Опубликовать статью Вход и регистрация
Расширенный поиск
Разделы статьи

STATE-LAWFUL REGULATION OF THE ACTIVITY OF АRMYANO- GREGORIAN CHURCH IN THE RUSSIAN EMPIRE

Научная статья
Lukyanov S.A.
Udodov A.G.
DOI:
https://doi.org/10.18454/IRJ.2016.54.074
Выпуск: № 12 (54), 2016
Опубликована:
2016/12/19
PDF

Лукьянов С.А.1, Удодов А.Г.2

1Профессор кафедры государственных и гражданско-правовых дисциплин Московского областного филиала Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя,  доктор юридических наук, 2Доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Одинцовского филиала МГИМО МИД России, кандидат юридических наук, доцент

ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ АРМЯНО-ГРИГОРИАНСКОЙ ЦЕРКВИ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

  Аннотация

В данной статье исследуется правовой статус Армянской Апостольской церкви, из древнейших христианских церквей, структура, иерархия, функции и две основные категории армянско-григорианского духовенства. Рассматриваются вопросы конфискации значительной части имущества Армянской Апостольской церкви, участия армяно-григорианского духовенства в революционном и националистическом движении, освещены формы и методы правового регулирования ее деятельности государством в Российской империи в XIX – начале  XX в.

Ключевые слова: государственно-правовое регулирование, Департамент духовных дел иностранных исповеданий, инославные исповедания, Армяно-григорианская церковь, духовенство, патриарх-католикос.

Lukyanov S.A.1, Udodov A.G.2

1Professor of the department of state and civil- lawful disciplines of the Moscow provincial branch of Moscow University MVD of Russia named after V.YA. Kikotya, PhD in Jurisprudence, 2Associate professor of the department of state- lawful disciplines Of the odintsovskogo branch MGIMO of MID of Russia, PhD in Jurisprudence

STATE-LAWFUL REGULATION OF THE ACTIVITY OF АRMYANO- GREGORIAN CHURCH IN THE RUSSIAN EMPIRE

Abstract

This article examines the legal status of the Armenian Apostolic Church of the oldest Christian churches, the structure, hierarchy, function, and two main categories of the Armenian-Gregorian clergy. Discusses the confiscation of a substantial part of the property of the Armenian Apostolic Church, the participation of the Armenian-Gregorian clergy in the revolutionary and nationalist movement, illuminated the forms and methods of legal regulation of its activity by the state in the Russian Empire in XIX – early XX century.

Keywords: state-lawful regulation, the department of the spiritual matters of foreign confessions, inoslavnye confessions, Armyano-Gregorian church, clergy, patriarch-katolikos.

Армянская Апостольская церковь – одна из древнейших христианских церквей.  Сформировавшаяся в IV в. с центром в Эчмиадзине, Армянская Апостольская церковь, в силу принадлежности к монофизитской ветви христианства, имела определенные особенности в догматике и обрядности.  В нормативных правовых актах Российской империи XIX – начала XX в. Армянская Апостольская церковь именовалась Армяно-григорианской (Армяно-грегорианской).

С XIV в. Армения утратила свою независимость и единственным легально действующим институтом, сохранявшим в Армении централизованную структуру, являлась именно церковь, в связи с чем ее главы – патриархи-католикосы, неоднократно брали на себя политические функции, а церковь имела огромное влияние на армянское население. В XVI вв. армянские купцы, выполнявшие функции посредников в торговле между Русью и Востоком, создали свою первую общину в Астрахани.

