ОСОБЕННОСТИ СИНТАКСИЧЕКОЙ СТРУКТУРЫ СТИХОТВОРЕНИЙ ГЕННАДИЯ АЙГИ

Джамалова М.К.

ORCID: 0000-0002-4185-8455, Кандидат филологических наук, Дагестанский государственный университет

ОСОБЕННОСТИ СИНТАКСИЧЕКОЙ СТРУКТУРЫ СТИХОТВОРЕНИЙ ГЕННАДИЯ АЙГИ

Аннотация

В поэзии Айги отсутствие графических способов выделения синтаксических структур выступает как композиционно-стилистический принцип построения текста и его смысловая доминанта, выполняющая особые экспрессивно-стилистические функции. Средства экспрессивного синтаксиса сочетаются с другими стилистическими приёмами: с лексическим повтором, антитезой, анафорой, сравнением. Употребление  с односоставных конструкций с экспрессивной целью заслуживает особого внимания. Нерасчлененность синтаксических структур в стихотворениях Айги увеличивает их семантическую ёмкость.

Ключевые слова: синтаксическая структура, экспрессивность, стилистический прием, оценочность.

Dzhamalova M.K.

ORCID: 0000-0002-4185-8455, PhD in Philology, Dagestan State University

FEATURES OF SINTACTIC STRUCTURE IN POEMS BY GENNADY AYGY

Abstract

In the Aygy’s poetry absence of graphic ways of allocation of syntactic structures acts as the composite and stylistic principle of the text construction and its semantic dominant performing special expressional and stylistic functions. Facilities of expressional syntax are combined with other stylistic methods: with a lexical iteration, an antithesis, an anaphora and comparison. Using mononuclear constructions with the expressional purpose deserves a special attention. The indivisibility of syntactic structures in poems by Aygi increases their semantic capacity.

Keywords: syntactic structure, expressivity, stylistic method, estimation.

Поэзия Геннадия Айги отличается необычным синтаксическим построением, так как своеобразные «тексты-вампиры», по определению Д. Бавильского, непременно требуют домысливания и неоднократного прочтения. На наш взгляд, это обусловлено прежде всего отсутствием знаков препинания  и заглавных букв.

В стихотворении «Тишина» в трех композиционно разграниченных автором частях возникают антитетичные противопоставления черное – белое и я – мир, определяющие ядерное понятие произведения –  одиночество: «…где-то в овраге один (о как это было когда-то одиноко и чисто лишь я и поле как мир)». Синтагматическая нерасчлененность обуславливает поиски аллюзивного смысла, когда авторские сравнительные обороты лишь усиливают степень недосказанности: «я и поле как мир», «облеплен насмешками словно репейником», «и в криках как будто годами во мне утоптанных», «связей ищу как прожилок». При этом особенно интересны два последних сравнения, существующие в тексте поэтического произведения нерасчлененно: «и в криках как будто годами во мне утоптанных связей ищу как прожилок». Сравнивая связи с многочисленными разветвленными прожилками, а сдавленный крик с утаптываемой много лет землей, Айги создает сложно переплетенные ассоциативные ряды, где нерасчленимы сравнительный оборот и сложное предложение. Эта немыслимая для других поэтов новейшей поэзии синтаксическая структура способствует созданию особого набора стилистических средств выражения образности. Предлагаемый читателю сплошной текст актуализирует субъективную модальность, придавая интенсивность антитезам, сравнениям и однокоренному экспрессивному повтору (один – одиноко).

Особого внимания заслуживает употребление с экспрессивной целью односоставных конструкций [1]. Первая часть стихотворения начинается двусоставным предложением, затем следует неопределенно-личное предложение, безличное и вновь двусоставное. Во второй части неопределенно-личное предложение находится в интерпозиции по отношению к двусоставному. Третья часть, начинаясь неопределенно-личным предложением, продолжается номинативным, определенно-личным и придаточным времени, осложняясь вставной конструкцией. Неопределенно-личные предложения, входящие в каждую часть стихотворения как центр актуализации смысла, подчеркивают отсутствие необходимости субъекта действия [2]. Недосказанность, привносимая в общий контекст этими синтаксическими структурами, только усиливает субъективную авторскую и читательскую модальность. Интенсивность создается номинативными и определенно-личными структурами. При этом последние создают личностный план, когда диалогическое звучание поэтической речи заставляет читателя поверить, что и проблемы у них с автором одинаковые: «связей ищу как прожилок». Стихотворение, начинающееся как монолог, в третьей части перерастает в диалог, чему способствуют односоставные предложения.

Слова с ярко выраженной отрицательной оценочностью («бить», «боль», «удар», «крик», «насмешки») еще более актуализируют отмеченное выше ядерное понятие одиночество. Отсутствие оценочности во второй части стихотворения усиливает ярко выраженный отрицательный характер третьей части. Нейтральная оценочность присуща монологическому повествованию Айги, отрицательная или положительная – диалогическому.

