эмпирии «по Канту», а функциональная необходимость отражает разнообразные переходные состояния от теории к практике.

В более упрощённой версии категория «необходимость» предстаёт в двух трактовках:

- как объективная реальность, отражающая наиболее общие закономерности бытия как социума, так и отдельного человека;

- как субъективная реальность, порождаемая регулярными запросами социальной и хозяйственной практики.

Отсюда экономическое содержание категории «необходимость» раскрывается через потребность совершить некоторые действия, направленные на использование имеющихся ресурсов с целью удовлетворения назревших общественных, коллективных и личных потребностей.

Иными словами, экономическая необходимость становится основанием для принятия управленческих решений тогда, когда наличный потенциал (ресурсы, производственные и инфраструктурные объекты и др.) соответствует общественному запросу на новые товары и услуги, а также иные ценности.

Вместе с тем такое соответствие актуализирует вопрос о взаимодействии категорий «необходимость» и «возможность». В версии В.Ю. Ивлева возможность – это то, отсутствие чего не детерминировано однозначно ни внутренними факторами, ни внешними обстоятельствами [20]. Следовательно, возможность – это условие реализации необходимости, либо способствующее, либо не препятствующее совершению каких-либо действий. Соответственно, по аналогии с необходимостью возможность также предстаёт в двух трактовках:

- как объективная реальность, отражающая наличие общих условий для возникновения чего-либо нового и/или отсутствие препятствий для реализации данного процесса;

- как субъективная реальность, воплощённая в имеющихся материальных условиях, посредством которых необходимость превращается в действительность.

В этом смысле категория «возможность» вполне коррелирует с определением экономической науки, данной Л. Роббинсом ещё в 1930-е годы. По его мнению, экономическая теория призвана изучать не закономерности процесса воспроизводства, а «человеческое поведение как отношение между целями и ограниченными средствами, имеющими альтернативное применение» [21, C. 15].

Образно говоря, применительно к экономической проблематике объективная возможность представляет собой институционально-правовую основу, а субъективная – ресурсно-инструментальную базу хозяйственного механизма, предназначенного для решения стоящих перед конкретным социумом задач.

Выводы

Таким образом, стремление представить экономическое толкование философских категорий «необходимость» и «возможность» подводит к следующим выводам:

1. Необходимость как абстракция представляет собой отражение многообразия связей между явлениями и процессами, выражающееся в обусловленности предстоящих событий и действий факторами и обстоятельствами внутреннего и внешнего характера. Внутренние (сущностные) факторы порождают объективную необходимость в сотворении новой реальности, субъективные обстоятельства конкретизируют необходимый для этого набор ресурсов, решений и действий.
2. Возможность как абстракция выражается в наличии потенциала для всякого изменения вообще, а её реализация предусматривает наличие ряда обязательных условий. Объективные возможности задаются природой и обществом a priori, а субъективные возможности формируются в результате целенаправленной деятельности людей с целью изменения существующей реальности.
3. Экономическая необходимость предопределяется потребностью в новых благах, а также в сопровождающих их производство, распределение, обмен и потребление институтах. Осознание экономической необходимости происходит через конкретизацию закономерностей, свойственных соответствующему этапу развития общества.
4. Экономическая возможность – это совокупность материальных и нематериальных условий для трансформации необходимости в действительность, то есть для удовлетворения назревших потребностей в товарах, услугах и иных нематериальных ценностях.

В конце концов, К. Маркс находил нечто подобное в рассуждениях Демокрита: «Необходимость проявляется в конечной природе как относительная необходимость, как детерминизм. Относительная необходимость может быть выведена только из реальной возможности, это значит: существует круг условий, причин, оснований и т.д., которыми опосредствуется эта необходимость. Реальная возможность является раскрытием относительной необходимости» [22, C. 166]. Иными словами, обусловленные экономическими закономерностями потребности в новых благах («необходимость») актуализируют мобилизацию имеющихся и создание новых институтов, которые могут обеспечить рекомбинацию наличных и привлечение дополнительных ресурсов («возможность») для удовлетворения актуальных запросов человека и общества.

Финансирование Данная статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-010-00153 А «Влияние инновационной составляющей импортозамещения на экономическую безопасность региона».	Funding This research has been supported by the RFBR in the scientific project «The Influence of the Innovation Import Substitution on Economic Security of the Region», №. 20–010–00153 А.
Конфликт интересов Не указан.	Conflict of Interest None declared.