Отношение российского правительства к Армяно-григорианской церкви не всегда было абсолютно терпимым: в 1742 г. указом императрицы Елизаветы Петровны армяно-григориане в России были лишены права строительства церквей, а построенные церкви «упразднены» во всех городах, кроме одной каменной церкви в Астрахани [1, с. 559].  Данные ограничения были отменены Екатериной II, разрешившей образование Ново-Нахичеванской армянской колонии на Кубани. С образованием в 1780 г. Ново-Нахичеванской и Российской армяно-григорианской епархий и освящением в Петербурге армянской церкви во имя святой великомученицы Екатерины, установились дружественные отношения российского правительства с Эчмиадзинским престолом патриархов-католикосов.  Патриарх-католикос Симеон в 1780 г. благословил специальный чин молебствия «О Российском императоре и всем царствующем доме», а глава Ново-Нахичеванской епархии архиепископ Иосиф Аргутинский в 1783 г. представил императрице проект воссоздания Армянского государства – «Набросок договора между двумя нациями – русской и армянской», согласно которому армянский царь должен был назначаться русскими монархами из лиц армяно-григорианского исповедания и помазываться на царство в резиденции патриарха-католикоса Эчмиадзине.

Армяно-григорианство признавалось российским правительством как терпимое «инославное» исповедание, требовавшее, как и иные христианские «иностранные» конфессии создания особого управления в целях осуществления эффективного контроля со стороны государства и регулирования деятельности конфессиональных структур.  При этом учитывался характер и значение влияния патриархов-католикосов на армянское общество.  Поэтому изначально в основу механизма государственно-правового регулирования деятельности Армяно-григорианской церкви закладывалась идея пресечения претензий католикосов на политическую власть.  Для этого планировалось создание специальных контролирующих структур и формирование особого правового статуса армяно-григорианского духовенства.

В 1828 г., в результате войны с Персией, Восточная Армения была присоединена к Российской империи со статусом области.  Сразу же возник вопрос о подготовке нормативного правового акта, устанавливающего отношения между российским правительством и патриархами-католикосами [2].  Как писал С.А. Адрианов, «эта работа была тем необходимее, что долгое пребывание под мусульманскою властью значительно понизило нравственный уровень армянского духовенства и, при ближайшей же перемене на патриаршей кафедре, поднялись жестокие смуты, потребовавшие энергичных мер» [3, с. 91].

11 марта 1836 г. именным указом, данным Сенату, было введено в действие «Положение об управлении делами Армяно-Грегорианской  Церкви в России».  Проект Положения разрабатывался в Тифлисе специально созданным комитетом, согласовывался с католикосом и окончательно рассматривался Государственным Советом с участием министра внутренних дел Д.Н. Блудова.  Структура и язык Положения не оставляют сомнений в том, что в составе комитета по разработке данного документа были чиновники созданного в 1832 г. Департамента духовных дел иностранных исповеданий (далее – ДДДИИ).  В именном указе, изданном в связи с введением в действие Положения, говорилось:  «По покорении войсками Нашими Эчмиадзина, древнего местопребывания Верховного Патриарха Армяно-Грегорианской Церкви и Католикоса всего Гайканского народа, и по присоединении оного, вместе с Армянской областью, к Российской империи, Мы признали нужным управление делами сей Церкви и духовенства оной установить на твердых и ясных началах» [4, с. 194–195].

