Опубликовать статью Вход и регистрация
Расширенный поиск
Разделы статьи

ИЗУЧЕНИЕ ПЛЕОНАЗМА В СИНХРОНИИ

Научная статья
Сирота Е.В.
Парахонько Л.В.
DOI:
https://doi.org/10.23670/IRJ.2021.110.8.125
Выпуск: № 8 (110), 2021
Опубликована:
2021/08/17
PDF

ИЗУЧЕНИЕ ПЛЕОНАЗМА В СИНХРОНИИ

Научная статья

Сирота Е.В.1, *, Парахонько Л.В.2

1 ORCID: 0000-0002-2662-8512;

2 ORCID: 0000-0002-7010-3107;

1, 2 Бельцкий государственный университет, Бельцы, Молдова

* Корреспондирующий автор (sirotaelena[at]mail.ru)

Аннотация

В статье рассматривается плеоназм как многостороннее явление, принадлежащее узусу и одновременно обладающее логико-семантическими особенностями. Тогда тот, кто обладает вещью (словом) в тексте, имеет право дать вещи новое качество; происходит наращение смысла. Подчеркивается, что по своей природе плеоназм может быть обязательным, обусловленным языковой системой (следовательно, в работе перечисляются признаки, дериваты данного типа языковой избыточности) и факультативным, преследующим реализацию экспрессивных целей высказывания. Кроме этого, устанавливаются условия, проводящие демаркационную линию между «жизнью» плеоназма как свидетельства ненормативности речевого акта и «инобытийного действия», которое характеризуется психологизмом и антропоцентризмом.

Ключевые слова: плеоназм, факультативный, облигаторный, функциональный критерий, психологизм, антропоцентризм.

A SYNCHRONIC STUDY OF PLEONASM

Research article

Sirota E.V.1, *, Parakhonko L.V.2

1 ORCID: 0000-0002-2662-8512;

2 ORCID: 0000-0002-7010-3107;

1, 2 Alecu Russo State University, Bălți, Moldova

* Corresponding author (sirotaelena[at]mail.ru)

Abstract

The article examines pleonasm as a multifaceted phenomenon belonging to usus and at the same time having logical and semantic features. Therefore the one who possesses an object (word) in the text has the right to give this object a new quality; there is an increase in meaning. The article emphasizes that by its nature, pleonasm can be mandatory, conditioned by the language system (therefore, the paper lists the signs, derivatives of this type of linguistic redundancy) and optional, pursuing the implementation of the expressive utterances.  In addition, the conditions are established that draw a demarcation line between the "life" of pleonasm as evidence of the non-normativity of a speech act and an "other action", which is characterized by psychologism and anthropocentrism.

Keywords: pleonasm, optional, obligatory, functional criterion, psychologism, anthropocentrism.

Введение

Проблема классификации плеоназма, его многостороннее понимание, сходство с тавтологией привело к трудностям при анализе текста и в XX веке [1, С. 158].

Именно этим обстоятельством мотивирована актуальность исследования. Цель работы – изучить плеоназм в синхронии, проанализировать данное языковое явление и с точки зрения функциональности и с точки зрения паралогизма, учитывая наличие рефлексивности в языке.

Основная часть

Так, в «Лингвистическом энциклопедическом словаре» 1998 года предлагается дефинировать плеонастические выражения как избыточность языковых средств, которая используется в процессе коммуникации. Существует их стратификация: лексический плеоназм, грамматический плеоназм, стилистический и др. По своей природе плеоназм может быть обязательным, обусловленным языковой системой, и факультативным, или необязательным, обусловленным экспрессивными целями высказывания [2, С. 379].

Также к исследуемому типу избыточности относят корневую редупликацию – частичный или полный повтор корня. Корневой плеоназм служит для выражения различных грамматических значений, например:

1) расчлененной множественности;

2) собирательной множественности;

3) обобщенности и др. [3, С. 81].

Однако подобная классификация является спорной, т.к. другие ученые считают корневую реитерацию тавтологией (В.А. Виноградов, С.Е. Никитина и Н.В. Васильева, Д.Э. Розенталь и М.А. Теленкова и др.).

