ДРЕВНЕРУССКАЯ ГРАВЮРА СТАРОПЕЧАТНОЙ КНИГИ

                                                                                                                                                                      Ерошкин В. Ф.

Профессор, Омский государственный институт сервиса

ДРЕВНЕРУССКАЯ ГРАВЮРА СТАРОПЕЧАТНОЙ КНИГИ

 Аннотация

В статье рассматривается  структура старопечатной книги с точки зрения художественного оформления текста гравюрными изображениями, основные средства художественного и графического языка иллюстраций, а также стилеобразующие тенденции, объединяющие их с древнерусским искусством  XV–XVI веков.

 Ключевые слова: фигурная гравюра, заставка, концовка, узорные инициалы, Иван Фёдоров.

Jeroskin V.F.

Professor, Omsk State Institute of Service

OLD ENGRAVING OF EARLY PRINTED BOOKS

 Abstract

 The article describes the structure of early printed books in terms of artistic text engraving images, the main means of artistic and graphic illustrations, language as well as stylistic trends, combining them with old Russian art XV-XVI centuries.

Keywords: curly engraving, screen saver, ending, patterned initials, Ivan Fyodorov.

Издания старопечатных книг XV – XVI веков изобилуют гравюрами, которые  условно можно назвать фигурными в отличие от гравюр орнаменталь­ных (заставок, концовок, узорных иници­алов). Так в изданиях Фёдорова имеется 16 таких гравюр. Условно потому, что некоторые из фи­гурных гравюр можно считать и орнаментальными (например, большая страничная печат­ная марка Фёдорова, помещённая на послед­нем листе львовского Апостола и др.). К этой категории гравюр относятся фронтисписные, страничные изображения, гравированные об­рамления титульных форт, изображения гер­бов, печатной марки и печатного знака Ивана Фёдорова.

Фигурная гравюра как значительное художе­ственное достижение древнерусских печатников  давно привлекала внимание ученых. В своё время её основатель­но исследовал А. А. Сидоров [1, с.49-68].

Необходимо отметить характерные особенности этих гравюр,  их самобытность и ори­гинальность, высокий художественный уро­вень исполнения. Фигурные гравюры древнерусских книг стилевыми признаками, манерой художественной трактовки тесно связаны с другими элементами художественного оформ­ления этих изданий, и создают вместе с ними единое органическое пространство. Обнаружены источники, которыми пользовались мастера фигурных гравюр. Это те же источни­ки, которые лежали в основе шрифтового и орнаментального творчества наших первопе­чатников, – богатые традиции восточносла­вянского и украинского, изобрази­тельного и декоративно-прикладного искус­ства, книжной миниатюры. Характерно в этом смысле изображение евангелиста Луки на фронтисписе львовского Апостола. Легко увидеть, что Лука львовского Апостола похож на Луку из Евангелия 1546 г., которое создано близ Львова (с. Хишевичи). В обоих изображениях похожи не только об­щая трактовка фигуры, но и детали [10, с. 45].

Фёдоров и мастера, работавшие с ним, опи­раясь на богатые местные художественные традиции, широко использовали и достижения западноевропейского гравёрного искусства, которое к середине XVI в. достигло значи­тельного развития. Однако делали они это твор­чески и изобретательно. Найдены в западной гравюре прототипы нескольких фигурных изо­бражений изданий Фёдорова, и все они осно­вательно переработаны. Это касается, прежде всего, архитектурной рамки с фронтисписа мо­сковского Апостола, впоследствии повторенной в нескольких фёдоровских изданиях. Образ­цом для неё послужила гравюра с изображе­нием Иисуса Навина под аркой немецкого ксилографа  Эргарда  Шена  из  нюрнбергского  издания   Библии 1524 г.[3] (или чешского издания этой книги 1540 г.), – именно образцом, потому что на ее основе создано, по сути, новое произведение. Переработке подверглись все дета­ли этой гравюры. Активным творческим подходом отмечено и создание титульной форты к острожскому Новому завету с Псалтырью (прототипом для неё послужил титульный лист лютеровского перевода «Книги поучений Сираховых», изданной в 1533 г. в Виттенберге, или его копия в «Притчах Соломоновых», изданных там же в 1535 г.) [1], и фронтиспис заблудовской Псалтыри с Часословцем (А. А. Сидоров назвал возможные источники этой гравюры – Библии Скорины 1519 г., Люфта 1534 –1545 гг. и Фейерабендтов 1560 и 1564 гг.) [1]. По образцу западноевропейских гравюр, уже упомянутого Эргарда Шена, а также Альбрехта Дюрера, Ганса Шпрингинкеля, Зебальда Бехама, Ганса Буркмайра и др., выполнены и роскошно декорированы гербы Ходкевича и К. Острожского.

