УЧАСТНИКИ КОРПОРАЦИИ КАК ЕЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ

Токар Е.Я.

ORCID: 0000-0001-6825-1963, Кандидат юридических наук, доцент, Председатель Коллегии адвокатов «LEX» г. Самара

УЧАСТНИКИ КОРПОРАЦИИ КАК ЕЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ

Аннотация

Исследуются некоторые обстоятельства, являющееся основанием возникновения права участника корпорации на косвенный иск. Анализируется правовой статус участника корпорации, как стороны подобного иска. Сделан вывод, что участник корпорации все же иной субъект нежели сама корпорации, однако приобретает и статус представителя. Правовой статус участника можно определить, как «номинального представителя».

Сформулированы рекомендации о необходимых действиях суда при разрешении данных исков, основанных на представительстве такого рода.

Ключевые слова: участники корпорации, косвенные иски, представитель корпорации, бенефициар, имущественный интерес корпорации, номинальный представитель.

Tokar E.Ya.

ORCID: 0000-0001-6825-1963, PhD in Jurisprudence, Associate Professor, Chairman of “LEX” Bar Council, Samara

CORPORATION PARTICIPANTS AS ITS REPRESENTATIVES

Abstract

The article studies some circumstances that are the basis of the corporation participant’s right to an indirect claim. The legal status of a corporation participant is analyzed as a party to such a claim. It is concluded that a corporation participant is still a different entity than the corporation itself, but it also acquires the status of a representative. The legal status of a participant can be defined as a “nominal representative.”

The recommendations concerning necessary actions of the court in resolving these claims based on representation of this kind are formulated.

Keywords: corporation participants, indirect claims, corporation representative, the beneficiary, corporation property interest, nominal representative.

Идея доктрины корпоративного права о разграничении и дифференциации компетенции и интересов всех участников корпоративных отношений привела также к признанию их самостоятельности и в целом оказалась реализована в седьмом и восьмом блоках поправок в Гражданском кодексе Российской Федерации.

При этом в ст. 65.2. ГК РФ возможности участников принимать непосредственное участие в управлении корпорацией были дополнены правом предъявлять различные иски. Аналогичные правила были установлены и в специальном законодательстве (т.е. законах, посвященных отдельным видам корпораций). Вошла в текст этой статьи ГК РФ и норма, предусматривающая право на косвенные иски участников.

Законодатель в п.1 ст.65.2 ГК РФ установил, что учредители (участники) корпорации способны обжаловать, оспаривать, совершенные ею сделки по основаниям, предусмотренным статьей 174 ГК РФ или нормативными актами, регламентирующие деятельность отдельных организационно-правовых форм. В том числе допустимо и применение последствий их недействительности, а также правого эффекта ничтожности сделок, заключенных корпорацией по тому же основанию. В п.2 уточнено: при предъявлении подобных требований лица, их предъявившие должны предпринять разумные меры по заблаговременному уведомлению участников корпорации и, в определенных случаях, саму корпорацию, о намерении обратиться с иском в суд. Диспозиция статьи предусматривает и обязанность, в случае необходимости, предоставить иную информацию, имеющую отношение к делу [1, С. 24-28].

Ссылка на п.1 ст.182 ГК РФ (то есть признание соответствующего участника представителем) и предоставление таких полномочий потребовало пояснений. В п.32 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. №25 поясняется, что при оспаривании участником заключенных корпорацией сделок, предъявления им требований о применении последствий их недействительности или о применении последствий недействительности ничтожных сделок соответствующий участник будет обладать статусом представителя корпорации. Определено, что фигурой ответчика будет - контрагент корпорации по оспариваемой сделке.

Существующая правоприменительная практика воспринимает эти положения [7,8].

Соответственно, произошло существенное развитие уже известных правил о косвенных исках, но одновременно имеются и ряд пока не решенных вопросов.

Одни из них касаются алгоритма действий («технологии»). Другие связаны с тем, в какой степени вообще допустимо без специальных процедур разрушать взаимоотношения корпорации. Наконец, третьи вызваны спорностью самого определения участников как представителей.

Последовательно рассматривая эти и сопряженные вопросы, вначале целесообразно отметить, что уже намечены пути решения хотя бы части их. Так, в судебной практике принято, что какой бы ни была процедура уведомления участников (а в корпорации он, разумеется, обычно сформирован), он не создает существенных препятствий или обременений для предъявления подобного иска. Например, не приемлемо в качестве требования предусматривать направление уведомления или иных связанных с ним документов акционерам публичного акционерного общества на их почтовые адреса; в обществе данной организационно-правовой формы уведомления такого рода направляются исключительно через само общество.