Помимо отмеченных видов плеоназма, выделяются еще и три основных типа аффиксального плеоназма.

Суть первого типа состоит в том, что один из одинаковых суффиксов является избыточным и выражает одно и то же грамматическое значение.

Второй тип проявляется тогда, когда одним и тем же аффиксом выражаются разные грамматические значения: русск. книг-и и книг-а (окончание -и указывает на мн.ч. и Им.п., а окончание –а – на ед.ч., Им.п.).

Третий тип аффиксального плеоназма заключается в том, что одно и то же грамматическое значение может быть выражено сочетанием двух совершенно разных аффиксов с одинаковой функцией. Важно отметить, что этот тип аффиксального плеоназма характерен для адыгейского языка.

Разновидностью первого типа аффиксального плеоназма является одновременное использование двух разных аффиксов для выражения одного и того же или сходного грамматического значения: в глаголе повелительного наклонения «идемте» личное окончание «ем» и аффикс «те (постфикс)» обозначают множественное число [4, С. 62].

Однако данный тип аффиксального плеоназма не является избыточным, а, скорее всего, добавочным, уточняющим, т.к. постфикс «те», помимо множественности, является идентификатором возраста, т.е. содержит сему уважения к старшим.

Во многих словарных толкованиях при объяснении терминов «плеоназм и тавтология» используется критерий избыточности, но этой особенности мало при их различении. Поэтому их дефиниции являются неполными.

Так, в «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой под плеоназмом следует понимать «оправданную избыточность», соответственно, тавтология трактуется как «неоправданная избыточность». Таким образом, характер оценочности присутствует, а критериев оценочности нет [5, С. 457].

В «Большом энциклопедическом словаре. Языкознание» под редакцией В.Н. Ярцевой «плеоназм» – это «избыточность выразительных средств», «тавтология» – это «содержательная избыточность высказывания» [2, С. 501]. Необходимо отметить, что не совсем ясно, что имеется в виду под «выразительными средствами», подразумевается ли эмоционально-экспрессивная лексика [6, С. 159].

В «Большом толковом словаре русского языка» С.А. Кузнецова плеоназм играет роль «речевого излишества», следовательно, выделяется его отрицательная черта [7, С. 841].

Кроме того, высказывается мысль о том, что плеоназм - уместный повтор языковых единиц, плеоназм - стилистическая фигура, что используется для художественной выразительности (алая кровь, тёмная ночь, одинокая луна, далёкое небо и т.д.). Тавтология, в свою очередь, излишний повтор в речи, т.е. ошибочный, неправильный.

Однако существует оппозитивное утверждение, признающее выразительность, стилистическую нагруженность не только плеоназма, но и тавтологии. Избыточность в художественном тексте помогает перейти от простого изображения к образному; эмоциональные, коннотативные оттенки способствуют пониманию значения контекста и не допускают двоякой интерпретации, понимания [8, С. 175].

Н. Махкамов утверждает, что плеоназм является родовым понятием, а тавтология – видовым [9, С. 9].

Более этого, признается верным относить к плеоназму накопление синонимических выражений [8, С. 175]. Это значит, что плеоназм – это повтор разнокоренных лексем.

Таким образом, анализ дефиниций плеоназма показывает следующее: смежность тавтологии и плеоназма, отсутствие разграничений между этими типами избыточности.

Итак, словосочетания «моя автобиография, памятный сувенир» признаются плеоназмами в некоторых словарях (Розенталь, Теленкова 2003; Караулов 1997; Кузнецов 1998; Ушаков 2005; Иванов, Сковородников, Ширяев 2003). В других лексикографических источниках (Матвеева 2003) считаются тавтологиями. Или же словосочетание «патриот родины» в одних словарных статьях (Нечаев 1976) является тавтологией, в других (Крысин 1998; Ожегов, Шведова 1997; Иванов, Сковородников, Ширяев 2003) – плеоназмом.