Фёдоров в поисках новых элементов оформления книги создал  свой печатный знак, впервые помещенный в львовском Апостоле (в составе большой печатной марки) и повторённый впоследствии в копиях и вариантах в львовском Букваре, Книге для чтения, Новом завете с Псалтырью и Библии. Известно, что печатные знаки на Западе появ­ились во второй половине XV в. Печатные сигнеты имели и польские печатники, с которыми Фёдоров поддерживал связь [10, с. 47].

Печатный знак Фёдорова – это вписанные в картуш выгнутая лента в виде повёрнутой на 180° латинской литеры S, заканчивающейся стрелой, и буквы I, О, А, Н (во втором острожcком варианте они заменены инициалами I, Ф). Непосредственным образцом для печатного знака Ивана Фёдорова мог стать ряд польских гербов с изображением «реки», мотив стрелы Фёдоров мог использовать из помещенных его изданиях гербов Ходкевича. Высказанное в последнее время мнение, что образцами частного знака Фёдорова могли быть водяные знаки французской бумаги, на которой печатался московский Апостол, мы считаем не убедительным. На Украине, где был создан печатный знак, Фёдоров не пользовался французской бумагой [4].

Наиболее отличительной чертой художествен­ного оформления изданий древнерусских книг являются их декоративные украшения, прежде всего заставки. Заставка была основным декоративным элементом восточнославянских рукописных книг, таковой она осталась и в восточнославянских печатных книгах, прида­вая их страницам своеобразный, отличный от латинских инкунабул, вид. В книгах Фёдоро­ва – 271 заставка, отпечатанная с 80 досок. Часто оттиски с этих досок мы находим в не­скольких изданиях, отпечатанных в разное время и в разных местах.

По стилевым признакам заставки изданий Фёдорова можно разделить на пять групп. Первую группу составляют 19 заставок московского Апостола, впо­следствии полностью повторённых с досок и в копиях в дальнейших изданиях Фёдорова, три заставки из заблудовской  Псалтыри с  Часословцем, 14 – из Львовского  Апос­тола (некоторые из них явля­ются копиями заставок московского Апостола), одна из львовского Букваря  и одна большая заставка из Библии [10, с. 49].

Основной орнаментальный элемент этих за­ставок – узор листа  растения, похожего на акант [1,с. 94], преимущественно с острым зубчатым контуром и загнутым в ви­де лопасти окончанием. Эти листы, или, как их еще называют, травы, часто соединены с массивными стеблями, а также со стилизованны­ми цветами и плодами в виде кедровых ши­шек, стручков, гранатовых яблок, головок мака. Ритм довольно напряжённый, неспокой­ный. Эту, очень интересную, действительно искусную орнаментику называют старопечат­ной. Происхождение её, которое до недавних пор было не понятно, теперь выяснено [5]: основ­ные стилевые признаки старопечатного растительного орнамента сформировались в русских рукописных книгах первой половины XVI в. Замечательные образцы этого орнамента видим в таких русских рукописях, как Евангелие учительное (1524), Евангелие Исаака Бирева (1531), Евангелие апракос (1552) и др. Известен и главнейший рукописный центр, где старопечатная орнаментика получила широкое распространение, – Троице-Сергиева лавра под Москвой. Как теперь выяснено, уже в руко­писной орнаментике своеобразно использова­ны мотивы прописного алфавита, выгравиро­ванного на меди немецким мастером И. ван Мекенемом в сочетании с традиционным орнаментом русских рукописей. Для своих книг Фёдоров использовал этот своеобразный орнамент, уже переработанный рукописными мастерами, и поднял его на еще более высокий художественный уровень.

