ГИПЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ МАЛОЙ ПРОЗЫ Т.Н. ТОЛСТОЙ (НА МАТЕРИАЛЕ СБОРНИКА РАССКАЗОВ И ЭССЕ «НЕ КЫСЬ»)

Керимова Д.Ф.

Преподаватель, Дагестанский государственный университет

ГИПЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ МАЛОЙ ПРОЗЫ Т.Н. ТОЛСТОЙ (НА МАТЕРИАЛЕ СБОРНИКА РАССКАЗОВ И ЭССЕ «НЕ КЫСЬ»)

Аннотация

В настоящей статье рассмотрена гипертекстуальность некоторых эссе Т.Н. Толстой из сборника «Не кысь», и на основе проделанного анализа обобщены представления о роли и функции интертекста в творчестве автора. Целью исследования является изучение гипертекстем на вышеназванном материале с целью раскрытия идейно-художественного своеобразия прозы автора.  К достижению поставленной цели ведет решение следующих задач:

1) создание типологии гипертекстем в сборнике рассказов и эссе Татьяны Толстой «Не кысь»;

2) описание способов и средств выражения интертекстуальных включений;

3) определение в ходе исследования специфики функционирования интертекстем в обозначенных текстах.

Актуальность данного исследования обусловлена, с одной стороны, активным изучением интертекстуальности в лингвистике, а с другой, необходимостью комплексного анализа межтекстового взаимодействия на материале прозы Татьяны Толстой как автора, в творчестве которого интертекстуальность особенно активно проявляется на различных уровнях: семантическом, фонетическом и синтаксическом.

Материал статьи может быть использован при чтении спецкурсов по литературе постмодернизма.

Ключевые слова: интертекст, цитата, гипертекст, постмодернизм.

 Kerimova D.F.

Teacher, Dagestan State University

THE HYPERTEXTUALITY OF THE SHORT PROSE BY TATYANA  TOLSTAYA (IN A COLLECTION OF TALES AND ESSAYS "NE KYS")

Abstract

This article is devoted to the exploration of the hypertextual nature of the some essays by Tatyana Tolstaya in a collection of tales and essays by T.N. Tolstaya "Ne Kys" and on the basis of this analysis views of the role and functions of the intertext in the author's works are summarized.

The aim of the article is to describe the hypertext in a collection of tales and essays by T.N. Tolstaya "Ne Kys" to demonstrate the ideological and artistic originality of the author's prose. To achieve this goal is to solve the following tasks:

1) the establishment of a typology of hypertext in a collection of tales and essays by Tatyana Tolstaya "Ne Kys";

2) the description of the methods and means of expression intertextual inclusions;

3) the determination in the operation of the specifics of the study intertext in the designated texts.

The relevance of this study is due, on the one hand, the active study of intertextuality in linguistics, on the other hand, the need for a comprehensive analysis of intertextual interaction on the basis of prose by Tatyana Tolstaya as a writer, whose works manifest intertextuality is particularly active at different levels: semantic, syntactic and phonetic.

Article’s material can be used for reading of the special courses about postmodern literature.

Keywords:    intertext, quote, hypertext, postmodernism.

Интертекст – основной способ построения текста в литературе постмодернизма. По утверждению И.И. Ильина, «всякий текст является «реакцией» на предшествующие тексты» [3, c. 204–205].

Литературовед М.Л. Малаховская понимает под интертекстуальностью «наличие в тексте элементов, которые, вследствие целенаправленной авторской стратегии или же безотносительно его интенции, активируют в сознании читателя другие, прочитанные им ранее, тексты» [4, c. 5]. Французский литературовед Жерар Женетт в книге «Палимпсесты: литература во второй степени» (1982) выделяет в качестве одного из типов взаимодействия текстов гипертекстуальность, понимаемую как осмеяние или пародирование одним текстом другого.

Одним из наиболее частых проявлений гипертекста в малой прозе       Т. Толстой является наличие таких элементов, как пародия и вариация. По выражению М.М. Бахтина, «вариация свободно вносит чужеязыковой материал в современные темы, сочетает стилизуемый мир с миром современного сознания, ставит стилизуемый язык, испытуя его, в новые и невозможные для него самого ситуации» [1, c. 174–175]. Что же касается пародии, она основана на «идее удвоения, т.е. введения смехового аспекта наряду с трагическим» [6, c. 400].