Встречаются различные толкования и повтора однокоренных слов. Так, бином «горе горькое» в «Толковом словаре иноязычных слов» Л.П. Крысина считается иллюстрацией плеоназма, а не тавтологии [10, С. 600].

Несмотря на то, что еще не выявлены признаки четкой дифференциации избыточности, существует функциональный критерий, разработанный польским лингвистом Марэком Рушковски. Согласно ему, плеоназм и тавтология не являются семантически избыточными, если реализуют коммуникативную цель говорящего, которая состоит в желании продуцента коммуникативного акта эмфазировать смысл, придать речи большую выразительность [11, С. 23 – 24].

Таким образом, избыточность и лексическая экономия являются характерными, сопутствующими чертами плеоназма и тавтологии.

Так, на вид лишние компоненты, составляющие плеонастическую структуру, получают наполнение в контексте и придают высказыванию новое значение, т.е. плеоназм является источником дополнительной информации, например:

1) 16 сентября я ушел поздно с работы, в связи с чем пришлось домой идти пешком.

2) движение трамваев было затруднено от улицы Десантников и дальше, в сторону Стрельны, сообщает читатель «Фонтанки». Людям приходилось идти пешком до работы.

В данном случае плеонастическое словосочетание «идти пешком» означает невозможность пользования средствами транспорта из-за непредвиденных обстоятельств.

В следующих примерах данный плеоназм дает новое значение – физический подвиг человека:

3) Человек 5 лет шел пешком от Севастополя до Владивостока.

4) Путешественнику Сергею Гордиенко, идущему пешком вокруг земного шара, срочно нужна помощь меценатов [6, С. 159].

Выражение «вернуться и повторить все снова!», относящееся к разряду плеоназма, не всегда избыточно, т.к. наступает редукция значения кратности (многоразовый повтор, т.е. больше, чем один раз, уничтожает избыточность, формирует новое значение). Но, если действие повторяется только один раз, то данное выражение превращается в речевую ошибку [12, С. 122].

Следовательно, обороты, иллюстрирующие плеоназм, создающие новое значение и тем самым являющиеся неким «дополнением», приобретают антропоцентрическую мотивированность: человек в центре окружающего мира, сам категоризирует, конкретизирует и предает оценке экстралингвистическую действительность [13. С. 80].

Поэтому, с точки зрения психологии человека, обусловливаются причины возникновения плеоназма, а именно:

1) коллаборация [13, С. 53] коррелирует с плеоназмами, имеющие значение взаимности. Ср.: взаимно уважать друг друга [14, С. 93; 15, С.114], смешивать вместе и встретимся вместе;

2) желание подчеркнуть свою индивидуальность, личность [13, С. 80]. Так, образуются индивидуализирующие плеоназмы. Ср.: видеть своими собственными глазами, сделать что-л. своими собственными руками, слышать своими собственными [16, С. 230].

Кроме этого, плеоназмы могут дублировать понятие количества, одну из основных категорий, связанных с человеческим опытом [17, С. 9]. Ср.: приоткрыть немного [15, С. 116], немного приуменьшить (префикс «при» уже содержит сему «немного»).

Необходимо отметить, что с функциональным аспектом связан и компонентный метод анализа и теории прототипа, разработанный Доротой Шумской [18. С. 9]. Согласно нее, выделяются абсолютный плеоназм (мчаться быстро – в семантическую структуру глагола «мчаться» полностью входит сема скорости, без градации данного признака) и относительный плеоназм (бежать быстро – предикат допускает градацию признака) [18, С. 150-152]. Соответственно, абсолютный плеоназм можно отнести к паралогизму, логической ошибке. Относительный плеоназм ошибкой, принадлежностью узуса не является.

Поэтому представляется правильным перечислить условия нормативности плеоназма, исчезновения избыточности данных выражений:

Плеоназм сопровождается дополнением. Ср.:(13) Я падаю вниз головой. Прощай навсегда шар земной, Но мы расстаёмся с тобой. Со всей разноцветной листвой. Я падаю вниз головой (текст песни).