Иск есть достаточно строгое требование. Явно осознавая потребность минимально обеспечить единство требования, предусмотрено, что корпорация в лице соответствующего органа и присоединившиеся к иску участники не обладают правом без согласия участника, предъявившего иск, полностью или частично отказаться от иска, как и невозможно изменить основание или предмет иска, заключить мировое соглашение или соглашение по фактическим обстоятельствам. Участник корпорации, предъявивший иск в случае присоединения к нему других участников также не имеет права совершать указанные действия без согласия всех иных участников. Другие участники корпорации, несогласные с заявленными требованиями, обладают правом вступить в исковое производство на стороне ответчика в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований.

Бенефициар (получатель средств или эффекта действий) по подобным искам - корпорация.

Разумно предположить, правила не будут означать, что отдельный участник корпорации не обладает правомочием предъявлять самостоятельный иск в определенных нормами права случаях; например, если стало известно о заключении крупной сделки без одобрения советом директоров (если даже другие участники не желают предъявлять иск).

Потенциально неизбежный вопрос о том, надо или не надо ограничивать содержание таких исков, сокращать состав истцов и объем требований было бы лучше развернуть в сторону уточнения обстоятельств, при которых возникает само право на косвенный иск. В частности, важно учитывать, что подобный иск неизбежно вызывает отрицательный имущественный эффект для корпорации (это касается не только потерь деловой репутации, но и иных потерь, как фиксируемых, так и не фиксируемых).

Можно понять, почему Верховный Суд РФ, сдерживаемый исчерпывающим перечнем фигур в процессуальном законодательстве, указал на участника, предъявляющего иск, на основе норм ст.65.2. ГК РФ, как на представителя – у последнего просто не было выбора [2, С. 53-43], [3]. Однако из этого вопроса вовсе не следует, что участники имеют статус именно представителей корпорации.

Надо учитывать, что участник корпорации может также требовать взыскания убытков, выступая от имени корпорации. В Постановлении Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. №25 разъяснено, что по подобным делам ответчиком будет признано лицо, причинившее убытки, которое в соответствии с законом, иным правовым актом или учредительным документом юридического лица уполномочено выступать от его имени. Ответчиком могут стать члены коллегиальных органов юридического лица, а также лицо, обладающее фактической возможностью определять действия юридического лица (пункты 1-4 статьи 53.1 ГК РФ). Естественно, определенные в судебном акте к выплате суммы взыскиваются из собственных (личных) средств лица, входящего в состав органов управления. Судебная практика в целом подтверждает данный подход [9].

Тем не менее участники сохраняют возможность взыскания денежных средств с корпорации, в том числе и потому, что нормы ст.15 и др. ГК РФ о возмещении убытков применяются и в корпоративных отношениях, о чем свидетельствуют и ряд достаточно известных дел [11].

Поэтому, представляется уместным более жестко провести различие между корпоративными отношениями и отношениями, находящимися в поле действия общих норм ГК РФ, в принципе, не допуская возможности изъятия средств у самой корпорации в корпоративных отношениях. В противном случае это было бы не возмещение потерь – с учетом того, что средства корпорации служат источником удовлетворения интересов участников. Впрочем, сама постановка вопросов о возможности взыскания денежных средств с корпорации видится неудачной – разрушает концепцию корпорации и подрывает наработанный потенциал корпоративного регулирования (в обычных же гражданских отношениях корпорация должна рассматриваться как хозяйственный партнер истца). Если мы все же намерены сохранить отношение к корпорации как явлению «общего дела», то задачей является недопущение таких требований.

Осознавая необходимость более подробного регулирования процедур по косвенным искам, законодатель наконец предпринял определенные усилия, ограничив такие иски условием, что они подаются лишь участниками, имеющими в общей сумме не менее 1 процента голосов. Однако ограничение касается только тех требований, которые основаны на нарушении правил о совершении крупных сделок и сделок с заинтересованностью [4, в литературе уже обращалось внимание на то, что иски, связанные с обжалованием крупных сделок и сделок с заинтересованностью, оказались не увязаны с другими исками участников корпорации [С. 224-253].