Ко второй группе относятся лишь четыре за­ставки, которыми украшен московский Часовник. Все они берут начало из арабесковых узоров московской рукописной орна­ментики; их мотивы встречаются также в московских анонимных изданиях [6]. В даль­нейших изданиях Фёдоров не использовал арабесковых заставок. Они появились в книгах уже после смерти первопечатника.

 К третьей группе относятся тоже всего только три заставки из того же московского Часовника, созданные из замысловатого ленточного сплетения. Уже давно замечено, что это сплетение похоже на украшения в западных книгах.     В последнее время найдены даже ориги­налы, которыми пользовались москов­ские печатники, – заставки заимствованы из польского издания Библии М. Шарфенберга (1561).

К четвертой группе относятся 13 заставок – одна из московского Апостола, две из заблудовской Псалтыри с Часословцем, шесть из львовского Апостола  и четыре из львовского Букваря. Для этой группы не характерно такое стилевое единст­во, как для первых трёх и следующей, пятой. В отдельных мотивах, в манере исполнения – густая штриховка поверх белого силуэта узо­ра – ощущается влияние старопечатного ор­намента первой группы. В то же время ясно видно своеобразие этой группы. Вместо напря­женных изгибов широколистных с готическими заострениями трав встречаем рисунки расте­ний, формы которых более  округлы; в некоторых из них можно увидеть очерта­ния листьев клёна, винограда, дуба или даже ренессансную трактовку аканта. Орнамен­тальный ритм этих заставок спокойный, уравновешенный.

Так же как в работе над фигурными гравю­рами, художники  древнерусских книг в поис­ках материала для заставок обращались и к западной гравюре. Нам известны две заставки этой группы из львовского Апостола, которые являются творческими перера­ботками иностранных образцов. Для первой из них образцом был (это отметил Г. И. Коляда) мидерит немецкого гравёра первой половины XVI в. Ганса Зебальда Бехама – ученика Альбрехта Дюрера [8]. Гра­вюра Бехама переделана до неузнаваемости: из неё удалены головки дельфинов, изме­нён вид листьев и плодов, ослаблена их рель­ефность; заставке придан совершенно новый вид, стилистически созвучный с другими укра­шениями фёдоровских изданий. Творческой переработкой иностранного образца – гравю­ры на меди первой половины XVI в. – являет­ся и вторая заставка. Из неё удале­но изображение путто, утолщены стебли, графически более выразительными стали листья. Композиция заставки сохранена без изменений.

Совершенно своеобразной является пятая группа заставок, которыми украшены по­следние (острожские) издания Фёдорова – Новый завет с Псалтырью и Библия. Узор здесь создаётся тонкой линией белого стебля с редко посаженными на нём листьями, цвета­ми или плодами. Цветы очень стилизованные, плоды выполнены более реалистично: мы видим гроздья винограда с виноградными листьями и усиками, изображения жёлудя и граната. В композицию некоторых заставок введены мотивы вазы, розетки, архитектурные детали.

Орнаментика острожских заставок, так же как и узоры заставок предыдущей группы, тесно связана с местным орнаментальным творчеством, в частности рукописным [10, с. 55].

Интересные аналогии к острожским орнамен­там можно видеть и в резьбе по камню того времени. Так в украшении  часовни Трех свя­тителей во Львове широ­ко использованы традиции народного искус­ства.   Часовня богато украшена растительной ор­наментикой, мотивы и композиция которой перекликаются с острожскими узорами (вино­градные гроздья, цветы, вазы, гибкие стебли с акантовидными листьями).

Мотивы, подобные острожским орнаментам, видим и в другом сооружении того времени – так называемой Черной каменице на площа­ди Рынок во Львове.

В литературе уже высказывалось соображе­ние, что в создании украшений острожских изданий, в частности Библии, Фёдоров и его мастера могли ориентироваться на славян­ских предшественников. Заметно, к примеру, некоторое подобие острожских узоров к моти­вам заставок и инициалов виленских изданий Скорины Малой подорожной книжицы (около 1522 г.) и Апостола (1525 г.). Прототипы ост­рожских заставок в западной гравюре неиз­вестны.