(14) Итак, в примете есть смысл. Хотя и не всегда, но все-таки в большинстве случаев бутерброд падает маслом вниз.

Плеоназм сопровождается определением. Ср.:

(15) Язык французов и латиноамериканцев наиболее экспрессивен, и жестикулируют они двумя руками.

(16) Якобы если политик-правша и он, желая донести до избирателей свои идеи и мысли, которые считает правильными и положительными, жестикулирует правой рукой, – ему можно верить и т.д. [6, С. 167].

Проблемой плеоназма занимались и румынские ученые: Al. Graur, M. Avram, Th. Hristea, I.-Șt. Rădulescu, V. Guțu Romalo, D. N. Uritescu, R. Bogdan, I. Condrea, V. Marin, I. Melniciuc, E. Grosu и т.д. Их понимания данного вида семантической избыточности совпадает и с другими исследователями, а именно под плеоназмом подразумевается речевое излишество, когда одно из двух слов несет ненужную, дублирующую информацию: «Folosirea mai multor elemente de expresie decât ar fi strict necesar pentru redarea unui anumit conținut, alăturarea unor elemente care au înțeles identic ori asemănător sau dintre care unul se cuprinde în altul» [19, С. 3]. Например: «Importanța lui Beethoven în muzică este semnificativă și din perspectiva transformării rolului compozitorului în societate, или из-за изменения роли композитора в обществе важность Бетховена в музыке является значимой» [20, С. 342]. В данном случае плеонастическими оборотами выступают абстрактное имя существительное «importanța (важность)» и атрибутив «semnificativă (значимая)», т.к. в лексическую единицу «важность» уже входит значение лексемы «значимая». Поэтому упомянутые здесь иллюстрации плеоназма являются логической ошибкой, принадлежащей узусу. В связи с этим Евгения Додон проводит соответствующую редакторскую правку в своей статье «Pleonasmul și tautologia – manifestări ale redundanței lingvistice»: Importanța (ori semnificația) lui Beethoven în muzică e relevantă [20, С. 342].

Кроме этого, для демонстрации частотности употребления лексического плеоназма, по классификации разработанной M. Avram, в данной статье приводятся следующие примеры:

1) «Pe parcursul anului 1992, Patricia Kaas se retrage din lumina reflectoarelor, preferând să petreacă o perioadă de timp alături de familia sa». Era suficient numai un lexem (o perioadă sau un timp).

2) «După ce s-a terminat turneul, Brian May s-a întors înapoi la studio...» [20, С. 342]. E necesar a exclude adverbul înapoi, fiindcă verbul reflexiv a se întoarce semnifică a veni înapoi. Drept argument e enunțul în care verbul acesta e întrebuințat corect: «În 1508, Leonardo da Vinci s-a întors în Milano...» [20, С. 342]. Как мы видим, Евгения Додон правит вышеприведенные предложения, считая плеоназм ошибкой; десемантизирует его. Однако, мы осмелимся не согласиться с этим выдвинутым положением.

С одной стороны, словосочетание «o perioadă de timp, или период времени», действительно, является плеонастическим по своей природе. Об этом говорит дефиниция лексемы «период» из Толкового словаря русского языка Ушакова:

  1. Промежуток времени, в течение к-рого заканчивается какой-н. повторяющийся процесс (науч.). Синодический период обращения планеты (время, в течение к-рого планета совершает один полный оборот вокруг Солнца; астр.). Период колебательного движения (время, в течение которого тело возвращается в исходное положение; физ.).
  2. Промежуток времени, противопоставляемый другим, определенный срок, в течение к-рого что-н. происходило, произошло. Одесский период жизни Пушкина. В течении долгого периода был учителем [21, С. 228 –229].

Однако, в данном случае уместно говорить о полисемии, точнее, о привантивной дистрибуции (внутрисловной гипонимии): период = время = гипероним или период = промежуток, интервал, отрезок времени = гипоним (видовое наименование), вносящий уточнение в семантику данной лексемы. Следовательно, речь идет о ложном плеоназме.