Еще одним возможным препятствием для развития идеи о том, что члены корпорации являются ее представителями, могут стать положения, высказанные в широко известном Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 26 августа 2016 г. №305-ЭС16-3884. Фабула спора незатейлива, и, казалось бы, вообще не затрагивает существа корпоративных отношений. Истец обратился с иском о признании недействительными договоров возмездного пользования имуществом (земельных участков). Арбитражный суд удовлетворил требования, указав, что сделки заключены без соблюдения требуемого законодательством порядка их одобрения, а суды апелляционной и кассационной инстанции отменили решение и отказали в иске. В названном выше Определении Судебной коллегии Верховного Суда решение суда первой инстанции было признано правильным, акты же суда апелляционной и кассационной инстанции отменены. Определением Верховного Суда РФ №49716 от 7 ноября 2016 г. отказано в направлении надзорной жалобы в Президиум Верховного Суда.

Формально вопрос шел о том, пропущен ли срок давности для обжалования сделок. Истец, являющийся миноритарным участником, ссылается на то, что долго не мог получить точных данных об этих сделках, фактически выводящих ценное имущество из обладания Общества. Само же Общество и другой ответчик – мажоритарный участник, являющийся также директором ООО, возражали. В конечном счете, Судебная коллегия по экономическим спорам признала, что годичный срок исковой давности по искам об обжаловании сделок должен исчисляться не с того момента, когда о сделках, их содержании, узнала не только корпорация (ООО), но и конкретный заинтересованный участник. Поскольку мажоритарный участник, являющийся директором Общества, не представлял по запросам миноритарного участника сведения о заключенных сделках, был сделан вывод, что этот срок должен исчисляться с того момента, когда о нарушениях стало известно именно ему.  С учетом данных обстоятельств и был сделан вывод, что срок пропущен.

Однако любопытен не сделанный вывод, а мотивировка решения. Судебная коллегия отметила, что «участник корпорации, предъявляя соответствующие требования по настоящему делу, действует не только в интересах корпорации как ее представитель, но и преследует свой опосредованный (косвенный) интерес (а поэтому, по сути, является косвенным истцом), который обосновывается наличием у Общества как истца материально-правового требования, обусловленного недопущением причинения ему ущерба, как субъекту гражданско-правовых отношений».

Также отмечено, что иной подход ставил бы участников Общества, не имеющий возможность осуществлять постоянный контроль за органами управления компании, в заведомо невыгодное положение, сопряженное с отсутствием возможности реально защищать свои интересы тогда, когда факт совершения сделки с заинтересованностью скрывается органом управления. При данных обстоятельствах срок исковой давности продолжает течь, что противоречит сути законодательного регулирования отношений, касающихся одобрения сделок с заинтересованностью, направленных на предотвращение конфликта интересов между органами управления и участниками хозяйственных общества.

По делу известно, что истец действовал как инвестор, рассчитывая, что вложенные в корпорацию средства, со временем приведут к значительному экономическому эффекту. Это позволило Судебной коллегии сделать еще один весьма важный вывод: «Интерес юридического лица, который обеспечивается защитой субъективного права, в данном случае производен от интересов его участников, так как интересы общества не просто неразрывно связаны с интересами участников, они предопределяются или, и, следовательно, удовлетворение интересов компании обеспечивает удовлетворение интереса ее участников» (!). Эта (последняя) фраза по существу меняет представление о соотношении интересов корпорации и ее участников, разумно указывая, что как корпорация, так и каждый ее участник обладают самостоятельными интересами.

Весьма примечательно, что по искам участников корпорации ответчиком может быть и сама корпорация (что видно из материалов ранее рассмотренного дела). Одним словом, оказалось, что устранения конфликта интересов с помощью наличного арсенала правовых средств достичь не удалось и вряд ли удастся. Вместе с тем, нельзя признать удачными многочисленные высказывания о том, что происходит «расщепление» единой фигуры корпорации – практика всего лишь напомнила о существовании самостоятельных интересов у всех участников и самой корпорации.

Вряд ли можно отрицать, что в случае предъявления иска участник обладает собственным интересом (иначе бы он не обладал и таким правом) [5], что позволяет говорить о наличии и его собственного материального притязания. В этой связи признание его представителем может вызвать лишь некоторый процессуальный интерес, да и это сомнительно в условиях, когда проявлен легитимный интерес корпорации.