Концовки как элемент художественно-техни­ческого оформления древнерусской книги, печатники  начали ши­роко использовать лишь в своих последующих изданиях. Например, в московском Апостоле Фёдорова есть только одна небольшая концовка  на одном  листе, и то далеко не во всех сохранив­шихся до нашего времени экземплярах. Известно четыре таких случая. Кон­цовки появляются в русских книгах лишь в 1637 г. в изданиях В. Ф. Бурцева [6]. Для за­падной книги XVI в. концовки были привыч­ным элементом. Можно назвать Кормчу начала XVI в. и упомянутое уже пересопницкое Евангелие (1556-1561), укра­шенные большим количеством плетенчато-растительных концовок [2, с.112].

В Белоруссии, на Украине Иван Федоров при­менил концовку из московского Апостола. В  качестве  концовок  стал  использовать  две плетенчатые заставки московского Часовника  и добавил к этим трем украшени­ям еще 19 новых: 13 плетенчатых и шесть плетенчато-растительных и растительных концовок. Использованы в каче­стве концовок и все отливные мотивы.

Давно отмечено, что плетенчатые концовки древнерусских изданий похожи на такие же укра­шения в западных книгах. Это уже отмеча­лось при рассмотрении плетенчатых заставок московского Часовника, использованных Фё­доровым позже в качестве концовок. В поль­ских книгах (издания Шарфенберга и Зибенайхера) найдены прототипы не только упо­мянутых, но и многих других концовок. Возможно, Фёдоров пользовался готовыми досками этих польских пе­чатников. Ведь первопечатник имел связи с польскими владельцами бумажных мельниц и типографий.

Но широкое использование плетенчатых ком­позиций в первых изданиях следу­ет объяснить не заимствованиями из польско-латинских книг, а прежде всего стремлением приблизить украшение этих изданий к мест­ным художественным традициям.

 В период появления печатной книги плетенчатая орнаментика была  очень популярна. С середины XVI и до начала XVII в. эта орнаментика как бы переживает свое второе рождение. Она проникает в оформление титульных страниц, фронтиспи­сов, получает дальнейшее развитие в за­ставках. В этот период широко использовались плетенчатые узоры и в де­коративном оформлении архитектурных со­оружений (А. И. Некрасов, Я. П. Запаско).

Для оформления титульных листов, началь­ных и концевых страниц, в рубрикации под­разделов в старопечатной книге, кроме гравированных на дереве, использовались также украшения, отлитые из металла. Такие элементы преиму­щественно дополняют гравированные застав­ки и концовки, а иногда встречаются и само­стоятельно.

Наборная орнаментика в древнерусской книге появляется гораздо позже. Так Фёдоров начал применять её в своих последних изданиях – острожских. В московских, заблудовских и Львов­ских их нет. В книжную практику московских печатников наборные мотивы входят только с 1636 г. В западной книге первой половины XVI в. наборная орнаментика была обычным явлением, в восточнославянском книжном ис­кусстве её впервые начал применять белорус­ский печатник Симон Будный в своей Несвиж­ской типографии [9]. Первым острожским из­данием, в оформлении которого используются наборные узоры, был не Новый завет с Псал­тырью 1580 г., как считалось раньше, а новонайденная острожская Книга для чтения 1578 г. Здесь мы видим два отливных моти­ва – плетёнку в виде цифры восемь и лис­точек с черенком; они и положили начало этому виду орнаментики в украинских изда­ниях. Из плетенки в Книге для чтения созда­на прямоугольная рамка вокруг титульного текста; листочек использован как концовка. Оба узора перешли в последующие острожские издания. В Новом завете с Псалтырью и Указателе появляется отливной мотив – ро­зетка, в Хронологии Андрея Рымши – голов­ка херувима и в Библии – два мотива слож­ного растительно-геометрического рисунка. Всего в острожских изданиях Федорова использовано шесть наборных отливных узо­ров [9]. Наиболее интересный из них – голов­ка херувима, не имеющая аналогий в западных изображениях того времени: лицо почти совсем круглое, посредине лба густая прядь волос, ото рта отходят длинные усы, выраже­ние лица строгое. Отмечено, что острожские херувимы чертами лица напоминают местные мужские типы. «Херувимы-украинцы» – так называет эти изображения русский ученый Н. П. Киселев [9].