Аналогичную функцию конкретизатора значения выполняет и второй бином «s-a întors înapoi, или вернулся обратно», потому что возвратный глагол «вернуться» и наречие «обратно» не всегда означают прийти обратно; появиться вновь, т.е. не всегда возникает семантический дуплет: адвербатив «обратно» может подразумевать и локатив, прежнее место, туда, где вы его взяли, откуда ранее переместили или тому, от кого получили. Например: «Заполненную анкету вам следует вернуть обратно в отдел кадров» [22]. Таким образом, формируется новое лексическое значение.

Заключение

Таким образом, изучив многочисленную литературу по проблеме «Изучение плеоназма в синхронии», мы приходим к следующим выводам:

1) граница между плеоназмом и тавтологией очень зыбка;

2) поэтому нет точности и полноценности в описаниях понятийного статуса данных типов избыточности;

3) признается в некоторых случаях закономерность и правомерность плеоназма;

4) соответственно, анализируются обстоятельства нейтрализации избыточности как речевой погрешности.

Следовательно, плеоназм не всегда нужно рассматривать как нарушение нормы кодифицированного литературного языка; плеоназм представляется уместным, если реализует следующие задачи:

  • конкретизация значения: a reveni din nou: «a venit – a plecat – a venit iarăşi – a plecat – a revenit / a venit a doua oară/» – este vorba de o nouă revenire) [23, С. 38].
  • интенсификация значения, признака: La I. Creangă («Harap Alb»), întâlnim: «Fiul craiului... numai iaca se trezeşte dinaintea lui cu o babă gârbovă de bătrâneţe» [24, С. 6 – 7];
  • просодическая функция, формирующая новое значение: «Cobori în jos, Luceafăr bland» [25, С. 9]. Автор эмфазирует наречие «în jos, или вниз», тем самым образует новую сему - изменение направления движения, а также подчеркнул необъятность пройденного расстояния [23, С. 39];
  • плеоназм как стилистическая фигура: апроприация, использование плеоназмов с целью достижения наибольшей экспрессии при экстериоризации (процессе, в результате которого внутренняя психическая жизнь человека получает внешне выраженную (знаковую и социальную) форму своего существования) [23, С. 39]. К ним, в первую очередь, относятся идиоматические преобразования: vai şi amar (быть несчастным и горьким).

Необходимо отметить, что к плеоназмам как стилистическим фигурам принадлежат и авторские образования (поэтические плеоназмы): «Verzi sunt dealurile tale..., limpede şi senin cerul tău, или твои холмы зеленые ... ясное и безмятежное небо твое» [26, С. 210], [23, С. 39]. 

Конфликт интересов Не указан. Conflict of Interest None declared.
 