Следует учитывать, что в п.2 ст.431.1 ГК РФ содержится еще одно потенциальное ограничение для исков участников корпорации. В нем установлено, что сторона сделки, принявшая исполнение по сделке, но сама полностью или частично не исполнившее свое обязательство вправе требовать признания договора недействительным. Исключение составляют случаи, предусмотренные ст.173, 178, 179 ГК РФ, а также если предоставленное другой стороной исполнение связано с ее заведомо недобросовестными действиями.

Таким образом, если п.1 ст. 65.2. «вооружает» правом требовать признания сделки недействительной по ст.174, то действия общества «по подтверждению» («ратификации») сделки, наоборот – лишает его такого права. Оговорка о том или ином уровне неисполнительности заявителя не избавляет от необходимости искать ответ о том, как решать споры, где встречается изложенная ситуация и что именно надо рассматривать как «подтверждение» в условиях действия ст. 174 ГК РФ. Названные в этой статье основания недействительности основаны на превышении полномочий и это обстоятельство, очевидно, может затронуть факт «подтверждения» (хотя, естественно, подтверждающий акт может совершать иное лицо, имеющее необходимые полномочия).

В прагматическом плане, вероятно, лучше исходить из того, что участник корпорации все же иной субъект, нежели сама корпорация, и лишать его некоторых специальных возможностей, адресованных именно ему, было бы не верно. Следует отметить, что названный же в п.2. ст.431.1. «акт подтверждения» совершает не участник, а именно корпорация.

Если подытожить, то представляется правильным признать, что в нашем законодательстве и практике уже существует явление, которое можно назвать «номинальным представительством».

Что касается самих исков, основанных на представительстве такого рода, то важно сформировать представления о необходимых действиях суда при получении данных исков. Во-первых, суд должен убедиться, что требование не будет противоречить уже предъявленным или возможным требованиям, а также корпоративной природе возникших связей [6]. В частности, требуется выяснить, каким образом удовлетворение иска скажется на положении корпорации. Во-вторых, необходимо максимально исключить предъявление данных исков с имущественным содержанием, допуская лишь их контрольно-надзорную функцию – если говорить о воздействии на корпорацию. В-третьих, в развитие намеченной линии создания специальных исков, что отражено в п.3 ст.65.2. ГК РФ и появлении «восстановления корпоративного контроля», необходима разработка и внедрение и других аналогичных исков, позволяющих более точно, взвешено обеспечивать защиту именно корпоративных прав. В-четвертых, было бы уместно сформировать и специальные процессуальные нормы о самостоятельном (а не «косвенном») иске участника корпорации. Наконец, в-пятых, если вряд ли можно отрицать обоснованность определения самой корпорации в качестве бенефициара, то ее правовое положение как истца в названых условиях сомнительно: а) если существует недостатки в формировании ее волеизъявления (а это так при обращении с иском, опирающимся на ст.174, 183 ГК РФ), то не известно – устранены ли они; б) после подачи иска корпорация «скована» в своих возможностях и утрачивает право на ряд важных процессуальных действий - ее роль сводится в предоставлении информации.

Список литературы / References

1. Вялых Е.И. Уведомление о намерении предъявления участником корпорации косвенного (производного) иска: процессуальные вопросы /Вялых Е.И. // Юрист. - 2015. - №2. - С. 24-28.
2. Моисеев С.В. Процессуальное положение корпораций и лиц, обращающихся в защиту их прав / Моисеев С.В.// Законы России: опыт, анализ, практика. - 2015. - №12. - С.53-43.
3. Бурачевский Д.В. Процессуальные средства защиты прав акционеров в суде. / Бурачевский Д.В. //М.-Берлин: Инфотропик Медиа. - 2011.
4. Кузнецов А.А. Крупные сделки и сделки с заинтересованностью / Кузнецов А.А. // О собственности. Сб. статей к юбилею К.И. Скловского. - М.: Статут, 2015. - С.224-253.
5. Степанов Д.И. Интересы юридического лица и его участников/ Степанов Д.И. // Вестник экономического правосудия Российской Федерации №1. - 2015.
6. Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. - М.: Статут, 2008.
7. Российская Федерация. Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 31 марта 2017 г. по делу №А32-16697/2016 - СПС «Гарант».
8. Российская Федерация. Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 31 марта 2017 г. по делу №А56-42447/2015с92 - СПС «Гарант».
9. Российская Федерация. Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 17 марта 2017 г. №1856-45516/2016 - СПС «Гарант».
10. Российская Федерация. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 21 марта 2017 г. №а60-2886/2016 - СПС «Гарант».
11. Российская Федерация. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 5 декабря 2016 г. №ЭС16-10038 по делу №А40-51672//2015 - СПС «Гарант».