Наиболее примечательными в обозначенном плане инородными включениями в рассказе «Факир» из сборника «Не кысь» являются гипертекстемы, пародирующие детали одежды самого известного героя    И.А. Гончарова  Ильи Ильича Обломова. Среди них – перстень, халат и туфли. В толстовском тексте это «маленькая рука, отяжеленная перстнем», «малиновый халат с кистями» и «серебряные янычарские тапки с загнутыми носами» [5, c. 34–35], а в претексте – «большой массивный перстень с каким-то темным камнем», «халат из персидской материи, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, без талии, весьма поместительный» и «длинные, мягкие и широкие туфли». Еще одним гипертекстуальным включением становится пародийный пересказ Филиным истории любви великого Иоганна Вольфганга Гете к юной Ульрике фон Леветцов: «Когда Гете глубоким стариком полюбил молодую, прелее-естную Ульрику и имел неосторожность посвататься, – ему было грубо отказано. С порога. Вернее – из окна. Прелестница высунулась в форточку и облаяла олимпийца… старый, мол, а туда же. Фауст выискался. Рыбы больше есть надо – в ней фосфор, чтобы голова варила. Айнмаль ин дер вохе – фиш! И форточку захлопнула» [5, c. 54].  Данный фрагмент выполняет метатекстовую функцию: читатель дефиницирует опознанный интертекст при помощи претекста, выступающего по отношению к нему в качестве смещенного текста-источника.

В рассказе «Поэт и муза» присутствует пародия, призванная создать у читателя комический эффект за счёт намеренного повторения уникальных черт уже известного произведения, в специально изменённой форме. Например, в исследуемом тексте автор повествует о направлении в живописи, названном «когтизм»:  «Чтобы изготовить свои полотна, Лизавета, как африканский колдун, должна была привести себя в необузданную ярость, и тогда в ее тусклых глазах зажигался огонь, и с криками, хрипами, с каким-то грязным гневом она накидывалась и месила кулаками на холсте голубые, черные, желтые краски и тут же расцарапывала ногтями непросохшую масляную кашу» [5, c. 156]. Совершенно очевидно, что такого рода наименование создано по аналогии с уже имеющимися в искусстве                «-измами»: импрессионизмом, маринизмом, символизмом, кубизмом и т.д.

В рассказе «Ночь» обнаруживаем дважды процитированную строфу стихотворения А.С. Пушкина «Зимний вечер». Если в первом случае авторский текст не претерпевает никаких метаморфоз, будучи озвученным Мамочкой, то во втором сохраняется лишь звуковая оболочка стихотворной строфы: сознание Алексея, ребенка, страдающего слабоумием, гипертрофирует услышанные строки и воспроизводит их фонетический облик, не придавая значения семантике и синтаксису:

«Бурям, глою, небак, роет,

Вихрись, нежны, екру, тя!

Токаг, зверя, наза, воет,

Тоза, плачет, кагди, тя!» [5, c. 198].

Данный поэтический отрывок выполняет в тексте экспрессивную функцию, сообщая о культурно-семиотических ориентирах автора рассказа: «Традиции языковой игры, травестирования – это Пушкин! Но не Пушкин оды «Вольность» или «Памятника», а Пушкин – автор эпиграмм, «Гавриилиады», «Царя-Никиты...» и др.» [2, c. 49–51].

В рассказе «Любишь – не любишь» встречается вариация стихотворения А.С. Пушкина «Няня»: известная строка «Голубка дряхлая моя!» преобразуется в ироничную конструкцию «Свинюшка толстая моя!», адресованную няне ее воспитанницами. В данном контексте подобного рода интертекстема выступает как цитата-заместитель, выражая точку зрения автора с помощью чужих слов: «А про Марьиванну он (Пушкин) ничего не сочинил. А если бы и сочинил, то так: «Свинюшка толстая моя!» [5, c. 294].

В рассказе «Йорик» встречается вариация стихотворных строк «Незнакомки» А. Блока: «…бабушка благополучно вращалась, нося под грудью, или на талии, осколки морей, частички нежной серо-розовой пасти, и проходила анфиладами комнат, стройная и маленькая, декадентская Афродита с тяжелым узлом темно-золотых волос, шурша шелками и дыша французскими духами и модными норвежскими туманами» [5, c. 345].