 

Список литературы / References

1. Самуэльсон П. Экономикс (дайджест самого популярного учебника по рыночной экономике) / П. Самуэльсон, В. Нордхаус. – М.: Б.и., 1993. – 155 с.
2. Ксенофонт Афинский. Сократические сочинении: Воспоминания о Сократе. Защита Сократа на суде. Пир. Домострой / Перевод, статьи и комментарии С. И. Соболевского. – М.-Л.: Издательство «АСАDЕMIА», 1935. – 446 с.
3. Аристотель. Никомахова этика // Аристотель. Сочинения: В 4-х т. Т.4 / Перевод с древнегр.; Общ. ред. А.И. Доватура. – М.: Мысль, 1983. – С.53-293.
4. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов / А. Смит. – М.: Эксмо, 2007. – 960 с.
5. Французова Н.П. Марксистско-ленинская философия – методология естественных и общественных наук / Н.П. Французова. – М.: Мысль, 1969. – 96 с.
6. Осипов Ю.М. Курс философии хозяйства / Ю.М. Осипов. – М.: Экономистъ, 2005. – 320 с.
7. Об утверждении Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации: Указ Президента Российской Федерации от 30 января 2010 г. № 120 // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2010. – № 5. – Ст.502.
8. Об утверждении Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации: Указ Президента Российской Федерации от 21 января 2020 г. № 20 // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2020. – № 4. – Ст.345.
9. Кун Т. Структура научных революций / Т. Кун. – М.: Прогресс, 1975. – 288 с.
10. Горан В.П. Необходимость и случайность в философии Демокрита / В.П. Горан. – Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1984. – 206 с.
11. Гольман Л.И. Энгельс-историк / Л.И. Гольман. – М.: Мысль, 1984. – 416 с.
12. Энгельс Ф. Письмо В. Боргиусу в Бреславль. Лондон, 25 января 1894 г. / Ф. Энгельс // Маркс К., Энгельс Ф. – Соч. – 2-е изд. – Т.39. – С.174-177.
13. Аристотель. Метафизика // Аристотель. Сочинения: В 4-х т. Т.1 / Перевод с древнегр.; Ред. В.Ф. Асмус. – М.: Мысль, 1976. – С.63-367.
14. Кант И. Критика чистого разума / И. Кант; Пер. с нем. Н. Лосского сверен и отредактирован Ц. Г. Арзаканяном и | М. И. Иткиным|; Примеч. Ц. Г. Арзаканяна. – М.: Мысль, 1994. – 591, [1] с.
15. Topp C. Philosophie als Wissenschaft: Status und Makrologik wissenschaftlichen Philosophierens bei Hegel / C. Topp. – Berlin-New York: Walter de Gruyter, 1982. – 313 s.
16. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук / Г.В.Ф. Гегель. – Т.1. Наука логики. – М.: Мысль, 1974. – 452 с.
17. Posch Th. Hegel and the Sciences/ Th. Posch // A Companion to Hegel /Ed. by Stephen Houlgate and Michael Baur. – John Wiley & Sons, 2011. – P.177-202.
18. Каримский А.М. Философия истории Гегеля / А.М. Каримский. – М.: Изд-во МГУ, 1988. – 270 с.
19. Hartmann N. Möglichkeit und Wirklichkeit / N. Hartmann. – Berlin: W. de Gruyter & C^o, 1938. – 481 s.
20. Ивлев В.Ю. Методологические принципы введения категории модальности в современном научном познании / В.Ю. Ивлев // Гуманитарный вестник. – 2016. – Вып.12. DOI: 10.18698/2306-8477-2016-12-403
21. Robbins L. An essay on the Nature and Significance of Economic Science / L. Robbins. – 2^nd edn. – L.: Macmillan, 1935. – 160 p.
22. Маркс К. Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура / К. Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – Т.40. – С.147-233.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Samuelson P. Ekonomiks (dajdzhest samogo populjarnogo uchebnika po rynochnoj jekonomike) [Economics (digest of the most popular textbook on market economics)] / P. Samuelson, V. Nordhaus. - M.: B.I., 1993. - 155 p. [in Russian]
2. Xenophon of Athens. Sokraticheskie sochinenii: Vospominanija o Sokrate. Zashhita Sokrata na sude. Pir. Domostroj [Socratic Writings: Memoirs of Socrates. Socrates' defense at the trial. Pir. Domostroy] / Translation, articles and comments by S. I. Sobolevsky. - M.-L.: Publishing house "ASADEMIA", 1935– - 446 p. [in Russian]
3. Aristotle. Nikomakhova etika [Nicomachean ethics] // Aristotle. Works: In 4 vols. Vol.4 / Translation from Ancient Greek; General ed. by A.I. Dovatura. - M.: Thought, 1983. - pp.53-293. [in Russian]