Глава I Положения устанавливала права и привилегии армяно-григорианского духовенства и статус церкви: «Армяно-Грегорианская Церковь в Российской империи, наравне с прочими иностранными исповеданиями, пользуется Всемилостивейшим покровительством Государя Императора. Во всей Российской империи дозволяется свободное отправление веры по обрядам Церкви Армяно-Грегорианской, с тем, чтобы члены оной, на основании общих государственных узаконений, тщательно воздерживались от всякого нарушения надлежащего уважения к другим, свободно в Империи исповедуемым верам, особенно же от строго воспрещаемого законами прозелитизма».  Устанавливалось, что все армяно-григорианское духовенство «по духовным делам и обязанностям состоит в ведении своего духовного начальства», оно освобождалось от уплаты всяких личных податей и исполнения повинностей, имело право на владение недвижимыми имениями, а на приобретение и отчуждение недвижимой собственности – «с Высочайшего соизволения, испрашиваемого через министра внутренних дел».  Устанавливалось также, что армяно-григорианское духовенство, как и духовенство православное, имеет право на получение правительственных наград, священнослужители и члены их семей полностью освобождались от телесных наказаний. Главой II Положения устанавливался статус патриарха-католикоса, его права, полномочия и обязанности перед государственной властью: «Главное управление Армяно-Грегорианской Церкви и высший надзор за духовенством оной и за точным исполнением правил и обрядов сего исповедания принадлежит Эчмиадзинскому Патриарху как Верховному Католикосу народа Гайканского.  Ему во всем содействует Эчмиадзинский Армяно-Грегорианский Синод, но Патриарх ни в каком случае не может передать ни сему, ни же какому-либо иному месту или лицу, власти, прав и преимуществ, присвоенных сану его».  Устанавливался порядок избрания патриарха-католикоса, по которому Эчмиадзинский Синод должен был первоначально разослать во все армяно-григорианские епархии «известительные грамоты» об установлении годичного срока избрания патриарха.  Каждая епархия назначала двух депутатов – светское лицо из «почетных членов церкви» и самого «начальника епархии», или иное назначаемое духовное лицо.  В выборах, проводившихся в Эчмиадзинском соборе святого Григория Просветителя участвовали все члены Синода, а также семь епископов.  Сначала депутатами избирались четыре кандидата простым большинством голосов, затем из них два кандидата отбирались путем жеребьевки, после чего три депутата собора направлялись к Главноуправляющему Кавказом, Грузией и Закавказьем, через которого отобранные в результате жеребьевки кандидатуры представлялись министру внутренних дел, а затем императору.  Император назначал из двух кандидатур патриарха-католикоса с пожалованием ему «высочайшей грамоты» и повелением после принесения присяги на верность престолу совершить посвящение в сан.  Патриарху предоставлялось право упоминания в молитвах его имени после имени императора и имен членов «августейшего дома».

Патриарх-католикос имел право посвящать в сан начальников епархий и прочих епископов, с условием, что количество епископов, не имеющих епархий, «не было увеличиваемо без явной в том необходимости». Все дела по управлению церковью патриарх обязывался решать «вняв предварительному мнению» Синода, который являлся ядром организационной структуры Армяно-григорианской церкви.  Глава III Положения устанавливала структуру и полномочия  Синода.  Синод располагался в Эчмиадзинском монастыре и состоял из четырех архиепископов или епископов, четырех архимандритов и одного варатапеда, заседавших не реже двух раз в неделю. Члены Синода назначались императором по представлениям Главноуправляющего Кавказом, Грузией и Закавказьем и министра внутренних дел.  Без разрешения последних членам Синода запрещалось отлучаться из Эчмиадзина на срок более четырех месяцев.  При Синоде состоял прокурор на казенном содержании, назначаемый Сенатом из чиновников, имеющих не менее 6-го класса по Табели о рангах и владеющих русским и армянскими языками.  Основной функцией прокурора являлось осуществление контроля за рассмотрением церковными судами дел, отчеты о которых он предоставлял министру юстиции, а  министру внутренних дел он докладывал об «иных делах».  Синод самостоятельно назначал казначея и формировал канцелярию из секретаря, двух его помощников, переводчика, экзекутора, архивариуса.

В круг деятельности Эчмиадзинского Синода включалось: наблюдение за действиями всех подчиненных Синоду мест и должностных лиц; надзор за благоустройством монастырей, церквей, семинарий и богоугодных заведений; надзор за порядком управления имуществом церкви; рассмотрение дел об учреждении церквей, монастырей, семинарий, и «испрошение Высочайшего разрешения» на это через Главноуправляющего Кавказом, Грузией и Закавказьем и министра внутренних дел; дача разрешения на вступление в духовный сан, пострижение и сложение сана; дача разрешений на брак; рассмотрение судебных дел, кроме дел, рассматриваемых светскими судами.