Список литературы / References

  1. Ковалева Т.А. Плеоназм в русском языке XXI века: семантический аспект: семантический аспект / Т.А. Ковалева // Вестник ННГУ. Филология. Нижний Новгород. – 2017. – №4. – С. 158 – 163.
  2. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. 2 – е изд. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. – 685 с.: ил.
  3. Благова, Г.Ф. Тюркский аффиксальный плеоназм в сравнительно-истори-ческом и ареально-лингвистическом освещении / Г.Ф. Благова// Вопросы языкознания. М.– 1968. – №6. – С. 81 – 97.
  4. Тутаришева, М.К. Аффиксальный плеоназм при выражении грамматических значений (на материале разносистемных языков) / М.К. Тутаришева, М.К. Тутаришева // Вестник Майкопского государственного технологического университета. – 2013. – №3. – С. 64 – 69.
  5. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов / Ахманова Ольга Сергеевна. М.: Советская энциклопедия, 1966. – 608 с.
  6. Kozera I. Методологические вопросы исследования плеонастических словосочетаний в современном русском / I. Kozera // Język i metoda. – Uniwersytet Jagielloński. – 2012. – C. 157–172.
  7. Кузнецов С.А. Большой толковый словарь русского языка / Кузнецов Сергей Александрович. СПб.: Норинт, 2000. – 1536 с.
  8. Юсубова Р.Н. Разные принципы в поэтических текстах / Р.Н. Юсубова//Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов. –2010. – №10. – С. 174 – 176.
  9. Махкамов Н. Литературная норма и плеоназм / Махкамов Н. Ташкент: Фан, 1988. – 93 с.
  10. Крысин Л.П. Толковый словарьиноязычныхслов / Крысин Леонид Петрович. М..: Эксмо, 2006. – 944 с.
  11. Ruszkowski M. Zastosowanie kryterium funkcjonalnego w normatywnym wartościowaniu pleonazmów i tautologii / M. Ruszkowski. Warszawa: Poradnik Językowy, 1995. –№. 9–10. – P. 22–28.
  12. Махницкая Е.Ю. Культура речи. Стилистика. Учебное пособие для подготовки к ЕГЭ / Махницкая Елена Юрьевна, Былкова Светлана Викторовна. М.: Флинта, 2009. – 400 с.
  13. Małocha-Krupa A. Słowa w lustrze. Pleonazm–Semantyka–Pragmatyka /A. Małocha-Krupa. Wrocław: Uniw. Wrocławskiego, 2003. – 245 p.
  14. Голуб И.Б. Секреты русского языка. О сложном увлекательно и просто: учебное пособие Москва/ Голуб Ирина Борисовна. М.: Кнорус, 2010. – 280 с.
  15. Солганик Г.Я. Стилистика современного русского языка и культура речи / Солганик Григорий Яковлевич, Дроняева Тамара Сергеевна. Москва: Академия, 2008. – 256 с.
  16. Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочеты / под ред. А.П. Сковородникова. – 3-е изд., стереотип. М.: Флинта, 2011. – 480 с.
  17. Lachur Cz. Semantyka przestrzenna polskich przyimków prefi gowanych na tle rosyjskim / Cz. Lachur. Opole, 1999. – 302 p.
  18. Szumska D. Przymiotnik jako przyłączone wyrażenie predykatywne: analiza formalizacji struktur propozycjonalnych w warunkach predykacji niezdaniotwórczej / D. Szumska. Kraków: 2006. – 316 p.
  19. Avram M. Pleonasmul și tautologia (1) / M. Avram // «Limba și literatura română». București – 1996. – nr. 3. – anul XXV. – P.3-6.
  20. Dodon E. Pleonasmul și tautologia – manifestări ale redundanței lingvistice / E. Dodon // Limba Română. Chişinău. – 2019. – Nr. 4. – anul XXIX. – P. 340 – 352.
  21. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д.Н.Ушакова. М.: Сов. энцикл.: ОГИЗ, 1939. Т.3, 1424 стб.
  22. Толковый словарь русского языка / Под. ред. Д.В. Дмитриева. М.: Астрель: АСТ, 2003. – 1578 с.
  23. Ionaş A. Abateri lexico-semantice în cadrul cultivării/educării limbii/limbajului / A. Ionaş // Univers pedagogic. Chişinău: Institutul de Ştiinţe ale Educaţiei Centrul Editorial «Univers Pedagogic». – 2017. – №4. – P. 36–40.
  24. Creangă I. Povestea lui Harap-Alb Semantics / I. Creangă. Chişinău: Editura Litera, 2016. – 64 p.
  25. Eminescu M. Eminescu, poem cu poem - Luceafărul / M. Eminescu; comentat de Alex. Ştefănes. București: Allfa, 2015. – 25 p.
  26. Russo A. Opere / A. Russo. Chişinău: Editura Stiinta, 2015. – 284 p.