В оформлении изданий старопечатных книг боль­шое место принадлежит узорным инициаль­ным литерам, в которые вложено много та­ланта и творческой выдумки. Достаточно много узорных литер в книгах Фёдорова, которые можно разделить  на четыре чёткие груп­пы: старопечатные, ломбарды и две группы острожских инициалов из Библии и Нового завета с Псалтырью [11] .

К первой группе узорных буквиц относятся старопечатные инициалы. Такое название они получили потому, что основой их, так же как и старопечатных заставок, является так назы­ваемая старопечатная орнаментика русских рукописных книг первой половины XVI в. Инициалы первой группы были впервые при­менены в первом издании Фёдорова – мос­ковском Апостоле. Пять больших узорных буквиц (Е, I, М, П, С) этой книги украшены старопечатным вьюнком, затем они были повторены с досок и в копиях в львов­ском Апостоле. Но больше всего старопечатных инициалов при­ходится на заблудовскую Псалтырь с Часословцем.

Заблудовская серия инициалов охватывает две трети алфавита. Буквицы компактны, красивого рисунка, едины по сти­лю. Обращает внимание и высокий уровень их графического исполнения.

Вторая довольно большая группа инициаль­ных литер фёдоровских изданий – так называ­емые ломбарды, сплошь залитые краской бук­вицы, используемые преимущественно для выделения текста второстепенных разделов. Ломбарды имеют не меньшую художественную ценность, чем клишированные узорные литеры, а иногда и наряднее их. Достаточно взглянуть на пре­восходно декорированные ломбарды из московского Апостола и московского Часовника или из заблудовского Евангелия учительного, чтобы в этом убедить­ся. Красота этих и других ломбардов в строй­ной, утончённой форме, в смелых, замыслова­тых растительно-геометрических росчерках-за­витушках [11]. Если мы утверждаем, что печатная книга многое переняла у рукописной, то лом­барды – яркое тому доказательство. Перене­сённые на страницы печатных книг, они нисколько не утратили своей рукописной свежести. Ломбарды и печатались по образцу рукописных книг – преимущественно красной краской.  Их мы видим в нескольких изданиях Фёдорова, больше всего – в Евангелии учительном, где они являются, по сути, основой декоративного оформления книги (А. П. Запаско, А. С. Зернова, Г. И. Коляда).

Острожские инициалы из Библии (третья са­мая большая группа) хорошо известны в ли­тературе. Вместе с заставками они принадлежат к выдающимся памятникам украинского книжного искусства. Их харак­терная черта – рисунок буквицы и раститель­ный узор, украшающий её, взяты в прямо­угольные рамки и выполнены белым штрихом на чёрном фоне. Это делает их непохожими на все остальные инициалы фёдоровских книг и придает им особую привлекательность и красоту. Источники этих инициалов те же, что и заставок. В частности, мы бы хотели здесь подчеркнуть, что одним из источников инициалов, была опять-таки рукописная кни­га. Одна из первых таких книг — Еван­гелие 1540 г.

К четвёртой группе относятся инициалы из острожского Нового завета с Псалтырью. Две­надцать узорных литер этой книги, средняя высота которых составляет лишь 1,6 см (одна литера Я имеет в книге очень неясный оттиск), не отличаются стилевым единством. Инициал  второго и третьего вариантов в какой-то мере напоминает ста­ропечатный, М и Т – ломбарды, В, Е, П (первый вариант) и С – узорные литеры третьей группы, только без рамок и чёрного фона. Нам кажется, что эти литеры были результа­том поисков, которые увенчались созданием рассмотренной выше высокохудожественной сюиты инициалов острожской Библии (А. П. Запаско).