Синодом осуществлялось все делопроизводство по делам церкви, канцелярия Синода обязывалась ежегодно представлять в ДДДИИ ведомости о количестве церквей, монастырей, семинарий, священнослужителей, а также сведения о церковном имуществе, о количестве родившихся, умерших, вступивших в брак.  Кроме ведомостей Синодом представлялся на имя министра внутренних дел общий годовой отчет о деятельности Синода. Наказание членов Синода за какие-либо проступки могло осуществляться лишь по «Высочайшему повелению».

Структурно Армяно-григорианская церковь делилась на шесть епархий во главе с назначаемыми на должность и  увольняемыми с должности императором архиепископами: Нахичеванская и Бессарабская, включавшая в себя Москву, Санкт-Петербург, Новороссийскую и Бессарабскую области; Астраханская, Эриванская, Грузинская, Карабагская, Ширванская.  § 58 «Положения» гласил: «Армяно-Грегорианские Архиепископы в России суть полные в Высочайше вверенных им Епархиях духовные сего исповедания Начальники».  Тем самым архиерейская власть в определенной степени  противопоставлялась власти патриарха-католикоса, что создавало возможности для государства в случае необходимости воздействовать на патриарха-католикоса используя авторитет и влияние высших иерархов церкви.  Архиепископам вменялось в обязанность не менее одного раза в три года инспектировать епархии и отчитываться о своей деятельности перед Эчмиадзинским Синодом » [4, с. 196–201, 202].

В каждой епархии учреждалась консистория из четырех членов: архиепископа – как председателя консистории, архимандрита и двух протоиереев или приходских священников.  Члены консисторий назначались архиепископами. К функциям епархиальных консисторий относилось: непосредственный надзор за подчиненным «белым» и монашествующим духовенством; управление церковным имуществом; осуществление деятельности церковного суда; ведение делопроизводства, которое возлагалось на канцелярии консисторий.  Консистории направляли ежегодный отчет о деятельности в Синод.  Всякое действие армяно-григорианских архиереев, даже в границах их юрисдикции, требовало согласования с ДДДИИ [4, с. 203–204].  Так, архиепископ Нахичеванский и Бессарабский всякий раз обязан был испрашивать разрешение Департамента  о приезде в Санкт-Петербург даже по делам своей епархии [5].

Все армяно-григорианское духовенство, согласно «Положению об управлении делами Армяно-Грегорианской  Церкви в России», делилось на  две основные категории: «белое», включавшее в себя протоиереев, приходских священников, архидиаконов, диаконов, поддиаконов, причетников, и  «черное» – монашествующее.  Монастыри должны были иметь штат из не менее 8 монахов и подчинялись главам епархий.  Дети «белого» приходского духовенства причислялись к духовному ведомству и духовному сословию. ДДДИИ контролировал вопросы привлечения армяно-григорианского духовенства к дисциплинарной и иным видам ответственности.  Например, в 1863 г. Департамент инициировал высылку из Астрахани священника Сукиасова «за неподчинение духовному начальству и небрежное исполнение своих обязанностей», лишенному сана «за пьянство и развратное поведение» священнику М. Аршакуни в ноябре 1915 г. Департамент отказал в восстановлении духовного звания [6].

Положением детально регламентировался порядок и правила деятельности армяно-григорианских семинарий  и «домов призрения», а также вопросы попечительства и благотворительности. Жестко контролировалось и финансово-экономическая сторона деятельности церкви.  Например, в 1854 г. Севанскому армяно-григорианскому монастырю ДДДИИ было дано разрешение принять каменные лавки в г. Эривани, пожертвованные чиновниками Мушеговыми, а в 1855 г. церкви Спасителя в Ахалцыхе Кутаисской губернии дано разрешение принять кофейный дом, пожертвованный купцом Унудцянцем [7].

В Московской и Санкт-Петербургской армяно-григорианских общинах управление церковными имуществами вверялось попечителю, который имел в своем подчинении церковных старост или ктиторов.  Попечитель был обязан ежегодно направлять отчет о состоянии имуществ церквей в Нахичеванскую и Бессарабскую консисторию.  В обязанности попечителя входило также и обеспечение содержания духовного отделения Лазаревского института.  На эти цели обращалась часть доходов армяно-григорианских церквей в Москве и Санкт-Петербурге.  Право на звание попечителя армяно-григорианских церквей и Лазаревского института было навсегда предоставлено семейству Лазаревых [8].