Это стихотворение перекликается с другим произведением Айги «Здесь». Синтаксические конструкции в этом стихотворении также графически не обозначены. Размытость границ словно усиливает размытость понятия «здесь». Айги дает собственное определение данному понятию: здесь – это жизнь. Автор использует антитезы, противопоставляющие конкретные понятия (я – мы, нас – их, ветки – тени), признаки (белых – черных), локативные характеристики (над снегом – на снегу, здесь - там), темпоральные характеристики (до нас – после нас), абстрактные понятия (земля – небо, тень – явь («то, что мы видим воочию»), откровенное – сокровенное («то, чем делиться в стихах  не могу»), загадка бессмертия – разгадка освещенного куста). В последнем случае возникает реминисценция с неопалимой купиной, увиденной Моисеем, потому оправданы и последующие сложные прилагательные и наречия «первозданно-высоким», «высоко-необязанно», «сверхчисловая». И уже понятно, чьи «скорбные фигуры» обнимают «распятого в вечер несчастья». Яркая положительная оценочность произведения формируется именно при помощи этих ассоциативных рядов [3]. Авторская интенция придает всем стилистическим приемам, используемым в стихотворениях Айги, особую интенсивность.

Экспрессивный лексический повтор в пределах необозначенных синтаксических структур актуализирует авторскую модальность: «как отвечает – всегда высоко-необязанно – жизни сверхчисловая свободная часть смежной неуничтожаемой части смежной и неуничтожаемой части здесь на концах ветром сломанных рук притихшего сада». Здесь, как и в предыдущем стихотворении, интонационный и ритмический рисунок произведения в целом формируется только в соответствии с субъективной читательской интенцией. Но это только часть контекста, а границы синтаксических структур каждый читатель определяет самостоятельно.

Айги использует лексический повтор союза «и», что вновь отсылает нас к прецедентному тексту – Библии. Лексический повтор усиливает синтаксический параллелизм:

«и то что в тени

и то что мы видим воочию

и то чем делиться в стихах не могу»;

«здесь мы живем и прекрасны мы здесь

и здесь умолкая смущаем мы явь».

Непрестанный повтор наречия «здесь», вынесенного в название,  местоимений «наш», «нам», «нас», «мы», однокоренных слов «жизнь», «жить», «живем» формирует положительную оценочность стихотворения, придавая особую интенсивность коннотативным оттенкам. Всем используемым в стихотворении «Здесь» языковым средствам присуща яркая образность, которая прежде всего основана на неспешности и напевности интонации библейского повествования, а также  нанизывании слов в нерасчлененном синтагматическом ряду.

Поэт создает необычные сравнительные обороты метафорического характера «жизнь уходила в себя как дорога в леса», «жизнь – как от самой же себя нам неслышная весть», «от нас отодвинувшись словно в воде отраженье куста».

В данном стихотворении Айги использует синтаксическую синонимию двусоставных и параллельных им определенно-личных предложений. Последняя часть представляет собой сложное предложение с однородным присоединением придаточных цели, что подтверждается синтаксическим параллелизмом.

Сравнивая синтаксические структуры стихотворений «Тишина» и «Здесь», стоит отметить их общий непрерывный характер, нерасчлененность простых и сложных предложений, средств осложнения простого предложения и сложных предложений. Синтаксические структуры в произведениях Айги имеют инверсионное построение с вынесением на первый план ремы. Иногда тема одного предложения становится ремой другого, что, на наш взгляд, определяет авторский почерк Айги. Поэту характерно тяготение к такой форме речи, как диалог.

Рубленый стих Айги, столь близкий сложной ассоциативностью и емкостью формы японским хокку, не может не привлечь внимание современного читателя.

Сравнивая стихотворения Айги с поэтическими произведениями других поэтов новейшего периода, можно отметить, что чем меньше в тексте графических способов выделения синтаксических структур, тем выше его семантическая емкость [4].

Список литературы / References

1. Вертаева Л.В. Антитеза как принцип организации художественного текста (на материале современного английского языка): автореф. дис. канд. филол. наук: 10.02.04 / Вертаева Л.В. – Минск, 1984. - 22 с.
2. Колшанский Г.В.Контекстная семантика. – М., 2009.- 320 с.
3. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М., 2009.- 230 с.
4. Джамалова М. К. Функции антитезы в поэзии Юрия Визбора [Электронный ресурс] / М.К. Джамалова // Международный научно-исследовательский журнал. - № 12 (54) ▪ Часть 2 ▪ Декабрь – 2016. Online версия статьи c DOI - http://research-journal.org/wp-content/uploads/2011/10/12-2-54.pdf - Сайт: research-journal.org

Список литературы на английском языке / References in English

1. Vertaeva L.V. Antiteza kak princip organizacii hudozhestvennogo teksta (na materiale sovremennogo anglijskogo jazyka) [Antithesis as a principle of organization of the literary text (on the material of contemporary English): Katege. DICs]. -Minsk, 1984. - P. 22. [in Russian]
2. Kolshanskij G.V. Kontekstnaja semantika. [Contextual semantics]. -М., 2009. - P. 320. [in Russian]
3. Halperin I.R. Tekst kak object lingvisticheskogo issledovanija. [Text as object of linguistic research]. - М., 2009. - P. 230. [in Russian]
4. Dzhamalova M. K. Funkcii antitezy v pojezii Jurija Vizbora [Function of antithesis in Yuri Visbore's poetri]. / M. K. Dzhamalova // INTERNATIONAL RESEARCH JOURNAL. - № 12 (54) ▪ Part 2 ▪ December – 2016. Online the version of article with DOI - http://research-journal.org/wp-content/uploads/2011/10/12-2-54.pdf - website: www.research-journal.org [in Russian]