Продолжая традиции книжной миниатюры, авторы гравюр старопечатных книг оставили заметный след в графическом искусстве XV-XVI веков. Созданные ими книги – высшее достижение мастерства. Им присущи оригинальность, особенная эстетика кириллических шрифтов, выразительность композиции листов с фигурными  гравюрами, заставками, концовками, инициалами и наборными украшениями. Масштабностью содержания, неподдельностью выражения, красочностью и конспективностью художественных приёмов древнерусская гравюра представляет собой неповторимое, самобытное явление не только в Русском, но и мировом искусстве.

 

 Литература 

1. Сидоров А. А. Древнерусская книжная гравюра. – М.: Книга, 1964. – 208 с.
2. Запаско Я. П. Орнаментальное оформление украинской рукописной книги. – Киев: Таврия, 1960. – 240 с.
3. Некрасов А. И. Конспект курса истории древнерусского искусства. – М.: 1967. – С.40-41.
4. Немировский Е. Л. Возникновение книгопечатания в Москве. – Минск: Беларусь, 1968. – 149 с.
5. Зацепина Е. В. К вопросу о происхождении  старопечатного орнамента  //  У  истоков  русского  книгопечатания:  Сб. науч. Тр. –  М., 1959. – С. 101-154.
6. Зернова А. С.  Орнаментика   книг   московской   печати. – М.: Искусство, 1982. – С. 11.
7. Грузинский А. С. Пересопницкое  евангелие   как  памятник искусства   Возрождения   в  южной   России  в  XVI   веке. – М.: Мысль, 1963. – 312 с.
8. Коляда Г. И. Иван Фёдоров и книгопечатание некоторых стран Восточной Европы  // Вестник истории мировой  культуры. – 1958 – №1. С. 43.
9. Киселёв Н. П.  Наборные   украшения   в   изданиях   Ивана Фёдорова.  Исследования   материалы.  – М.:    Искусство, 1964.– С. 69.
10. Запаско Я. П. Художественное наследие Ивана Фёдорова. –  Львов: Высшая школа, 1974. – 224 с.
11. Ерошкин В. Ф. Шрифтовая графика старопечатных книг Ивана Фёдорова // Отечественная наука в эпоху изменений: постулаты прошлого и теории нового времени: Материалы XI междунар. конф. – Екатеринбург,2015. – С. 143-145.

 

References

1. Sidorov A. A. Drevnerusskaja knizhnaja gravjura. – M.: Kniga, 1964. – 208 s.
2. Zapasko Ja. P. Ornamental'noe oformlenie ukrainskoj rukopisnoj knigi. – Kiev: Tavrija, 1960. – 240 s.
3. Nekrasov A. I. Konspekt kursa istorii drevnerusskogo iskusstva. – M.: 1967. – S.40-41.
4. Nemirovskij L. Vozniknovenie knigopechatanija v Moskve. – Minsk: Belarus', 1968. – 149 s.
5. Zacepina E. V. K voprosu o proishozhdenii  staropechatnogo ornamenta  //  U  istokov  russkogo  knigopechatanija:  Sb. nauch. Tr. –  M., 1959. – S. 101-154.
6. Zernova   S.  Ornamentika   knig   moskovskoj   pechati. – M.: Iskusstvo, 1982. – S. 11.
7. Gruzinskij A. S. Peresopnickoe evangelie   kak  pamjatnik iskusstva   Vozrozhdenija   v  juzhnoj   Rossii  v  XVI   veke. – M.: Mysl', 1963. – 312 s.
8. Koljada G. I. Ivan Fjodorov i knigopechatanie nekotoryh stran Vostochnoj Evropy  // Vestnik istorii mirovoj  kul'tury. – №1. S. 43.
9. Kiseljov N. P.  Nabornye   ukrashenija   v   izdanijah   Ivana Fjodorova.  Issledovanija   materialy.  – M.:    Iskusstvo, 1964.– S. 69.
10. Zapasko Ja. P. Hudozhestvennoe nasledie Ivana Fjodorova. – L'vov: Vysshaja shkola, 1974. – 224 s.
11. Eroshkin V. F. Shriftovaja grafika staropechatnyh knig Ivana Fjodorova // Otechestvennaja nauka v jepohu izmenenij: postulaty proshlogo i teorii novogo vremeni: Materialy XI mezhdunar. konf. – Ekaterinburg,2015. – S. 143-145.