Таким образом, Армяно-григорианская церковь в Российской империи имела особый правовой статус, отличающийся от правового статуса Римско-католической церкви и протестантских церквей. В отношении армяно-григорианского исповедания действовал тот же принцип, как и в отношении других «инославных» конфессий: лицо, крещеное в православии, не имело права перехода  ни в одно из «иностранных» христианских исповеданий.  До 1910 г. ДДДИИ неоднократно отказывал крещеным в православии армянам в переходе в армяно-григорианское исповедание , в то время как переход в армяно-григорианство мусульман приветствовался Эти вопросы также находились под неусыпным контролем ДДДИИ.  Например, в октябре 1911 г. священнику Самуэляну был объявлен выговор за крещение еврея по обряду Армянской Апостольской церкви «без предварительного сношения с гражданской властью» [9].

ДДДИИ контролировал и решал вопросы, связанные с армяно-григорианским исповеданием, на всей территории империи.  Например, Департаментом решались все вопросы строительства армяно-григорианских церквей в местностях, где находились армянские диаспоры.  Так, в 1857 г. Департамент отказал католикосу Нерсесу V в строительстве монастыря на армяно-григорианском кладбище в Москве [10].  Департаментом отслеживались и связи Армяно-григорианской церкви с армянскими диаспорами за рубежом.  В архиве ДДДИИ находится дело о рассмотрении в 1863 г. бумаг, присланных ректором Армянской филантропической академии в Калькутте на имя католикоса Маттеоса I (Чухаджяна),  и разногласиях среди армяно-григорианского духовенства тамошней общине. В 1909 г. Департаментом духовных дел на основе донесений Эчмиадзинского Синода и дипломатических представительств был подготовлен обзор о состоянии армяно-григорианских приходов в США, Великобритании, Австро-Венгрии и Франции [11].

В конце XIX в. политизация религиозной сферы жизни российского общества затронет и Армяно-григорианскую церковь.  Часть армяно-григорианского духовенства приняла участие в деятельности националистических организаций, в частности, партии «Дашнакцутюн».  Это заставит ДДДИИ пересмотреть ряд правил, установленных для армяно-григорианского духовенства и принять меры к нейтрализации роли духовенства в националистическом движении.

В 90-е годы XIX в. начинается подготовка к масштабной секуляризации земель Армяно-григорианской церкви, которая с 12 июля 1903 г. осуществлялась под руководством МВД.  Инициатором конфискации значительной части имущества Армянской Апостольской церкви выступил министр внутренних дел В.К. Плеве, мотивируя это  агентурными сведениями Департамента полиции о том, что часть доходов церкви шла на поддержку армянских националистических организаций в России и Турции.  ДДДИИ принял непосредственное участие в решении вопросов изъятия церковных земель и перевода их в разряд казенных.  В ответ часть армяно-григорианского духовенства спровоцировала массовые беспорядки, вовлекая в них тысячи верующих.  В Александрополе, Елизаветполе, Эривани, Баку, Тифлисе, Карсе и Шуше в июле–сентябре 1903 г. имели место столкновения с полицией, повлекшие человеческие жертвы.  Например, в Елизаветполе семь человек было убито и 27 ранено.  По мнению  С.С. Ольденбурга, предпринятые МВД империи меры по секуляризации имуществ Армяно-григорианской церкви «едва ли сильно повредили армянским революционным организациям, но восстановили против власти лояльную «толщу» армянского населения» [12, с. 206].   Духовенство, выступившее против секуляризации, подверглось репрессиям на основании разработанных ДДДИИ «Правил применения карательных мер к армяно-григорианским священнослужителям» от 16 марта 1891 г.   В качестве наказания к армяно-григорианским священникам неоднократно применялась высылка и наложение административных взысканий за противодействие секуляризации, принадлежность к социалистам-революционерам и «дашнакам», в связи с «политической неблагонадежностью».  В целях недопущения массовых беспорядков в декабре 1911 г. Департамент духовных дел издал предписание о запрете немолитвенных собраний в армяно-григорианских церквях на Кавказе в связи со столкновениями прихожан, являвшихся сторонниками разных политических взглядов [13].