Список литературы на английском языке/ References in English

  1. Kovaleva T.A. Pleonazm v russkom jazyke XXI veka: semanticheskij aspekt: semanticheskij aspekt [Pleonasm in the Russian language of the XXI century: semantic aspect: semantic aspect] / T.A. Kovaleva // Vestnik NNGU. Filologija. Nizhnij Novgorod [Bulletin of the UNN. Philology. Nizhny Novgorod.]. – 2017. – №4. – P. 158 – 163. [in Russian]
  2. Lingvisticheskiy entsiklopedicheskiy slovar' [Linguistic Encyclopedic Dictionary] / ed. by V.N. Yartsevoy. 2nd ed. Moscow: Great Russian Encyclopedia, 1998. – 685 p.: [in Russian]
  3. Blagova, G.F. Tjurkskij affiksal'nyj pleonazm v sravnitel'no-istori-cheskom i areal'no-lingvisticheskom osveshhenii [Türkic affixal pleonasm in comparative-historical and areal-linguistic coverage] / G.F. Blagova// Voprosy jazykoznanija. M. [Questions of linguistics. M] – 1968. – №6. – P. 81 – 97. [in Russian]
  4. Tutarisheva, M.K. Affiksal'nyj pleonazm pri vyrazhenii grammaticheskih znachenij (na materiale raznosistemnyh jazykov) [Affixal pleonasm in the expression of grammatical meanings (on the material of heterogeneous languages)] / M.K. Tutarisheva, M.K. Tutarisheva // Vestnik Majkopskogo gosudarstvennogo tehnologicheskogo universiteta [Bulletin of the Maikop State Technological University.]. – 2013. – №3. – P. 64 – 69. [in Russian]
  5. Ahmanova O.S. Slovar' lingvisticheskih terminov [Dictionary of linguistic terms / Akhmanova Olga Sergeevna. M.: Sovetskaja jenciklopedija [M.: Soviet encyclopedia], 1966. – 608 p. [in Russian]
  6. Kozera I. Metodologicheskie voprosy issledovanija pleonasticheskih slovosochetanij v sovremennom russkom [Methodological issues in the study of pleonastic word combinations in modern Russian] / I. Kozera // Język i metoda. – Uniwersytet Jagielloński [Language and method. - Jagiellonian university.]. – 2012. – P. 157–172. [in Russian]
  7. Kuznecov S.A. Bol'shoj tolkovyj slovar' russkogo jazyka [The Big Explanatory Dictionary of the Russian Language] / Sergey A. Kuznetsov. SPb.: Norint, 2000. – 1536 p. [in Russian]
  8. Jusubova R.N. Raznye principy v pojeticheskih tekstah [Different principles in poetic texts] / R.N. Yusubova // Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki. Tambov [Philological sciences. Questions of theory and practice. Tambov]. –2010. – №10. – P. 174 – 176. [in Russian]
  9. Mahkamov N. Literaturnaja norma i pleonasm [Literary norm and pleonasm] / Mahkamov N. Tashkent: Fan, 1988. – 93 p. [in Russian]
  10. Krysin L.P. Tolkovyj slovar' inojazychnyh slov [Explanatory dictionary of foreign words] / Krysin Leonid Petrovich. M.: Jeksmo [M.: Eksmo], 2006. – 944 p. [in Russian]
  11. Ruszkowski M. Zastosowanie kryterium funkcjonalnego w normatywnym wartościowaniu pleonazmów i tautologii [Application of the functional criterion in the normative evaluation of pleonasms and tautology] / M. Ruszkowski. Warszawa: Poradnik Językowy [Warsaw: Poradnik Językowy], 1995. –№. 9–10. – P. 22–28. [in Polish]
  12. Mahnickaja E.Ju. Kul'tura rechi. Stilistika. Uchebnoe posobie dlja podgotovki k EGJe [A culture of speech. Stylistics. Textbook for preparing for the exam] / Makhnitskaya Elena Yurievna, Bylkova Svetlana Viktorovn. M.: Flinta, 2009. – 400 p. [in Russian]
  13. Małocha-Krupa A. Słowa w lustrze. Pleonazm–Semantyka–Pragmatyka [Words in the mirror. Pleonazm – Semantyka – Pragmatyka] /A. Małocha-Krupa. Wrocław: Uniw. Wrocławskiego [Wrocław: University of Wrocławski], 2003. – 245 p. [in Russian]