Список литературы на английском языке / References in English

1. Vjalyh E.I. Uvedomlenie o namerenii predjavlenija uchastnikom korporacii kosvennogo (proizvodnogo) iska: processual'nye voprosy. [Notice of Intention to File an Indirect (Derivative) Claim by a Corporation Member: Procedural Matters [/Y.I.Vialykh// Yurist - 2015. - №2. - pages 24-28. [In Russian]
2. V.Moiseyev. Processual'noe polozhenie korporacij i lic, obrashhajushhihsja v zashhitu ih prav [Procedural Position of Corporations and Persons Seeking Protection of their Rights] / S.V.Moiseyev// Zakony Rossii: opyt, analiz, praktika [Laws of Russia: Experience, Analysis and Practice] - 2015. - №12. – pages 53-43. [In Russian]
3. V.Burachevskiy. Processual'nye sredstva zashhity prav akcionerov v sude. [Remedies for Protecting of Shareholders' Rights in Legal Court] /D.V.Burachevskiy// Moscow-Berlin: Infotropic Media.- 2011. [In Russian]
4. А.А. Kuznetsov. Krupnye sdelki i sdelki s zainteresovannost'ju [Major Transactions and Interested Party Transactions]//А.А.Kuznetsov// O sobstvennosti. Sb. statej k jubileju K.I. Sklovskogo. [Property Issue. Collection of articles for K.I.Sklovskiy anniversary]. - Мoscow: Statut, 2015. – pages 224-253. [In Russian]
5. I.Stepanov. Interesy juridicheskogo lica i ego uchastnikov. [Interests of the Legal Entity and its Participants] / D.I.Stepanov// Vestnik jekonomicheskogo pravosudija Rossijskoj Federacii №1. [Economic Letigation Bulletin of the Russian Federation №1]. - 2015. [In Russian]
6. V.Lomakin. Korporativnye pravootnoshenija: obshhaja teorija i praktika ee primenenija v hozjajstvennyh obshhestvah. [Corporate Relations: General Theory and Their Application in Business Companies]. - Мoscow: Statut, 2008. [In Russian]
7. Rossijskaja Federacija. Postanovlenie Pjatnadcatogo arbitrazhnogo apelljacionnogo suda ot 31 marta 2017 g. po delu №A32-16697/2016- SPS «Garant». [Russian Federation. Judgment of the Fifteenth Arbitration Appeal Court dated March 31, 2017 in Case No. A32-16697/2016 - Garant Reference Legal System]. [In Russian]
8. Rossijskaja Federacija. Postanovlenie Trinadcatogo arbitrazhnogo apelljacionnogo suda ot 31 marta 2017 g. po delu №A56-42447/2015s92 - SPS «Garant». [Russian Federation. Judgment of the Thirteenth Arbitration Appeal Court dated March 31, 2017 in Case No. А56-42447/2015с92 - Garant Reference Legal System]. [In Russian]
9. Rossijskaja Federacija. Postanovlenie Arbitrazhnogo suda Severo-Zapadnogo okruga ot 17 marta 2017 g. №1856-45516/2016 - SPS «Garant». [Russian Federation. Judgment of the Arbitration Court of the North-Western District No. №1856-45516/2016 dated March 17, 2017 - Garant Reference Legal System]. [In Russian]
10. Rossijskaja Federacija. Postanovlenie Arbitrazhnogo suda Ural'skogo okruga ot 21 marta 2017 g. №a60-2886/2016 - SPS «Garant». [Russian Federation. Judgment of the Arbitration Court of the Ural District No.а60-2886/2016 dated 21 March 2017 - Garant Reference Legal System]. [In Russian]
11. Rossijskaja Federacija. Opredelenie Sudebnoj kollegii po jekonomicheskim sporam Verhovnogo Suda RF ot 5 dekabrja 2016 g. №JeS16-10038 po delu №A40-51672//2015 - SPS «Garant». [Russian Federation. Ruling of Judicial Collegium on Economic Disputes under Supreme Court of Russian Federation No. ЭС16-10038 in Case No. А40-51672//2015 dated 5 December 2016 - Garant Reference Legal System]. [In Russian]