В эссе «Русский человек на рандеву» часто встречается вариация известной строки из комедии «Горе от ума» (1824) А.С. Грибоедова, являющейся своего рода культурной мифологемой России: «Отечества и дым нам сладок и приятен» [5, c. 479; 5, c. 485]. Это слова Чацкого (действ. 1, явл. 7):

«Опять увидеть их мне суждено судьбой!

Жить с ними надоест, и в ком не сыщешь пятен?

Когда ж постранствуешь, воротишься домой,

И дым отечества нам сладок и приятен».

Грибоедов же в своей пьесе процитировал строку из стихотворения «Арфа» (1798) Гаврилы Романовича Державина:

«Мила нам добра весть о нашей стороне.

Отечества и дым нам сладок и приятен».

В эссе «Русский человек на рандеву» присутствуют интервключения в форме вариаций строк А.П. Чехова и поговорок разных времен и народов: «…все повешенные ружья в свое время стреляют; все дороги ведут в Рим, все языки – в Киев…» [5, c. 494]. В финале эссе встречается несколько трансформированная строка из стихотворения «Цицерон» (1836) Федора Ивановича Тютчева: «Странно и интересно, – нет слов, – видеть нам, пишущим русским, нам, русским, «посетившим сей мир в его минуты роковые» (они для нас всегда неизбежно роковые), как складывается судьба одного из нас на очередном витке российской истории, на очередном витке судьбы российской словесности» [5, c. 495]. Подобные элементы придают повествованию публицистичность, внося коннотативную окраску.

Еще одна обнаруженная гипертекстема – вариация на известную поговорку, вынесенную в заглавие комедии А.Н. Островского «На всякого мудреца довольно простоты» в эссе «Битва креветки с рябчиком»: «Мне хочется, чтобы на всякую хитрую креветку нашелся рак с винтом» [5, c. 574]. Дабы подчеркнуть привязанность к исконно русской потребительской традиции, Т. Толстая предлагает альтернативу шампиньонам в виде грибов «настоящих, лесных, с прилипшим к шляпке листочком и небритой, как подбородок Леонида Парфенова, ножкой» [5, c. 574].

Таким образом, нам удалось установить, что интертекстуальность малой прозы Т.Н. Толстой – стилистический прием, позволяющий через трансформацию придать художественную образность литературному произведению. Отметим, что чтение гипертекстового произведения представляет собой своеобразную постмодернистскую игру. Читатель по-своему формирует и переформировывает сюжетные линии, в результате чего количество значений исходного текста постоянно растет.

Литература

1. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. – М.: Художественная литература, 1975.
2. Грузберг Л. Парадокс // Филолог. – 2003. – №3.
3. Ильин И.И. Интертекстуальность // Современное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. – М., 1999.
4. Малаховская М.Л. Интертекстуальные связи в художественном тексте в сопоставительно-переводоведческом аспекте (на материале произведений К.С. Льюиса). Автореферат. канд. фил. наук. С.-Пб., 2007.
5. Толстая Т.Н. Не кысь. – М.: Эксмо, 2011.
6. Фрейденберг О.М. Происхождение пародии // Русская литература XX века в зеркале пародии: Антология / Сост., вступ. ст., ст. к разд., коммент. О.Б. Кушлиной. – М., 1993.

References

1. Bahtin M.M. Voprosy literatury i jestetiki. – M.: Hudozhestvennaja literatura, 1975.
2. Gruzberg L. Paradoks // Filolog. – 2003. – №3.
3. Il'in I.I. Intertekstual'nost' // Sovremennoe literaturovedenie (strany Zapadnoj Evropy i SShA): koncepcii, shkoly, terminy. Jenciklopedicheskij spravochnik. – M., 1999.
4. Malahovskaja M.L. Intertekstual'nye svjazi v hudozhestvennom tekste v sopostavitel'no-perevodovedcheskom aspekte (na materiale proizvedenij K.S. L'juisa). Avtoreferat. kand. fil. nauk. S.-Pb., 2007.
5. Tolstaja T.N. Ne kys'. – M.: Jeksmo, 2011.
6. Frejdenberg O.M. Proishozhdenie parodii // Russkaja literatura XX veka v zerkale parodii: Antologija / Sost., vstup. st., st. k razd., komment. O.B. Kushlinoj. – M., 1993.