4. Smith A. Issledovanie o prirode i prichinakh bogatstva narodov [Research on the nature and causes of the wealth of nations] / A. Smith. - M.: Eksmo, 2007– - 960 p. [in Russian]
5. Frantsuzova N.P. Marksistsko-leninskaja filosofija – metodologija estestvennyh i obshhestvennyh nauk [Marxist-Leninist philosophy - methodology of natural and social sciences] / N.P. Frantsuzova. - M.: Mysl, 1969. - 96 p. [in Russian]
6. Osipov Yu.M. Kurs filosofii khozjajstva [Course of philosophy of economy] / Yu.M. Osipov. - M.: Economist, 2005. - 320 p. [in Russian]
7. Ob utverzhdenii Doktriny prodovol'stvennoj bezopasnosti Rossijskoj Federacii [On the approval of the Food Security Doctrine of the Russian Federation]: Decree of the President of the Russian Federation No. 120 of January 30, 2010 // Collection of Legislation of the Russian Federation. - 2010. - No. 5. - Article 502. [in Russian]
8. Ob utverzhdenii Doktriny prodovol'stvennoj bezopasnosti Rossijskoj Federacii [On the approval of the Food Security Doctrine of the Russian Federation] : Decree of the President of the Russian Federation No. 20 of January 21, 2020 // Collection of Legislation of the Russian Federation. - 2020. - No. 4. - Article 345. [in Russian]
9. Kuhn T. Struktura nauchnykh revoljucij [The structure of scientific revolutions] / T. Kuhn. - M.: Progress, 1975. - 288 p. [in Russian]
10. Goran V.P. Neobhodimost' i sluchaynost' v filosofii Demokrita [Necessity and chance in the philosophy of Democritus] / V.P. Goran. - Novosibirsk: Nauka. Sib. otd-nie, 1984. - 206 p. [in Russian]
11. Golman L.I. Engels-istorik [Engels-historian] / L.I. Golman. - M.: Mysl, 1984– - 416 p. [in Russian]
12. Engels F. Pis'mo V. Borgiusu v Breslavl'. London, 25 janvarja 1894 g. [Letter to V. Borgius in Breslau. London, January 25, 1894] / F. Engels // Marx K., Engels F. - Op. - 2nd ed. - Vol.39. - pp.174-177. [in Russian]
13. Aristotle. Metafizika [Metaphysics] // Aristotle. Works: In 4 t. T. 1 / Translation drevnego.; Ed. V. F. Asmus. – M.: Mysl', 1976. – P. 63-367. [in Russian]
14. Kant I. Kritika chistogo razuma [Critique of pure reason] / Immanuel Kant; TRANS. with it. N. Lossky verified and edited by C. G. Arzakanyan and | M. I. Itkin|; note. C. G. Arzakanyan. – M.: Mysl', 1994. – 591, [1] p. [in Russian]
15. Topp C. Philosophie als Wissenschaft: Status und Makrologik wissenschaftlichen Philosophierens bei Hegel [Philosophy as a science: status and macro-logic of scientific philosophizing at Hegel] / C. Topp. – Berlin-New York: Walter de Gruyter, 1982. – 313 p. [in German]
16. Hegel G.V.F. Enciklopediya filosofskikh nauk [Encyclopedia of Philosophical Sciences] / G.V.F. Hegel. - Vol.1. Science of Logic. - Moscow: Mysl, 1974. - 452 p. [in Russian]
17. Posch Th. Hegel and the Sciences / Th. Posch // A Companion to Hegel /Ed. by Stephen Houlgate and Michael Baur. - John Wiley & Sons, 2011. - P.177-202.
18. Karimsky A.M. Filosofija istorii Hegelja [Philosophy of Hegel's History] / A.M. Karimsky. - M.: Publishing House of Moscow State University, 1988. - 270 p. [in Russian]
19. Hartmann N. Möglichkeit und Wirklichkeit [Possibility and reality] / N. Hartmann. – Berlin: W. de Gruyter & Co, 1938. – 481 p. [in German]
20. Ivlev V.Yu. Metodologicheskie principy vvedenija kategorii modal'nosti v sovremennom nauchnom poznanii [Methodological principles of the introduction of the category of modality in modern scientific cognition] / V.Yu. Ivlev // Gumanitarnyj vestnik [Humanitarian Bulletin]. - 2016. - Issue 12. DOI: 10.18698/2306-8477-2016-12-403 [in Russian]
21. Robbins L. An essay on the Nature and Significance of Economic Science / L. Robbins. – 2nd edn. – L.: Macmillan, 1935. – 160 p.
22. Marx K. Razlichie mezhdu naturfilosofiej Demokrita i naturfilosofiej Epikura [The difference between the natural philosophy of Democritus and the natural philosophy of Epicurus] / K. Marx // Marx K., Engels F. Op. - 2nd ed. - Vol. 40. - pp.147-233. [in Russian]