1 августа 1905 г. правительство было вынуждено отказаться от дальнейшей секуляризации земель армяно-григорианского духовенства, указом императора Николая II Армянской Апостольской церкви возвращалось ранее конфискованное имущество, но за проявленную «неблагонадежность» и нелояльную позицию в вопросе секуляризации, Департаментом духовных дел и Главнокомандующим военными силами на Кавказе князем Г.С. Голицыным были инициированы репрессии в отношении патриарха-католикоса Мкртича I Хримяна. Предпринимаемые католикосом мероприятия встречали противодействие властей, например, созванное им 5 августа 1906 г. «Национальное собрание армян России» было разогнано полицией.  Смещение Мкртича не было осуществлено лишь по причине его смерти 29 октября 1907 г.

С момента выявления участия армяно-григорианского духовенства в революционном и националистическом движении в отношении ряда священнослужителей начало осуществляться постоянное негласное наблюдение политической полиции.  Так, в 1910 г. Департаментом полиции в Департамент духовных дел было направлено сообщение об активной деятельности епископа М. Тер-Мовсесяна в партии «Дашнакцутюн».  В июне 1911 г. по предписанию Департамента духовных дел был уволен преподаватель Эчмиадзинской армяно-григорианской академии С. Тигранян в связи с привлечением его к уголовной ответственности по проходившему в конце 1911 г. – начале 1912 г. в Санкт-Петербурге процессу над «дашнаками».  В декабре 1911 г. Департамент инициировал переименование деревни Корюнапат Елизаветпольской губернии в Церковный Поселок в связи с осуждением на каторгу за активное участие в деятельности «Дашнакцутюн» архимандрита Корюна, именем которого называлась деревня.

Мероприятия Департамента полиции и Департамента духовных дел, связанные с пресечением участия в политической деятельности армяно-григорианского духовенства продолжались вплоть до свержения монархии и принятия Временным правительством 20 марта 1917 г. постановления «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений».

Армянская Апостольская церковь в дореволюционный период получила от российского государства ряд несомненных льгот и привилегий.  С другой стороны, вся деятельность церкви была подвергнута тщательной регламентации, особенно в финансово-экономической сфере.  При этом, в соответствии с созданным законодательством, Эчмиадзинский Синод играл роль явного  «противовеса» авторитету и влиянию патриарха-католикоса, а главы епархий обладали известной долей самостоятельности.  Важно отметить, что до конца XIX в. российское правительство не видело необходимости в переводе духовенства Армяно-григорианской церкви на казенное содержание и сохраняло ее земельные владения в неприкосновенности, поскольку до определенного момента считало армяно-григорианское духовенство «вполне благонадежным».  Кроме того, российская власть не стала, в отличие от Евангелическо-лютеранской церкви, устанавливать для Армянской Апостольской церкви каких-либо новых, чуждых ее каноническим правилам и традициям норм.