  14. Golub I.B. Sekrety russkogo jazyka. O slozhnom uvlekatel'no i prosto: uchebnoe posobie Moskva [Secrets of the Russian language. On the complex, fascinating and simple: study guide Moscow] / Golub Irina Borisovna. M.: Knorus, 2010. – 280 p. [in Russian]
  15. Solganik G.Ja. Stilistika sovremennogo russkogo jazyka i kul'tura rechi [Stylistics of the modern Russian language and culture of speech] / Solganik Grigory Yakovlevich, Dronyaeva Tamara Sergeevna. Moscow: Academy, 2008. – 256 p. [in Russian]
  16. Jenciklopedicheskij slovar'-spravochnik. Vyrazitel'nye sredstva russkogo jazyka i rechevye oshibki i nedochety [Encyclopedic dictionary reference. Expressive means of the Russian language and speech errors and shortcomings] / ed. A.P. Skovorodnikov. 3rd ed., Stereotype. M.: Flinta, 2011. – 480 p. [in Russian]
  17. Lachur Cz. Semantyka przestrzenna polskich przyimków prefi gowanych na tle rosyjskim [Spatial semantics of Polish prepositions against the Russian background] / Cz. Lachur. Opole, 1999. – 302 p. [in Polish]
  18. Szumska D. Przymiotnik jako przyłączone wyrażenie predykatywne: analiza formalizacji struktur propozycjonalnych w warunkach predykacji niezdaniotwórczej [The adjective as an attached predicative expression: the analysis of the formalization of propositional structures in the conditions of non-conditional prediction] / D. Szumska. Kraków [Krakow]: 2006. – 316 p. [in Polish]
  19. Avram M. Pleonasmul și tautologia (1) [Pleonasm and tautology (1)] / M. Avram // «Limba și literatura română». București [«Romanian language and literature». Bucharest]. – 1996. – no. 3. – year XXV. – P.3–6. [in Romanian]
  20. Dodon E. Pleonasmul și tautologia – manifestări ale redundanței lingvistice [Pleonasm and tautology - manifestations of linguistic redundancy]/ E. Dodon // Limba Română. Chişinău [Romanian Language. Chisinau]. – 2019. – no. 4. – year XXIX. – P. 340 – 352. [in Romanian]
  21. Tolkovyj slovar' russkogo jazyka: V 4 t. [Explanatory dictionary of the Russian language: In 4 volumes] / Ed. D.N. Ushakova. M.: Sov. encyclopedia: OGIZ, 1939. Vol.3, 1424 stb. [in Russian]
  22. Tolkovyj slovar' russkogo jazyka [Jelektronnyj resurs] [Explanatory dictionary of the Russian language [Electronic resource]] / ed. D.V. Dmitrieva. M.: Astrel: AST, 2003. – 1578 p. [in Russian]
  23. Ionaş A. Abateri lexico-semantice în cadrul cultivării/educării limbii/limbajului [Lexical-semantic deviations within the cultivation / education of language / language] / A. Ionaş // Univers pedagogic. Chişinău: Institutul de Ştiinţe ale Educaţiei Centrul Editorial «Univers Pedagogic» [Univers pedagogic. Chisinau: Institute of Educational Sciences Editorial Center "Univers Pedagogic"]. – 2017. – no. 4. – P. 36–40. [in Romanian]
  24. Creangă I. Povestea lui Harap-Alb Semantics [The story of Harap-Alb Semantics] / I. Creangă. Chişinău: Editura Litera [Chisinau: Litera Publishing House], 2016. – 64 p. [in Romanian]
  25. Eminescu M. Eminescu, poem cu poem – Luceafărul [Eminescu, poem with poem – Luceafărul] / M. Eminescu; comentat de Alex. Ştefănes. București: Allfa [commented by Alex. Stephen. Bucharest: Allfa], 2015. – 25 p. [in Romanian]
  26. Russo A. Opere [Opere] / A. Russo. Chişinău: Editura Stiinta [Chisinau: Science Publishing House], 2015. – 284 p. [in Romanian]