Список литературы / References

  1. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое.-СПб.: 1830. Т. XI. Ст. – С. 559.
  2. Российский государственный исторический архив. Ф.821. Оп. 11. Д. 1. Л. 72.
  3. Адрианов С.А. Министерство Внутренних Дел. Исторический очерк (1802–1901)/ С.А. Адрианов. – СПб.: 1902. – С. 91.
  4. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое.-СПб.: 1837. Т. XI. Ст. 8970.
  5. Российский государственный исторический архив. Ф. 821. Оп. 7. Д. 20. Л. 14.
  6. Российский государственный исторический архив. Ф. 821. Оп. 7. Д. 68. Л. 135; Д. 405. Л. 3.
  7. Российский государственный исторический архив. Ф. 821. Оп. 7 Д. 7. Л. 4; Д. 15. Л. 1–7.
  8. Свод законов Российской империи. Уставы духовных дел иностранных исповеданий. Т. XI.- СПб.: 1857. – С.194.
  9. Российский государственный исторический архив. Ф. 821. Оп. 7. Д. 13. Л. 1–76; Д. 14. Л. 1–7; Д. 51. Л. 4; Д. 354. Л. 5.
  10. Российский государственный исторический архив. Ф. 821. Оп. 7. Д. 2. Л. 145 – 148, 180 – 181; Д. 39. Л. 4.
  11. Российский государственный исторический архив. Ф. 821. Оп. 7. Д. 698. Л. 3; Д. 302. Л. 33.
  12. Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II / Предисловие Ю.К. Мейера. – СПб.: Петрополь, 1991. – С. 206.
  13. Российский государственный исторический архив. Ф.821. Оп. 7. Д. 288. Л. 1–12; Д. 253. Л. 1–128; Д. 324. Л. 5.

Список литературы на английском языке / References in English

  1. Polnoe sobranie zakonov Rossijskoj imperii. Sobranie pervoe [Complete collection of laws of the Russian Empire. The meeting first].-SPb.: 1830. T. XI. St. 8500. – P. 559. [in Russian]
  2. Rossijskij gosudarstvennyj istoricheskij arhiv [The Russian state historical archive]. F.821. Op. 11. D. 1. L. 72. [in Russian]
  3. Adrianov S.A. Ministerstvo Vnutrennih Del. Istoricheskij ocherk (1802–1901) [The Ministry Of Internal Affairs. Historical sketch (1802-1901)] / S.A. Adrianov. – SPb.: 1902. – P. 91. [in Russian]
  4. Polnoe sobranie zakonov Rossijskoj imperii. Sobranie pervoe [Complete collection of laws of the Russian Empire. The meeting first].-SPb.: 1837. T. XI. St. 8970. [in Russian]
  5. Rossijskij gosudarstvennyj istoricheskij arhiv arhiv [The Russian state historical archive]. F. 821. Op. 7. D. 20. L. 14. [in Russian]
  6. Rossijskij gosudarstvennyj istoricheskij arhiv [The Russian state historical archive]. F. 821. Op. 7. D. 68. L. 135; D. 405. L. 3. [in Russian]
  7. Rossijskij gosudarstvennyj istoricheskij arhiv [The Russian state historical archive]. F. 821. Op. 7 D. 7. L. 4; D. 15. L. 1–7. [in Russian]
  8. Svod zakonov Rossijskoj imperii. Ustavy duhovnyh del inostrannyh ispovedanij [The laws of the Russian Empire. Statutes of the religious Affairs of foreign confessions]. T. XI SPb.: 1857. – P.194. [in Russian]
  9. Rossijskij gosudarstvennyj istoricheskij arhiv [The Russian state historical archive]. F. 821. Op. 7. D. 13. L. 1–76; D. 14. L. 1–7; D. 51. L. 4; D. 354. L. 5. [in Russian]
  10. Rossijskij gosudarstvennyj istoricheskij arhiv [The Russian state historical archive]. F. 821. Op. 7. D. 2. L. 145 – 148, 180 – 181; D. 39. L. 4. [in Russian]
  11. Rossijskij gosudarstvennyj istoricheskij arhiv [The Russian state historical archive]. F. 821. Op. 7. D. 698. L. 3; D. 302. L. 33. [in Russian]
  12. Ol'denburg S.S. Carstvovanie imperatora Nikolaja II [The reign of the Emperor Nicholas II] / Predislovie Ju.K. Mejera. – SPb.: Petropol', 1991. – P. 206. [in Russian]
  13. Rossijskij gosudarstvennyj istoricheskij arhiv arhiv [The Russian state historical archive]. F.821. Op. 7. D. 288. L. 1–12; D. 253. L. 1–128; D. 324. L. 5. [in Russian]